Кастор Прайд. Хохот шута.

— Боюсь спрашивать, почему вы не достали её сами.

— Мы пытались.

— Ясно, — я неуверенно посмотрел на ворота. — А почему ты думаешь, что это удастся мне?

— Я не думаю, я лишь рассчитываю на это. В любом случае за гралиарами тебе придется идти на ту сторону. Или же получить их здесь, когда вернешься с книгой. А до нее, к слову сказать, идти ближе и безопасней чем до камней.

— Так куда хоть идти? И кого, беспечный Диос, я там встречу? И как выглядит эта испоротая Погонщиком книга?

Отвечал на эти вопросы мастер-жрец довольно подробно, но, увы, не так долго как бы мне того хотелось. А когда ответил, одна из тяжелых створок заскрипела и приоткрылась ровно настолько, сколько было необходимо для того, чтобы протиснуться внутрь.

— Да, кстати, — цверг остановил меня уже на пороге. — Если тебе удастся принести больше книг, то у меня, вероятно, получиться дать тебе больше гралиаров. Ведь гралиаров много не бывает, верно?

Я задумчиво кивнул и все-таки переступил воображаемый порог. Дверь закрылась за мной практически в тот же момент. Оставалось лишь горько вздохнуть. Испытание явно затягивалось.

42

Первым ощущением было, что стало ещё темнее. Я заставил себя думать, что это из-за амулета, хотя полной уверенности не было. Просто бывает темно, а бывает еще темнее. И второе классически безрадостней.

По оценкам цверга пробираться по извилистым коридорам храма мне предстояло порядка пары часов. Время вроде бы небольшое, но оно вполне могло растянуться в зависимости от компании.

И вот как раз насчет компании, мастер-жрец был не совсем уверен. Нет, увы, не в её наличие, а в составе конкретных участников. По его словам, в этой части храма обитали самые разнообразные существа. Начиная от мелких, малоразумных и не слишком опасных и заканчивая какими-то абсолютно дикими наименованиями, вроде оживших сгустков тьмы и недобитых в свое время псевдобожков. В общем, с такими попутчиками скучать мне придется вряд ли.

Так что с одной стороны я совершенно точно знал куда идти. А вот с другой, тот факт что я все-таки дойду, был весьма спорен.

Тем не менее, идти было надо. И в данный момент, идти в самый жуткий проход, который я когда-либо видел. Черная пасть с обломками камней по краям, из которой вырывался злой ледяной ветер. Как там сказал мастер-жрец, — "я лишь рассчитываю...". Теперь я его понял со всей ответственностью.

Поток воздуха с силой ударил по ногам. Ветер выл, шептал и плакал. Ветер обрекал меня на мучительную смерть, на предвечные страдания. Я почувствовал, как вновь начинает наваливаться страх. На этот раз настоящий, без какой-либо магической поддержки. Но бороться с ним было не менее тяжело.

Неожиданно я почувствовал холодное касание. Среагировал я моментально. Через мгновение в том месте были лишь мой кинжал и тень меча. И все. Больше там никого не было. И я, пожалуй, предпочел бы увидеть пару жаждущих крови тайоров, чем эту тоскливую пустоту.

Я быстро развернулся и ускорил шаг, то и дело, оборачиваясь и метаясь взглядом по сторонам. Через пару минут я почти успокоился, и тут меня коснулись опять. Я едва не закричал и полоснул мечом по месту предполагаемого нахождения моего внезапного поклонника. Результат был все тот же. Пустота, тишина и холодный пот по всему телу. Тот ещё результат.

Теперь я почти бежал. Бежал, прекрасно понимая, что это ничего не изменит, а, скорее всего даже усугубит. Бежал, не контролируя ноги и с трудом контролируя разум. Бежал, в любую секунду ожидая холодного, скользкого прикосновения. Ожидая и не зная, что за этим ожиданием последует.

