— Синий А812, — неожиданно раздался из динамика отрывистый громкий голос. — Спуститесь на землю! Повторяю! Синий А812! Немедленно спуститесь на землю!
Девушка поежилась. Старенькая система ее ярко-розового левикара не умела отсеивать приказы стражей правопорядка, и транслировала в эфир все разговоры в радиусе пары километров. Модели поновее беспокоили пассажиров, только если гвардейцы обращались непосредственно к ним.
Илорэль посмотрела по сторонам в поисках синего левикара с бортовым номером А812. Он летел правее и чуть ниже, его стекла были зазеркалены, и девушка не разглядела, кто сидит внутри. Синий летел с допустимой скоростью, скорее всего, на автопилоте, не нарушал правила, но гвардейцам этот аппарат показался подозрительным. Подчиняясь приказу, левикар снизил скорость и приземлился. Дальнейшее развитие событий, Илорэль не увидела, ее аппарат продолжил движение по заданному маршруту.
Во время боев на Реджине обеспечивались беспрецедентные меры безопасности. Постоянные патрули, повсеместные проверки, контрольно-пропускные пункты к каждому мало-мальски значимому объекту, не говоря уже о га-танах на подступах к арене. Все это давало иллюзию безопасности. Почему иллюзию? Потому что Илорэль точно знала, что внутри азото-кислородного купола находилась бомба.
'Место назначения через 5 километров', — на экране поверх карты появилось предупреждающее сообщение.
Илорэль вздохнула и приготовилась к посадке.
* * *
Бар 'ДеТурра' не считался самым популярным баром под азото-кислородным куполом, пусть и находился в очень выгодном месте. Обычно во время боев здесь проводили время много посетителей, но он никогда не бывал заполненным на сто процентов. Возможно, причиной тому служила дурная репутация его владельца, но Илорэль это было только на руку. Именно здесь она ожидала встретить своих друзей, с которыми не виделась почти целый год.
В просторном помещении с высоким потолком стояло пять или шесть десятков столиков, за некоторыми из которых сидели посетители. Здесь было гораздо больше негуманоидов, чем снаружи. Илорэль увидела двух арахноидов, трех орлянцев, как две капли воды похожих на отца, пятирукую гориллу и бесформенную студенистую гору, лежащую на стуле и едва возвышающуюся над краем стола. Гора вытянула к стакану тонкую трубочку рта и медленно всасывала содержимое. Такого вида инопланетян под азото-кислородным куполом Илорэль раньше не встречала.
За стойкой стоял хозяин бара — плечистый бородач в синей рубахе с широким воротом, белом переднике и бордовых штанах. С его плеча свешивалось полотенце, которое по сравнению с широкой грудью казалось носовым платком.
— Илорэль! — взревел бородач и с ловкостью, которой позавидовали бы даже гимнасты, перемахнул через стойку, умудрившись при этом не задеть стоящие на ней рюмки и бутылки, и бросился к гостье. — Как же я давно тебя не видел!
Илорэль обняла здоровяка, не забыв укрепить кости ребер. В первую их встречу ей пришлось залечивать собственные переломы.
— Рада тебя видеть, Гмых! — поздоровалась дочь капитана. — Как твои дела?
— Как видишь, посетителей не густо, — бородач отстранился, взял блондинку за руку и повел в подсобное помещение, скрывавшееся за дверью за стойкой бара. — Глэдис ждет тебя с полудня. Еще бы чуть-чуть, и ты рискнула бы не застать ее в здравом уме. Она уже прилично выпила и теперь...
— Я в полном порядке, — раздался из-за двери возмущенный голос.
Не успел Гмых протянуть руку к ручке, как дверь распахнулась, и из подсобки вылетела миловидная брюнетка с синей кожей и полной грудью, обтянутой до неприличия прозрачной материей белого платья.
— Братец, как всегда, преувеличивает! Илорэль, детка! — брюнетка обняла девушку и от души расцеловала в обе щеки. — Нам нужно столько всего обсудить!
— Привет, Глэдис!
