И Смех, И Грех

— Он ничего мне не отдавал, это всё его. Забрать можете в любое время,— вспыхнула женщина. Зайдя неожиданно в комнату и поймав последнее из разговора, Лена тут же расставила всё по местам. Она, принеся Андрею воды и лекарство, посчитала дозволенным зайти в свою комнату без предупреждения.

— Ты опять мне эту гадость принесла?— перекривился парень от вида пилюль.

— Доктор сказал до конца месяца пить, значит, будешь пить,— отрубила она.

Братья прыснули в кулаки и отвернулись.

— Давай. Фу, какая бяка,— передёрнул плечами Андрей.— Лен, выйди мы поговорим...

— Если про киллеров, то я слышала...

— Лена?

— Не кричи на маму, ты плохой,— накинулась на него Галинка, вошедшая за Леной. Девочка не желала оставлять маму одну ни на минуту.

Собрав губы недовольно в трубочку, Андрей изумлённо смотрел на рассерженного ребёнка. "Он совсем не готов к этой встрече, совершенно забыв про неё, но она существует и, похоже, недоброжелательно настроена к нему".

Лена, хлопнув дверью и забрав дочь, ушла. "Дьявольщина,— пощипал, как всегда в раздумье подбородок Виктор, между ними явно что-то есть, но она намного его старше? и его мегера была тоже. Что за напастье такое, с чего его тянет на взрослых баб..."

ЛЕНА.

Вернёмся к началу. Залетев домой, и в темпе забрав документы и деньги, торопливо побросав в сумку вещи, она вернулась в машину к стонущему парню и первое, что сделала, поспешила, стараясь не гнать, в аптеку. Купив обезболивающих препаратов и всевозможных мазей, а также: шприцов, ваты, спирта и мазей для спины, бегом, вернувшись в машину, тут же сделала ему укол. Потом заехала в первый же попавшийся на пути магазин и запаслась продуктами, водой и всем необходимым на дорогу. Он попросил остановить у банкомата и, отдав ей карточку, велел снять большую по её меркам сумму денег. Она сделала это. Легче больному не становилось. Боль нарастала. Он стонал. Лена, остановив машину, раздев парня, натёрла ему спину, дала выпить обезболивающую таблетку, вколов ещё один укол, завернула его в плед.— "Потерпи". По дороге у попавшегося на глаза торгующего лесом склада, она, тормознув, купила широкую доску. На которую, покрыв полотенцем, и уложила бледного, как полотно парня. Лоб его покрывался капельками пота, а тело попеременно кидало от жара в холод. Её сердце зашлось жалостью. "Бедный, бедный!"

— Как тебя зовут?— прокричала не оборачиваясь она.

— Что?— сквозь боль не расслышал он.

— Имя как?

— Андрей...

— Елена Васильевна.

— Давай попроще... не с моим здоровьем напрягаться.

— Ну, хорошо. Лена,— не полезла в спор она. Лена остановила около рынка и купила ему нижнее бельё, пачку носков и спортивный костюм с парой футболок.

— Надо было носок побольше купить...,— простонал он.

— Зачем? По три пары на каждую ногу одевал бы?

— Без стирки обошлась бы.

— А, теперь понятно. Денег за мою работу пожалел.

— Вот дура, руки твои. На фиг тебе надо вонючие носки стирать...

— Обойдусь без советов сопливых. Ты платишь, остальное моё дело.

Он помолчал, постонал и переспросил:

— С чего сопливых-то?

— С того, что ты лет на пять, семь, а то и все десять меня младше.

— Мужика не по календарю определяют, а по умению зарабатывать деньги и брать на себя ответственность. Ты, как я понял не замужем.

— С чего такое потрясающее прозрение?— бросила она через плечо.

— Кольца нет, со мной возишься опять же. И потом, на деньги не ломаясь согласилась, значит, мужика в семье нет, некому деньги заработать.

Она решила обойтись без сочинений и сказала правду.

— Угадал.

Её откровенность не была зачтена. Сквозь стон он умудрялся язвить.

— Не взял что ли за вредность никто, раз в старых девах осталась? Не страшилка и фигурка как с плейбоя срисована. Любовника бы нашла, чтоб нормально жить?

