2. Тайяна. Раскрыть крылья

Лара этого явно не замечала, а Аэлена думала о чем-то своем. И после обеда похитила, наконец, Тайяну.

Оказавшись в саду, нархи-ро перевела дух и почти упала на траву.

— Я думала — убью. Или умру.

— Жива?

— С трудом верится. Аэла — и так каждый раз?

— Да. И ведь она человек-то неплохой, вот что самое страшное, — Аэлена отбросила церемонии и растянулась на траве рядом с Яной. — она не со зла, она просто не понимает, в чем дело? Она же заботится о нас! Как может, как умеет...

— Понимаю. Но от этого не легче.

Аэлена пожала плечами.

— Знаешь, мне жаль, что это только игра. Яна, а тебе Гарт нравится?

— Никогда не задумывалась.

— а если подумать? Ты бы вышла за него замуж?

— Нет.

— Почему?

— Он заслуживает большего, чем нархи-ро.

— Знатная нархи-ро, из рода Риккэр? Ты всерьез?

— Вполне. У людей — я это уже поняла — ценятся не знания. Нечто другое.

— да, деньги, связи — это есть. Но женился же Алинар на мне?

— Это другое. Он тебя любит, а Гарт меня — нет.

Аэлена пожала плечами и перевела разговор на другую тему. Любовь...

Стоит ли говорить о ней сейчас? Когда Яна в принципе может думать только о трайши Ландаре? Вот придет в себя — тогда и посмотрим. Аэлене искренне хотелось, чтобы Яна осталась в Далинаре. Чтобы жила неподалеку, чтобы они могли посплетничать по вечерам, растить детей, иногда, чисто по-женски, перемывать мужьям косточки...

День клонился к вечеру. Две женщины разлеглись прямо на траве в саду, облокотившись на здоровующую теплую волчицу. Пригревало солнышко, щебетали птицы, прогретая трава была приятно сухой и чуть кололась, но на это можно было не обращать внимания. Им просто было хорошо.

* * *

Рошер выходил из канцелярии удрученный.

Эмина нашла ему сведения по всем семьям, которые жили на той улице — так, на всякий случай. И что?

И ничего!

Бесполезно!

Остались там семьи четыре, но... в одной — супруги лет за восемьдесят, таким не убивать, а на ногах удержаться бы, в двух других молодежь, но там в одной муж на промысле в море, второй с караваном ушел — так что если только жены убили, а это вряд ли. Слишком кроваво получилось. Ну и сам сар Сплетник, как прозвал Рошер сара Турмиса.

Одним словом — глухо. Об этом он и рассказал за ужином в поместье Гарта.

Яна загрустила.

— а если завтра побеседовать с Тенсором? Или с ее супругом?

— Обязательно, — согласился Рошер. — С утра и пойду.

— только не говори, что ты мой друг...

— Да они меня и так видели.

Яна загрустила.

— Да уж. Тогда хоть не прогнали бы...

— А меня — вряд ли посмеют прогнать, — заметил Гарт. — Я могу сходить с тобой, Рош. Ты будешь расспрашивать, а я хотя бы и рядом стоять. Лойрио не откажут.

— Спасибо, — смущенно пробормотала Яна. — Извини, что от дел отрываем.

— Переживу. Ты все-таки моя невеста, так что я обязан тебя защищать.

И так это получилось, что Яне даже стало приятно. Обязан — и точка. Хорошая ли она, плохая ли — этот мужчина в жизни не поверит в ее вину. И будет ее защищать всеми силами. Много это или мало?

Очень много.

— Гарт! Как я тебя воспитывала! Что это за 'все-таки'! — возмутилась лара Анфимия. Можно подумать, что тебя слабительным напоить собрались!

— Извини, мам. Яна, ты же понимаешь? Я тут совсем одичал...

— Значит, ты найдешь общий язык с Аашей,. — согласилась Яна.

Волчица прошлась вокруг стола, остановилась за стулом Гарта, а потом положила на стол лапу. Здоровущую такую. Робко так, просительно — и улыбнулась. Всеми клыками.

Гарт и не заметил, когда с его тарелки исчезла отбивная.

— Морда прожорливая.

Ааша молча плюхнула морду ему на колени. Ну, морда. И что? И мордочка — и чеши, давай! За ушами, где приятнее всего чешется...

Лара Анфимия только головой покачала.

— Яна, а ты не собираешься искать для нее пару?

— Пара найдется рано или поздно.

Яна не собиралась над этим задумываться. Если что — она Аашу и в лес отвести может, и подождать, когда пора придет. Если местные волки окажутся достойны — приз будет выше всяких похвал.

— А ты никогда не слышала о торадорских волкодавах?

— Нет...

— Надо тебя сводить на собачьи бои,, — решил Рошер. — Посмотришь. Может, имеет смысл тебе такую зверюгу заказать, в пару к Ааше.

— ты серьезно?

— С ними на медведей ходят. Очень серьезная собака.

— Ну, давай сходим.

— Я думал, эту гадость давно извели, — поморщился Гарт.

— Кое-что еще осталось, — Рошер махнул рукой, показывая, что мало, но есть и Далинаре и такое. А что? Портовый город же, так что...

Собачьи, петушиные, даже крысиные бои, бои без правил — да много чего тут есть. Были б деньги и желание, а грязи найдется.

— и ты потащишь туда Яну?

— И что?

— я иду с вами.

