Встаю и начинаю раздеваться. Оставлю агонию на что-нибудь поважнее одежды.
— Дай угадаю, это то, что ты собираешься со мной сделать.
Даже когда я говорю эти слова, я морщусь. Если именно это Митико и планирует, мне прямо сейчас нужно что-то сделать. Проблема в том, что перспективы драться и бежать хуже чем ужасны. Тиара дает Митико силу уложить меня, не тронув и пальцем, и полностью сокрушает любую попытку сбежать. Даже без тиары было бы сложно сражаться. У Митико есть очки, что позволяют видеть сквозь стены, барьер, что почти непроницаем, и оружие, у которого нет недостатка в дальнобойности или пробивной способности.
В принципе, не важно, что я сделаю, Митико за секунды уложит меня на землю.
Затем подает голос циничная часть меня, уничтожая даже этот крошечный проблеск надежды. Я пробыл без сознания неизвестный промежуток времени. Если Митико планировала засунуть в мою «духовную матрицу» этот «личностный конструкт», она уже это сделала.
Что и приводит к беспокоящему меня вопросу. Я испытал, насколько быстро мог превратить девушку кокон сахарной ваты Тиё, так почему у меня до сих пор остается свобода воли? В чем смысл этого? Смысл тиары? Смысл всего мучительного процесса?
— Неверно, — говорит Митико, отвечая на предыдущее мое заявление. — Субъект ХТ-09 сочтена неудачей. Идеальное послушание требует сложного набора правил. Это непрактично и нежелательно, определять верное поведение во всех возможных обстоятельствах. Более успешные личностные конструкты используют человеческую склонность к верности и преданности. Они позволяют большую гибкость ума, но, в свою очередь, возникают новые проблемы, а именно фанатичное или навязчивое поведение.
Митико заканчивает реорганизовывать содержимое кровати, распихав различные устройства по всем уголкам и оставив их на других столах.
— Личностное изменение это молодая наука, — сетует она. — Необходимы значительные исследования и эксперименты, прежде чем возможно будет реализовать надежные результаты.
— Спасибо. Я чувствую себя намного лучше. Посмотрим. Хочу я быть зомби, рабом или фанатиком? Хм, выбор, выбор.
Подчеркиваю свой сарказм, скомкав одежду в шар и бросив его на кровать. К моему удивлению, агония не приходит. Вместо этого Митико приподнимает голову и изучает кучу одежды на кровати. Затем она легонько кивает и переводит голубые глаза обратно на меня.
— Вы, на кровать. Одежду, еще куда-нибудь, — говорит Митико, уточняя предыдущую команду.
— Что? Чтобы ты промыла мне мозги? — фыркаю я. — Можешь об этом забыть.
— Не промыть мозги. Промывка мозгов это гипотетическая техника, невозможность которой продемонстрирована эмпирическими данными. Сегодняшняя процедура: медицинский осмотр с последующей духовной модификацией. На кровать. Дальнейшее неподчинение будет встречено наказанием, — объясняет Митико.
Не двигаюсь. Митико ждет несколько секунд, а затем кладет руку в карман своего лабораторного халата. Это единственное предупреждение, прежде чем мою голову пронзает агония. Зрение чернеет, и в течение секунды я не чувствую ничего кроме огня. Ловлю себя, когда агония исчезает, и не позволяю себе свалиться на пол.
Стреляю в Митико взглядом, встаю и топаю через всю комнату. Хватаю с кровати кучу одежды и яростно швыряю ее на пол.
— Да есть в этом хоть какой-то смысл? — огрызаюсь я. — Или вам просто до боли нравится мучить людей?
Митико моргает.
— Неверно. Я не получаю никакого удовольствия от вашего наказания.
— Тогда зачем это делать? — сердито спрашиваю я. — И не ссылайся на это дерьмо об «обусловливании». Мне и раньше приходилось разбираться с изменяющей сознание магией. Приложило коконом сахарной ваты Тиё. Черт, ты только что рассказала мне, что ты сделала с Эмико. Так почему? Зачем это?!
