Город Демиургов

Оставив голема на Петра с Сидом я решил заняться не посредственно его хозяевами. Если вырубить их, то голем сам распадется, как вчера вышло с Заклинателем полотенец. Как только его вырубили, голем из полотенец умер, оставив только хладный трупик из наших полотенец.

— Кость!

Горячий, знойный воздух скрутился в вихрь и сорвался с руки. Я уже видел, как он сносит Выскочку вместе с её хахалем, как тяжёлая каменная рука упала защищая их. Оставив изрядную каверну, которая быстро затянулась, копьё воздуха взорвалось, обрызгав каменной крошкой мисс Валентайн с дружком, не более. Яростно взревев земляной голем ударил двумя руками по мне. Поток горячего, обжигающего кожу, ветра отбросил меня от него. Это моё сознание сотворило это заклинание сохранившее мне жизнь, или Воздух помог, не желая терять своего Выбранного? Не важно. Важно сейчас лишь победить.

— Пётр, ты сможешь сотворить голема? — крикнул я через всё поле.

— Да, но потребуется время. Очень много времени!

— Попробуем объединить силы. Три стихии сильнее двух, должны быть, — поправился я.

Убегая от яростных, но всё-таки медленных ударов голема мы собрались вместе.

— УУУ-У-У, — выл лесной пожар, разгораясь не на шутку.

Не смотря на защиту полёвки, жар всё усиливался. Надо быстрее с ними кончать и тушить, пока весь лес не выгорел к чертям собачьим.

Наши с Сидом силы гармонично и легко соединились, образовав слаженные пару. А вот Пётр со своей Землёй, всё никак не мог вклиниться в наш дует. Через силу и откровенное издевательство над собой мы смогли создать Нечто. Не высокий карлик из песка, рассыпчатый, с горящими угольками глаз. И это наш голем? А сил жрал как путёвый. Один удар вражеского голема и наше недоразумение развеялось по ветру. Следом упали и мы. С развееванием голема мы все получили хороший удар по мозгам, окончательно добившим нас.

Просыпаться было больно. Ужасно трещала голова и болели обожженные руки. Всё тело будто измолотили в камнедробилке. И этот настойчивый голос над ухом, всё орал и орал. Помереть спокойно не дадут.

Я лежал на койке в походном лазарете, полным под завязку. И в основном с теми кто был под моим командованием. Можно даже и не спрашивать, чем закончился бой.

— О, очнулся наш командир, — зло поприветствовал меня Джераф.

Он сидел рядом на койке с перебинтованной рукой, баюкая её будто младенца. Услышав его все повернулись ко мне. От их взглядов сразу захотелось обратно уйти в сонное небытие.

— Больше я за тобой не пойду! Будь ты хоть трижды назначенным командиром! — продолжал орать он. Все остальные молчали, но было видно, что они с ним согласны.

— Что случилось, — решил всё же уточнить я.

— Что случилось? — горячился Джераф. — Ты кого мне подсунул? Это где ты эту шизанутую откопал? Я чуть не прибил её!

— Она, не пошла драться, спряталась? — уточнил я.

— Если бы она просто струсила, я ещё мог бы смолчать. Нет, она сделала хуже. Эта психованная меня не пустила! Наших прижали в засаде, эта дура, которую ты поставил главной над засадой, позволила себя с ребятами окружить и прижать к отвесному склону холма. Но и враги разошлись, потеряли бдительность, про тыл совсем забыли. Если бы я напал на них сзади, наши смогли бы вырваться из окружения, но эта истеричка меня не пустила! Она сначала развопилась, чтобы я остался её защищать, такую слабую и беспомощную, а когда я на неё плюнул, и пошел к парням, твоя баба меня скрутила! Сил у неё оказалось ещё больше чем у меня. Я очнулся когда уже всё закончилось. Ещё раз увижу, задушу гадину.

Да подставила меня Ли. Это надо же настолько испугаться, чтобы совсем разум потерять. И силёнок у неё не так уж и мало, просто она не привыкла ими пользоваться, у неё есть другое, более надёжное оружие, жалость. И уж им она владеет полностью. Надо с Виром поговорить, если она и дальше так будет всех подставлять, то её точно одногруппники сожрут и я ничего сделать не смогу.