Я дождался. И на этот раз не стал ни махать похоже бесполезным мечом, ни срываться в новый забег. Наоборот, я остановился и позволил прикоснуться к себе еще раз. Ещё один вытягивающий душу раз. Я дрожал, как молодая жена после первой измены, когда невидимая ладонь ползала по мне, словно пьяная змея. Я почувствовал, как она прошла по моей спине, коснулась шеи и опустилась на затылок. Мой кинжал мог оказаться там же спустя долю секунды. Но я знал, что это слишком долгий срок.

Неожиданно я почувствовал, как замедляется ход моих мыслей. Словно ночной туман увлекал их за собой в грязную, мокрую траву. На последних остатках сознания я усмехнулся. Похоже, я в очередной раз принял неверное решение. Похоже, надо было все-таки бежать.

Но бежать я уже не мог. Я даже не мог упасть. Только стоять и вздрагивать каждый раз, когда равнодушный туман завоевывал ещё одну когорту моих мыслей. Ждать, когда падет мой последний солдат.

Вдруг словно сквозь дымку возникло подернутое тревогой лицо. Лицо Кайлин. Её губы нашли мои без обычной нежности. Страсть, отчаяние, даже жестокость. В этом поцелуе было все, чтобы вернуть к жизни хоть весь пантеон забытых богов. Но он предназначался только мне. Он напомнил о том, что я могу потерять. Слишком много для того, чтобы отмахнуться от этого напоминания.

Я зарычал и со злостью мотнул головой. Стало легче. Я бы даже сказал, стало теплее. Разум просыпался. Он снова желал быть быстрым, веселым и как можно более грешным. Я крепко сжал почти выпустившие клинки пальцы и в прыжке рубанул воздух позади себя. Просто потому что должен был рубануть.

Наверное, мой невидимый мозгоправ был крайне удивлен таким поворотом событий. Наверное, он чуть утратил свою стремительность. Но, так или иначе, я попал. Самым краешком клинка я зацепил что-то вязкое, рыхлое. Я ощутил, как неистово колыхнулся вокруг меня воздух, а потом развернулся и побежал вновь. На этот раз без сомнений и остановок.

Мне нужен был поворот. Вернее два поворота. Один был ближе, когда другой, что характерно дальше. Цверг советовал сворачивать именно в дальний, вроде как там было безопасней. Но до него надо было ещё добраться, с чем могли возникнуть объективные проблемы. А вот ближний должен был появиться уже сейчас. Ещё немного. Ещё пару шагов. Вот он!

Я нырнул в узкий, чуть наклоненный вниз проход, преодолел хаотичное нагромождение камней у самого входа, а потом минут десять наслаждался блаженным одиночеством. Настолько, насколько вообще можно было хоть чем-либо наслаждаться в этом месте.

Через десять минут коридор закончился и я оказался в большом зале, украшенном десятком колонн и огромным бассейном с черной водой. Бассейн... Что-то говорил мне про этот бассейн мастер-жрец Дубового трона. Что-то на тему того, что, лучше бы мне его не видеть. Весьма ценное замечание в данных обстоятельствах.

Я подошел к первой колонне, покрытой трещинами и остатками былого величия. Глаза мои неумолимо тянулись к воде. Она была неподвижна. Ни ряби, ни плеска, казалось по ней можно ходить как по льду. Хотелось наклониться и зачерпнуть немного темной влаги. Я с трудом преодолел это иррациональное желание и пошел дальше, так и не отводя взгляда от неподвижной водной глади.

Внезапно на другой стороне бассейна возникло едва различимое движение. Я покрепче сжал меч и ускорил шаг, старательно делая вид, что ничего не заметил. Правда, надолго этих нехитрых мер не хватило. Уже через несколько секунд темнота задвигалась совсем рядом со мной.

К сожалению больше индифферентным ко всему происходящему я оставаться не мог. Я резко повернул голову и увидел два огромных, мутных глаза на уровне моей груди. И если бы их было именно два, то я бы ударил без промедлений. Но только возле меня возникло пять светящихся пар. Так что я сделал осторожный шаг назад и повнимательнее осмотрел их сумрачных обладателей.

