Любовь зла

Когда юноша вошел в дом, я сделал вид, что всецело поглощен его творением, поэтому не вижу ничего вокруг. Только когда меня похлопали по плечу, я соизволил поднять глаза и 'удивиться':

— Вы уже вернулись?

— Да, — улыбнулся юноша. — Что, так сильно понравились стихи?

— О! Слог просто великолепен! — воодушевленно заявил я, старательно отыгрывая восторженного недотепу. Раз уж влез в эту маску, придется носить до конца! Вылив еще бочку хвалебного меда относительно рифм, образов и прочее, я, наконец, потихоньку зарулил в нужную мне тему, со вздохом добавив ложку дегтя. — Только вот демон у вас совершенно ненастоящий. А ритуал вызова — вообще ерунда.

И кстати, не особо и соврал. По крайней мере, я бы, будучи демоном, так бы себя точно не вел.

— Как это ненастоящий?! — возмутился творец. — Образ, между прочим, взят из нескольких лучших произведений литературы!

— А, ну если из литературы, — развел я руками и чуть поморщившись отодвинул листок со стихами.

Похоже, задел за живое.

— Да как вы можете утверждать, что он ненастоящий?! — завелся юноша. — Вы что, простите, видели его что ли, что вам есть с чем сравнивать?

Картинно помрачнев, я встал и твердо сказал:

— Забудьте. Считайте своего демона настоящим. Так будет лучше для всех!

Глаза юноши удивленно-понимающе расширились.

— Вы видели его! — закричал он.

В этот миг наверху послышались шаги и на лестнице показалась Катя. Эх, как же я про нее забыл-то?.. Хотя пока ее появление даже к лучшему.

— При Катрин — ни слова! — шепнул я поэту, враз повысив градус туманности вместе с его интересом.

— Guten Abend! — поприветствовала юношу спустившаяся к нам Катя.

— Фроляйн, вы прекрасно выглядите! — поклонился девушке поэт.

— Любимая, ты хорошо отдохнула? — спросил я, походя к лестнице. Эх, а про обувь-то я не подумал. Окровавленные кеды с платьем — это нечто.

Поднявшись на одну ступень и взяв ладони девушки в свои руки, я поднес их к губам и нежно поцеловал.

— Да, спасибо, — улыбнулась Катя, правда от неожиданности чуть сбившись в произношении. Но это были мелочи.

— Друзья! А позвольте пригласить вас на ужин? — улыбнулся поэт, глядя на нас.

— Отличная мысль! — поскорее согласился я, соображая, а как бы половчее теперь узнать имя нашего благодетеля. Как-то сразу познакомиться мы не догадались, теперь же было бестолково.

— Прекрасно! — кивнул юноша, направляясь к двери. — Тут в двух кварталах отсюда есть такое замечательное место! Там готовят просто прелестные сосиски с кровью!

Глянув на Катю, я заметил, что от услышанного он слегка побледнела, однако тут же взяла себя в руки и бодро направилась вслед за юношей. Я же поспешил за ней.

— А как его зовут? — шепнула мне девушка, едва я взял ее за руку.

Вот чтоб мне знать!

— Без понятия! — в тон ей ответил я. — Он только знает, что ты Катрин и все. Сами же мы познакомиться не догадались. Не до того было!

— Ясно! — кивнула Катя. — Сейчас устрою.

И прежде чем я успел возразить, девушка ускорила шаг и выйдя на крыльцо следом за юношей, обратилась к нему:

— Извините, пожалуйста! А можно ли узнать ваше имя? — и указав на меня, пояснила. — Мне неловко Максимилиана спрашивать: все-таки лучше, когда по всем правилам этикета.

— О, простите великодушно! — просиял поэт. Похоже, тоже голову ломал над вопросом знакомства. — Мое имя Йоган.

— Катрин, очень приятно! — девушка сделала положенный реверанс.

— Вот и замечательно, что все теперь друг друга знают, — бестолково-радостно заявил я, беря Катю под руку и направляясь вместе с ней вверх по улице. Эх, чего ради роли не сделаешь!

