Прилив

Звонкий голос Ангелы прогнал задумчивость Слава. Юноша встрепенулся и коснулся плеча девушки:

— Почему ты сказала, что я немой? — Ангела повернулась, и ее улыбка померкла:

— Ты не знаешь... Я не хотела пугать тебя, но я знаю Красноголовых. Они могут потерять наш след, но не откажутся от поисков. Я убила их человека и опозорила вождя Берока. Он пошлет охотника за людьми.

— Кто это?

— Человек, который умеет убивать. В каждом клане есть такие.

— А в твоем — кто? — спросил Слав. Ангела не ответила.

— Лучше, если никто не будет знать, кто ты, — тихо проговорила она. — И не вздумай ска-зать, что ты — гмор!

Тут же, у костров, улеглись спать. Тлеющие угли немного согревали — а ночи в Пойме были прохладными. Слав уснул крепко, а проснулся, когда кто-то толкнул его в бок. Юноша открыл глаза и увидел полуголого мальчишку, в тот же миг отскочившего от него. Утро. Небо у горизонта светлело. Его прорезала ярко-красная щель всходящего солнца, отделяя от пока еще темной воды.

— Слав, ты проснулся?

— Да, — он приподнялся и сел. Ангела тут же прижала палец к губам, и Слав вспомнил, что он по-прежнему немой.

— Рыбаки уплывают, — сказала девушка, оглядываясь на собиравших вещи мужчин и жен-щин. — Они могут взять нас с собой. Через день вода пойдет на убыль, они возвращаются на свою землю.

— А здесь чья? — шепотом, еле слышно спросил Слав.

— Ничья. Когда вода уйдет, здесь будет пустыня.

Слав и Ангела двинулись к покачивающемуся на воде плоту, на который рыбаки вытягивали расставленные на ночь сети. Юркие ребятишки колотили пойманную рыбу камнем по голове и кидали в плетеные корзины.

Навстречу гостям вышел Мосень.

— Ты хочешь плыть с нами? — спросил он. Вожак по-прежнему разговаривал только с Ан-гелой, совершенно игнорируя Слава. Даже не смотрел в его сторону. Юноше это не понравилось, но еще больше не понравилось, как рыбак смотрел на девушку. — Я могу взять тебя, но чем ты заплатишь?

— Вчера ты угощал нас, а теперь требуешь плату? — возмутилась Ангела.

— То, что было вчера, было моим подарком, — объявил Мосень. — Если хочешь плыть с нами, придется заплатить. Или можете остаться здесь и ждать, пока спадет вода.

— Я могу дать тебе вот это, — рука девушки скользнула к бедру и вытащила нож. — Это хороший нож из хорошего железа. Возьми его.

Мосень не взял, молча скрестил руки на груди, давая понять, что недоволен предложением.

— У нас больше ничего нет, — сказала Ангела. Слав подумал: что страшного, если рыбаки уплывут, а они останутся здесь еще на два дня? С ней он был готов остаться хоть на месяц. Но вслух ничего не сказал.

— Ты можешь заплатить собой, — сказал Мосень, жадно оглядывая Ангелу. Слав подался вперед. Его кулаки сжались, ногти больно впились в ладонь. Если вонючий варвар посмеет тронуть ее... — Пока будешь платить, можешь оставаться с нами.

— Он тоже останется, — сказала Ангела, указывая на Слава. — Ты возьмешь и его тоже.

— Зачем мне этот немой? Что он умеет?

Ангела замерла. Сказать, что умеет Слав, она не могла. Это тотчас бы навело на след убийц. А, кроме своих гморских штук, Слав действительно не умел ничего.

— Это мой брат. Он останется со мной, или мы уйдем оба! — твердо сказала девушка.

— Ладно, — проговорил Мосень, почесывая живот. — Поднимайтесь на плот.

Ангела кивнула и направилась к плоту. Мосень ухмылялся.

— Подожди! — не выдержал Слав, бросаясь перед ней и водой. — Ты что, сделаешь, как он хочет?!

— У нас нет выбора! — рассердилась Ангела. Ее глаза пылали гневом, но почему она не гневалась, когда эта рыбья душа предлагала позорную плату?

