Обещание полночной звезды 2. Родные незнакомые звёзды.

За долгой зимой пришла весна. В этом году тёплая и стремительная. Краткая пора беззащитно-голых деревьев и промозглой серости, а потом высокая синь неба, солнце, снова дарующее живительное тепло, земля омытая ручьями тающих снегов, молоденькая зелень повсюду и люди, будто повеселевшие и помолодевшие вместе с проснувшейся природой.

Мирэль потихоньку подрастала, когда я приходил, она уже шустро ползла мне навстречу и что-то лопотала на своём непонятном мне языке. Всё ещё слишком маленькая для своего возраста, но уже достаточно упрямая и целеустремлённая. Я не знал точно, как проявится в ней кровь, но пока она ничем не походила на Анри. Да, я иногда подсознательно искал его черты на детском личике. И, если честно, боялся найти. Зачем мне напоминание об угасшей любви и предательстве? Абсолютно незачем, как и лишние вопросы, которые могли появиться у окружающих. По счастью, Мирэль полностью пошла в меня, только волосы намного светлее, не просто русые, а серебристые, как у моей мамы.

В мае, когда стало уже совсем тепло, я начал ненадолго брать дочку с собой в лес. Велия сначала громко возмущалась, потом неодобрительно ворчала, но Элисар со мной согласился, и ей пришлось смириться. К тому же я был не один, со мной всегда был Яким и, что не удивительно, Коэн, которому всё-таки удалось заслужить утраченное прошлой осенью доверие сурового наставника.

Яким, конечно, беспокоился, мол, такая ответственность, мало ли что, но я точно знал, что никто и никогда здесь мою малышку не обидит, а ей просто нравился новый для неё мир. И она всем здесь нравилась. Рмыжих в лисьем обличии повадился постоянно вертеться рядом, так что мне пришлось придумывать для своих спутников более-менее правдоподобное объяснение столь пылкой привязанности лиса-переростка к нашей компании. Рмыжих же, совсем освоившись и осмелев, каждый раз встречал нас на опушке и провожал чуть ли не до самых ворот. А ещё позволял Мирэль делать с собой всё, чего бы только её душенька не пожелала: играть, дёргать за усы и хвост и спать в обнимку, когда девочка уставала.

Иногда, когда Леший с Коэном оставляли нас ненадолго у озера одних, к нам приходил Ольтан. Чтобы не напугать ребёнка, в том облике, который никогда не любил — человеческом. Трудно было не согласиться с Рмыжихом, Ольтан, как и Ольна, был нечеловечески совершенным и прекрасным. Гармонично развитое мужское тело, безупречно правильные черты лица, волосы до плеч цвета воронова крыла, а во взгляде мудрость прожитых веков иномирного существа. Только когда он смотрел на нас, особенно на Мирэль, в его глазах угадывались знакомые всем людям тепло и грусть. Он не говорил, но я и без слов понимал — мы с дочерью были родными и смертными, потому что принадлежали миру, отнявшему у него когда-то сестру.

Весну сменило жаркое лето. Дни хоть и длинные пролетали быстро. В лесу, сменяя друг друга, созревали разные ягоды, на полях вызревал урожай. Старейшины уже заговорили о приближающемся празднике, готовиться к которому лучше заранее, а то ведь, вроде как уж и не за горами, Бархорим недовольно хмурился, поминая, про очередной Великий Совет, а я надеялся снова увидеть Дана.

Это случилось в августе. Мы возвращались из леса, когда на выезде из города встретили небольшой отряд, возглавляемый Элисаром. Муж остановил коня и, легко спешившись, подошёл к нам.

— Мне на Дальнюю границу съездить надо, — заметив мой удивлённый взгляд, объяснил он.

— Зачем? Что-то случилось? — забеспокоился я.

— Да, вроде, ничего серьёзного, но лучше проверить.

— Пап, а можно я с тобой? — попросил Коэн.

— В другой раз. Хорошо? — улыбнулся Элисар сыну, потрепав по плечу.

Коэн совсем по-детски немного обиженно посопел, но затем, видимо опомнившись, что он уже взрослый, выпрямился и согласно кивнул.

— И когда ты вернёшься? — спросил я.