Наконец, впервые за много-много месяцев, Илорэль почувствовала удовлетворение и спокойствие. Она находилась среди друзей и единомышленников. Пассивное ожидание подошло к концу, наступило время действовать.
— Жихар, — крикнул вглубь зала бородач, — подмени меня у стойки! — и поманил девушек в подсобку.
Хозяин бара оборудовал в подсобном помещении спальню. В период боев он жил в этой каморке, принимал гостей и решал все дела, касающиеся 'ДеТурры'. Комната имела самый непрезентабельный вид: выцветшие панели стен, сломанные жалюзи, покрытый слоем пыли книжный шкаф без дверки и тусклая лампочка под потолком. Несмотря на бедность и запущенность, кровать, точнее, диван, был аккуратно застелен полинявшим покрывалом, а на письменном столе в углу стоял начищенный до блеска мини-бар с непрозрачной крышкой.
— Когда ты сделаешь здесь ремонт? — поморщилась Илорэль.
— А зачем? — пожал плечами бородач. — Скоро тут все рухнет. Тогда и рвану куда подальше. А вот мою летающую посудину подлатать совсем не мешало бы. Как только 'Мирный космос' вернет мои вложения с процентами...
— Тс-с-с! — зашипела Илорэль.
— Ты совсем спятил?! — Глэдис подскочила и ударила братца в плечо кулачком. — Сколько раз тебе говорить! Молчи! Ни слова!
— Да, прости, — бармен хрустнул пальцами. — Не хотел. А ты бы лучше не ругалась, а узнала, вернулась ли 'Деония' и получим ли мы в этом году хоть какую-нибудь прибыль.
— Ты все получишь, — Глэдис опустилась на диван, — но позже. Сейчас нам нужны деньги. Твой вклад все очень ценят. Обещаю, как только разберемся со своими проблемами, вернем твои деньги с процентами. И корабль починишь, и даже купишь новый.
— Вы уж три года обещаете, — натянуто улыбнулся Гмых и кивнул на диван. — Садись, Илорэль. И прости, последний стул сломался. А новый покупать смысла нет, раз уж все к концу идет.
— Идет, — подтвердила дочь капитана, опускаясь на старенький продавленный диван, — только вот непонятно какими темпами. Как скоро мы сможем покончить с 'ОГБ'? Сколько денег мы накопили? Сколько осталось?
— Осталось совсем немного, — Глэдис вопросительно посмотрела на бармена. — Что говорит Бэк?
— К Бэку я сама загляну на днях, — пообещала Илорэль. — Лучше скажите, насколько вы продвинулись.
— Мы сделали немного, но самое противное, — поморщилась брюнетка. — Мы распечатали листовки.
— Хорошо, — улыбнулась Илорэль. — Ненавижу бумажки. Как вспомню мучения с дизайном и лозунгами для прошлых боев, мурашки по спине бегут. Как дела с Босхом?
— Тс-с-с! — Гмых осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу. — Вот об этом точно нельзя говорить вслух.
— Через третьих лиц мы узнали стоимость, — ответила за брата Глэдис. — Нужное количество в наличии. Если бы у нас были деньги, можно было взять хоть сейчас.
Илорэль вздохнула. Денег не хватало.
— Это мы исправим, — пообещала дочь капитана. — На сей раз, я решила делать ставки. У меня есть небольшие сбережения. Если мы хотим покончить с боями, сначала придется на них нажиться.
Глава 3
Предательство
Сознание упорно не хотело возвращаться. Оно то приходило на мгновение, то исчезало, словно играющий в прятки щенок. Хихикало в ухо, поднимало муть перед глазами и снова ухало в черную бездну беспамятства.
Андрей приходил в себя долго и тяжело. Голова казалась чугунным колоколом, в который изо всех сил звонил сумасшедший звонарь. Гулкие удары отдавались во всем теле, под закрытыми веками беспорядочном танце кружились красные бабочки.