— Так ты можешь говорить? — повернулся к нему Мосень.

— И не только, — ответил Слав. Он замахнулся, и его кулак вонзился в брюхо Мосеня. Вожак хрюкнул и, хватая ртом воздух, завалился на песок.

— Что ты сделал? — прошептала Ангела. — Зачем ты его ударил?

— Ты что, согласна... — не закончил свою мысль Слав, как девушка прервала его:

— Я же сказала тебе: не вмешиваться! Мы не можем оставаться здесь, нас найдут! Не твое дело, как я стану платить! Я не твоя жена, Слав!

Последняя фраза выбила Слава из колеи. Как же так? Как она может?

— Клянусь предками, я пущу тебя на корм рыбам! — проговорил Мосень, поднимаясь. К вожаку сбегались люди.

— Прости его, — сказала Ангела. — Он подумал, что ты хочешь сделать мне больно...

— Сейчас я сделаю больно ему! — Мосень рванулся к Славу, но девушка успела встать между мужчинами:

— Я сделаю все, что ты захочешь, Мосень, только прости его и возьми на плот.

— Ладно, — неожиданно остыл вожак. — Будь по-твоему. Но знай: я не люблю людей, ко-торые едят мою рыбу, а потом бьют меня!

Слав поднялся на плот и сел на краю. Ему было горько. Рыбаки расправили парус, и плот поплыл на запад. Почти не двигаясь, Слав просидел на месте полдня. Ангела была здесь, на плоту, но он как будто ее потерял.

— Слав, — подойдя, сказала Ангела. — Поешь.

Он повернулся к ней:

— Не хочу.

Девушка положила на тростниковый пол жареную рыбину и выпрямилась:

— Ты должен есть.

— Я не могу есть то, за что ты заплатила... — он не договорил, но девушка все поняла.

— У меня не было выбора. Если бы мы остались там, Красноголовые догнали бы нас и убили.

Слав покачал головой:

— Я так не думаю. Лучше было остаться на острове.

Он чувствовал взгляд Ангелы, но не мог поднять голову. Почему горько ему, а ей нет?

— Так ты презираешь меня? — тихо спросила Ангела. Слав не ответил, потому что не знал этого сам. Он никогда не испытывал того, что чувствовал сейчас.

— Что ж, тогда нам не о чем говорить, гмор, — девушка повернулась и ушла. До самого конца дня Слав не видел ее и не искал.

Ночью юношу разбудил грубый толчок в грудь. Едва разлепив глаза, он увидел нескольких стоявших над ним рыбаков.

— Вставай! — потребовал один из них, самый рослый. Слав едва доставал ему до подбородка. Юноша поднялся на ноги. Он спал прямо на плоту, в метре от черной воды. Луна блеснула на кривых ножах. Чего они хотят? — растерялся Слав, отступая к краю. Он ничего не понимал. Еще вчера он сидел с этими людьми за одним костром, а теперь...

— Что вам нужно? — спросил юноша.

— Вон там земля, — презрительно сказал громила, указывая на юг. — Плыви, пока мы не изрубили тебя на куски!

Слав мог закричать, чтобы Ангела услышала его, но это было не по-мужски. К тому же Ангела прекрасно обходится без него. Она за все может заплатить своим телом, а ему платить нечем. Он обуза для нее в этом мире, и он не станет ей мешать.

Юноша опустился в воду. Она была черной, холодной и без дна.

— Плыви! — угрожающе повторил громила. Костяной наконечник остроги нацелился юноше в голову, и Слав быстро поплыл прочь. Не оглядываясь, он плыл и плыл вперед. Ангела ушла из его жизни. Теперь он будет думать только о себе, а это значительно проще.

Глава 31. Юр. Смертельный поединок.

Разговор с Изагером вывел Юра из равновесия, а равновесие души есть главное качество воина. Случилось то, чего он не ждал.