— Гарт!

— ты пока еще моя невеста, — пригвоздил Гарт взглядом наглую нархи-ро. — Изволь соответствовать.

— знаешь что...

— Знаю.

Гарт скомкал салфетку и вышел из-за стола.

— что это с ним? — удивилась прослушавшая разговор лара Анфимия.

— Зуб стрельнул, — соврал Рошер.

— Ох! Зубы — это такая беда! Несчастный мальчик! Вот у меня, помнится...

— Неужели? — привычно поддержала тему Аэлена.

* * *

Шармиль Антьель в гневе была особенно хороша и знала об этом. Но это когда гнев был запланирован и у него были подходящие зрители. А когда с бухты-барахты...

Красные пятна на щеках, стиснутые до тонкой полоски губы, злая морщинка между бровей и суженные глаза ее вовсе не украсили, скорее, наоборот. Но кому в этой таверне было до нее дело?

Шармиль переживала свое поражение.

А все эта наглая тварь!

Тайяна э´Лесс Риккэр! Гнусная лесовичка! Гадина, стерва, дрянь!!!

Шармиль, сколько себя осознавала, собиралась выйти замуж за кого-то из семьи Авельен.

Вот она, совсем крохотная, в платье и с розовыми лентами в волосах, она играет на веранде рядом со взрослыми и ее отец говорит Авельену.

— А не поженить ли нам наших малышей? У тебя два жениха, у меня красотка растет...

— Так кто ж их знает. Вот вырастут, тогда и посмотрим, кто кому по сердцу придется...

— да разве ж такая красавица может кому-то не по сердцу прийтись? — смеется ее мать.

— для любви красоты мало, — отвечает Авельен. Его жена недовольно хмурится.

— Ну, что ты, милый. Мы можем сейчас даже договор подписать...

— Нет, Фими. Пусть сначала вырастут, а потом посмотрим. Не хочу для них браков по родительскому произволу.

— Ну мы же с тобой счастливы? — удивляется Анфимия.

— да. Но так везет далеко не всем, солнышко. Пусть сначала вырастут лет до пятнадцати, а там посмотрим.

Шармиль невольно надувает губки. Разве она не красавица уже сейчас? Почему ее не выдадут замуж за Алинара? Гарт ей не так нравится — он слишком взрослый, слишком серьезный и умный. Слишком...

А вот Алинар — другое дело. У него самая обаятельная улыбка, самые веселые глаза и непослушный вихор надо лбом. Но Алинар тоже намного больше интересуется у кого-то выменянной рогаткой и не обращает внимания на малышку Шармиль.

А время идет и идет...

Когда Алинар женится, Шармиль просто сваливается с высокой температурой на несколько дней. Как, как он мог!?

Как он просто мог!?

А она!?

Когда Шармиль смогла встать на ноги, она приехала к Авельенам — и была поражена второй раз. Что он нашел в этой страхолюдине!?

Аэлена Авельен оказалась самой обыкновенной. Ни красивых глаз, ни шикарных волос, ни фигуры, ничего! Ничего из того, чем могла похвастаться сама Шармиль! Единственное, что в ней хорошего — детей нарожала! Так рожать и кошка может!

Но... Алинар оказался недостижим. Как ни желала Шармиль наглой художнице провалиться куда поглубже и не вылезать, результата не было. Оставался только Гарт.

Шармиль подумала — и решила, что это даже лучше. Он старший брат, она будет ларой Авельен — и заодно отыграется на нахалке, которая посмела увести у нее Алинара! Вот!

Гарт же, как нарочно, был неприступен. Не понимал намеков, не отвечал на призывные взгляды, не оставался с Шармиль наедине и виртуозно увиливал от всех попыток загнать его в брачную ловушку. Совершенно не желал компрометировать бедную девушку!

А теперь еще и собрался жениться, да на ком! Гнусная нелюдь!

Гнев Шармиль разгорелся с новой силой, когда она вспомнила нархи-ро.

Наглая, гнусная, мерзкая...

А Анфимия! Хороша, колода! Шармиль оскорбляют на ее глазах, а она только ресницами машет! Впрочем, тетка всегда была дурой!

А нархи-ро — наглая стерва!

Мерзкая, гнусная...

Анфимия вздохнула.

Что толку мерить шагами убогий гостиничный номер? Выйти, да по лавкам прогуляться — самые хорошие идеи приходят ей в голову именно во время прогулки. Прикупить пару приятных мелочей... или пару десятков мелочей — авось в голове и прояснится.

Это Шармиль и сделала.

Карету брать не стала. Просто вышла и пошла по улице, наслаждаясь теплым деньком.

— День добрый, лайри.

— Я не лайри, — машинально ответила Анфимия собеседнику.

— О,, простите. А мне показалось...

— Вам только показалось.

— Еще раз простите. Вы позволите составить вам компанию?

— Зачем мне это нужно, сарро? — резко спросила Анфимия. Но мужчина не обиделся на оскорбление. Только тихо рассмеялся.

— Вам не нравится эта наглая нархи-ро? Нуу так мне тоже...

А вот эта тема была близка Шармиль. Она прищурилась, глядя в глаза мужчине.

— и что вы предлагаете?

— Здесь, на улице, я ничего не предложу. Вы позволите пригласить вас на чашечку травяного взвара? Поговорим, обдумаем, что делать с некоторыми насекомыми...

Согласилась ли Шармиль?