— Заткнись, щенок, а то выброшу и уеду,— рявкнула она.

Он шмыгнул носом и промычал:

— Зловредность твоего характера помогла бы тебе выжить даже в чернобыльской зоне. Разозлилась, как мегера, а что такого сказал...

— Ничего подобного!— возмутилась она.— Ну, во— первых, у меня нормальный характер! Даже можно сказать чудесный!

— Я заметил,— хмыкнул Андрей.— А во — вторых?

— Всегда говорю то, как есть на самом деле. Муж у меня погиб в Чечне, дочка осталась. Понятно?!

— Теперь понятно, только не ори. Протри меня духота и боль проклятая...

— Поменьше болтай и экономь силы,— проворчала она.

На фоне его драмы её проблемы тускнеют. Да какие, в сущности, проблемы? Нет никаких проблем. Ну одинока, что за беда, это ж не смертельно. Таких, как она много. Молода, красива, ни от кого не зависит, занимается любимым делом. А тут такое несчастье, столько боли. Она уже испытывала за срыв свой чувство вины. А ещё через десять минут терзалась, казня себя, страдая и жалея его. Повернувшись к нему, она мягко говорит:

— Сейчас доползём до границы там долго стоять и я всё успею сделать. Раны смазать надо, также синяки. Ты потерпи. Потерпи, ладно.

Он стонет, в глазах блестят слёзы.

— Где его набраться-то того терпения.— Через минуту спрашивает:— А что зелёным фуражкам скажешь?

— Не знаю... Подумать надо. О! Скажу, что везу брата к костоправу Касьяну в его Кобеляки. Правдоподобно. Туда народ катит отовсюду.

— Да нормально.— Соглашается он. Молчит, раздумывает, но вдруг принимается возражать.— Хотя, нет, не пойдёт.

— Почему это?

— Фамилии разные и отчества.

— Точно, что тогда?— она хлопает себя ладошкой по лбу.

— Скажешь, что муж,— объявляет он.

Она не скрывает своего удивлённого раздражения.

— Какой ты муж, господи, одно недоразумение. И штампа в паспортах у нас нет...

— Это сейчас не важно. Скажешь, гражданским браком живём.

— Кто ж поверит, я и с сопляком...

Оказалось, вывести его из себя не так уж и просто. Он совершенно спокойно заявил:

— Сейчас какая хочешь солянка встречается, и двадцать, и двадцать пять лет разница, а тут кот наплакал и потом я парень видный любая за счастье сочтёт...

Лена перекривилась, что-то вроде улыбки выдавилось на лице.

— Юморист, но пожалуй ты прав. Будем придерживаться такого направления. Живём вместе. Упал во время ремонта квартиры.

— Договорились.

Пропускной пункт, наляпанных в пылу раздела скорых границ, встретил их длинной очередью. Куда деваться, лето — пора отпусков. Люди злились, кляли всё и вся, и всё же хоть и мышиным шагом продвигались вперёд. Лена, протерев накаченное тело парня влажным полотенцем и обработав ссадины и кровоподтёки, натянула на него футболку и спортивные брюки. Андрей терпел, искусав от боли губы в кровь. Есть ему совсем не хотелось. Лена гладила белое в жёлтых пятнах лицо, покрытый испариной лоб и думала о том, что мужики страшно боятся боли и терпит парень, похоже, из последних сил. Подумалось: "Вот так же раненный муж, умирал на чьих-то чужих руках. Хорошо, если было кому погладить заросшие щёки, пожалеть..." В последнем перед пропускным пунктом приграничного городка, Андрей попросил заехать на вокзал. С трудом выйдя из машины прошёл к камерам хранения. Кривясь от боли, положил в ячейку пакет. С трудом вернувшись, упал на доски, скрежеща зубами, застонал. Лена бросилась помогать, но он, отпихнув женщину, выругался. Заметив прячемые им слёзы, она вернулась на место, к баранке. "Видно невтерпёж". На самом пункте не обошлось без скандала. Военные требовали, чтоб Андрей поднялся и прошёл с документами сам. Лена сочинила им моментом грандиозный скандал. С горем пополам пройдя всё-таки пропускной пункт, помчала на Киев. Андрею становилось всё хуже, не помогали уже даже на короткий срок мази и таблетки. Обменяв рубли на гривны, останавливая и спрашивая дорогу, она добралась до госпиталя. Старинные, словно сплетённые из чугунных нитей, ворота были закрыты. Лена бестолково пыталась объяснить, чтоб её пропустили, а охранник твердил одно, что такого " никак не можливо робить". Лена, рассерженно пнув железо ногой, села в машину, упав в бессилии на руль.