Зрелище, надо сказать, было в высшей степени неприглядное. Ростом сарка полтора, бесформенные, с короткими толстыми ногами, ступни похожи на недоразвитые ласты. Руки же наоборот длинные, на пальцах острые когти, на плечах что-то смахивающее на плавники. Морды чуть вытянутые, отдаленно напоминающие человеческие. В бесцветных глазах тлеет уголек примитивного разума.

— Привет, — больше я ничего придумать не смог.

Позади раздался тихий плеск. Я встал так, чтобы краем глаза наблюдать за бассейном и увидел, как в него со всех сторон прыгают соплеменники моих новых приятелей. Со странной грациозностью, они почти бесшумно погружались в черные воды, оставляя на поверхности лишь ленивые круги. Неожиданно завороженный этим пугающим зрелищем, я ненадолго забыл о своих соседях. Забыл, как выяснилось зря.

Острые когти резанули по моим запястьям. Меч и кинжал скорбно зазвенели об каменные плиты. Меня сильно толкнули в грудь, подхватили под руки и буквально внесли в темноту бассейна. Последнее о чем я успел подумать по эту сторону воды, — "Хорошо, что не взял с собой табак".

Вода оказалась неожиданно теплой, но при этом почти прозрачной (разумеется, в пределах сил моего амулета). Не меньше минуты меня тупо тянули вглубь, а когда, наконец, отпустили, мои легкие почти разрывались от недостатка кислорода. У меня оставался последний шанс на спасение. Маленький флакон в потайном кармане, который позволит мне минут десять обходиться без воздуха. Мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы достать его, сорвать печать и быстро приложить к губам. Главное сейчас было не наглотаться воды.

После этой процедуры я позволил себе осмотреться. Осмотрелся и сразу же почувствовал этот ни с чем не сравнимый запах. Запах полного дерьма, в котором оказался.

Любители ночного купания были повсюду. Они пристально смотрели на меня своими огромными, похожими на полные луны глазами. В воде их глаза поменяли свой цвет. Стали живыми и ещё более страшными. Они смотрели на меня не как на врага или на жертву. Скорее как на отступника, предателя. Мелькнула дикая мысль, что, возможно, они не хотят меня убивать. Вместо этого они хотят сделать меня своим. Нет, над таким не будет смеяться даже Диос.

Я, что есть силы, рванулся наверх. К холодному ветру, к мрачным коридорам, к иллюзии свободы. Мне не дали проплыть и пары сарков. Сильные руки сжали мне икры, плечи и вновь бросили вглубь, под тяжесть равнодушной воды. Я с треском сжал зубы. Паника начала подкатывать ко мне уже в сотый раз за последние несколько часов. В сотый и возможно в последний.

Они чего-то ждали. То ли от меня, то ли от черной бездны под нами. И поскольку я точно знал, что от меня они хрен чего дождутся, то с все большим опасением смотрел под свои слабо колышущиеся ноги.

Между тем секунды слагались в минуты, а минуты в похоронный марш. И надеюсь, не стоит уточнять, для кого из присутствующих он играл. Вот только слушать я его не хотел. А потому судорожно искал хоть какое-нибудь, даже самое абсурдное решение. И я его нашел. Такое, как и хотел. Совершенно абсурдное.

Я устремился вниз. Туда где была видна лишь короткая прелюдия смерти. В глупой надежде на то, что раз это единственно доступный мне путь, то, возможно, он и единственно-верный.

Это было страшно. С каждым новым сарком становилось темнее, холоднее и бесперспективнее. Исчезали стремительные силуэты моих подводных тюремщиков. Безмолвная вода давила все сильнее, до боли в уже совсем слабо соображающей голове.

Минуты истекали, и поворачивать назад было уже поздно. Меня покинула даже паника, уступив свое место мрачной апатии. Наверное, так и должна была выглядеть смерть. Черная, холодная, одинокая. Наверное, я её заслужил. Заслужил давно, и непонятно почему она позволила так долго сидеть у нее в приемной.