Мгновенно. Чтобы уничтожить отвратительную соперницу, она и не на то была готова. Девушка решительно взяла под локоть мужчину.

— Пойдемте же, сатро. Пойдемте.

— Прошу вас, кана.

* * *

На следующий день Рошер и Гарт отправились в город.

Семья Тенсора жила в небольшом домике на окраине города.. совсем неподалеку от порта. Вроде и неплохой домик, но...

Если у Славеруса чувствовалось отсутствие заботливой руки, то тут чувствовалось отсутствие заботы. Руки-то были,, но либо косые, либо кривые.

Огород вроде и посажен, но растет то клочьями, то проплешинами, краска на домике где подновилась, где облетела, забор щербатый, занавески в открытых окнах надо уже не стирать, а просто — сломать и выкинуть, настолько они засаленные.

Калитка протестующе скрипнула, когда Гарт, не рискуя прикоснуться и насажать себе заноз, пнул ее ногой.

Во двор выскочила Лидейна.

— Это кто еще?!

— Лойрио Авельен, — Гарт был великолепен. Осанка, взгляд — Рошер в жизни не поверил бы, что это не трайши. Мужчина просто подавлял одним своим присутствием. — Где Тенсор Атион?

— Э... муж сейчас в море!

— Вы — кайта Лидейна Атион?

— Д-да...

— мне нужно поговорить с вами об убийстве вашей дочери.

Лидейна дернулась.

— Скажите, ее казнят?!

— кого?

— Ну, эту гадину, которая загрызла мою девочку?

— разумеется, — согласился Гарт. — но для этого надо вас расспросить. Прошу вас, кайта, ответить на вопросы сатро Вайста.

Гарт и не подумал солгать. Повесят ли убийцу?

Безусловно. Или еще как умертвят — сие неважно. Главное — найти его или ее, а там уж Эрен распорядится.

Лидейна же восприняла это так, что Яне осталось жить совсем недолго и расцвела в улыбке.

— Спрашивайте, лойрио. Ох, что это я?! Проходите в дом, прошу вас....

Гарт посмотрел на Рошера, Вайст вздохнул — и направился внутрь домика.

Внутри было еще хуже, чем снаружи. На улице хоть воздух был, а вот внутри домика — чад и смрад, иначе и не скажешь. Чадила сковорода, забывая на огне и наполненная каким-то жиром. Смердел оный жир так, что хоть нос зажимай. Лидейна перехватила их взгляд и потупилась.

— Гусиный жир топлю. Зимой-то как пригодится.

Судя по вони — при жизни гусь питался исключительно дохлыми лягушками и коровьими лепешками. Но...

Тут уж как повезло.

— Расскажите нам о Валайре, — попросил Рошер, мужественно усаживаясь за стол. — Есть дома кто-то еще? Ее муж, возможно?

— Ох, он будет часа через два. Пока дома только я с внучком...

— Вот и отлично. Сначала поговорим с вами, потом с супругом вашей дочери. Прошу вас...

Это было злом неизбежным. В изложении Лидейны Валайра предстала прямо-таки дочерью не Тенсора, а Четырехликого. Доброй, умной, красивой, обаятельной, сострадательной — одни положительные прилагательные. Видимо, в силу этой положительности, Валайра постоянно и попадала в неприятности. Обладая нежным и чувствительным сердцем, она не могла отказать то друзьям, то подружкам, а те вечно втягивали ее в неприятности.

Кругом одни негодяи, право слово.

Девочку не понимали, оскорбляли, унижали — и начал это ее собственный дед. Если бы он тогда не выставил семью на улицу...

Если бы Валайра-старшая не умерла, никогда бы их семья не жила в этом убожестве! Но — увы...

Лидейна жаловалась не переставая. Тенсор тяжело перенес смерть матери (то, что бедному сиротке было уже за сорок, скромно умалчивалось), он так страдал, что заболел (читай — запил) на несколько месяцев. Лавка?

Ох, да что там той лавки! Пока Тенсор болел, его просто обманули и подставили. И отобрали имущество! Это же понятно!

Сын, опять же...

Тенсору он хоть и не родной, но усыновленный. Мальчик тоже переживал смерть бабушки и связался с дурной компанией. Сейчас наемничает, Четырехликий весть где. Во всяком случае известий о себе он уже два года как не подавал.

Дочь же...

О, бедная Вали! Какой ужасный конец! Какая кошмарная судьба!!!

