Роман "Графиня по вызову"

— Вы намерены отомстить принцу за какую-то девушку? — выловила из сказанного нужную информацию я.

— Это не твоё дело! — повторил веснушчатый. Но, совершенно непоследовательно, принялся объяснять. — Рикардо Дельтаго надругался над нашей сестрой, его невестой, — он кивнул в сторону блондина, — и теперь должен понести наказание.

— Надругался? — переспросила я. — С чего вы взяли?

— С того, что у неё есть жених, — отрезал веснушчатый. — И блудливые принцы ей не нужны.

Надо было бы усмехнуться, но по понятным причинам я этого не сделала. Надругался, конечно. Свечку эта троица, надо полагать, не держала. Судя по тому, как выглядит женишок, нет ничего удивительного в том, что девица стала искать развлечения на стороне, не говоря уж о том, что наследный принц — это немалое искушение. Видимо, братья прознали про эту историю, и, не имея возможности отпираться, она поспешила снять с себя вину, обвинив любовника в насилии.

В любом случае, надо быть круглыми идиотами, чтобы проникнуть во дворец, дабы свести счёты с наследником престола... Однако самая большая глупость заключается в том, что таким идиотам не так уж редко удаётся осуществить свои планы. Другое дело, что шансов выйти сухими из воды у них нет, а этого они, похоже, по своему скудоумию не понимают.

Стук в дверь был достаточно тихим, но мне показалось, будто в комнате прогремел гром. Мужчины сразу подобрались; веснушчатый вскочил с кровати. Я сидела без движения, лишь подняла на него вопросительный взгляд.

Стук повторился, на этот раз более громкий и настойчивый.

— Спроси, кто там, — шёпотом сказал главарь, направляя на меня пистолет. — Одно лишнее слово — сама понимаешь.

Смерив его недовольным взглядом, я поднялась со стула и подошла к двери.

— Кто там? — громко спросила я.

— Это я, — послышался голос Рэма.

Я до боли сжала пальцы рук.

— Я занята, Ринольд. Увидимся завтра.

Я специально использовала это имя. Не знаю, на что рассчитывала, но во всяком случае он должен был понять, что дело нечисто. Может быть, догадается, что меня удерживают силой, и вернётся с подкреплением? Хотя даже в этом случае я слишком серьёзно рискую.

К моему удивлению, Рэм проявил настойчивость.

— Аделина, открой. Нам надо поговорить.

Боги, не ожидала от него такой непонятливости! От раздражения и волнения я чуть не притопнула ногой.

— Я же уже сказала, Ринольд! Я занята.

— Аделина, меня не интересует, что ты сказала, — жёстко отозвался Рэм, и я нахмурилась от непривычного тона. — К тебе скоро придёт принц. Возможно, он уже по дороге сюда. Я должен дать тебе некоторые рекомендации по поводу вашего с ним общения. Потом сразу уйду. Мне нужно две минуты.

Рекомендации? Я обернулась к мужчинам, делая вид, что разговор идёт, как надо.

— Пусть заходит, — еле слышно шепнул веснушчатый, отступая к ширме. — Если ничего не заметит, уйдёт. Нам нужен не он. Заметит — ему же хуже.

— Впусти и без глупостей. Ни одного лишнего слова, — прошептал мне в самое ухо Альфред, отступая к гардине.

— Имей в виду: ты у меня под прицелом, — добавил второй.

Все трое держали в руках оружие. У двоих — пистолеты, у Альфреда — обнажённая шпага и кинжал. Когда они скрылись из виду, каждый в своём убежище, я открыла дверь.

— Привет.

Рэм вошёл и, прежде чем я успела хоть что-то сказать, обнял меня и поцеловал в губы. Это было крайне несвоевременно, и я попыталась вырваться, но он держал крепко.

— До прихода принца есть ещё немного времени, и, я думаю, нам следует использовать его, дабы отрепетировать то, чем вы займётесь, — самодовольно произнёс он.

И выпустил меня из объятий, но лишь для того, чтобы скинуть камзол и начать расстёгивать рубашку.

— Что ты себе позволяешь? — воскликнула я, ещё не совсем понимая, что происходит.