Я закрыл глаза. Мне больше не на что было смотреть. Не о чем было вспоминать. Нечего было желать. У меня осталась лишь тишина. Совсем немного тишины. Но это было больше, чем за всю мою уходящую жизнь. Просто тишина, в которой не было ни слов, ни грехов, ни мыслей. Не было даже смеха. Смеха, который был со мной всегда, а теперь даже не попрощался. Что ж я попрощаюсь за него.

Я вынырнул. Голова гудела, тело дрожало от холода, зубы стучали, как молоты о наковальню. Я сделал глубокий вдох и чуть не захлебнулся рванувшимся внутрь воздухом. Он рвался внутрь, но кто-то рвался наружу. Кто? Смех! Он не прощался, потому, что и не думал меня покидать. Он не будет прощаться никогда и ни с кем. Так же как и нам не стоит прощаться с ним.

Я засмеялся и завертел головой. Передо мной был тот же самый бассейн, те же самые колонны и я подозреваю, что и тот же самый храм. Не было видно лишь моих компаньонов по купанию. Впрочем, это нововведение оказалось как нельзя кстати. Совсем скоро я уже сидел на краю бассейна и пытался окончательно прийти в себя. По ощущениям процедура эта была близка к завершению.

Я даже не пытался осознать только что произошедшее. Вероятно, силы древних ещё не совсем ушли на покой, раз они могли творить подобные шутки. А шутка была надо сказать знатная. Барги бы точно оценил.

Неожиданно я вспомнил про свое оружие. Вот это действительно могло стать проблемой. Я вскочил и суетливо забегал в поисках с таким трудом добытых клинков. И к удивленной радости обнаружил их в том же месте, в котором так безвольно оставил. Не глядя, я подхватил заветные деревяшки и на полной скорости бросился искать выход из места столь спорных купальных традиций.

Спасительный, отчаянно сухой коридор оказался именно там где должен был. Я удовлетворенно вошел под хранящие равнодушное молчание своды и только тут заметил, что и меч и кинжал были влажные. Нет, вода с них, хвала Диосу, не капала, но сырость ощущалась и на рукоятках и на клинках. Но размышлять ещё и об этом я в тот момент не желал и просто не мог. Так что я покрепче ухватил мокрые рукояти и устремился вперед, в наивной надежде на то, что все-таки выберусь из этого безумия живым.

Следующие полчаса прошли как ни странно в относительно спокойной обстановке. Это если, конечно считать спокойным жуткие звуки со всех немыслимых сторон, зловещую темноту перед глазами и постоянное ожидание очередных неприятностей. Тем не менее, это были неплохие полчаса. Даже как-то жаль было с ними так скоро расставаться.

Но расставания было не миновать. На это со всей определенностью указывали и пара не слишком дружелюбных ребят, появившихся из какой-то дыры в потолке и полная моя невозможность избежать этой встречи.

Выглядели, надо сказать, эти парни весьма живописно. Медвежьи морды, тощие тела, покрытые редкой шерстью, явная асимметрия грудной клетки и обломки гнилых клыков в унылых пастях. Интересно их тоже когда-то называли богами? А ещё интересно кто их так называл?

— Ну и рожи! — позади радостно засмеялся Барги. — Ты совсем разучился выбирать себе врагов, малыш! Раньше в них была хоть толика изящества.

— Да эти ещё вроде ничего, — проворчал я и поудобнее перехватил меч.

Между тем, неизящные обитатели храма видимо все же обладали некими зачатками разума, так как перед тем как пойти на меня в лобовую атаку, посвятили несколько секунд порыкивающему перешептыванию между собой. Вероятно, спорили, как меня лучше приготовить.

А у меня, как ни странно было прекрасное настроение. Наконец-то передо мной был кто-то, кого я вполне мог убить. Ни таинственных безликих субстанций, ни изначально враждебной среды. Обычные, обиженные жизнью уроды. Таких не только можно, таких приятно убивать.