А все виноват Славерус. Началось все с этого гада, негодяя и мерзавца, который готов был сжечь свой дом, но не отдавать его Тенсору. По подлецу давно могила плачет, а он все никак к ней в гости не соберется! Рошер мужественно слушал, время от времени вставляя 'да-да', 'как вы правы' и 'как я вас понимаю!'. Действовало великолепно. Лидейна, видимо, будучи невеликого ума женщиной, принимала все за чистую монету и радовалась, что заполучила такого чудесного собеседника. Только вот толку с того! Рошера и Гарта познакомили с 'малышом Ринейром', сыном Валайры. Сын впечатления не произвел. Ребенок, как ребенок, не лучше и не хуже прочих. А то, что он гениально пукает и пускает пузыри — это личное родительское мнение. Единственным плюсом было, что Рошер смог стащить браслет Валайры. Вечером он поговорит с Сайном. Если можно вызвать дух женщины с помощью ее вещи — почему бы и нет? Хотя это... не лучший выход. Темный сегодня здесь, завтра там, а умение всегда с тобой. Но сейчас речь идет о Тайяне, о ее жизни и здоровье, так что можно и поступиться принципами. Пока лойрио Эрен прикрывает нархи-ро, и ей ничего не грозит. Но надолго ли его хватит? Надо, надо найти убийцу. Только вот от Лидейны толку было — ноль. Даже — минус. Время потрачено, а сведений не получено. Что чувствовал Гарт — сказать вообще сложно. Лицо у него было очень... высокородное. Замкнутое, отстраненное, спокойное — маска, с полностью безжизненными глазами, под которой не видно ни слез ни смеха. Хотя были у Рошера подозрения... Как-то у Гарта рука подозрительно часто оказывалась в районе горла. Тошнило его, что ли? Но уйти пока было нельзя. Интереснее стало, когда явился зять Лидейны. — Муж Вали, — представила его Лидейна. — Сар Шерон. Мужчины вежливо представились в ответ. Сар Шерон оказался молодым мужчиной выдающейся окружности. Чтобы достичь такого объема талии, надо было выпить не одну бочку пива. Ей-ей, будь Рошер женщиной, он бы побоялся с этим в одну постель ложиться — повернется еще ненароком, да раздавит. Белесые волосы, невыразительное лицо с тройным подбородком, голубенькие глазки... совершенно обычный человек. В пивной таких двенадцать на дюжину. — А вы тут кто? — недолго думая поинтересовался вдовец. — А я тут занимаюсь расследованием по просьбе лойрио Эрена, — Рошер прищурился на вдовца. — Ну-ка ответьте мне, где вы были в момент убийства? — Когда Вали убили? Э... а когда именно? Сар Шерон хлопнул поросячьими глазками в коротких ресницах. Не то, чтобы он издевался, скорее, правда не знал, когда. Но на уточнение Рошера пожал плечами. — В море был. Я же только позавчера вернулся... Рошер вздохнул. — Кто мог желать смерти вашей супруге? — Знать бы. Я б эту ... и ... своими б руками ...! — эмоционально высказался Шерон. — Вроде как это та девка, которой Славерус, ..., свой дом завещал! — Не она, — вздохнул Рошер. — К сожалению — не она. — А откуда это известно? — она тоже была в другом месте. Есть свидетели. — Да врут они все! — вступила Лидейна. — Сговорились и врут! — Я боюсь, что высокородные лойрио не станут сговариваться ради такого случая, — вздохнул Рошер. Лидейна прикусила язык. Обвинить кого-то из высокородных в таком... Ой, чревато. Как бы после этого всей месье в городе тесно не стало! Картина вырисовывалась нерадостная. Родные Валайры либо ничего о ее делах не знали, либо молчали, как рыбы. Но, скорее, первое. Для родных и близких мы самые лучшие, и вообще, свой навоз дороже чужого золота. Соседи? Но Валайра вернулась не так давно. И либо научилась сдерживать свои порывы, либо гадила в другом месте. А где? Поди, узнай... Единственным выходом оставался темный.

* * *

Шерх согласился почти сразу. Только попросил назначить мероприятие на следующую ночь — этой он занят. Рошер фыркнул — а то не знал он, что Сайн возит контрабанду. И этой ночью будет встречаться с Осьминогом, чтобы кое-что погрузить в трюм. Дело житейское. К тому же и Рошер собирался сводить Тайяну на собачьи бои. Раз уж зашел разговор. Гарт собрался составить им компанию. Рошер подумал — и согласился. Если уж так хочется... — Хочется, — Гарт и не думал скрывать. — Мне нравится Яна. — нравится? — Рошер решил прояснить вопрос до конца. — Гарт, а ты вообще чего от нее хочешь? Зачем ты ее поселил у себя, представил матери, как невесту, к чему все это? Думаешь, я поверю, что ты не можешь отделаться от навязанных девиц? Это смешно! Тебе не пятнадцать лет. — Верно. И жениться мне действительно пора. — На Яне!? — А ты что-то имеешь против? — серьезно поинтересовался Гарт. На его планы это сильно не влияло, своего он собирался добиваться в любом случае, но Рошер мог осложнить ему жизнь. Рошер задумался. — Да нет. Мне нравится, что она останется в Далинаре. Ну и ты ведь не станешь ей ничего запрещать? — Искать убийц? Нет, не стану. — Ну вот. И Аэлена будет рада. Но почему — Яна? Полно ведь других? — а другие не Яна, — пожал плечами Гарт. — Яна уникальна, это так. Но ты уверен, что тебя привлекает сама девушка, а не то, что вокруг нее? Что она нархи-ро, что хранительница знаний... — Это — внешнее. А еще она умная, добрая, она... она просто как светлячок. Рошер задумчиво кивнул. Светлячок и есть. Вроде и невелик, но сколько ж от него света и уюта? И все же он не мог не задать последний вопрос. — Ты ее любишь? Гарт пожал плечами. — Не думаю, что я должен тебе отвечать на этот вопрос. Это наше с ней личное дело. Рошер посмотрел в глаза друга. — А если она захочет уехать? Гарт представил себе жизнь, в которой не будет Тайяны. Тихую, спокойную, размеренную, пустую и неинтересную. Кажется, он сошел с ума еще тогда, когда наглая девчонка натравила на него волчицу, просто понял это недавно. Любовь приходит к людям разными дорогами. Для кого-то это один удар, как молния. Для кого-то — долгий и упорный труд в законном браке. А кому-то вот так. Идешь ты — и после вопроса приятеля понимаешь, что тебе нужен именно этот человек. Пусть даже и нархи-ро — неважно. И хоть трава не зеленей. Но не объяснять же это Рошеру? Сатро Вайст только ухмыльнулся в ответ на красноречивый взгляд. — А ты уже ответил.