— В чём запарка? Дяди нет?— спёкшимися губами прошептал он.

— Я до него добраться не могу, этот гад ворота не открывает. "Твердит, как заведённый: Не можно, не можливо, а чтоб лопнул он".

— Дай пару гривен.

— Зачем?

— Ты проехать хочешь?

— Ну.

— Тогда дай.

— А он не обидится?

— Обидится, что мало дала... Не тяни. Давай уж быстрее, а то я окочурюсь прямо тут, почти в десяти метрах от спасения.

Бумажка сработала волшебным образом. "Всё стало зараз запросто". Створки ворот магически открылись, и Лена проехала. Димка не прав, глазки охранника сладко сощурились и от данной ей бумажки. Проехала до схемы с расположением корпусов, она помнила, что он где-то есть. Нашла. Посмотрев стенд, ринулась по дорожке между ансамблем старых и новых зданий на поиски нужного. Найдя корпус, где дядя был начальником отделения "травматологии", подрулила к самым ступеням и, оставив дверку машины открытой, помчала по ступеням вверх шепча, как заклятие: "Только бы он был на месте, только б на месте". Дядя остолбенел, увидев взъерошенную, красную от жары и бега племянницу перед собой. Выпроводив коллегу, он, обняв, тревожно спросил:

— Стряслось что?

— Да. У меня нет времени рассусоливать. Ваш отказ в помощи не принимается.

— Ближе к делу можешь? С мамой что?

Она замахала руками.

— Нет. Мама не причём. У меня в машине лежит парень, попавший в аварию. Что-то с позвоночником. Он умирает от боли, а я ничего не могу поделать. Нужна помощь. Пожалуйста, дядя Лёша, поторопись.

— Ну пошли. По дороге санитаров возьму. Но лечение здесь стоит не дёшево.

— Мы заплатим.

— Кто ухаживать будет?

— Я.

Андрея осторожно вытянули и внесли на носилках. Сразу разместив в двухместной палате. Кровати со специальными приспособлениями для таких больных.

— Одна кровать тебе,— предупредил он её немой вопрос.— Пока им занимаются мои медики, поговорим? — Она кивнула. Он задал вопрос:— Что стряслось?

— Автомобильная авария. Домой только не звоните. Своим я сказала, что уехала на юг,— выпалила она первое, что походило на правду.

— Житейская ситуация. Будем лечить.— Он как бы не веря своим глазам прижал её к себе.— Ленка?! Надо же Ленка собственной персоной... Про дядю с тётей вспомнила, когда жареный петух клюнул. Ну и дела! Как же ты Галинку-то оставила?

— В санатории она. Что петух ты прав. Прости, другого выхода не было. Ты лучший специалист.

Дядя кивнул и приказал:

— Тогда понятно.

— Что?

— Всё. Раз доверяешь, раздевай его и размещайся сама.

Лена провела ладошкой по его волосатой ладони.

— Сто раз спасибо... Машину куда поставить?

Тот поскрёб висок.

— На отцовской всё старушке ездишь?

— А на чём же ещё... Спасибо возит старушка.

— На площадке за корпусом в сторонке поставь, чтоб глаза российскими номерами никому не мозолила.

Когда медики закончили осмотр и покинули палату, Лена занялась парнем сама.

— Что с ним делать дальше?— протерев Андрею слипшиеся от жара губы, спросила она наблюдавшего за ней дядю.

— С санитарами повезёшь на рентген и ещё в пару мест. Наберитесь оба терпения.

