Александр. Продолжение похода 3

Равнина перед озером не позволяла в полной мере использовать македонцам свою фалангу. Сражаться можно было на сравнительно не большом участке берега. Селевк правильно оценил всю ситуацию и решился на рискованный шаг. Перед лагерями противников были горные расселены поросшие лесом. В одну из них, ночью, Селевк переправил всю свою конницу.

Утром следующего дня, Селевк вывели свои войска, вызывая римлян на бой. Стратег выставил гипаспистов, укрепив их по бокам наемниками и эпиротами, поручив командование Магосу и Эакиду. Гракх видя сравнительно небольшое количество противника, отсутствие фаланги и явное присутствие иберийцев, приказал выступать. Римлянин посчитал, что упоенные победой македонцы будут рассчитывать на легкую победу и не будут готовыми к серьезной схватке.

Стоявший в засаде перс Артобаз, прекрасно замаскировался и выжидал когда беспечные римляне, не привыкшие к подобным действиям со стороны македонцев, пройдут мимо. Все вышло, как замышлял Селевк. Горя желанием расплатится с македонцами за Апулию, римские легионеры обрушились на противника, тесня его со всех сторон. Медленно, но верно македонцы отступали под их натиском, сохраняя при этом свой строй. Эпирота и иберийцы яростно рубились с римлянами, желая восстановить свою воинскую славу.

Выждав, когда римляне полностью втянулись в сражение, всадники Артобаза обрушились на врага, разя их копьями и мечами в спины и подсекая коленные сухожилия. Этот удар в спину вызвал сильную панику среди римлян. Ранее уже перенесшие ужас апулийской резни, легионеры заметались, и перестали слушать команду трибунов с центурионами. Сражение развалилось на обособленные очаги схваток, в которых все решало мастерство, настрой и желание победить.

Зажатые с двух сторон противником, озером и горами, римляне попытались вырваться из замкнутого кольца, но везде их встречали копья и мечи. Люди с остервенением рубили, кололи друг друга, стараясь любыми средствами уничтожить врага. В ход шло все, включая камни, щиты, кулаки и зубы. Велико было желание римлян пробиться к спасению, но не меньшее было желание иберийцев и эпиротов смыть с себя кровью врага былой позор.

Прикрывшись короткими щитами, испанцы с яростью кололи и рубили наседающих на них легионеров. Помня горькие упреки Александра в свой адрес, солдаты Магоса стояли насмерть, но не пропустил через себя римлян.

Так же храбро бились эпироты под командованием царя Эакида. Сидя на лошади, он поспевал с одного края до другого, приободряя своих солдат личным примером. Эакид мастерски сражался с противником, с одного удара пробивая щиты противника, отправлял римлян на встречу с Аидом. Увидев, как эпирот убивает одного солдата за другим, на него бросился Септимий Гракх. В римском войске вряд ли был второй человек равный ему по силе, но его конь угодил копытом в яму и вылетевший из седла Гракх погиб, сломав от удара шею.

Чуть раньше его под копьями всадников Артобаза погиб Фульвий Флак, и участь римлян была предрешена. Увидев насаженную на копье голову Гракха, союзники римлян сложили оружие в надежде на милость царя Александра. Их было около двух тысяч человек, и македонский властитель сохранил им жизни, в отличие от римлян. Все кто не пал на берегу озера, погибли под мечами иберийцев и эпиротов.

В это время, Птоломей высадился около Остии, вызвав переполох среди горожан. Освободившись от десанта, триеры надежно блокировали гавань, не позволяя судам покинуть порта. Римляне заперлись в крепости, надеясь отсидеться за низкими стенами, но просчитались. Прекрасно понимая значение Остии для Рима, Птоломей предпринял штурм с суши и моря. После отчаянного сопротивления порт пал, подарив при этом македонцам большое количество продовольствия и фуража собранного в Остии для нужд Рима.

