Четыре грани 3.2

Ливар без хвастовства считался одним из лучших мечников. Только вот и Аслан входил в тот же список. Морицкий имел отличную реакцию и знал множество приемов, способных сохранить жизнь, отправляя в небытие своих врагов. Но и полукровка пользовался различными техниками ведения боя, не стесняясь менять рисунок красивого смертоносного танца прямо во время спарринга. На стороне Ливара был опыт прожитых лет и участия в полномасштабных войнах и не совсем законных стычках, но на стороне Аслана — молодость и варварская кровь выносливых сильных воинов-степняков. Его никак нельзя было причислить к незрелым щенкам, побеждающим ровесников в тренировочном бою, и поэтому всем и всюду рвущихся доказать свое превосходство.

Безрассудностью варвар тоже, к сожалению, не страдал. Но думать заранее о том, что спарринг может окончиться и не его победой, Морицкий не считал уместным. Проигрывать он страшно не любил, хотя и случалось. Но в данном случае, предвкушая ценность приза, он гнал прочь малодушные мысли, твердо намереваясь вырвать эту победу любой ценой.

И это предвкушение развлечения с мальчишкой несколько притупляло его обычное хладнокровие в таких вопросах. Душный зал, громкая музыка, преувеличенная радость на лицах местных кокеток, яркое мельтешение толпы, разодетой в дорогие наряды и увешенной гарнитурами из драгоценных камней, раздражали. А от выпивки, с которой он слегка переусердствовал, надеясь отвлечься от мыслей о скором воплощении своих фантазий, возбуждение никуда не делось, а, наоборот, сделалось еще ярче, еще ощутимее...

Остальные столичные гости весьма неплохо вписались в общее веселье. Хотя Советник, к примеру, лишь раз соизволил станцевать с женой Аслана, но зато потом с удовольствием вел скучные (с точки зрения женщин) беседы с мужскими представителями местной знати. Рэлы же вовсю пользовались своим положением завидных холостяков, хотя вряд ли кто из родителей дебютанток, в неимоверном количестве для такого небольшого городка присутствующих на балу, рассматривал столичных кавалеров всерьез в качестве будущего зятя.

Однако данный факт отнюдь не мешал всеобщему веселью, тем более что местных молодых эров было более чем достаточно, а столичные гости придавали всему происходящему капельку поистине великосветского лоска.

К сожалению, рано или поздно все имеет свойство заканчиваться. И когда народ все-таки начал потихоньку покидать гостеприимный особняк градоначальника, Ливар позволил себе поддаться на уговоры Сибора, решившего всенепременно закончить свою ночь незабываемыми острыми ощущениями. Которые были обещаны Асланом и выделенным в сопровождение гостям по злачным местам смазливым бойцом, наверняка уставшим отбиваться от знаков внимания со стороны местных прелестниц.

Честно сказать, в облике Сауша, беззаботно поддерживающем беседу фривольного содержания с Мангерским, слегка злоупотребившему напитками Морицкому, время от времени казалось, что он замечает некоторую весьма интересную схожесть с объектом его вожделения. Жаль, что этот парень выглядит слишком взросло и независимо, а то в темноте можно было бы и... Хотя нет, с подобным предложением к бойцу из элитной лаэрской сотни, пожалуй, лучше не соваться.

Вандий тоже хотел было присоединиться к их компании, но Альвиан что-то сказал ему, отозвав в сторонку, и молодой рэл недовольно поплелся в сторону экипажей, отправляющихся обратно в Замок. Аслан предложил всем гостям переночевать в городе, но Советник отклонил это предложение, решив, что городской гомон поутру не даст ему как следует выспаться.