Потом выяснилось, что свозили не в пару мест, а во все пять. Андрей терпел из самых последних сил. У парня не хватало их даже ругаться. Лене было жаль его. Но она не в силах была ему помочь. Всё что она могла, это находиться ежеминутно около него рядом. То поя водой, то протирая влажным полотенцем или просто держа за руки. Когда вся эта свистопляска закончилась, вернулись обратно в палату. Переложив на кровать, сделали штук шесть уколов, снимая хоть частично боль, и поставили капельницу. Потом забрали кровь и, как водится, мочу на анализы. Побывали в палате штук десять разноплановых врачей. Каждый занимался своей областью. Еле дождавшись, когда этот парад закончится, Лена отогнала машину, сгоняла в бухгалтерию управленческого корпуса, заплатив за лечение и проживание, потом, завернув в гастроном, купила продуктов. Прикинув: "Удобно, что в палате есть холодильник",— набрала молочного, и мясных замороженных полуфабрикатов. Приготовив погладила его по щеке.

— Андрюша давай поедим немного, ты на святом духе живёшь.

— Не буду. Господи, как больно, легче было подохнуть, там, в той машине.

— Не глупи, уже добрались. Потерпи. Давай я покормлю. Ротик открывай.

— Уйди. Не буду я есть... Не хочу,— отпихнул он со злом её руку.

Лена определила тарелку на тумбочку и повернула его голову к себе.

— Сочинять не надо, в чём дело?

— Сама что ли не понимаешь, я ж вставать не смогу. Придётся в утку ходить.

"Детсад". Улыбку она сдерживать не стала.

— Из-за этого голодной смертью решил умереть?

— Найди нянечку.

— Какая разница кому тебе платить, считай, что ты уже её нанял и ешь.

Он как-то странно на неё посмотрел и, замотав головой упрямо, забормотал:

— Тебя ни за что. Лучше подохну.

— Не дури.— Прихлопнула ладонью по кровати Лена. Перейдя на учительский тон, она сама испугалась. И посыпая голову пеплом, обещала себе, что прикусит язык, если это повторится. А после своего бичевания, взяв его руку, тихо сказала:

— Андрюша, ты же сам сказал, что мне нужны деньги. Не лишай меня их возможности заработать, да?

Он помолчал и кивнул. Лена обрадовалась.

— Мне, кажется, тебе полегче после уколов стало...

— Да, немного легче, когда бревном лежу не шевелясь.

Она вновь взялась за тарелку с едой.

— Вот и лежи не шевелясь. Знай себе открывай рот... За маму, за папу...

Он много не съел, но Лена была довольно и такому. Помогла выпить сок и отёрла губы.

— Почему со мной такое приключилось, почему именно со мной?— застонал он.

Она не могла не откликнуться. Хочет поговорить, она поговорит с ним.

— Судьба такая, смотрит себе, пробует на зуб, кто из какого теста слеплен. Я тоже так ревела когда муж погиб, билась об стенку головой и твердила, как и ты: "Почему со мной, почему я?" Мама после гибели отца, с теми же словами каталась по полу. Надо потерпеть, всё минует.

Он рассердился.

— Ничего не минует, есть люди которых любят все, а есть никому не нужные, даже Богу. Вот я из таких. Все молнии бьют в меня. Раз, раз... Метнёт стрелу и наблюдает поднимусь или нет. Интерес к жизни теряешь. Это-то и есть самое ужасное.

Помыв посуду в раковине, что ютилась за холодильником, она подсела к нему.

— Глупости всё. У меня тоже был период вообще без желаний и какого-то либо интереса. Возникла такая пустота — жить не хотелось. С мужем беда, планы все рухнули не реализовавшись, и возникло ощущение неприкаянности.

— Я привык к битвам с судьбой и потерям. Не успею обрадоваться и удар в лоб. Говорят, чтобы снова почувствовать вкус к жизни, нужна основательная встряска. Ерунда. Или может раз, для разнообразия. Постоянное битьё судьбой испепеляет.

— Ты прав, в жизни сколько плюсов, столько и минусов. Но человек способен победить многое, в том числе и себя! Надо только собраться с силами, как там говорят засучить рукава и сделать это. Хотя бы попробовать. У тебя есть родные, может известить кого надо?