Нарушитель клятвы(закончено)

— И что?

— Он крал запах моей еды, ваша милость, чтобы его вонючий хлеб, казался вкуснее, — повар занёс кулак над головой парня.

— И что ты хочешь?

— Пусть он оплатит, ваша милость, — повар склонил голову.

Далай почесал короткую бороду. Вопрос не из лёгких. Не уж то им больше не чем заняться, как разбирать такие спешные дела или настоящее воровство исчезло и в городе перестали убивать.

— А что ты думаешь? — он обратился к судье.

— Ваша милость, мы выслушаем ваше решение, если вы хотите.

— У тебя есть деньги? — Далай встретился с яркими карими глазами.

— Если бы у меня были деньги, думаете я бы ел гнилой хлеб?

Как только он договорил сразу же получил по уху.

Так сказано... ни страха, ни сожаления. Только каменная твёрдость.

— Перед тобой сам король, червяк, — слова принадлежали охраннику, нависшему над виновником, как утёс над морем.

Далай улыбнулся.

— Я думаю здесь никто не будет против, если я оплачу за этого голодающего?

Люди закивали. Лица такие одобряющие и радостные, будто сейчас посыплется золотой дождь. Народ любил, когда за него платят.

— Сколько он должен?

Повар замялся. Сделал вид, словно он решает целую теорему и выпалил:

— Десять медяков.

— Итак, десять медяков за аромат твой стряпни... наверно вкусная?

— Самая вкусная на этой улице, ваша милость, — по торопился ответить повар.

— Хорошо, что не во всём городе.

Смех волной прокатился по толпе.

— Весул, дай мне десять медяков, — Далай протянул ладонь.

Тёплая медь коснулась кожи. Далай потряс монеты:

— Звенят.

Толпа опять рассмеялась.

Далай раскрыл другую ладонь и монеты со звуком, по одной, перекачивали в неё.

— Слышал? — Далай пристально взглянул на повара.

— Да, ваша милость.

Далай сжал монеты в кулаке, потряс их, и передал Весулу.

— Ты доволен?

— Но...

— Уважаемые господа, — начал Далай, — этот человек обвинил его. — Он показал на парня в кандалах. — Обвинил его в том, что он украл аромат его выпечки. Бедный мальчишка вдохнул этот запах... и как вы думаете, правильно ли я сделал, что оплатил повару звуком монет?

Толпа загудела. Люди вскинули руки и яростно поддержали короля. На лицах появилась гордость. Кто-то даже расплакался и упал ничком. Кто-то попытался самовольно освободить парня и побить повара. Стража не мешкала. Солдаты плотным строем отгородили Далая и стеной разделили толпу.

По коже Далая пробежали мурашки. Внутри поднимался восторг. Он радовался толпе, которая яростно приветствовала решение. Далай аплодировал сам себе. Народ его любит.

Дворянство лишило Далая одной ножки стула. Но стул может простоять и на трёх, если правильно их расставить. Армия, мещанство и крестьяне, смогут стать твёрдой опорой.

Рядом кто-то прокашлялся, да так громко, что это отвлекло Далая от шумящей толпы.

— Ваше Величество, — из уст Весула — обращение звучало так слащаво и неправдоподобно.

— Ты отвлекаешь меня от триумфа, — Далай вернулся к лицезрению толпы.

— У нас проблемы.

— У нас? Они могут быть только у тебя Весул, — лицо не изменилось, все такое же угрюмое, значит и на самом деле беда.

Разразилась невидимая молния. Последний раз эти слова Далай слышал больше года назад, когда погиб племянник. Всю радость, которая бушевала в душе, смыло большой волной, которая оставила только голые камни.

— Ты испортил мне настроение.

— Прошу прощения, ваше величество, но дело серьёзное — пришли вести из Вистфорка.

Далай внимательно выслушал Весула, и сделал это в тронном зале. Он знал, что эта новость уже разошлась по Дамасу, как саранча по полю. И теперь зал раздуется от просителей, недовольных, жаждущих славы и всех дворян-бунтовщиков. Далая объявят безучастным — Динарию истиной королевой.