Некоторое время Семенов жил только этими ударами: вдохнуть между двумя первыми, выдохнуть между двумя последующими. Потом начал просыпаться слух. Неохотно, словно сломанное радио, он ловил обрывки фраз и тут же отключался, будто уставал. Но Андрей радовался и этому. Пиво оказало на него странное действие. Тело перестало слушаться, руки и ноги не шевелились, силы словно испарились, он не мог даже поднять веки. Но самым страшным были ощущения.
В полубеспамятстве, не имея возможности ни пошевелиться, ни открыть глаза, ни толком расслышать голоса, Андрей понимал, что лежал на деревянном полу. Спиной он чувствовал твердое покрытие, в указательный палец правой руки впивалась щепка, а левая лежала на чем-то мокром, возможно, в луже. Шея от неудобного положения затекла, ноги расположились под странным углом к телу.
— ...пятый час... — донеслось до сознания. — Через двадцать минут...
— ...нужно сделать укол...
— ...уходи. Не нужно, чтобы он тебя видел...
— ...он все равно узнает. Разницы нет...
— ...не сейчас. Тебе лучше уйти...
Андрей не понимал смысла этих обрывков чужого разговора, но один голос, тот, который предложил сделать укол и не захотел уходить, казался знакомым. Увы, мозг все еще находился под действием пива и сопротивлялся всяким попыткам вспомнить его обладателя. Хозяин голоса остался не узнанным.
Землянин снова провалился в беспамятство.
Очнулся от укола — в левую ногу чуть пониже бедра впилось нечто большое и острое, будто гигантский инопланетный, питающийся падалью, паук решил поживиться обездвиженным телом и вонзил в него острые хелицеры.
Семенов по-прежнему не смог пошевелиться. Зато слух заметно обострился, и на него обрушилась лавина звуков. Вокруг пищали, рычали, орали, мычали, ревели, жужжали и выли сотни голосов. В реве и рыках слышались ярость, ненависть, отчаяние и крики о помощи. Ни единого слова лингвоанализатор не различил.
'Это животные, — догадался Аналитик. — Ты в шестом отсеке'.
— Эй ты, вставай! — прикрикнул незнакомый голос.
Андрей почувствовал, как на него плеснули водой. Он вздрогнул и понял, что тело снова подчиняется мозгу. Он перевернулся на бок и открыл глаза.
Над ним, ослепляя голубизной, висело по-весеннему яркое небо с двумя солнцами — голубым и оранжевым. Небо перечерчивали квадраты толстой черной решетки.
'Что, черт возьми, происходит?! Почему я в клетке? И где я?' — пронеслись в голове тревожные мысли.
— Хорош валяться, — произнес тот же незнакомый голос. — Или по хребтине хочешь?
Семенов повернул голову на звук голоса, и его сердце упало в район желудка. За решеткой стоял высокий плечистый мужчина с огромными мускулистыми руками и черной гудроновой кожей. Он был одет в блестящие хромовые сапоги, черные обтягивающие штаны, кроваво-красную рубаху и черный клеенчатый фартук. В левой руке незнакомец держал громадную секиру, а в правой кнут. На его голове не было ни единого волоска, белки глаз отчетливо выделялись на черном лице, а радужки светились желто-оранжевым. Без сомнений, он являлся самым настоящим человеком, по крайней мере внешне. И на его лице Андрей прочитал презрение и превосходство.
— Вставай, — кнут едва заметно шевельнулся.
Андрей поднялся. Качнулся на все еще слабых ногах и схватился за решетку.
Его клетка стояла на странном сером веществе, похожем на незастывший раствор бетона, только этот раствор шевелился. По его поверхности, словно по воде, пробегала рябь, однако клетка не тонула, прочно стояла на одном месте.
Слева от Семенова, шагах в тридцати, висел тяжелый синий занавес, справа на расстоянии пяти или шести метров, стояла еще одна клетка, в которой билось и металось огненно-красное существо, похожее на дракона. За этой клеткой виднелась еще одна с серебристой чешуйчатой тварью внутри с десятком конечностей. За ней еще клетки, но кто там находится, Андрей не рассмотрел. Между клеток бродили странные существа, похожие на людей, они кормили животных и о чем-то говорили. Видимо, надсмотрщики или хозяева.