* * *

Собачьи бои проводились в порту, в одном из складов. Условия были просты. Раз в десять дней туда приводили собак. Владелец 'ринга' держал и своих псов. Если не находилось никого со стороны — выпускал драться именно их. Если находились — пары подбирались по весовой категории. Но собаки бывали всегда. Их покупали, крали, привозили со стороны — возможностей было много и хозяин пользовался всеми. Он содержал подручных, которые делали ставки, оповещали необходимых людей, заботились о собаках, а при случае, могли 'позаботиться' и о неосторожном стражнике. Ааша, кстати шла вместе с Яной. Так, на всякий случай. Против собаки лучше выставить именно волка. Посредине склада огораживалось специальными щитами и сетями площадка, на нее выпускались собаки — и бой шел до хозяйского слова. Рвалось мясо и шкура, летели в толпу кровавые брызги... Кое-кто считал, что ухо бойцовской собаки, которая победила в десяти боях — становится сильным талисманом для воина. Пока носишь его на шее — будешь непобедим, так что большинство победителей были корноухими. Впрочем, любой, кто предложил бы выпустить на ринг Аашу, сам рисковал стать корноухим. Откусили бы вместе с головой. Ааша и команды ждать бы не стала. Ей не хотелось на это смотреть, но раз уж хозяйка идет... Итак, поздняя ночь, порт, трое в длинных плащах и широкополых шляпах. И если заглянуть под них, обнаружатся Гарт, Рошер и Яна. Вслед за ними скользит черная тень, в которой каждый может узнать Аашу. Волчьи глаза блестят сквозь тьму зелеными огоньками. Для кого-то это будет очень интересная ночь.