Как же так она все провернула. Совсем недавно Динария не признавала существование внучки. А тайно даже пыталась убить. Теперь же она решила её спасти и как убитая горем вдова, мать и бабушка, получит поддержку во всех слоях общества. Вся Самария встанет под знамёна. И его маленький триумф, на такой же по размерам площади, превратился в прах.

Далай взглянул на Весула, ожидая совета, поддержки или хотя бы укора. Но тот предательски молчал, склонив голову. Даже он понимал, что дело дрянь.

Первый появился генерал, в своих изящных доспехах. Он прошёл в сопровождении двух офицеров. Встал на колено перед самым троном и склонил голову.

— Не думал, что вы будете первым, — поприветствовал его Далай и указал, чтоб он поднялся.

— Я первый, потому что принёс вам клятву и должен первым сразить того, кто обвинит вас в чем там не было, — генерал поднялся, одёрнул плащ и встал по левую сторону от Далая.

Зал продолжал наполняться. Дворяне, рыцари, купцы — главные среди своих слоёв Дамаса. Пока обходилось без крикунов и основных сил, которые считались противовесом королевской власти. Те, которых Далай не мог убрать с доски. Пока. Как считал он сам.

Появились первые недовольные. Вальяжно. Свободной поступью. Они прошли в центр тронного зала. Первый, как наконечник копья, стоял министр торговли. Старик, когда-то слывший обычным купцом, но вовремя обуздавший потоки золотых монет, во спрял духом. Оживился. Ощущая, что сможет наступить на хвост королю. Думая, что потом этим местом может оказаться и горло. Развратник, пускающий слюни при виде Динарии и истинный приверженец её идей. Стоял, с гордым видом. От таких новостей, даже его старческая спина, выпрямилась и теперь, торгаш казался более молодым, чем раньше.

— Ваше Величество, — купец склонил голову.

Хорошо, что ещё имеет капельку уважения и не сразу бросается с кулаками. Правильно, не хочет, чтоб его на прямую обвинили в ненависти к королю.

— Ваше Величество, вы уже слышали вести, пришедшие с севера? — купец скрестил ладони и держал их внизу, будто прикрывал самое ценное, что у него есть.

— Конечно слышал.

— Королева Динария подтвердила, что ребёнок принца Аберфорка и принцессы Илены жив. Королева созвала знамёна и просит всех уважаемых господ поддержать её.

Конечно, она хочет собрать вокруг себя армию, а потом пройтись огнём и мечем по всем трём королевствам. Дабы освободить народ и поставить на трон всей Самарии истинную наследницу. А самой встать позади трона и дёргать за верёвочки.

— Да, мне приходило письмо, — ответил Далай не то, о чём думал.

— И что вы хотите предпринять? Не уж-то вы останетесь в стороне и не поможете спасти свою внучатую племянницу, из лап дикарей?

Генерал все время поглядывал на Далая. Он ожидал любого сигнала, чтобы сразить напыщенного торгаша. Но у Далая другие планы — никакой крови в тронном зале.

— Я уже предпринял, — люди зароптали, — в речном порту готовятся корабли и скоро наши войска отправятся на север.

Зал пришёл в движение. Все радостно переговаривались, кто-то хлопал в ладоши, а кто-то бил себя в грудь, считая себя главным спасителем наследницы. Только вот купец, не много приуныл. Он надеялся, что Далай откажет в помощи сестре.

— Значит, вы с самого начала верили, что наследница жива?

— Да. Как только слух прошёл по всем трём королевствам, — Далай почесал короткую бороду, будто хотел, чтоб все ей красовались и взяли на моду. Чтоб завтра, каждый уважающий себя житель Южного королевства начал ровнять подбородок, в манере короля.

— А почему же вы сразу не отправили туда армию? Вы тянули время, пока дочь вашего племянника сидела в темнице.