— Всё, что положено принцу, перепадает и миньону, — ухмыльнулся Рэм, скидывая рубашку и демонстрируя мне свой обнажённый торс. — Это непреложный закон двора. Ты разве не знала?

Он стянул с меня шаль, поцеловал в оголившееся плечо и, скользнув рукой между лопатками, запустил её под платье.

— Мы не одни, — сумела я шепнуть ему в этот момент.

— Знаю, — лаконично ответил Рэм.

В этот момент у меня отлегло от сердца. Ну что ж, играть, так играть.

— Мне нет никакого дела до ваших законов, — заявила я, пытаясь высвободиться.

— Напрасно, дорогая, очень напрасно! — заявил Рэм, удерживая меня в своих объятиях и принимаясь покрывать мою шею и лицо поцелуями.

При этом его взгляд ненавязчиво скользил по комнате, на долю секунды задержавшись то на чуть качнувшейся гардине, то на ширме.

— Сегодня ты сделаешь мне то, на что не согласилась в прошлый раз, — нагло заявил он.

— Даже и не подумаю! Я не такая.

— Все вы такие, если как следует надавить, — возразил он, укладывая меня прямо на ковёр.

На этот раз качнулась не только гардина, но и ширма. Устроенный нами спектакль определённо имел успех.

Рэм склонился надо мной, и я вдруг поняла, что он прикрывает меня от злоумышленников собственным телом.

— Может вернуться мой муж, — выдвинула новый аргумент я.

— Пускай возвращается, — ответил Рэм. — Выдадим ему орден за заслуги перед королевством. Он останется доволен.

А потом послышался резкий шум со стороны окна. Рэм прижал меня к полу, надавив своим весом. Я ничего не видела, кроме его плеча и куска потолка, но услышала несколько выстрелов, а затем — звон стали. Где-то разбилось стекло. И, кажется, кто-то опрокинул стул или кресло.

После того, как выстрелы стихли, Рэм приподнял голову, а затем бросил мне: "Беги за дверь!" и вскочил на ноги. Он помог мне встать, и я действительно отскочила ближе к двери, но даже не думала покидать комнату.

В этом не было необходимости. Даже Рэм, подхвативший с пола шпагу (и весьма впечатляюще смотревшийся с оружием и обнажённым торсом), увидел, что здесь справляются и без него, а потому вступать в бой не стал. Я насчитала пятерых гвардейцев, явно пробравшихся в комнату через окно. Помимо недавнего шума об этом свидетельствовала и покорёженная оконная рама, и сорванная гардина, и покачивающаяся снаружи верёвка: похоже, как минимум некоторые из гвардейцев спустились по ней с третьего этажа.

Один гвардеец отступил, прижимая руку к простреленному плечу, но и способных сражаться злоумышленников осталось только двое: Альфред был ранен в правый бок. Сражение ещё продолжалось, но обещало быть коротким. Четверо против двоих — не самый удачный расклад для последних, а тут в комнату стали вбегать новые гвардейцы, на этот раз через дверь. Минута, максимум полторы — и сдавшиеся братья были повязаны.

— Лекаря! — распорядился Рэм, склонившись над раненным гвардейцем.

В сторону Альфреда он лишний раз даже не посмотрел.

— Отлично сработали!

Он обращался ко всем гвардейцам, но ответил за них капитан:

— Рады стараться! Что теперь делать с этими?

Губы подхватившего с пола рубашку Рэма скривились в нехорошей улыбке.

— Отведите их к кардиналу. Нехорошо заставлять его преосвященство долго ждать.

Накинув рубашку, он стал застёгивать пуговицы.

— В кабинет? — уточнил капитан.

Улыбка Рэма стала ещё более нехорошей.

— Зачем же в кабинет? — удивился он. — Это не те люди, которых следует принимать в кабинете. Его высокопреосвященство ждёт их внизу.

Последнего слова явно оказалось достаточно, чтобы капитан и другие гвардейцы всё поняли. Дополнительных вопросов не было, так что всех троих быстро вывели из спальни. Последним шёл раненый, его поддерживал ещё один гвардеец.