— Дня через три-четыре. Ты и соскучиться не успеешь.

— Успею, — выдохнул я и обнял его покрепче, чтобы даже и не думал сомневаться.

А потом ещё долго смотрел вслед отряду и ощущал тепло обнимающих меня рук.

— Не хандри, — хмыкнул рядом Яким, — пойдём-ка лучше ко мне в гости. Аля сегодня пироги обещала и Стешеника что-то там такое красивое для Мирочки сшила.

Мы с Коэном переглянулись и согласились. Почему-то домой мне совсем не хотелось, и даже представить было трудно, как теперь несколько дней спать одному. Но ведь Элисар обещал скоро вернуться, значит, и ждать придётся недолго. Справлюсь.

Аля действительно напекла пирогов и заварила какой-то особенно вкусный травяной чай, а Стеша подарила Мирэль чудесное льняное платьице с вышитыми незабудками. За угощением и разговорами время пролетело незаметно.

Когда мы вышли, на улице уже стемнело, Мирэль успела мирно задремать у меня на руках. Вдруг на городской стене раздались крики, мимо нас пробежал чем-то очень взволнованный страж. Я аккуратно передал дочку появившейся на крыльце Але, а сам поспешил к лестнице. Наверху столпившиеся у внушительной подзорной трубы дозорные не обратили на меня никакого внимания.

— Ты точно видел? — пробасил тот, что выглядел здесь самым старшим.

— Да точно говорю, сигнал это был. Тот самый. Условный, — заверил его один из дозорных.

— А теперь что?

— А теперь горит там что-то.

— Где горит? — вмешался в разговор я.

— Так у Рыжих куниц. Они же в той стороне находятся. Поди, недоглядели чего, вот и заполыхало. Надо утром с докладом к Бархориму идти.

— А что за сигнал?

— Помощи просят. А чем же мы им отсюда сейчас поможем? Ничем. Так вот завтра и доложим.

— Нет, сегодня доложим. Прямо сейчас, — решил я.

— А чего это ты тут раскомандовался?

— А ты приглядись повнимательнее.

Они и в самом деле все посмотрели на меня, будто только теперь заметили. Ну да, в темноте, да в суматохе, не до того было.

— Ладно. Раз уж так сложилось с нами пойдёшь, — буркнул старший. — Ежели что — это твоё решение посреди ночи напрасную тревогу поднять. Ты и отвечать перед ярамом будешь.

— Надо будет — отвечу.

Там ведь полыхает огонь, и люди просят о помощи. Мы к Рыжим куницам ближе всех, значит и помощь высылать нам. И как можно скорее. Мало ли что до утра случиться может.

========== Глава 46. Пепел. ==========

Когда мы пришли Бархорим уже готовился ко сну, но принять нас согласился сразу же.

— И каково ваше мнение? — внимательно выслушав стражей, осведомился он.

— Так надо бы съездить, — важно кивнул старший, — завтра после обеда я отряд назначу.

— А ты что думаешь? — посмотрел на меня ярам, — не для красоты же ты здесь.

Сказал бы я, для чего меня отважные воины с собой привели, ну да ладно, всё равно у меня было своё мнение по данному вопросу.

— Ехать надо немедленно, — без долгих реверансов сказал я.

— Незачем, — презрительно, будто я брякнул несусветную чушь, рубанул стражник.

— Куда торопиться-то? Если там пожар, так, как мы ни спеши, всё сгореть успеет.

— Но они нас звали.

— Так мы и не откажем. Вечер, утро, день — какая разница?

— Большая. Ехать надо сейчас.

Я чувствовал, что прав, что ждать нельзя, и эта уверенность, не давала мне отступиться.

Ярам несколько раз неторопливо прошёлся взад-вперёд по комнате, что-то обдумывая. Посмотрел на меня, на стражников и вынес вердикт:

— Выбери человек десять потолковее, Хармей. Отряд к Рыжим куницам должен отправиться через час.

— Так ведь ночь на дворе. Куда в этакую темень? И добираться туда аж цельных два дня, — возмутился Хармей.

— Я знаю короткий путь, — пришлось вмешаться мне. Всё-таки два дня — это слишком долго.