Умаявшиеся ловеласы, не пропустившие ни одного танца, видимо, тоже не захотели испытывать судьбу, и предпочли вернуться под защиту надежных стен пограничной крепости. Тем более что это юные девицы, розовея от волнения и духоты, провожали каждое действие холеных молодых людей томными взглядами, которые при небольшой доле воображения можно было счесть за многообещающие. А приторно-умильные улыбочки их расчетливых мамаш и настороженные взгляды добропорядочных отцов семейств, наверное, еще не слишком хорошо забывших потребности молодых мужчин, подстегивали интуитивно держаться подальше от провинциальных прелестниц. Слишком серьезные игры с ухаживанием и соблюдением этикета, в планы рэлов не входили, а естественные потребности проще удовлетворить с простыми девками, дабы избежать ненужной 'славы'. В принципе-то, сам скандал их мало занимал, потому что они намеревались покинуть земли младшего сына Правителя и забыть об этой поездке. Но вот если до столицы докатится эхо того, как они тут покуролесили, наверняка не избежать насмешек от злопыхателей. Дескать, неужто ради того, чтобы пофлиртовать с девушками из приличных домов, пришлось тащиться в такую глушь?

Аслан с удовольствием бы остался в городе вместе с женой. Тесса выглядела утомленной, несмотря на то, что уверяла, будто замечательно провела время. Видимо, разговор, состоявшийся перед выходом из дома, оставил свой след, не дав отвлечься от переживаний, навалившихся в последние дни. Зря он затеял его перед балом. У самого у него нерадостные новости, сообщенные отцом в письме, отошли на второй план. Для начала надо решить более насущные вопросы. Лаэр сочувствовал жене, не захотевшей танцевать с гостями весь вечер, но поскольку он был занят разговорами, то не смог должным образом уделить ей внимание. Любимая девочка вынуждена была поддерживать светскую беседу и слушать сплетни городских кумушек, обрадованных возможностью пообщаться с первой леди...

Слишком целомудренный наряд Тессы вызвал неоднозначное суждение у присутствовавших на балу. Наверное, ей пришлось выкручиваться, придумывая достойное оправдание, хотя, по-своему, закрытые плечи на фоне обнаженных даже у юных девиц, смотрелись вызывающе притягательно, волнуя воображение.

Аслан старался абстрагироваться от неприятных мыслей, прекрасно понимая, что избежать раннего ухода под благовидным предлогом задолго до конца вечера, не получится. Мириться с обстоятельствами светского общения, раз наделен верховной властью в этих землях, становилось все труднее, но он мужественно терпел. Слава Великим Духам, не так часто происходят столь глобальные мероприятия. Лаэр даже пытался найти в этой праздничной атмосфере приема в честь столичных гостей что-то приятное. Легкие закуски и легкие, дорогущие напитки, выделенные для такого случая из собственных подвалов, не уступали изысканностью и тем, что подавались во Дворце у Правителя Энейлиса. Гости, похоже, не скучали и были довольны провинциальным приемом. Но сама мысль о том, что Ливар со своими людьми свободно передвигается по его землям, заставлял Аслан нервничать. Он хотел убедиться самолично, что Рени ничего не угрожает со стороны этого сына шакала. И хотя понимал, что в столь поздний час, когда он вернется в Замок, Котенок уже наверняка будет отправлен спать кем-нибудь из старших родичей, все равно иррациональное желание увидеть его, преобладало.

С Тессой Аслан расстался у ворот их городского дома. Разумеется, предварительно убедившись, что охрана бдительно следит за безопасностью здания (небольшого по местным меркам строения такого значения, всего-то в три этажа) и его обитателей, а челядь высыпала во двор, огороженный высокой кованой оградой, надежно вмурованной в каменные столбы, увенчанные стилизованными каменными чашами. Встретить редко появлявшуюся здесь хозяйку, предпочитавшую с мужем обитать в Замке (хотя они искренне не понимали, как можно променять шум пусть не столичного, но все же города на скуку уклада жизни в приграничной крепости), несмотря на поздний час, вышла почти вся прислуга. Некоторые даже за глаза жалели свою госпожу, дескать, такая молодая, красивая, но бедняжка так любит своего супруга, что вынуждена находиться при нем среди его солдат, невольно подчиняясь уставному распорядку размещенного в Замке гарнизона.