Купец атаковал. А что ещё ему оставалось делать? Только снова бить. Найти слабое место и опять ударить.

— Это уже не ко мне. Шлите письмо вашей любимой Динарии — она не признавала существование внучки. Я же не мог ввести войска в Вистфорк без её разрешения, — парировал Далай.

Восторги в зале прекратились и теперь все следили за словесной дуэлью короля и министра торговли. Наверняка, кто-то думает: и по чему Далай просто не прикажет генералу, отрубить проклятому торгашу голову. Но Далай не обращал на такие мысли, никто в зале даже не догадывался сколько золота, прячет купец за пределами города и королевства. И пока Весул с помощью своей затеи не вернёт жёлтенький металл на место — с этого человека, не должен упасть и волосок.

— Так что, с нашего единственного добытчика, потребуется помощь в виде снабжения армии. Раз вы так стремитесь помочь королеве и спасти девочку, то вы навряд ли откажитесь направить обозы с провизией в наш порт, что бы там по скорее начали погрузку, — это Далай придумал только что. Он даже не предполагал, что так все удачно сложится.

Купец побледнел. Руки перебрались по ближе к карманам. Наверняка он сейчас ощущал, как его любимое золото начинает утекать из его сокровищниц. Пусть ощутит пощёчину.

— Я... я, конечно, сделаю все, что в моих силах, — купец склонил голову и больше ничего не добавив удалился, как побитая дворняга.

Остальные поняли, что стоять в тронном зале больше не имеет смысла, последовали его примеру. Зал постепенно пустел и вскоре кроме стражи, во главе генерала, Весула и Далая, здесь никого не осталось.

— Но как же так, — проснулся генерал, — вы же не пойдёте на поводу у этого... человека.

— Ещё как пойду, и ты пойдёшь тоже, — Далай протянул руку в сторону Весула и тот вложил ему свиток. — Держи, здесь приказ, который ты откроешь только, когда будешь в окрестностях Халапа.

— Я...

— Да ты, я не могу больше никому доверить командование армией. Спаси наследницу. Сделай все, что сможешь.

— Когда отправляться?

— Как только наш друг доставит все обозы в порт.

— Значит немедленно, — сказал генерал и склонил голову, после чего вместе с двумя офицерами удалился из зала.

Далай посмотрел на Весула. Тот лишь улыбался. Планы пошли не много не по тому пути. Сошли с дороги в сторону. Но конец все равно там, где нужно. А самое главное, Далаю не пришлось искать золото, на которое он бы смог послать армию. За него это сделал — его враг.

— Кстати, как там продвижение в поисках разворованной казны? — спросил Далай.

— Все идёт по плану, ещё не много и мы вернём все до медяка. После чего можно будет заняться нашим, точнее уже бедным другом, — Весул улыбнулся.

— В честь этого пошлю Динарии подарок. Пусть начинает коллекционировать части своих мужчин, где-нибудь у себя в кабинете.

Глава 26

Утреннее солнце, поднявшееся над равниной, ласкало доспехи трёх сотен королевских гвардейцев. Серебристые, отполированные до блеска латы Вистфоркцев, светились, будто россыпь гранёных алмазов на бархатной зеленоватой ткани. Триста близнецов стояли на единственном огромном холме равнины Предгорной, на ближайшие десять лиг.

Пять дней пути, и драгоценные воины королевы Динарии прибыли в окрестности северных гор. Именно драгоценные, потому что обмундирование одного гвардейца можно было легко обменять на добротный дом, где могла бы поселиться целая крестьянская семья.

Кэлло ожидал подхода основных сил — солдат генерала Геферта. Они шли медленнее и больше отдыхали. Их отягощали обозы и капризы офицеров, которые за долгую службу в основной армии совсем обленились. Кэлло планировал прождать их до вечера и после беседы с генералом, вновь отправится дальше. Он надеялся перехватить храмовников прежде, чем они схватят Анара и перебьют отряд Бравы Хит. Хотя внутри себя, где-то в глубине, он уже сознавал, что девушка мертва и её доспехи, перековывают в кузницах гор.