* * *

Склад Яне не понравился сразу. Обоняние нархи-ро более чуткое — и она точно могла сказать, что там умирали и убивали. Сильно воняло грязной псиной (и не надо обобщать, от Ааши всегда пахло волчатиной — и чистой!), кровью и мочой, от людей пахло потом и возбуждением. Яна не сомневалась, что большинство из них — трусливые твари, пригодные лишь для удара в спину. А на собак смотреть сбежались. Ничтожества! Их бы выпустить — не против собаки, просто стравить друг с другом, то-то жалкое и мерзкое будет зрелище. С друзей взяли по несколько медяков — плату за вход, покосились на Аашу, но задерживать не рискнули. Добавили еще медяк к плате за вход и предупредили, что 'если ваша шавка хоть кого тяпнет — голову сшибем'. Ааша даже головы не повернула в ответ на наглые заявления — нашли об кого клыки пачкать! Р-ры... Посередине веревками был огорожен ринг. Четыре угла, четверо охранников — каждый размером со шкаф, куча народа, сновали подозрительные личности, принимающие ставки.. — три монеты на Вихря! — Да твой Вихрь Грому на один клык! Ставлю пять на Грома! — Две серебрушки на Медведя... — ты куда руки тянешь, гад!? — Не пихайся, ты, ....!!! Голоса сливались в общий неразборчивый шум. Яна приглядывалась, Ааша профилактически скалила зубы, Рошер и Гарт маячили за ее спиной двумя угрожающими тенями. Наконец... Ставки были сделаны, кто-то громко застучал гонгом (судя по звуку, использовались металлическое ведро и половник) и все притихли. Развернулись к рингу, принялась устраиваться так, чтобы было видно. Передние ряды вообще частично уселись на принесенные с собой доски, ящики, а то и пустые мешки. Рошер и Гарт помогли Яне пробиться к одному из углов ринга, оттуда было отлично видно. — Первая пара! Вихрь и Рыжий! Вихрь был здоровущим беспородным кобелем черно-серого окраса. Рыжий — почти таким же, но рыжим. Несколько секунд они молча стояли друг напротив друга. Потом рыжий медленно двинулся вперед. Привычный ритуал схватки исполнялся безукоризненно. Собаки порыкивали, топорщили холки, скалили зубы... И вперед метнулся опять Рыжий. Метил в горло, но черный успел увернуться, подставляя под острые зубы плечо, покрытое густой шерстью. Больно и неприятно, но все же не горло. Яна смотрела вполглаза. Скажем прямо, насчет боев до смерти Рошер явно польстил заведению. Или просто сначала выставлялись не самые сильные пары? Это она и спросила у Рошера. И получила в ответ кивок. — Ну да. Сначала публику разогревают. Бои до первой крови здесь регулярные, а вот до смерти — когда хозяин решит. Так ведь и собак не напасешься! Яна кивнула. Логично. Много ли людей выставят на бои собаку, которую кормили, растили, учили, зная, что она непременно погибнет? Можно и скрасть пса, но сколько ты их там накрадешь? Десяток? Два? Это не домашняя кошечка, это серьезная собака. Раз ошибешься — и красть будет сложно, за отсутствием руки или ноги. Пока они беседовали, победил Рыжий. Подручные растащили собак, посыпали арену опилками, убирая кровь, и объявили следующую пару. Клыка и Бурана. Публика постепенно втягивалась. Кто-то азартно бился об заклад чуть ли не на свой пояс, кому-то по-тихому набили морду, пойманного воришку едва не кинули на ринг, но подручные вовремя вмешались — и везунчик отделался только десятком выбитых зубов. Яна уже заскучала, когда... — Жемчужина сегодняшнего вечера! Непобедимый! Непревзойденный! Медведь! Против живого медведя! И на ринге вновь очутились двое. Медведь — и еще один медведь. Только вот один из них был собакой. Здоровущей, серо-черной, с явной примесью волчьей крови, с разлохмаченными в клочья ушами, со шрамами на морде от давних схваток, а сколько тех шрамов было под густой шубой — неизвестно. Яна отметила, что Медведь чуть прихрамывает на переднюю левую лапу. Перелом? Плохо срослось? А второй действительно был медведем. Судя по размеру, когтям, зубам — опять же, Яна могла это оценить лучше многих присутствующих, трехлеткой в расцвете сил. Интересно, где его поймали и как доставили сюда? Яна не знала, что медвежонка купили у бродячего цирка, после того, как он случайно попробовал крови укротителя. Держать зверя стало опасно, и хозяин цирка был рад избавиться от хищника. Пес по кличке Медведь тоже был не слишком выгоден хозяину ринга. Во-первых он старался просто придушить противника. Быстро и без лишних движений. А где красивая схватка? Где кровь?! Никакой выгоды для заведения! Да к тому же примерно месяц назад ему сильно разгрызли лапу, а лечить эта тварь не давалась, норовя цапнуть любого, кто приближался к псу. Ну и.... Сдохнет — хорошо, нет — так добьем, на потеху публике. А чемпион будет новый! Собак много, бои будет кому продолжить! Судя по морде пса, он понимал ситуацию не хуже людей, но сдаваться не собирался. Не зарычал, просто встопорщил шерсть на холке и начал медленно обходить вокруг медведя, глядя ему прямо в глаза и держась вне досягаемости опасных когтистых лап. Медведь поворачивался вслед за ним, утробно порыкивая. Противникам явно не хотелось драться, но становилось ясно, что разойтись им не дадут. Кто-то из подручных ткнул медведя в бок длинным острым копьецом, побуждая вступить в драку, другой так же замахнулся на собаку... Первым напал Медведь-собака. Рванул хищника за заднюю лапу, отпрыгнул назад... Медведь зарычал, повернулся к противнику, но собаки там уже не было. И еще раз. И снова, и снова... долго эта забава продолжаться не могла. Подвела прихрамывающая лапа. Подвернулась не ко времени — и медведь тут же воспользовался оплошностью, подмял собаку под себя, потянулся пастью... полукровка еще сопротивлялся, но становилось ясно, что победа медведя — дело времени. Или...? В следующую секунду на спину зверя взлетела легкая черная тень. Ааша больше не смогла оставаться в стороне. Пасть волчицы сомкнулась на холке, вырвав у хищника громкий то ли рев, то ли вскрик. Ааша вцепилась насмерть, так, что отодрать ее можно было только с куском медведя. Медведь вскинулся — и это дало шанс подмятому псу. Вцепиться, сомкнуть зубы на горле противника — и повиснуть насмерть. Медведь заметался по рингу, волоча за собой противников, но... волки нархи-ро — не простые волки. Ни крупнее, сильнее, мощнее... Ааша вышла бы против медведя и один на один, а уж сейчас, когда у нее была помощь — волчица и не сомневалась в победе. Пусть медведь крупнее — она легче, более увертливая, да и силы он теряет быстро. Пес все-таки вцепился куда надо, выдавливая из противника жизнь и дыхание. И выдавил, на последних остатках своей, задыхаясь под тяжеленной тушей, истекая кровью из-под вонзившихся в тело когтей, но упрямо не отпуская врага. Ааша мгновенно почуяла смерть. Спрыгнула с холки медведя, ощерилась, замерла... Зрители неистовствовали. Свистели, топали ногами, что-то кричали... Яна так вцепилась в оказавшегося рядом Гарта, что у нее ногти побелели. На ринг выбежали подручные, ощетинились копьями, сетями и палками с крючьями — растаскивать бойцов. Яна тоже рванулась вперед. Ааша стояла над двумя тушами. Зрелище это было — для сильных духом. Волчица не рычала, не топорщила шерсть, не угрожала. Она молча скалила зубы, но так, что было ясно — кому-то живым не бывать. Кому? А кто подвернется под зубы. — Ааша! На голос хозяйки и голову не повернули. Кто-то схватил Яну за руку. — Стой! Ты куда!? — Это мой волк! — твоя тварь? Ну, попробуй... Рука разжалась. Яна не знала, что удостоилась чести беседовать с самим Кривым Ошо, владельцем ринга, не знала, что за ее спиной подручные удерживают Рошера и Гарта, рвущихся ей на помощь, не видела озверевших людей. Она просто шла к подруге, протягивая руку вперед. Ты же не кинешься на меня. Вспоминай. Я — твоя стая. Ты — часть меня. Мы связаны. Ааша действительно не собиралась кидаться. Переступила с лапы на лапу, чуть перенесла центр тяжести. Люди замерли, гадая, не приведется ли им увидеть еще одно кровавое зрелище. Не удалось. — Ты в порядке? Ааша чуть опустила голову. В порядке, насколько это может быть. Так, потрепали немного, но ран нет. Шрамов не останется. Чуть помяли бока — и только. А вот остальные двое... Медведь лежал мертвой дохлой грудой. Из-под него едва виден был серый бок большого пса. — Пойдем отсюда? Упрямый взгляд, опушенная морда. — Нет? Определенно, нет. — тогда что? Жест Ааши был более, чем выразительным. Волчица сделала шаг назад, тронула лапой псиный бок — и взглянула на Яну. — Забрать его с собой? Ты уверена? Короткий рык. Еще один взгляд. Яна вздохнула. — Ладно. Но тащить его придется на тебе. Где я тут найду телегу? Дотащишь? Ааша распласталась по опилкам с видом 'своя ноша не тянет'. Яна фыркнула — и развернулась к друзьям, чтобы увидеть поразительную картину. Примерно пятьдесят человек, затаив дыхание, следили за ее диалогом с волчицей. Ближе всех стоял один — с белой повязкой, прикрывающей левый глаз. Именно он и поинтересовался: — Девушка, собачку не продадите ли? Ааша прыгнула так, как волки вообще-то не могут. Если это не волки нархи-ро. Из лежачего положения, мгновенно распрямляя сильное хищное тело, сбивая с ног наглеца и придавливая так быстро, что никто даже сообразить не успел, что произошло. Зрители ахнули. Яна подумала пару секунд, потом подошла к мужчине и присела рядом с ним на корточки. — Думаю, вы поняли, что ваше предложение было неуместным? Мужчина быстро-быстро заморгал оставшимся глазом. И закивал бы, да вот беда — волчья пасть не давала. Ааша весьма интимно дышала ему в шею, намекая на боле близкое знакомство с его сонной артерией. — но я тоже хочу спросить вас. Собачку не продадите ли?