Претор Корнелий Сципион, на которого была возложена защита Лациума, пребывал в замешательстве. Вначале, претор собирался дать бой Эвмену, который продвигался по Латинской дороге, не стремясь занимать находящиеся на ней города. Разрушив мост через Лирис, Сципион намеривался дать греку бой на берегу реки. Этому способствовала местность, атакуя по которой Эвмен понес бы ощутимые потери.

Однако, узнав о высадке Птоломея в его тылу у Остии и разгроме у Фуцинского озера, Корнелий бросил выгодные позиции и поспешил к столице. Эвмен висел у него на пятках, отставая от римлян ровно на один день. Так преследуя отходящего противника, стратег миновал Ферентин, Авльбо-Лонгу и достиг Тускула.

Здесь невдалеке от Альбанского озера претор решил дать бой настырному греку. Сципион надеялся уничтожить Эвмена до подхода всех остальных македонских сил, и тем самым несколько облегчить свою задачу по защите родного города. Поджидая противника, претор объявил солдатам, что завтра решается судьба Рима и всей компании.

— Если завтра мы сумеем разбить врага, мы сумеем разбить его и в дальнейшем и выиграть войну. Македонцы такие же люди, как и мы, так же бояться, и так же умираю от хорошего удара меча или копья. Просто им везет оттого, что мы не правильно оцениваем их, считая себя выше их, и недооцениваем свои силы.

Так наставлял своих солдат Корнелий Сципион в ожидании прихода македонцев, однако прошел день, а Эвмен не появлялся. Корнелий забеспокоился и отправил конную разведку на поиски пропавшего неприятеля. К вечеру разведчики донесли, что Эвмен двигается по Латинской дороге очень медленно, но завтра точно будет у озера. Претор дотошно расспросил конников, подозревая хитрость со стороны кардийца, но те в один голос утверждали, что македонцы идут медленно из-за больших обозов с провиантом.

Эвмен действительно появился к концу следующего дня, что полностью не давало римлянину навязать противнику битву. Высланный к нему конный разъезд был отогнан скифской кавалерией без особых для себя потерь. Претор не знал, что скифы уже давно выявили его местонахождение, и Эвмен специально тянул время, пока гонцы не доберутся с этим известием до Птоломея и Селевка.

Наутро, македонцы выстроились, отвечая на вызов, стоявшего на поле противника. На этот раз, римляне не стали пытаться прорвать строй сарисофоров, а сразу после фронтального столкновения предприняли маневр по охвату флангов македонцев. Эвмен ответил контратакой, выставив для защиты флангов гипаспистов. Между воинами началась жестокая борьба. Одни дрались за родной дом, у других перед глазами был скорый конец войны. Сципион находился на переднем рубеже атаки, стремясь своим примером, и голосом подбодрить солдат. Эвмен в отличие от него находился сзади, бросив в горнило сражения все, что имел.

Не имея тяжелой кавалерии, стратег не мог нанести противники привычный удар во фланг и тыл силами одной легкой скифской кавалерии. Единственной его надеждой были конники Артобаза, которых отправил к нему Селевк. Оглядев еще раз поле боя, стратег заметил, что его левый фланг стал отступать под натиском врага и его прорыв дело времени.

Стремясь помочь своим гоплитам, Эвмен бросил им на помощь лучников и пельтеков. Скифские всадники пытались атаковать легионеров с фланга, но это не давало нужного результата. Эвмен в отчаянии считал минуты до прорыва и уже был готов занять круговую оборону, когда на правом фланге римлян появились кавалеристы Артобаза.

Сбив жидкий римский заслон, всадники Артобаза ударили в спину по легионерам и картина битвы сразу поменялась. Один из персидских всадников, завидев белый плащ претора, пришпорил своего коня и со всего маха разметал прикрывавших Корнелия легионеров. Одним ударом копья он пронзил стоявшего перед ним знаменосца и ударом секиры поразил Сципиона. От удара римский претор как подкошенный рухнул на землю под копыта лошадей противника. Солдаты бросились спасать своего командира, началась яростная сеча вокруг его тела.