Хватаюсь за тиару, пальцы сжимаются на на ней в кулаки, мышцы напрягаются, чтобы рвануть. Ужас. Ударяет внезапно и замораживает меня в этом положении. Широко распахнув глаза, я вдруг осознаю, что я только что сделал. В качестве примера схватился за тиару? Как я мог так сглупить?
Дрожа, отпускаю хватку.
Вдох. Выдох.
Немного успокоившись, я пересматриваю свои слова и сожалею о них. Не из-за обвинений, но из-за содержащихся в них идей. В моем сознании проигрывается зацикленный фильм. В нем над головой тиби-Митико загорается лампочка. «Хороший вопрос, — говорит мини-Митико. — Немедленно начнем с этой магии!» Ага. Правда умно, Ранма. Когда в следующий раз буду драться с Рёгой, тоже подкину ему подсказку.
— Вы недопонимаете. Поясню, — говорит Митико, не выглядя возмущенной моей тирадой. — Умение Мори Тиё уникально и содержит аспекты, считающиеся проблематичными. Подвергшиеся воздействию «кокона сахарной ваты» демонстрируют опасные психические изменения — в частности, верность, направленную исключительно на Тиё. Эксперименты ХТ-02, Огура Камико, и ХТ-07, Ханда Сидзуэ, были предложены для исправления этого недостатка. Цель: повторение желаемых психических компонентов принудительного тэнки Тиё, но с большим контролем и вариацией. Эксперимент ХТ-02: неудача, позднее пересмотрен. Способность ХТ-02 к «нейронному переназначению» не в состоянии воспроизвести необходимую высокоскоростную личностную перезапись. Тем не менее, она полезна, когда передается через технологические устройства, такие как тиара, но недостаточна для намеченной цели. Несмотря на это, ХТ-02 за свои заслуги вознаграждена статусом сенши. Эксперимент ХТ-07: ограниченный успех. Способность «окукливания» ХТ-07 способна произвести желаемый результат быстрого, глубокого и постоянного изменения личности, хотя скорость преобразования остается в 15% от намеченной. К несчастью, полученный личностный шаблон был испорчен. Преобразованные через окукливание субъекты демонстрируют нежелательные поведенческие тенденции. Таким образом, использование ХТ-07 ограничено гибридными подходами и крайним наказанием. Ввиду неудачи экспериментов ХТ-02 и ХТ-07 был предложен эксперимент ХТ-11.
— Я, — вставляю я.
— Верно, — подтверждает Митико. — Эксперимент ХТ-11, цель: повтор успешных аспектов эксперимента ХТ-07 с более желательным личностным шаблоном. Субъект Саотоме Ранма была выбрана из списка обладающих потенциалом девушек. Причины: стабилизированное проклятье Дзюсенкё, сильная личность и высокая духовная сила. Все черты, после модификации, по прогнозам приведут к более высокоскоростному и основательному преобразованию. Вторичное соображение: личностный подтип субъекта делает маловероятным повторение нежелательных аспектов эксперимента ХТ-07.
Фыркаю полусмешок.
— Таким образом, я буду новой фабрикой махо-сёдзё Института Прекрасных Принцесс, — горько говорю я.
Скажи это кто-нибудь еще, и я бы рассмеялся по-настоящему. Но в устах Митико это звучит слишком правдоподобно. Клиническое спокойствие, с которым она озвучивает мою судьбу, вызывает озноб, и стоящая за этим холодная, четкая логика вызывает кошмары. Я не математик, но и не нужно им быть, чтобы видеть, как все складывается. Кокон Тиё работает быстро, за часы. Если я смогу преобразовывать по девушке в день, это будет тридцать за месяц и триста шестьдесят пять за год. Хикару сказал, что в Институте сколько, около двух сотен? Если Институт добьется своей цели, он за год удвоит свой размер. Утроит за два…
… и это предполагая, что после создания первой «фабрики махо-сёдзё» они не смогут создать еще.