Заведение, куда нас зазвал поэт, оказалось небольшой закусочной со всего пятью столиками. Разместившись за одним из них, мы сделали заказ, и Йоган потребовал с меня выполнение обещания, а именно рассказ хотя бы части нашей с Катрин 'легенды'. Я без отговорок выполнил просьбу, выдав практически истинную историю знакомства. Мол, случайно увидел на приеме и сразу же потерял голову. Писал письма, передавая их через гувернантку, отсылал букеты, приходил под окна по ночам и прочее, прочее. Йоган это добросовестно конспектировал, Катя же искренне улыбалась.

Когда мы вернулись после ужина в дом, то беседа продолжилась, затянувшись далеко за полночь. Я пел без остановки, бессовестно проходясь по всем вспоминаемым лавстори разной степени ширпотребности. Катя уже еле сдерживала смех, а поэт все это добросовестно конспектировал. Когда же девушка, сказав, что устала, отправилась спать, Йоган проводил ее взглядом и едва она скрылась наверху, отложил перо и прошептал:

— Расскажите мне о демоне!

Его лицо, мигом ставшее серьезным, красноречиво намекало: вопрос для парнишки чрезвычайно важен. Даже первостепенен. Но без магии оценить уровень заинтересованности было сложно. Меня же интересовала лишь ее высшая степень. Ибо поэт ни в коим случае не должен был пойти на попятную. Пристально посмотрев ему в глаза, я все же решил рискнуть. Сперва придвинувшись к нему и открыв было рот, но тут же захлопнув его.

— Нет, забудьте! — махнул я рукой, отодвигаясь. — Вы же получили хороший сюжет для истории. Забудьте про демона. Пусть будет таким, какой он у вас есть.

Похоже, угадал, ибо Йоган отреагировал точно, как нужно.

— Вы не понимаете! — с жаром зашептал юноша. — Все эти любовные вещички, это так баловство. Для славы, для денег. Но то произведение — оно для меня все! Я жажду постичь законы мироздания! Увидеть все таким, какое оно есть! Если вы что-то знаете и можете мне помочь, то умоляю, не молчите!

Вздохнув, я сказал:

— Хорошо, но только чтобы оградить вас от своих ошибок. Когда-то отчаянье толкнуло меня на глупость: я вызвал демона, чтобы заключить с ним сделку!

— Вы не обманываете?! — Йоган вскочил с места и схватил меня за руки. — Вы знаете, как вызвать демона? Настоящего демона?!

— Увы, знаю, — скорбно вздохнул я.

— Умоляю! Расскажите, как! — бухнулся на колени поэт.

— Нет-нет! Даже не просите! — притворно ужаснулся я. — Это не те вещи, о которых надо рассказывать!

Юноша встал и нервно заходил по комнате. Бросаемые изредка в мою сторону взгляды явно намекали: поэт думает, как бы меня 'раскрутить'. Эх, ну так даже не интересно: практически все на лице написано. Хотя, мне ли жаловаться? Но тем не менее! Лишь через пять минут остановившись, юноша вновь обернулся ко мне и покаянно вздохнул:

— Хорошо! Вы правы, высшие силы не то, с чем нужно шутить. Но не могли бы вы рассказать мне побольше про сам ритуал, раз уж вы считаете, что он у меня плохо описан. Могу дать вам честно слово, что не воспользуюсь вашим рассказом по прямому назначению, но возьму лишь некоторые детали во благо литературы и достоверности описания!

Еще немного покочевряжившись и 'посомневаясь', я выдал юнцу идеальное описание ритуала, а затем с чувством выполненного долга поднялся на второй этаж к Кате. Завтра, пока поэт будет бегать за нужными ему ингредиентами, я подготовлю все, что нужно мне. В успехе ритуала я нисколько не сомневался — на Земле всегда кто-нибудь да обретался. К тому же, вновь обретенная философия придавала мне уверенности. Пока меня не убедят в обратном, я буду верить, что миром правит Любовь. Слишком уж много доказательств ее присутствия мне попалось на глаза. И даже если на самом деле все было не так и я просто выдавал желаемое за действительное, мне было все равно. Слишком уж это желаемое таковым было. К тому же, у меня не было оснований сомневаться в существовании магии: для меня это все равно, что сомневаться в своем рассудке. А он у меня пока еще был здравым!