Гибель вождя поколебало решимость римлян продолжать сражение. Чаша победы неудержимо склонялась в пользу македонцев и тогда, квестор Апий Клавдий попытался спасти положение. Возглавив шестую манипулу, он продолжил нажим на левый фланг македонцев, стремясь выполнить приказ Сципиона прорвать строй противника и спасти римлян от поражения. Под нажимом солдат Клавдия македонцы были готовы отступить. Победа римлян была уже близка, но в дело вмешалась скифская кавалерия.

Воспользовавшись отсутствием у римлян конного прикрытия, дети степей приблизились к ним и стали расстреливать их из тяжелых луков. Один за другим падали пронзенные стрелами римские воины и в их числе оказался храбрый квестор.

Вопреки ожиданиям скифов, его смерть породила у римлян не страх, а ярость. Подхватив тело командира, они бросились на погубителей своего командира и обратили их в позорное бегство. Скифы бежали, но вся битва была проиграна. Сражение раскололось на множество очагов, победа в которых оказал на стороне воинов царя Александра.

Храбрость и отчаяние, с которой бились воины манипулы Апия Клавдия, вызвало уважение со стороны воинов Эвмена. Они не стали преследовать отступившего противника, позволив римлянам унести тело павшего героя. Со скорбными криками прибыли они к воротам Рима с известием о гибели легионов Корнелия Сципиона.

Вслед за беглецами к Риму подошел и Александр, взявший город в плотное кольцо блокады. Прекрасно помня штурм Карфагена и ту воинственность римлян, с какой они сражались против македонцев, полководец решил сломить сопротивление квиритов при помощи голода.

С четырех сторон, войска под командованием Эвмена, Селевка, Птоломея и самого царя, обступили город на Тибре, полностью перекрыв любое сношение извне. Македонские заслоны были выставлены вдоль всего периметра городских укреплений, видевших за свою историю многих противников. Никто не торопился испробовать крепость мощных каменных стен Рима. Только скифские всадники на своих маленьких выносливых лошадях проносились вдоль них, пытаясь на скаку попасть из лука в зазевавшегося стражника или любопытного горожанина.

Оборону Рима возглавил сам римский Сенат, посчитавший, что в столь сложное время именно он должен взять на себя все бремя ответственности. Сразу после объявления этого эдикта, сенаторы рассмотрел обращение к нему этруска Тарквиния, длительное время находившегося в городе в качестве заложника.

Этрусский авгур, предложил римлянам уничтожить вражеское войско с помощью небесного огня и грома. Взамен за свои услуги, этруск попросил от Рима признание Этрурии независимым государством и клятву всего римского народа о его не вмешательстве в дела Этрурии. Выслушав предложения жреца, сенат после недолгих дебатов отверг его предложение, гордо заявив этруску, что они сами смогут договориться с собственными богами.

По прошествию нескольких дней, Сенату вновь пришлось принимать судьбоносное решение. На этот раз перед ними предстал посол македонского царя, грек Кеан. Александр предлагал римлянам почетную капитуляцию, признание его власти и установления в Риме македонского гарнизона. Взамен, монарх обещал сохранить всем горожанам жизнь, имущество и местное самоуправление. Учитывая положение, в котором находилась республика, предложение было поистине царским, но сенаторы отвергли и его. Кеана с почетом проводили и попросили больше не приходить с подобными непристойностями.

Такая неуступчивость вызвала неудовольствие потрясателя Вселенной, и он собрал у себя в шатре военный совет.

— По твоему предложению я отказался от штурма города, взял его в полную блокаду, но римляне не собираются сдаваться, — обратился с горькими упреками к Эвмену Александр. — Их совет "царей", единогласно отверг спасительное для них предложение. Мне не понятно на чем зиждется их строптивая непокорность? На что они надеются, находясь в столь сложном положении? Может, стоит преподнести им урок и начать штурм?