Убедившись, что за въехавшим во двор экипажем с хозяйкой, радушно распахнутые ворота, украшенные родовым вензелем, заперли, лаэр поспешил в крепость.

Обратный путь не занял много времени. Ночной морозец заставлял кучеров экипажей подгонять лошадей, а конные всадники и сами не горели желанием тащиться прогулочным шагом.

Аслан расстался с вышедшими из карет гостями у крыльца, и, пожелав им доброй ночи, отправился принимать рапорт у Ориса, ожидавшего его возвращения.

— За время Вашего отсутствия ничего непредвиденного не произошло, — доложил тот. — Инвар поехал проверять посты. Насколько я понимаю, остальные предпочли задержаться в городе? — спросил первый помощник лаэра, имея в виду неполный состав делегации.

— Да, Морицкий и Мангерский решили 'продегустировать' красоток из местного Дома Удовольствий.

— Его люди при нем? — осведомился Орис.

— С нами никто из них не возвращался. Хотя, не уверен, что и люди Ливара отправятся в тот же бордель. Все-таки расценки у них ого-го...

— Хм... Наш-то Красавчик традиционно предпочитает именно его.

— Не забывай, что постоянным клиентам с приятной внешностью и обхождением положены скидки даже в таких дорогих заведениях.

— Это верно, — хохотнул первый помощник. — Так ты все-таки отправил его в этот 'наряд', в сопровождение?

— Слово лаэра нельзя нарушать, — усмехнулся Аслан.

— А если...— посерьезнел боец, припомнив 'черную славу' Морицкого.

— Строго настрого Саушу было запрещено во что-либо вмешиваться, если только нет непосредственной угрозы человеческой жизни. Ты ведь и сам прекрасно понимаешь, что с таким, как Ливар, да и вообще с человеком его положения и репутации никто связываться не захочет. И если дойдет до суда и следствия, 'потерпевшая' заявит, что все было по обоюдному согласию...

— Ну да, ну да, — понимающе кивнул Орис, сплюнув под ноги. Несмотря на проблемы с образованием, он прекрасно разбирался в человеческой натуре. И хорошо понимал, почему Аслан все-таки 'наказал' Красавчика. Вряд ли хоть кто-то из парней по доброй воле согласился бы исполнять эту сомнительного почета роль. Морицкий, несмотря на все дурные слухи, что ходили о нем, всю дорогу сюда держался в стороне от неприятностей, но Орису уже рассказали о его провокации при встрече со степняками. Кто знает, как этого хищника действует поистине запретный плод, находящийся так близко без возможности получить его. Вполне возможно, что этот мужчина вполне безобидно проведет ночь с одной, а то и несколькими девками или даже мальчиками, продающими свое тело за деньги похотливым извращенцам, ежели таковые (редкое в их местности предложение) отыщутся. Но и исключать, что он не выместит свою злость и недовольство ситуацией на жертвах обстоятельств, тоже не следовало. Впрочем, как Орис понял, Аслан предпочел бы расплачиваться звонкой монетой за уверенность, что этот мужчина будет держаться как можно дальше от Ренальда. И, если дойдет до беды, компенсирует ущерб. Да он и сам бы поступил на месте лаэра подобным образом, хорошо понимая, как много 'братишка' значит для него самого. — А Хозяйка-то хоть предупреждена, что ее цыпочки могут пострадать в ходе общения с этим ублюдком?

— Профессия жриц любви за эквивалентную плату и так носит серьезную степень риска. Саушу я намекнул, чтобы он предупредил своих постоянных подружек о возможных последствиях. Так что будем надеяться, что никто из них не пострадает.

— Как думаешь, надолго у них хватит запала?

— У кого? У профессионалок или у Ливара с Сибором?

— У девок.

— Ну, человеческая жадность иногда позорно пасует перед инстинктами самосохранения. Думаю, до утра вряд ли дорогих клиентов выпустят из заведения. Но...