Поднявшись наверх, я скинул сюртук и осторожно подойдя к спящей на одеялах девушке, лег рядом. Катя, не просыпаясь, тут же придвинулась ко мне и положила голову на мое плечо. Бережно прижав девушку к себе, я закрыл глаза и уснул. В ту ночь мне впервые приснился обычный человеческий сон. Я лежал на мягком теплом золотистом песке, а у моих ног шумело море. Рядом со мной сидела Катя и вместе с двумя рыженькими малышами-двойняшками строила замок. Я же просто смотрел на них и был совершенно счастливым человеком. Тогда, во сне, я подумал: 'Что ж, вот и еще одна деталь в мою новую картину мира: чтобы обрести счастье, необходимо лишиться магии и стать человеком. Но оно того стоит!' Интересно, в человеческих снах все так бестолково звучит? Хотя, какая разница? Главное, что мысль для меня совершенно правильная!

Я проснулся с первыми лучами солнца и, осторожно выбравшись из 'постели' спустился вниз. Там же обнаружил, что Йоган уже встал и собирался завтракать. Судя по поведению, поэт был чем-то сильно возбужден, однако я сделал вид, что ничего не замечаю, но в душе порадовался: рыбка все еще была на крючке. И это значило, что мне нужно было подготовиться. Лучшим временем для ритуала я назвал полнолуние, которое ожидалось послезавтра, но вид юнца красноречиво намекал, что тот может не утерпеть. Поэтому я решил постараться сделать все за сегодняшний день.

Когда Йоган ушел ни свет, ни заря, оправдавшись, что мол 'на службе дела-дела-дела', я подошел к его рабочему столу и просмотрел записи. Похоже, парень со вчерашнего вечера так и не ложился: появилось несколько новых стихов о ритуале. Причем, тут юноша не соврал: никаких деталей, максимум, что описал — пентаграмма. И это было приемлемо.

Пока Катя спала, я от нечего делать перечитал все записи юноши. Кое-где даже внес пометки. Действительно создавалось впечатление, что произведение о демоне и жаждущем знаний ученом для поэта важно, вот только никак не дается. На какие-то сцены было по несколько вариантов, кое-где на полях обнаруживались мысли-заметки или замечания. Видно, крепко зацепила эта идея несчастного юнца: пока не напишет, не успокоится. Что ж, может тогда и на пользу ему этот ритуал пойдет, если я сделаю все, как надо. Если же нет... Надо же, а ведь до этого момента я даже не рассматривал проигрышный вариант. А он был: произойдет ошибка, ловушка не сработает, демон рассвирепеет и...В этот момент я вдруг отчетливо осознал свою смертность, поняв, что могу навсегда исчезнуть из этого мира. Пропасть в водовороте скошенных душ, отправившись туда, где любой ночной кошмар покажется детской сказочкой...Человеческий страх смерти комом подкатил к горлу, отчаянно зашептав в разуме: 'Я не хочу!!'. Но едва эта мысль появилась, я заставил себя встать из-за стола и подняться на второй этаж. Улегшись на бок рядом со спящей, я просто смотрел на нее, и мой страх потихоньку отступал, сменяясь агрессивной решимостью. Будучи демоном, я обещал себе, что ради этой девушки брошу вызов Вселенной, если понадобится. Теперь что же, став человеком, я откажусь от своих слов? Вот уж нет! Как уж я там сказал Кате? У меня есть мозги и знания, а на Земле этого чаще всего бывает достаточно! Что ж, уберем из фразы 'чаще всего бывает', повторим, как заклинание, три раза, и уверуем в свое всемогущество! Я умный, я справлюсь! А если нет, то даже пожалеть об этом не успею...

— Привет! — вторгся в мои мысли голос Кати. Девушка проснулась и теперь с улыбкой смотрела на меня. Посмотрев ей в глаза, я понял, что должен рассказать все о своем плане. Потому что иное было бы неверно. Жизнь каждого человека в его руках, и если кто-то собирается поставить ее на кон, то владелец об этом должен хотя бы знать. Йогана я честно предостерег, что шутки с демоном могут закончиться плохо. Тут моя совесть была относительно чиста. Теперь надо было предупредить Катю. Держать девушку в неведении ради ее сомнительного спокойствия мне не хотелось: не по-человечески это. А я же теперь человек. И она тоже. С этим надо считаться. Однако я решил не вываливать все и сразу, а начать с осторожных намеков.