Кэлло повернул голову. Вдоль блестящего строя гвардейцев, скакал всадник. Он не отражал лучей солнца, как люди Кэлло, а просто их впитывал, своим синим мундиром. Гонец генерала. Армия близко.

— Милорд! — выпалил солдат, как только поравнялся с Кэлло.

— Я не милорд, — отмахнулся Кэлло и продолжил вглядываться в горы, пытаясь мысленно проложить путь врагов. — Лорд мой отец, мне достаточно господина.

— Господин подполковник, — гонец говорил уже более ровным голосом. — Меня послал генерал Геферт.

— Это понятно, — сказал Кэлло, не отводя глаз от горизонта.

— Генерал к вечеру будет здесь и просил его дождаться.

Просил... не приказывал, именно просил. Даже этот старый вояка, с картой речных земель на лице, понимал, что Кэлло Холин, теперь важный человек в королевстве. И не потому, что он сын лорда Кэллторна. Все дело в преданности гвардейцев и лояльности королевы, которая превознесла бывшего рядового гвардейца до таких высот, что даже птицы так не летают.

— Передайте, что я обязательно дождусь и без совета, уважаемого меча Вистфорка, не тронусь с места, — Кэлло не любил лесть, но он понимал, чтобы добиться своих целей, необходимо заливать людям в уши — капельку мёда. Сам генерал, тоже не любил лесть и всегда ворчал по этому поводу, но на слова Кэлло не обращал внимания, точнее принимал их. Ибо это была его идея и его совет.

"Хочешь закрепиться на верхушке горы? Умей не только тыкать копьём, но и умей шевелить языком. Поэтому делай так, чтоб остальные знали, что ты тоже любишь играть в придворные салки".

И теперь Кэлло никогда не упускал момента сказать сладких слов.

— Конечно, господин, я передам, — солдат склонил голову, — но есть и ещё кое-что...

— Похоже, что мы с тобой выпиваем в таверне?

От такого вопроса солдат опешил. Глаза остекленели, губы превратились в две узкие полоски от напряжения, а конь под ним встал, как вкопанный, будто животное осознало быстрей своего наездника, что тот неправильно себя ведёт.

— Никак нет, господин...

— Тогда докладывай, как положено, а не растягивай все, как будто мы с тобой друзья и не виделись целую вечность, — от такой бравады, кто-то из лейтенантов хохотнул. Кэлло и сам хотел рассмеяться, но сдержался.

— Прошу прощения, господин, вам послание от королевы, — солдат дрожащей рукой протянул свиток.

— Вы свободны, — Кэлло выхватил бумагу и моментально её развернул.

Первые прочитанные предложения, для Кэлло были ударом, будто молот кузнеца проверил его доспехи на прочность. Королевское послание стало грозовой тучей, которая скрыла солнце. Кэлло смял свиток. Потом снова разровнял и убрал в ворот перчатки.

— Ставим лагерь!

В палатку задувал прохладный ветер. Он приносил запах готовящейся еды и смазки, которой пользовались гвардейцы при чистке доспех. Вместе с ним приходил и шум лагеря: смех, разговоры и лязг железа.

Кэлло сидел за столом и разглядывал пергамент, на котором красовалась печать дома Форков. Помимо нее на бумаги также присутствовал и текст, который заставил думать Кэлло целый день. Он перечитывал письмо, раз за разом и пытался понять мысли королевы. Он попросту не верил.

Занавесь в палатку распахнулась. Пузатый воин, в старых доспехах — генерал Геферт. Командующий снял перчатки и бросил их на пол. С помощью добрых пары шагов, он добрался до стола и уселся. От его веса стул угрожающе скрипнул, но как верный солдат выдержал удар. Генерал молча взял кувшин и жадно к нему присосался. Потом он убрал его в сторону, оттянул рукав, вытер капли вина с подбородка и громко рыгнул. На исполосованном шрамами лице, растянулась улыбка.