— Какой ещё короткий путь? Дорога-то туда всего одна ведёт, — зло глянул на меня старший стражник.

— Дорога одна, а звериных троп множество. Мы с Якимом однажды к границе клана Рыжих куниц за полдня добрались.

— Значит, пусть будет восемь человек, ни к чему большой толпой туда наведываться. Габриэля и этого самого Якима возьмёте в провожатые, раз они наши леса лучше нас знают, — решил Бархорим. — Как вернётесь — сразу с докладом ко мне.

Да, не так я собирался эту ночь провести. Впрочем, оно и к лучшему. Надо, значит, надо. Итак, у меня был всего час на сборы, ещё и с Лешим надо поговорить — некрасиво, что вот так за него всё решили. С тем я и отправился домой.

— Чё ж, без тебя там никого повнушительнее не нашлось что ль? — услышав новости, проворчала Велия. — Что я Элисару-то скажу, покуда он раньше тебя вернётся?

— Как есть, так и скажи. Я не придворная дайвиранская барышня всё же.

Вели только головой покачала, но котомочку мне всё же собрала. Якиму же и объяснять ничего не потребовалось, он, как чувствовал, уже у крыльца с походным мешком меня ждал.

— Я тоже пойду, — выскочив вслед за мной, заявил Коэн.

— А кто тогда останется за старшего? — возразил я. — Кто будет, если что, дом защищать?

— Так отчего защищать-то? — удивился мальчик.

— Да мало ли, что случиться может, а у нас одни женщины, и защитить их некому.

— Ну ладно уж... раз такое дело... — удручённо вздохнул Коэн. — Но вы тогда возвращайтесь поскорее.

— Мы постараемся, — хмыкнул Яким, — нам пора, все, наверно, уж у ворот собрались.

Приняли новоявленных проводников у ворот неласково. Воины переговаривались между собой, перебрасывались шутками, и поглядывали на нас с явным недоверием. А как же, заставили неизвестно зачем на ночь глядя выдвигаться, так ещё и чужакам путь прокладывать доверили.

Однако приказы ярама не оспаривались и не обсуждались. Так что скоро мы покинули город. Чем дальше становилось Белогорье, тем ближе подступала к небольшому отряду глухая ночная мгла. Маленькие походные светильники давали совсем немного света, так что дорогу можно было разглядеть с большим трудом.

В лесу никакой дороги не стало вовсе.

— Чуют мои потроха, скоро нам самим следопыты-спасатели понадобятся, — язвительно высказался один из воинов.

— Что верно, то верно, — поддержал его другой. — Всем миром искать нас будут. С такой-то подмогой.

— Это ещё, что за чёрт! — вскрикнул третий, заметив вынырнувшего из темноты лиса.

— Рмыжих, — поспешил представить оборотня я, пока никто за оружие не схватился.

— Он всегда к нам приходит.

— Ну да, видали, — вспомнил кто-то из отряда, — только со стены не разобрать было, что он огромный такой.

— Он и к Рыжим куницам с нами ходил, — я специально чуть повысил голос, чтобы меня хорошо расслышали.

Навостривший уши лис понятливо фыркнул, повёл чутким носом и потрусил вперёд. Теперь можно было не волноваться — заплутать нам точно не дадут.

Мы ехали несколько часов. На смену ночи пришло солнечное утро. Всё вокруг ожило: зашуршали какие-то зверушки, деловито застучал дятел, шмыгнул в кусты пугливый заяц. Мы ненадолго остановились, чтобы размять ноги после долгого пребывания в седле и поесть. Потом снова тронулись в путь.

До границы соседнего клана мы добрались к полудню, ещё часа через четыре достигли высокого холма, на котором располагался Верхояр — главный город Рыжих куниц. Сильно пахло гарью. Неестественная тишина окутывала всё вокруг плотным непроницаемым коконом. Пока мы по широкой дороге поднимались на холм, в отряде не проронили ни слова.

Нас никто не встретил. Местами почерневшая высокая стена была пуста, узкие городские ворота — выломаны. Несмотря на летнюю жару, меня пробил озноб. Я чувствовал, приближение чего-то. Чего-то большого, страшного, всеобъемлющего, неизбежного. И всё же я вместе со всеми преодолел невидимую черту, чтобы убедиться, что в этой огромной, залитой солнцем, усыпанной пеплом братской могиле уже некого было спасать.