— Доброе утро, — сказал я, придвигаясь к ней и обнимая. — Выспалась?

— Ага, — ответила она, утыкаясь лбом в мою грудь.

— Это хорошо, — кивнул я. — Потому что у нас сегодня очень много дел!

— Каких? — удивилась Катя.

— Погулять по городу: найти ювелирную лавку, кладбище и храм, — перечислил я, загибая пальцы.

— Ты придумал, как нам попасть домой? — обрадовалась девушка, чуть отодвинувшись и посмотрев мне в глаза.

— Да, — кивнул я и со вздохом добавил. — Только это опасно. Причем, для всех нас...

— Не говори! — вдруг прервала меня Катя. — Делай, что задумал, но мне не говори! Если вдруг эти дни станут последними в моей жизни, я не хочу прожить их в страхе!

Надо же, об этом я не подумал. Глядя в ее зеленые глаза, лучащееся счастьем, я вдруг понял, что был не совсем прав, говоря о неведении. Может, рассказать все в этом случае было бы по-человечески, но уж точно не по-мужски. Любить для меня по-прежнему значит защищать и оберегать. Причем, не важно какой ценой. Так вот о некоторых расценках Кате знать не следует, а жаловаться ей, что боюсь оплошать и погубить всех — точно дурь!

— Хорошо, — ответил я. — Просто скажи, ты мне веришь?

— Я тебе доверяю.

В этот миг я вновь почувствовал себя, как при нашей первой встрече и действительно поверил, что все будет хорошо. Раз девушка в меня верила, то подвести ее я не мог! Закрыв глаза, я поцеловал Катю, просто выкинув из головы все прочее. Все-таки бывают моменты, когда замирает время. Оно исчезает вместе с остальной Вселенной, но потом, появляясь вновь, несется во весь опор, наверстывая упущенное. Но это будет позже. А пока не было ни времени, ни пространства, ничего. Кроме нас.

Около одиннадцати часов дня мы, наконец, вышли из дома и отправились в торговый квартал. Оставить девушку в доме одну я побоялся: вдруг Йоган решит провести 'пробный' ритуал днем? Или выкинет что-нибудь еще в этом роде. Нет уж! Вместе спокойнее. Тем более, вряд ли мне удастся еще когда-нибудь устроить любимой прогулку по нововременной Германии в ее первозданном виде.

Катю окружающая действительность несказанно радовала. Девушка во все глаза смотрела на фахверковые домики, фонтан и памятник на площади, а у здания собора даже приостановилась, смотря на украшающие его барельефы. Обняв девушку, я положил подбородок ей на макушку, и так мы простояли несколько минут.

— Жаль фотоаппарата нет, — вздохнула Катя, собираясь идти дальше.

— Вернемся домой, съездим сюда, — пожал я плечами, выпуская ее из объятий. — Не думаю, что этот собор к нашему времени развалился. Все ж таки какой-нибудь архитектурный памятник.

— А действительно интересно будет посмотреть, насколько тут все изменилось! — кивнула Катя, беря меня за руку и идя к повороту на следующую улочку.

— Посмотрим, — пообещал я. — Обязательно посмотрим.

И едва это произнес, как почувствовал: иначе и быть не может. Все пройдет гладко! И с каждым шагом уверенности становилось все больше.

Пройдя по Каненштрассе, мы свернули за угол и, наконец, увидели первую цель своего путешествия: лавочку ювелира. Одноэтажный каменный домик с черепичной крышей и решетками на окнах. Внутри нас встретило небольшое помещение с парой прилавков и здоровенный мордоворот, скромненько сидящий на стуле сбоку от входа. Едва мы вошли, прозвенел дверной колокольчик и через минуту открылась дверь, расположенная за одним из прилавков, и в зал вышел хозяин. Им оказался невысокий кудрявый блондин в золотисто-белом сюртуке и с пенсне на носу.