Я окинула взглядом опустевшую комнату. На полу валялись осколки, отбившиеся от фарфоровой музыкальной шкатулки. Гардина порвана в двух местах, к тому же на ней отчётливо видны серые следы мужских сапог. Стол сдвинут с места, один стул перевёрнут. Впрочем, я отмечала всё это без эмоций, просто из привычки к наблюдательности. Такие мелочи, как устроенный в спальне беспорядок, всерьёз обеспокоить меня сейчас точно не могли.

— Аделина, пойдём.

Я не сразу отреагировала на слова, и Рэм просто вывел меня в гостиную. Горничных, по-видимому, уже кто-то вызвал, поскольку они сразу же зашли в спальню и принялись ликвидировать свидетельства недавней схватки. Я крикнула, чтобы заодно сменили постельное бельё.

— Что?

Рэм с такой силой сжал моё запястье и так резко развернул к себе лицом, что я чуть не вскрикнула.

— Один из них сидел на кровати, я просто брезгую туда теперь ложиться, — отозвалась я.

Рэм облегчённо выдохнул.

— Им сильно повезло, — пробормотал он.

Повезло? Учитывая то, где и с кем они в данный момент встречаются? Не думаю. И кстати сильно подозреваю, что Альфреду, в отличие от гвардейца, никто не спешит оказывать медицинскую помощь.

Рэм усадил меня на диван. Управлять мной в данный момент было до обидного легко; собственно говоря, я поняла, что он сделал, лишь оказавшись на сиденье. А он, не задавая вопросов, прошёл к столу, налил в бокал воды из графина и протянул мне.

Я машинально выпила. Вода была прохладной, и это оказалось кстати. Рэм всё так же молча забрал опустевший бокал, поставил на стол и сел рядом со мной.

— Тебе основательно досталось, — проговорил он, вглядываясь в моё лицо.

Я промолчала. Могло быть существенно хуже, да и в любом случае, я не привыкла жаловаться и проявлять слабость. Моя жизнь во многом построена на том, чтобы демонстрировать окружающим собственную беззаботность, спокойствие и неуязвимость, психологическую и не только. Чуть-чуть лукавства, изрядная порция жизнерадостности и много шарма. Такой коктейль срабатывает всегда.

Но Рэм продолжал смотреть на меня обеспокоенным взглядом, просто, без всякого подтекста, и мне внезапно захотелось послать всё к чертям. Кто сказал, что я обязана беспрерывно держать лицо? И, не слишком хорошо осознавая, что делаю, я потянулась к нему навстречу, уткнулась носом в недавно надетую рубашку, крепко сжала пальцами его плечи. Не заплакала, нет; я вообще плохо помню, когда в последний раз это делала. Просто позволила прорваться наружу нервной дрожи, которую сдерживала до сих пор.

Рэм крепко прижал меня к себе и, продолжая обнимать одной рукой, погладил другой по волосам. Дрожь стала ещё более сильной и, сколь ни удивительно, глаза слегка увлажнились.

— Прости, что не пришёл быстрее, — сказал он.

От удивления у меня даже остановились слёзы.

— "Прости"? — переспросила я, чуть отстраняясь, чтобы посмотреть Рэму в глаза. — Мне повезло, что ты вообще пришёл. Кстати, откуда ты узнал, что происходит?

— Просто я тоже собирался навестить тебя сегодня вечером, — объяснил он, снова мягко привлекая меня к себе. На этот раз я устроила голову на его плече, что позволяло время от времени следить за выражением его лица. — И решил отправиться не совсем стандартным способом — или уже, наоборот, стандартным, тут уж решай сама.

— Словом, полез в окно? — догадалась я.

— Угу.

— Но зачем?

— Просто решил, что так будет забавно, — усмехнулся Рэм. — Однако забавно не оказалось. Добравшись до окна, я услышал мужские голоса и затаился. Вскоре услышал достаточно для того, чтобы оценить ситуацию. У меня было желание сразу ворваться в комнату, Аделина, но что бы это дало? Я даже не был уверен в том, сколько их, и, главное, ты была их заложницей. Пришлось спускаться и бегом мчаться обратно во дворец. Поднимать людей и на ходу придумывать план. К появлению гостей через дверь они были готовы, поэтому наиболее логичным представлялось использовать именно окно. Но было необходимо защитить тебя и хоть ненадолго отвлечь их внимание, давая гвардейцам хотя бы минимальную фору. Я не знал, есть ли у этих мерзавцев пистолеты, но это представлялось вполне вероятным.