Юр старался не думать о последствиях будущего разговора с правителем. Это был его долг — сказать о всем, что видел, невзирая на последствия. Судьба лже-Слава представлялась ему ре-шенной, и вот — такой поворот! Правитель даже не удивил — он напугал Юра. Впрочем, "напугал" — не совсем верное слово. За себя Юр не боялся. Но душевное здоровье хозяина давно вызывало тревогу. Юр знал Изагера со времен службы на периметре — а это достаточно долгий срок, чтобы понять все о человеке. Но, чем больше он узнавал, тем страшнее Юру становилось. Не за себя, и не за этого юнца, добровольно сунувшего голову в пасть зубину. За судьбу города и людей, его населявших. Для Юра они давно перестали быть гморами. Он видел, что горожане — те же люди, что и пустынники. Конечно, беспечная, с точки зрения варваров, жизнь в Дирне накладывала свой отпечаток, плюс воспитание, обычаи... Но все равно это были те же люди, с теми же понятиями добра и зла, лжи и правды. И разделение потомков Основателей на два враждебных лагеря казалась Юру чудовищной ошибкой. В отличие от прежних правителей, Изагер не просто стремился сделать эту пропасть еще глубже, он хотел полностью истребить варваров, решить проблему древнего противо-стояния самым радикальным образом. Войной на истребление.

Наследник правителя Слав был надеждой Юра. Юноша был противоположностью отца, и Юр старался поддерживать в нем те человеческие качества, которые так не любил отец. Если бы Слав стал правителем Дирна! Эта мысль терзала Юра давно, но Слав мог стать правителем только в случае смерти Изагера. Юр не задумываясь убил бы правителя, чтобы дать своим братьям в Пойме шанс выжить, но телохранитель был связан клятвой. Когда-то, обреченный на смерть и гонимый, он встретился с Изагером, получив возможность начать новую жизнь. Тогда он поклялся защищать жизнь Изагера, пока жив. Кроме того, лишить Слава отца было жестоко по отношению к юноше, которого Юр любил всем сердцем.

Верность слову и страх перед планами правителя боролись в душе Юра. Узнав о захвате Плато Краба, телохранитель не мог найти себе места. Не побывав там, он знал, чем все закончится. Клан никогда не уйдет со своей территории, а это значило, что он обречен. Так и случилось, и это был лишь первый шаг Изагера. Будет и следующий, пока он не истребит всех варваров. Или кто-то его не остановит. Слав мог бы это сделать. Несмотря на видимую мягкость, он имел нравственный стержень, и никогда бы не сделал того, что сделал этот варвар.

Догадавшись, что Слав — не Слав, Юр растерялся. Схватить лже-сына и привести к прави-телю — что могло быть проще? Но Юр не мог этого сделать. Он любил Слава, а варвар был так похож на него... И еще он понимал этого парня, как самого себя. Когда-то точно так же он, Юр, рискнул, пробился из Поймы в гмород и стал тем, кем он стал. А кем стал? Чего достиг? Путь к вершине мастерства не стал короче, хотя Юр упорно двигался по нему уже три десятка лет. Пределов совершенству не было, а совершенствование мастерства напрямую зависело от совершенства души. И потому Юр не знал, что делать. Нет, этого парня он не убьет, даже если прикажет Изагер! Человек, поставивший на карту все, саму жизнь, был братом по духу. Но оставалось слово! Слово чести, данное Изагеру...

— Для мужчины и воина нет ничего важнее слова. Слово — тот же меч, если им умело пользоваться. Настоящий мастер способен побеждать словом, без меча, — говорил Юру дед, учивший мальчика азам боя. — Люди привыкли раскидываться словами, не отвечая за них, но это неправильно и опасно. Всякое слово оставляет след в сердце человека и в мире, за каждое нам придется отвечать перед душами предков...

Вызов Слава застал Юра врасплох.

— Юр, приезжай скорей! Я на старой пристани!

— Слав? Что случилось? Слав? — Юр напрасно тряс передатчик. Тот молчал, не издавая не звука. Сигнал на той стороне не принимался. Что-то произошло!