— Это что ж такое здесь стряслось-то? — глядя на тлеющие остатки домов вымолвил кто-то из воинов.

— А то ты сам не понял, — зло сощурился Хармей, — надо всё обыскать, вдруг, кто уцелел. Тмирог, Вимир, отправляйтесь-ка к ближайшей деревне, разведайте, что там, и мигом обратно. Нам возвращаться надо. И как можно скорей.

Двое из отряда отправились, куда было приказано, остальные разделились, чтобы обыскать город. Я шёл рядом с Якимом по усыпанной телами улице, закрывая нос и рот мокрой тряпкой, и старался не смотреть на мёртвых. Мне казалось, что я не своими ногами иду, что всё это какой-то кошмарный сон. А потом я увидел её. Она лежала прямо поперёк дороги в изодранной одежде, голубые глаза слепо смотрели в высокое безмятежное небо. Я не знал её имени, но однажды уже видел её лицо. Не было на ней никакой красной ленты. Этой женщине перерезали горло и бросили, как ненужную вещь.

Я беспомощно огляделся вокруг, пытаясь понять, зачем мне было послано когда-то это видение, а заодно и свыкнуться с чудовищной правдой — впереди нас ждала война, которая минувшей ночью уже собрала первую кровавую дань.

Рыжие куницы ближе всех к Дальней границе. Мы их ближайшие соседи, а это значит, что мы будем следующими.

========== Глава 47. Власть страха. ==========

Клубы белого тумана отхлынули, и мир обрёл предельную чёткость. Солнце было ослепительно ярким, небо безоблачно-синим, чёрные глазницы обгоревших домов смотрели на пришлых чужаков равнодушно и безжизненно. Осознание обрушилось на меня подобно ледяному потоку. Всё это не было сном, видением или порождением больного разума. Всё это происходило на самом деле.

Женщина на дороге была реальной. И мёртвой. Я долго стоял и внимательно рассматривал её, пытаясь найти ответ на свой вопрос. Смотреть на других мне по-прежнему не хватало мужества.

— Ты можешь найти её дом? — убедившись, что Яким отошёл достаточно далеко, спросил я жавшегося к моим ногам лиса.

— Я не собака, — рассержено вздыбил шерсть на загривке Рмыжих.

— Знаю, но нам надо его найти.

— Зачем?

— Я так чувствую.

— Здесь всюду пахнет огнём и смертью. Нам здесь не место.

— Пожалуйста, — тихо попросил я, — обещаю, мы скоро уйдём.

Оборотень тоскливо глянул на меня, потом припал к земле, прижал к голове уши и, вздрагивая, пополз между домами. Я последовал за ним. Что-то внутри, остервенело сражаясь с подступающей паникой, снова гнало меня вперёд, заставляло сосредоточиться и действовать. Подобное уже бывало раньше, но ещё никогда так сильно.

— Это здесь, — замер рядом с невысоким крыльцом Рмыжих.

Я осторожно поднялся по чудом уцелевшим ступенькам и, толкнув дверь, вошёл. По сравнению с другими, этот дом не сильно пострадал — огонь голодно облизал стены, но что-то не впустило его внутрь. Везде был жуткий беспорядок: поломанная перевёрнутая мебель, битая посуда, растерзанная кошка у печи.

— Ты под пол лучше загляни, — раздался за спиной хриплый старческий голос.

Я обернулся и увидел домовика. Маленький человечек в лохмотьях, сгорбившись сидел у стены, указывая скрюченным пальцем на дальний угол. Там под половицами обнаружился небольшой погребок, где среди мешков, ящиков и кадушек в плетёной корзине спал ребёнок.

— Она едва успела дитё сюды снесть, покуда эти нелюди окаянные не вломились, — аккуратно поправляя чуть сбившееся покрывальце, сказал домовик. — Потом кое-как от них вывернулась, выбегла, чтоб из дому их увесть. А я мельчонку усыпил, чтоб себя криком не выдал. Сберечь-то сберёг, а, что дальше делать не ведал.