— И ты придумал спектакль, — нервно усмехнулась я.

— Надеюсь, ты не станешь на меня за него злиться, — усмехнулся он в ответ.

— Пожалуй что нет. Тем более, результата ты добился. Бдительность они точно потеряли.

— Чем ребята своевременно и воспользовались, — подытожил Рэм. — Это была отличная идея — назвать меня Ринольдом, — добавил он. — Если бы я ни о чём не знал, после этого точно понял бы, что дело неладно.

— Твоя вдохновенная речь про права миньонов имела примерно такой же эффект, — ответила я похвалой на похвалу.

Дверь распахнулась, и я невольно вздрогнула, но Рэм успокаивающе прижал меня к себе.

— Сейчас сюда даже мышь не проберётся, — заверил он, но я уже сама сообразила, что иначе и быть не могло.

Конечно, сейчас мои покои охраняются как никогда.

— А я вот пробрался, — послышался голос Армана. — Аделина! — воскликнул он, опускаясь перед диваном на колени и беря меня за руку. — Я только пять минут назад обо всём узнал. Как ты? Цела?

— Цела, — ответил за меня Рэм. — С ней всё в порядке. Арман, будь другом, оставь нас наедине. Вы с Аделиной сможете обо всём поговорить завтра.

Дипломат вопросительно посмотрел мне в глаза. Я прикрыла веки в знак согласия и лёгкой улыбкой продемонстрировала, что со мной всё в порядке.

— Дожили! — демонстративно пробурчал Арман, поднимаясь на ноги и отряхивая колени от несуществующей пыли — а скорее, просто разглаживая брюки. — Вошёл в собственную гостиную, чтобы поговорить с собственной женой. Так нет же, её любовник заявляет мне, чтобы я оставил их одних, а она реагирует, как будто так и должно быть! Ладно-ладно, оставляю вас до завтра.

Подмигнув мне, он удалился в свою спальню.

Я лениво покачала головой, беззвучно смеясь над мальчишеской выходкой "супруга". Потом обессиленно откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. И тут же почувствовала у себя на плече руку Рэма.

— У тебя великолепное самообладание, — сказал он.

Я рассмеялась похвале, которую сочла совершенно неуместной.

— Ну да, особенно сейчас, — фыркнула я, утирая влажные всё-таки глаза.

— Ты отлично понимаешь, о чём я, — не оценил шутку Рэм. — Сейчас ты можешь себе позволить расслабиться. Выдержка тоже не всегда бывает уместной.

— Вот как? А тебе когда-нибудь доводилось терять самообладание? — заинтересовалась я.

Мы оба понимали, о чём идёт речь. Я не имела в виду ситуации вроде той, когда он прижал меня к стене в День Воина или ударил в челюсть Вильера. В тех случаях Рэм не столько терял самообладание, сколько позволял себе его потерять. Я же говорила о ситуциях, когда выдержка отказывает по-настоящему, против воли.

— Каждому человеку хоть когда-то, а доводилось терять самообладание, — заметил Рэм.

— И всё-таки?

Он пожал плечами.

— Во время эркландской кампании я получил довольно неприятное ранение. Принимать меры нужно было срочно, и лекарю пришлось штопать меня в полевых условиях. Я тогда плакал от боли. Куда уж хуже, в отношении выдержки. Рикардо, к слову, может подтвердить: он при этом присутствовал. Держал меня за руку от начала и до конца. Думаю, это было совсем не просто, так что ему остаётся лишь посочувствовать.

— Ну, в этой ситуации сочувствие вызывает в первую очередь не он, — хмыкнула я. — Хотя... Один мой знакомый, отец двоих детей, с пеной у рта утверждал, что мужу приходится во время родов значительно труднее, чем жене. Жена всего-то мучается от схваток и собственно рожает. А он, муж, волнуется, переживает и при этом ничего не может поделать. Я, конечно, высмеяла его, когда он это заявил, но... Кое-какая правда в его словах, наверное, есть.