Чернокожий неожиданно сплюнул и крикнул, повернув голову к занавесу:
— Коронер!
Бетон пола ожил, потек, утаскивая за собой клетку, переместив ее метра на три ближе к занавесу.
— Что происходит? — спросил Семенов у черного, но тот не удостоил пленника ответом.
Штора откинулась, и к Андрею подошел, а точнее сказать, приковылял, 'осьминог' — коротышка с серо-зеленой кожей, головой, похожей мясистый комок с восемью щупальцами. Коронер уставился на человека маленькими круглыми глазками и наклонил голову.
— Эй! — Семенов потряс прутья клетки, будто от его усилий они могли раствориться в воздухе. — Выпустите меня!
'Осьминог' отшатнулся, но чернокожий указал секирой куда-то вниз, и тот сразу успокоился и даже подошел ближе. Андрей проследил за его взглядом, и увидел, что к низу клетки прикреплена табличка. Просунуть голову сквозь решетку и посмотреть на надпись он не мог, а если бы мог, вряд ли бы прочитал инопланетные письмена.
— Согласно пятому пункту восемнадцатой статьи первой части Кодекса Торговцев, ты теперь принадлежишь нам, — произнес Коронер. — Но имей в виду, твоя дальнейшая судьба зависит только от тебя.
— Какой еще кодекс? — не понял Андрей. — Меня зовут Семенов Андрей Сергеевич, я прилетел на космическом корабле 'Грог'. Мои слова может подтвердить его капитан О'рдрин.
'Осьминог' повел щупальцами и повторил:
— Теперь ты принадлежишь нам. Будешь вести себя правильно, останешься в живых, если нет, считай себя трупом.
— Какого черта?! — возмутился Семенов. — Выпустите меня!
— Молчи, когда с тобой говорят!
Чернокожий замахнулся, и Андрей едва успел отскочить, — кнут ожег прутья, а кончик легонько полоснул по руке. Даже через плотную ткань рубашки Семенов почувствовал, как лопается на руке кожа. Спустя мгновение ткань окрасилась кровью.
Чернокожий показал зубы:
— Молчи, если не хочешь получить десяток настоящих ударов.
Андрей отступил на шаг к дальней стенке клетки, и 'осьминог' продолжил:
— Ты не кажешься опасным существом, поэтому на аукционе постарайся вести себя более агрессивно. Бросайся на прутья, рычи, размахивай руками, прыгай, рви одежду... зрители любят буйных. Мне сказали, ты неплохой боец. Не разочаруй меня.
— На каком аукционе? — спросил Андрей, тут же все понял.
'Допрыгался, — услужливо подтвердил догадку Семенова Аналитик. — Ты показал себя прекрасным бойцом. Добыл слона, акулу, белого медведя, сбежал от тираннозавра на оранжевой планете и убил метаморфа. На месте О'рдрина я бы тоже тебя продал. Эта беспринципная тварь хотела заработать деньги на боях, вот и дополнительная возможность навариться. Незваный гость сам стал заложником. Да еще помогал с мытьем шестого сектора'.
Семенов зло ударил кулаком по клетке. Коронер повернулся спиной и, смешно переваливаясь на неприспособленных к ходьбе щупальцах, направился за синий занавес.
Чернокожий засмеялся.
— Эй! — Андрей сделал еще одну попытку освободиться и обмануть охранника. — Выпусти меня! О'рдрин заплатит!
Чернокожий засмеялся еще громче, так сильно, что поставил секиру на пол и оперся на нее.
Синий занавес приоткрылся, показалась голова 'осьминога' Коронера.
— Навор, заткнись, — осадил он своего подельника. — Лучше приготовь животное. Через две минуты его выход. Аукцион не ждет.
'Животное, — многозначительно произнес внутренний голос. — Мэкалль, правая рука капитана, посчитал тебя всего лишь условно разумным существом. А если учесть, что О'рдрин хотел продать на арену даже разумного метаморфа, тебе нужно было догадаться обо всем раньше. Гораздо раньше. Впрочем, ты все равно ничего не смог бы сделать'.