Институт поставил перед собой цель начать очень, очень быстрый рост.
Что приводит к тревожащему вопросу. Для чего, собственно, Институту нужны тысячи махо-сёдзё? Но этот вопрос сам отвечает на себя. В конце концов, для создания армии такого размера есть только одна причина. Завоевание.
К счастью, это еще в отдаленном будущем. Для меня имеет значения то, что Институту не хватает своей фабрики. Время есть. Митико не сможет за один день переписать мою личность. Я смогу сбежать. Нет, даже лучше, Аканэ сможет сбежать. Еще не все потеряно, и я не в нескольких секундах от поражения.
На этом «хорошие новости» и заканчиваются.
Я ХТ-11, подопытный. Если этого недостаточно, чтобы напугать меня, то Митико только что сказала, что она планирует модифицировать мое проклятье. Не нужно быть гением, чтобы понять, чем все окончится. Институт это школа для махо-сёдзё, управляемый махо-сёдзё и посвященный созданию махо-сёдзё. С точки зрения Института, способность превращаться в мужчину это излишнее неудобство. Если у Института есть сила блокировать мое проклятье, так он и поступит.
И нет ничего, что я мог бы сделать, чтобы их остановить.
— Лечь, — приказывает Митико.
Она не ждет, пока я исполню приказ, вместо этого толкнув меня на ледяную металлическую кровать. Теплые руки тыкают тут и там, пока Митико осматривает мою кожу через очки. Изредка ее пальцы играют на оправе, выбирая различные визуальные настройки.
Процесс клинический и отстраненный. Оставив Митико делать свою работу, я еще раз осматриваю лабораторию. Мои глаза падают на высокую трубу в углу. Труба явно предназначена для людей. Задумываюсь, для чего она.
У меня неприятное ощущение, что я это выясню.
— Вы восстанавливаетесь быстрее, чем ожидается даже с магической помощью, — комментирует Митико. — Верно ли мое предположение? Вы тренировались ускорять свое исцеление при помощи жизненной энергии?
Митико всматривается в разрез в моей правой груди. Единственный признак старой раны это два десятка стежков и рассекающая орган плавная белая линия. Митико, должно быть, удовлетворена, потому что она вытаскивает ножницы и пинцеты и начинает их удалять.
— Ага, — отвечаю я. — Бате нравилось подвергать меня всевозможным опасным методам обучения. Не потрать он так много времени, обучая меня быстрее исцеляться, когда я была младше, я бы половину своей жизни провела на больничной койке.
Митико двигается быстро, и заканчивает с последним стежком как раз к тому времени, когда я договариваю свой ответ. Затем она приступает к дискомфортному процессу второго повторного анализа раны.
— Останется шрам, но воздержитесь от беспокойства. Процесс духовной модификации использует тэнкиподобный техно-мистический механизм. Повторяющийся тэнки быстро устранит поверхностные дефекты. Кроме того, не тревожьтесь незначительных физических изменений. Это нормально. Духовная модификация ускоряет стандартный процесс перехода тэнки. Нет никаких известных медицинских рисков, но, по научным причинам, сообщите мне о каких-либо замеченных вами изменениях.
— Шрамы это последнее, что меня заботит, но спасибо, что побеспокоилась, — говорю я, не пытаясь скрыть своего сарказма. — Мне нужно знать что-то еще? Не хотелось бы уходить отсюда меньше чем с неделей кошмаров.
Митико отходит от стальной кровати и идет к компьютерам, за которыми я недавно сидел.
— Нет. Пройдите к камере. Оставьте все личные ценности на столе, так как духовная модификация может привести к разрушению существующих физических объектов. На столе перед вами уже стоит небольшой контейнер.