* * *

— Твою мать! Твою Раш! — Вашу хвостатую прародительницу! Чтоб вас паутиной накрыло! Рошер и Гарт ругались на все голоса. Оно и понятно. Предложение Яны о продаже полудохлого пса по кличке Медведь было встречено почти с энтузиазмом. Оно и понятно — сдохнет ли, нет — неясно, но вряд ли сможет сражаться. Правда, помогать ей Ошо тоже не собирался. Телега? Ага, как же! Сама тащи! В итоге, пса взвалили на спину Ааши, пачкая кровью из многочисленных ран черный мех. Яна кое-как порвала свой плащ на лоскуты, перевязав самые страшные и прикидывала, чем его лечить. Были у нее с собой полезные штучки, были, но ведь дома! То есть у Гарта, а туда еще добраться требовалось! Дура! Не могла она с собой что полезное захватить, идиотка! Гарт и Рошер поддерживали пса с двух сторон и нещадно ругались, потому как съезжали вниз то лапы.. то морда. Ну не тягловое это животное — волк. Ездовое — еще куда ни шло, а вот под груз совершенно не приспособлен. Не то строение спины. А учитывая, что песик был как бы не по размеру самой волчицы... ох, нелегкая это работа! Впрочем, до дома они кое-как добрались. Пса сгрузили прямо на паркет в гостиной, и Яна принялась его оглядывать. Ааша молча начала зализывать одну из ран. Яна покосилась, но мешать и отталкивать не стала. — Так, что у нас тут? Ран было много, но в основном, неглубоких. Там, где медведь вонзил когти. Задрал бы, да Ааша вовремя вцепилась. Большую опасность представляли несколько сломанных ребер. Чудом ни одно из них нее зацепило легкие, оставалось наложить повязки и ждать. Внутренние кровотечения? Вроде бы не было. А там — кто знает? — будем надеяться, ты знала, что делаешь, — Яна посмотрела на Аашу. Ответный взгляд зеленых глаз был более, чем выразительным. Да уж разберусь как-нибудь. К утру пес был больше похож на кокон, чем на нормальную собаку. Яна промыла все раны, забинтовала все, что могла, оставила разве что морду — и ту, только чтобы пес мог пить. Гарт помогал ворочать тяжеленную тушу, но под утро окончательно утомился и уснул в кресле. Когда вниз спустился слегка придремнувший Рошер, она как раз пыталась напоить пациента. — Не сдох еще блохастый? — Р-ры, — вежливо отозвалась Ааша, что означало 'осторожнее в выражениях'. — Жив, — отмахнулась Яна. — Если сейчас напоим — точно выживет. Пальцы уверенно сжали морду, повернули так, чтобы вода не проливалась попусту на шерсть... — Воронку бы. — Так это я и на кухне попрошу. — попроси, а? Вскоре пес был кое-как напоен — и Яна оставила рядом с ним Аашу. — Смотри сама за ним, поняла? Охраняй. Если что — позовешь. Отправилась наверх — и уснула. Начисто отключившись. Ей и в голову не пришло подумать о трайши Ландаре, который, прознав, что Яна в городе, попытался явиться в гости. Неудачно — наткнувшись в гостиной на Аашу, которая и в обычном состоянии недолюбливала этого высокородного, а уж сейчас, выполняя приказ хозяйки... Сказано — охраняй, вот она и будет! Р-ры! Встретив неприязненный взгляд и еще более недружелюбный оскал, трайши развернулся и ретировался. Слуг, как на грех, не было, а орать на весь дом... Женщины! Вы можете простить слабость, подлость, измену... единственное, что вы не простите никогда — это ничтожность. А начав звать подмогу, трайши выказал бы себя именно таким — нелепым, смешным, ничтожным... Можно бы убить зверя, только вот Яна ему этого точно не простит. Пришлось откланяться. Гарт помахал ему рукой, предусмотрительно не показываясь из-за занавески. Шляются тут разные... полулюди, полугады! Рошер рассказал ему о своей беседе с некромантом — и Гарт тем более не намерен был отдавать свою девушку неясно кому. Свою? А чью еще? Если у кого-то и есть пока сомнения... перебьются!