— Чего молчишь, кто это вообще такая, баба твоя? — горячился Джераф. — Ну хоть слово скажи, чего молчишь?

— Хоть извинись перед своими, — добавил Джафарович, неожиданно входя в палатку. — Вы бой проиграли именно из-за твоих корявых распоряжений. Ну ещё и Лиана, сюрприз преподнесла. Кстати разбираться с её предательством тоже тебе, надеюсь ты это понимаешь?

Я молча кивнул головой. Понимаю, это я всех подставил пойдя на её поводу. Это я назначил Зару т"Олару командиром засады, это я недооценил дуэт врага. Спустил всё тормозах, понадеялся на авось. Не проконтролировал действия засады, расслабился, разомлел на солнышке, в результате не смог собраться в решающий момент.

— Простите меня, пожалуйста, — тихо попросил я прощения.

— Ты ещё скажи, что больше так не будешь! — зло оборвал меня Джераф. — Вот только слёз твоих нам не хватало, противно смотреть.

— Поздно уже извиняться, твой взвод погиб, из-за твоей некомпетентности, — сказал Джафарович.

Я молчал. Обида подступила к горлу, не давая говорить. Захотелось свернуться комочком и забыть про этот стыд, и вытереть уже эти проклятые слёзы. От обиды и унижения перед своими бывшими подчиненными, они сами навернулись на глаза. Сейчас не хватало только всхлипывать, шмыгая носом. Окончательно решат, что я сломался.

— Даю вам полчаса, на восстановление, потом жду всех на тренировочной площадке. Наказание никто не отменял. Да и у меня радостная новость, наша Линия на Башню, переносится в связи с техническими работами на четвертый час, так что у нас будет аж целых два с половиной часа на боевую подготовку.

Охи и мат стали ему ответом. Не знаю, кому как, но я чувствовал нужность для себя тренировки. Отдыхать и поддаваться самобичеванию я сейчас не мог, нужно становиться сильнее. Я больше не хочу лежать избитый и оплёванный перед своими товарищами. Я больше не могу предавать их и отсылать на поражение. Но сначала надо найти Ли.

В медпалатке её не оказалось. Хотя если бы она там была, то уж не молчала, пока её поваливали грязью. Порасспросив народ я нашёл её на отшибе лагеря. Она сидела на каменюке, выброшенном давнишним взрывом. Сидела и просто смотрела вдаль, она даже не повернула головы на моё приближение, хотя я уверен она меня прекрасно чувствовала. Когда обретаешь власть над силами мира, то все спектры восприятия расширяются. Мир уже чувствуешь совсем по-другому, гораздо разнообразнее, кругозор становится шире. Всё вокруг расцветает не знакомыми раньше красками, пусть и серо-чёрными. У серого тоже много оттенков, но те кто привык видеть мир разноцветным, никогда этого не поймут.

— Ли, — позвал я.

— А, тебе стало лучше? — соизволила обратить внимание на меня Ли. — Рада за тебя. Ты себя как чувствуешь, хорошо? Я слышала Джафарович назначил нам дополнительные занятия... А давай, сбежим? Скажем, вышли прогуляться и заблудились.

— Ли! — перебил её я. — Ты зачем нас подставила?

— Я ничего не делала, ты сам приставил Джерафа меня защищать. Тебе надо было лучше поставить ему задачу. Если ты не помнишь, мы договаривались, что меня защищать будешь либо ты, либо он. Ты, видите ли, командир и не можешь остаться в стороне. Хотя хороший командующий всегда остаётся над схваткой, его задача командовать. Задача солдат умирать за своего командира. Ты пренебрёг этим правилом, поэтому и проиграл.

— Почему ты нас подставила!?

— Я не подставляла, одна я бы точно от них не отбилась, а вдвоём у нас ещё был шанс. И потом, Джераф им бы точно не помог, остальные и так были обречены. А если туда выскочил бы ещё Джераф, то он точно показал им где нахожусь я, а за мной находилась база с флагом, я не могла позволить выдать наш секрет врагу. Да, и если бы этот придурок ввязался в драку, то точно не отделался лишь слабостью и небольшим переломом руки. Можно сказать, я позволила ему выйти из битвы относительно целым.