Слова о штурме зажгли азартный румянец на щеках Селевка и Деметрия, но Эвмен продолжал стоять на своем.

— Ты спрашиваешь, почему они так надменны и горделивы, государь? Потому что это единственное, что помогает им надеяться на лучшее, сидя в осаде. Они надеются, что их неуступчивость заставит тебя снять осаду, и ты пойдешь на север, покорять этрусков и галлов. А что касается штурма, то повторю еще раз, что римляне — не пуны. Они будут стоять до конца, и постараются захватить с собой в могилу как можно больше наших воинов.

Слова Эвмен вызвали на лицах Селевка и Деметрия бурное несогласие. Жажда большей славы толкала их делом доказать неверность суждения стратега, но царь не торопился отдать приказ о штурме Рима.

— А каково твое мнение, Нефтех? — спросил монарх, повернув голову к египтянину с забинтованным плечом. В битве против Сципиона он был ранен стрелой, но несмотря на это оставался рядом с Эвменом до конца сражения. Именно по его совету стратег потребовал у Селевка конницу Артобаза, а теперь стоял до конца в вопросе блокады Рима. Успешные действия советника в Нубии и Кампании, заметно изменили отношение к нему царского окружения. Теперь они воспринимали Нефтеха не как хитрого гадателя, а как некоторую фигуру в раскладе царского "генералитета".

— Эвмен прав государь. Загнанный в угол враг очень опасен и будет биться с упорством обреченного на смерть человека. Штурм Рима обернется большой потерей солдат, а ведь великий поход не закончен. Еще не взят Новый Карфаген и Гадис, ещё не утвердилась власть царственного дома Аргидов у Геракловых столбов. Поверь мне, государь, солдаты еще будут нужны тебе.

— И сколько ждать!? — с упреком воскликнул Селевк, — по рассказам перебежчиков, римляне засеяли всю свободную землю репой и ячменем. Что ж нам ждать пока репа взойдет?!

— Я знаю о репе, но я также знаю, что запасы города уменьшаются и наглядное свидетельство тому ночные вылазки римлян в поисках продовольствия. Ещё я знаю, что торговцы взвинтили цены на продукты, а это рано или поздно вызовет бунт и раскол среди римлян.

— А если нет!? — не сдавался Селевк. — Как долго прикажешь стоять перед стенами в ожидания, когда голод заставит римлян открыть ворота?

— Если бы я знал это, то обязательно сказал бы об этом государю. Мне это неизвестно, но есть и еще один важный фактор, который поможет нам взять город, не обнажив меча, это — измена. Мы стоим у стен Рима две недели и уже появились перебежчики. Государь правильно поступает, что привечает их, как пример для других. Простоим еще полтора месяца, и Рим падет от голода или измены, я в этом абсолютно уверен.

Селевк яростно фыркнул в ответ, но монарх сделал ему знак замолчать.

— Мне так же как Селевку хочется быстрой победы, но сейчас я согласен с Эвменом и Нефтехом. Сколько раз брался врагом этот город Нефтех?

— Насколько мне известно, два раза, государь. Сначала это были этруски, затем галлы. Некоторые поенные говорят о каких-то сабинянах, но я в это не верю.

— Хорошо. Я согласен ждать названый тобой срок, египтянин. Но если к этому времени ворота Рима будут по-прежнему закрыты, я возьму этот город в третий раз и тогда, оставшиеся в живых позавидуют мертвым — объявил свою волю Александр, и стратеги в знак своей покорности опустили головы.

Получив согласие царя на продолжение осады, Эвмен вместе с Нефтехом отбыли на Марсово поле. Там находилась полевая ставка кардийца, откуда он с удвоенной силой стал следить за осадой города. По его приказу создались специальные отряды, которые стали бороться с ночными вылазками римлян и это дало свои результаты.