* * *

Поспать спокойно Яне не дали. Внизу раздался такой шум, что мертвый бы вскочил. Пришлось накинуть первую попавшуюся рубаху — и вылететь из комнаты. Ей-ей, она ожидала как минимум потопа или пожара. Оказалось — Анфимия Авельен. — Гарт!!! Сынок, ты где!? Ты мне нужен!!! Сынок уставился на маму красными глазами. Он-то надеялся спокойно проспать часиков пять, а вечером поехать за город, а тут... — Что случилось? — пропала Шармиль! — тьфу ты! Я-то думал что серьезное! — Гарт! Анфимия была явно встревожена. — Ты не понимаешь! Я заехала за ней, хотела пройтись по лавкам, а ее нет! И ночью не было, и вчера ее не помнят, и позавчера... — А вообще помнят? — как заселялась — да. — А потом исчезла? — Да! — А ее вещи?! — Рошер подключился к допросу, но Анфимия и не заметила, что отвечает не сыну. — Остались! — Все? — Я не смотрела... — Так давайте проедемся и посмотрим, — предложил Рошер. — все ли на месте, а там уж будем решать. Могла она бросить часть своих вещей? — Нет! Анфимия и Гарт ответили в один голос, переглянулись — и слово взял Гарт. — Такой тряпичницы, как Шармиль, свет еще не видывал. Мне проще ухо отрубить, чем ей со своими тряпками расстаться. — А если ей пообещали тряпки лучше? Или больше? — Вряд ли, — с сомнением произнесла Анфимия. — Вы хотите сказать... — ну да. Познакомилась с кем-нибудь, и с отчаяния, что Гарт ей не достанется, уехала с другим мужчиной. — Может быть... — а может и не быть, — покачал головой Гарт. — Рош, сходи, осмотри все, а? Случись что — я себя потом не прощу. — Еще как простишь, — буркнул бессердечный Рошер, но повиновался. — Сейчас оденусь. Яна, а ты чего? — Мне с тобой съездить? — Да нет. Если что не так — потом приедешь. Отоспись лучше, а то еще так на улицу выйдешь. — Так? А что не так? — удивилась Яна. — Нууууу... Яна оглядела себя. Коротко помянула Раш — и перебросила вперед расплетенные волосы. Рубашка оказалась батистовой и просвечивала мало не насквозь. — Отвернулись бы, поросята! — от такого зрелища!? Только после девяноста! — честно ответил Гарт. Как-то он и не подозревал, что у девушки такая фигурка. Стройная, сухощавая, с проработанными мышцами, ничего лишнего, но все нужное на месте. Просто не настолько заметно под штанами и туникой... Яна покачала головой, развернулась, забросила волосы уже за спину — и направилась обратно. Досыпать.

* * *

Чем больше Рошер осматривал вещи кузины Шармиль, тем больше был уверен, что это не отъезд. Уж точно не добровольный. Почему? А какая нормальная женщина бросит все драгоценности? Ладно еще — тряпки! Можно поверить в косметику — хотя и с трудом. Но щетку для волос, которой явно пользовалась? Браслеты, кольца, ожерелья, которые явно стоили очень дорого? Ох, нет. Не добром она ушла. Рошер подумал — и сунул в карман щетку для волос. К браслету Валайры. С темным они видятся этой ночью. Призывать одну или две души — для него не суть важно. Вот и попробуем. Призвать, расспросить — если Шармиль мертва, надо выяснить, кто тут такой умный, где она лежит... Что вообще за сезон охоты на девушек?

* * *

Караш э´Варс Шаннер задумчиво смотрел на море. — Мы проверили уже несколько городов. Ее нигде нет. — Мы пока проверили только Элорт, Лимдор и Варейн, следующий — Далинар. — А когда проверим все города? Если ее не будет нигде? — тогда будем искать дальше. — Как? — найдем город, в котором она сошла на берег. Проследим ее путь. Нашли же мы, где она ножи покупала? — нашли... — Вот. И дальше не оплошаем. Шетаран скривился. Чем дальше, тем сложнее ему было находиться среди людей. Хотелось домой, в Лес. Туда, где он сын Жреца и будущий жрец. К почету, спокойствию и уважению. А тут... Люди совершенно не понимали величия его рода. Шет искренне гордился родом Карай, но что это значило для людей?!! Да меньше, чем ничего! Более того, отдельные наглецы, например, капитан корабля, как-то заметил, что гордиться предками стоит, но лучше, чтоб это они тобой гордились. А разве Шетаран не достоин их гордости? Разумеется, он лучший! Вот! Только никто этого не понимает. Ни люди, ни глупая девчонка, которая, не оценив оказанной ей чести, сбежала чуть ли не со свадьбы. Ух, найдет он ее! Или не искать? Шла б она в лапы к Раш! Домой охота...