— Почему ты нас предала!!!

— Да чего ты ко мне пристал? — заорала она на меня, окончательно срываясь. — Кого я предала? Все эти глупые студенты, для меня никто! Ни один мне не помог, не один не ответил на мои просьбы, лишь призрение и это вечное: "Твои проблемы, твои решения!", или вот ещё: "На этот курс просто так не берут, значит ты воин и должна сражаться". А я никому ничего не должна, понимаешь?! Я не воин, я боюсь боли. Мне плевать на этот Город, на Хаос, на этого чёртова Джафаровича! Мне на всех них плевать, понимаешь?!

Она спрыгнула со своей каменюки и с рывком приблизилась ко мне. Её пальцы взъерошили мне волосы, её руки принялись гладить моё лицо, её дыхание обжигало мне кожу, и страстный шёпот лез в уши.

— Мне никто не важен, лишь ты. Лишь ты один. Мне больше никто не нужен, ты один решился меня оберегать. Защищать. И даже когда ты не взял меня, тогда после контрольного среза, хотя и чувствовал всё моё желание, ты лишь ещё больше разжёг во мне огонь.

— А как же Вир? — Отстраняясь от её настойчивого, проникающего вглубь меня шёпота, будящего дикого первобытного зверя, спросил я.

— Что Вир? Что мне Вир, когда есть ты...

Её ласки стали настойчивы и я уже не мог контролировать свои губы, её острый язычок уже проник в меня и щекотал нёбо.

— Вир лишь, несчастный щенок. Его было довольно просто приучить, настоящий верный цепной пёс. Ты же другой, ты сильный, не зависимый, такие меня заводят... А Вир, я с ним достаточно поиграла, он был мне очень полезен. Но ты. С тобой я вся горю. Давай сбежим отсюда, в мой родной мир, туда где нас никто не найдёт... С нашей магией мы можем стать королями, властителями. Или может ну их к чёрту все эти королевства, будем жить на отшибе, построим домик, заведём скотину, может даже детей... Только мы вдвоём...

Её слова сменялись страстными сводящими с ума поцелуями. Я уже потерял нить беседы, слышал лишь её шёпот. Шёпот, что обещал блаженство, поцелуи дарующие его и кровь стучавшая в висках заглушала последние искорки разума. Я уже ничего не соображал, не слышал о чём мне она говорила, я просто ловил её губы и больше мне ничего не надо было. Только её голос, её руки опускавшиеся всё ниже и ниже. Её запах заставлявший бурлить кровь.

— Пошли, — она позвала и взяла меня за руку ведя за собой.

На не послушных ногах я встал и пошёл за ней. Хотя мне хотелось остаться на камне и дальше, распалившееся тело требовало продолжение. Я рванул её на себя. Со звонким смехом она повалилась на меня и мы оба оказались на траве. Я забылся с ней в долгом поцелуе.

— Твой запах сводит меня с ума, — окунувшись в её волосы сказал ей я.

— Ну если тебе нравится мягкий запах молодой травы, то я только рада, — рассмеявшись ответила она.

— Нет, — слегка удивился я. — Я чувствую запах твоих волос. Запах, что бывает после грозы. Дразнящий запах свежего озона.

— Ты путаешь, дурачишка, — продолжая смеяться ответила она. — Я маг Земли, я взяла часть её, моя кожа мягка и упруга, как молодые весенние побеги, я стройна и гибка, как лоза. Я всегда свежа и полна энергией, как распустившийся цветок. И я чувствую, как от меня пахнет луговыми травами. Я чувствую, как животворящий сок бежит под нами, как он наполняет жизнью каждый росток, как он гонит его наверх к свету. Я чувствую, как в глубине подземные реки движут земную кору, заставляя прорастать деревья на месте пустынь и рушить горы давая место новым лесам и полям. Я чувствую всю эту гигантскую энергию и я могу её управлять, я могу её взять себе. Хочешь попробовать? — она блудливо заулыбалась переворачиваясь на спину.