— Стоит удвоить охрану? — буквально снял с языка господина невысказанное опасение Орис.

— Сколько человек у старой казармы? — смутился лаэр.

— Наших — всего четверо, сменяются каждые два часа. И сами степняки. Внешний караул несут 'пятерками'. В казарму я не заходил, но и там, насколько я понимаю, наверняка кто-нибудь бодрствует, пока остальные отдыхают.

— А то как же, — согласился Аслан.

— Ну так как распорядишься?

— Думаю, четверых бойцов вполне достаточно, вряд ли Морицкий решится на како-нибудь безрассудство на территории Замка, — не слишком уверенно решил лаэр, с ужасом отмечая степень своей паранойи насчет безопасности Рени. И вполне справедливо осудил себя за то, что спокойно оставил жену (правда, под надежной охраной дюжины отменных гвардейцев городской стражи и прислуги) в городе.

Тесса и сама не беззащитна. Да и Морицкий, слава Великим Духам, не имеет к ней интереса. Да и вообще, не настолько он сумасшедший, чтобы провоцировать конфликт из-за законной супруги, одержимый лишь одной идеей...

Но Рени он не получит!

Обидно, что Котенок перестал быть таким доверчивым и открытым, и научился огрызаться. Хотя в какой-то мере это становилось даже интересным, похожим на военные действия — серьезный конфликт интересов сторон, осаду и вынужденное прохладное перемирие. Но Аслан сейчас был готов и на такие хрупкие отношения...

Если бы он только не опасался ехидных замечаний Дерека и Даута, то непременно прямо в этот полуночный час отправился бы в казарму, чтобы хоть взглянуть на спящее Тессино Солнышко. Есть, конечно, слабенький вариант, что Рени еще не спит, а зубрит учебники, но тогда, тем более не стоит его отвлекать и будоражить своим появлением...

Да и самому пора отправляться на отдых. День был долгий, наполненный слишком многими треволнениями. И пока еще расслабляться рано. Аслан почему-то был уверен, что, вернее, какой именно приз Морицкий предложит поставить на кон, оспаривая звание лучшего бойца в предстоящем спарринге.

Вот только хозяин Замка не слишком жаловал азартные игры. И ни за что не согласился бы на подобный риск, даже будучи уверен в благословлении Великих Духов. Ренальд — не разменная монетка в самцовских разборках хищников. Он и сам скоро превратится в такого, но пока еще его повадки слишком далеки от совершенной дикой грации матерого зверя. Лучше бы Котенок сохранил в душе эту наивную чистоту и ясный свет, не касаясь такой стороны жизни, на которой обитают особи, подобные его дяде, отцу Мартиновой жены, Морицкому и иже с ними...

Быстро приняв душ, не вытираясь, обнаженный Аслан, блестя капельками воды на смуглой коже, красиво облепившей тренированные мышцы воина, прошлепал босиком до кровати и забрался под одеяло. Муж Тессы редко мерз, но сегодня в пустой одинокой спальне ему было зябко...

Лаэр уже опасался, что невеселые думы, целый день преследовавшие его, не дадут уснуть, несмотря на применение варварской техники для принудительного отдыха, но едва голова коснулась подушки, Аслан провалился в блаженное забытье...

Из которого его выдернули ранним утром.

Прибывший из ближайшего к крепости поселка гонец (перепуганный взъерошенный парнишка лет двенадцати-тринадцати) сбивчиво рассказал невероятную историю о нападении волков, порезавших стадо овец, загрызших старого пса и мирно дремавшего в яслях сторожа.

Люди проснулись оттого, что бесновались дворовые собаки, захлебывающиеся лаем и рвущиеся с цепей, да в хлевах беспокойно на разные голоса надрывалась домашняя скотина. Пока спросонья разобрались, в чем дело, волков и след простыл. Взбудораженные мужики, напуганные наглым визитом хищных зверей и самим чудовищным происшествием, решили просить помощи в расследовании и ограждении от подобной напасти у лаэра, благо крепость-то гораздо ближе города.