Спрыгнув с кровати, смотрю на Митико и вижу, что она повернулась спиной. Быстрыми шагами проношусь по лаборатории. Останавливаюсь у высокой трубы, что я считаю камерой. Игнорирую пока что стол, вместо этого изучая открытые панели. Вот! Протягиваю руку и вырываю небольшую компьютерную плату. В тот момент, когда я извлекаю компонент, гаснет серия светящихся зеленых огоньков. Надеюсь, это значит, что плата важна.
Так как у меня сейчас нет карманов, прячу плату в руке, держа ее так, чтобы Митико не заметила. Закончив с саботажем, перевожу взгляд на маленький столик в стороне. Единственный имеющийся у меня личный предмет это драконий ус, которым я заплетаю свои волосы в косичку. У него нет никакой настоящей ценности, но я много лет использовал его. Чтобы сохранить его на память, кладу его на стол. Затем с любопытством беру небольшой контейнер, что, по словам Митико, принадлежит мне. Он черный, пластиковый, и на простой защелке. Открываю его.
— Очки? — удивленно говорю я.
Тонкая оправа из серебристого металла, а линзы квадратны. Они не такие же, но очки в том же стиле, что и те, что носит Митико.
— Вы проявили некоторую заинтересованность в моем окулярном устройстве. Я поняла, что предоставление схожей пары представит собой приемлемый подарок. Я ошиблась? — Митико склоняет голову набок, как будто задумываясь над особенно сложным вопросом.
Вытаскиваю очки и кидаю футляр обратно на стол. Прикосновение к оправе зажигает ряд переключателей. Не могу сдержать широкую усмешку. Круто. Это приводит к замешательству, и я озвучиваю вопрос вслух:
— Почему?
— Вы предотвратили мою смерть. — В ответе Митико оттенок приязни. Эту эмоцию заменяет клиническая речь, когда Митико продолжает: — Шагните в трубу и наденьте перед этим очки. Они интегрируются с вашим тэнки.
Моя ладонь оборачивается вокруг закрывающей пластиковую дверь алюминиевой ручки. Замираю там, прижав к запястью спрятанную деталь. Оглянувшись через плечо, ловлю взгляд Митико.
— Тебя не беспокоят игры с человеческим разумом? — вдруг спрашиваю я. — В смысле, это может произойти и с тобой.
Митико поднимает взгляд над своим компьютером, ее пальцы не прекращают свою пулеметную очередь. Ее голос сопровождается мягким стуком нажимаемых клавиш.
— Два года, три месяца, двадцать три дня — в промежутке этой длины у меня нет никаких воспоминаний, — неясными словами отвечает Митико. — Логика и последовавшее расследование показали, что меня подвергли грубой технике личностного изменения в руках директора. Отсутствие памяти, вероятнее всего, результат работы рога Гёндуль — прием, используемый в ранних попытках модификации, чтобы уменьшить травму или удалить определенные возражения против методов Института. После этого в моем послужном списке отмечено сорок три замечания и два строгих выговора. Таким образом, через три года после завершения эксперимента ХТ-02 я прошла второе переобучение в руках Огуры Камико. С того момента в моем послужном списке только одно замечание. Заключение: вероятность будущих изменений моей личности низка.
Ясное и четкое заявление Митико молотом бьет по моей концепции. Смотрю на нее, отвесив от шока челюсть. Мой глаза отчаянно ищут намек на ложь. Ничего. Поначалу я отказываюсь это принять. Камико, ХТ-02, жертва. Митико, еще одна жертва. Эмико, жертва. Да хоть одна девушка здесь по собственной воле? Акина такая же рабыня? Как насчет Гёндуль? Или, черт возьми, Тиё?
Это просто поражает. И как же мне ненавидеть людей, которые, со всех точек зрения, невиновны? И если бы я их возненавидел, кем бы я при этом стал? Монстром. Тем не менее, как мне не чувствовать леденящий гнев, когда они напускают на меня этот ужас?
От этого меня мутит. Институт это демон. Демон, пожирающий девушек. И с каждой пожранной девушкой он растет все сильнее, отчего он только быстрее их пожирает.