Я сразу же навалился на неё всем телом, она только заулыбалась. От моего поцелую в шею она только засмеялась и завизжала сильнее. А я лез всё ниже и ниже, руки уже сами нащупывали верёвки её платья, а губы шептали:

— Ольга...

— Я не Ольга, — сразу встрепенулась она.

— А, — не понял я.

— Я не Ольга.

— А причем здесь Ольга? — удивился я.

— Ты назвал меня Ольгой, — громко сказала она мне.

— Я не называл тебя Ольгой, Ольга, — оправдывался я. И чего она ко мне пристала.

— Я. Не. Ольга! — твёрдо, раздельно, по слогам ответила она мне закрывая снятым платьем голое тело.

— Да. Я вижу, — грустно ответил я.

И в самом деле не Ольга. Не её руки, не её губы, не её не много нескладное, но такое милое и приятное тело. Не её запах, не её глаза, сводящие с ума, не её шёпот проникающий в подкорку головного мозга. Да что же это со мной происходит! Да чего же я творю, и с кем. С кем же я был, кого же я хотел сейчас. Ли или всё же эту шизанутую садистку, дуру, стерву, заносчивую девчонку, что вечно творит мне всякие гадости и выставляет в глупом виде? Ту, что привела меня в Башню, это из-за неё я оказался во всем этом дерьме, не будь её, я... А чтобы я делал? Разве я смог выжить в этом безумном Городе без своей магии, без друзей, без наставлений садистского учителя и помощи раздолбая куратора? Так кто же для меня эта Инквизиторша? Стерва, что я хочу удавить или та, которую я хочу ласкать и прижать к себе. Так прижать, чтобы во век не отпускать?

— Ты чего, — прервала мои мысли Ли.

— Нет, ничего.

Я встал и одел обратно китель полёвки. Штаны снять не успел, о чём честно говоря, не жалею. Сейчас смотря на полуголую, прижимающуюся к земле Ли я понимал, что не её я сейчас хотел. Не мог я хотеть столь жалкое существо. И не магия подмена тут, просто неразбериха в моём мозге. Я и до конца не понимаю свои чувства, но сейчас я понял одно. Мне будет очень стыдно смотреть в глаза Виру. Очень стыдно, и ведь не объяснишь ему. Он хоть и чуткая волчья душа, но всякому душевному пониманию приходит конец, когда в деле замешана девушка. А в моём случае, аж две.

— Одевайся, скоро Джафарович орать начнёт.

— Хм, — она ехидно ухмыльнулась. Трудно было не догадаться, что совращение не удалось, а уж кем Ли никогда не была, так это дурой. — Глупый. Как ты думаешь, что с тобой сделает Вир, когда узнает, как ты меня грязно домогался?

— Ничего не было.

— Да разве? Он за версту учует твой запах на мне, для него этого будет достаточно. Кому он больше поверит, мне или тебе? Любовь или дружба, всегда хотела узнать, что же сильнее.

Я видел чего она добивалась. Ей нужна моя защита, моя покорность, готовность идти за ней до конца. Шантаж не плохой способ заставить плясать под свою дудку. Если обольщение не удалось, помощь другу, защита его девушки, тоже не прокатило. То шантаж и в самом деле не плохой способ вернуть утраченные позиции. Поэтому я молчал. Не нельзя идти на поводу у шантажиста. Всё решится от того кто первым расскажет, как всё произошло Виру. Чью историю он услышит раньше, мою, или с небольшими изменениями — её.

Но сейчас не до этого, Джафарович уже откровенно злился за наше отсутствие. Воздух рядом с ним накалился до предела, уже проскакивали мимолётные искорки.

— Вы чем это там занимались? — с тихим присвистом спросил он нас.

На нас и так уже все глазели. Я с расстегнутой полёвкой и взъерошенными волосами и она, в слегка помятом виде и стыдливым взглядом, на публику играет, стерва, знает, что пойдут слухи, а ей только этого и надо.

— Ничём, — твёрдо отрапортовал я.