Уже через минуту Юр сидел в машине. Дорога к старой пристани займет минуты две-три. За это время надо проанализировать ситуацию. Что это? Похищение или новая инсценировка? Старая пристань? Что Слав может делать там, в этом скоплении ржавеющего металлолома? Зато это удобное место для похищения или засады... У Изагера немало врагов, но похищать его сына? Вряд ли кто-нибудь осмелится на это, ведь кроме всеобщего осуждения, заочно обрекающего преступников на смертную казнь, есть и личная месть самого правителя. Нет, таких глупцов не сыщешь в Дирне. Что же остается? Очередная глупая шутка Слава? Или что-то, чему он пока не может дать объяснения?

Резко повернув, Юр едва не столкнулся с какой-то машиной. Водитель отчаянно жестику-лировал, давая понять, что он думает о Юре. "Плохо. Очень плохо для воина. Надо держать себя в руках. Когда проблем так много, положись на интуицию, Юр", — сказал он себе.

Дома закончились. Машина выехала за город, если так можно было назвать небольшую площадь, незастроенную лишь потому, что туда сваливался изрыгаемый городом мусор и хлам. Здесь же, за высокой и гладкой пластиковой стеной, находился мусороперерабатывающий завод, только его корпуса были двумя уровнями ниже, под платформой, как и все производства. Машина телохранителя миновала стену и остановилась. Дальше дороги не было. Юр вышел и огляделся.

Это место называли старой пристанью. Видимо, когда-то она здесь и была, судя по останкам выдающихся в море пирсов, но сейчас здесь складывали негодные контейнеры и прочий ме-таллический и пластиковый хлам, перерабатывать который завод не успевал.

На первый взгляд: ни души. Где же Слав? Юр повернулся и заметил человека, махнувшего рукой и скрывшемся за рядами старых брошенных контейнеров. Телохранитель направился за ним.

Он оказался в целом лабиринте из сотен старых проржавевших контейнеров. Это был целый город, в котором можно спрятать кого угодно. И здесь явно кто-то есть. Глаза не улавливали ни единого движения, но Юр интуитивно чувствовал присутствие людей, и не одного, а многих.

— Сюда, — раздался голос.

Юр повернул на звук и вышел на крошечную площадку, на которой стояли трое. Крепкие, плечистые парни, но не сотрудники службы безопасности — этих Юр умел вычислять сразу. Неес-тественно бледные, но решительные и жесткие лица — такие не часто встретишь на улицах Дирна. Это "нижние" — обитатели нижних уровней города-платформы, понял Юр.

— Ты — Юр? — спросил тот, что стоял посредине.

— Кто ты такой? — вопросом на вопрос ответил Юр.

Человек протянул ладонь. На ней Юр увидел черную пластинку передатчика. Они отняли ее у Слава и заманили в засаду. Но зачем он им нужен, если парень и так у них в руках?

Эти трое были авангардом. Юр услышал за спиной дыхание еще нескольких людей. Похоже, настроены серьезно. И драться придется серьезно. Больше они ни о чем не спрашивали, значит, информация не нужна. Судя по безразличным и жестоким лицам, им нужна его жизнь.

Незнакомцы медленно окружали Юра. Телохранитель пятился, четко отслеживая дистанцию до каждого из противников. В начале боя это очень важно.

В руках нападавших появились длинные ножи, и Юр лишний раз убедился, что эти люди не из спецслужб. У тех другое оружие. Началось.

Мастер, учивший Юра, говаривал: умеешь отбиться от шести, сумеешь и от тысячи. Принцип один: вращаясь, уходить от ударов и сталкивать противников между собой. И стараться бить на поражение. Юр так и делал. Никто из нападавших так и не задел его ножом, зато Юр бил без промаха, так, что человек уже не поднимался. Вот их осталось четверо. Подсечка, прыжок на грудь — уже трое...

Удар, блок, уклон, поворот, удар. Юр крутился, старясь не попасть в кольцо, где его просто сомнут числом и зарежут, бил руками и ногами. Но недосмотрел: остро отточенное лезвие оставило на спине кровоточащую полоску. Выхватив у нападавшего нож, Юр, не останавливаясь, полоснул его по животу. Застонав, мужчина упал. Только тогда Юр понял, что этот — последний.