— Личное измерение, говоришь?.. Давай сюда свой свиток, — передо мной развернулся макимоно, сверкающий девственной чистотой внутри.
— Что, у вас еще не было контракторов? — Я вновь с подозрением уставился на зверя. Кого-то он мне сильно напоминает.
— Ты первый с незапамятных времен, кто подошел нам по... Неинтересно это мне, подрастешь — сам разберешься, если захочешь. Давай, ставь пятерню. Кровью, разумеется.
— А чего кровью? — Меня охватили нехорошие подозрения. Знаем мы, кто у нас подписи кровью требует... И вызывается пентаграммой, до боли похожей на работающую печать...
— Что такое генетика, знаешь? Или то, что ты творил с барьером, отражает общий уровень твоего интеллекта?
— Да знаю, знаю, прекрати уже нудеть. Все ему не нравится, привередливый какой... Многих все утраивает, даже гением называют, — бурча себе под нос, надкусываю палец и ляпаю испачканной в крови ладонью в середину свитка. Рядом с отпечатком немедленно появились символы, сложившиеся в мое имя и свиток свернулся сам собой.
— Он теперь твой. Храни как зеницу ока, может быть, кого еще запишешь. Ну, я пошел. Вызывай, если что.
— Подожди! Что ты говорил про барьер?
— А ты, значит, несколько слов запомнить не смог... Стабилизируй барьер тремя точками опоры, а не одной, раз уж ты своим ограниченным человеческим сознанием не можешь включить в одну печать три непересекающихся закольцованных плоскости во взаимодействии.
— Так просто... Скажи, а ты много про барьеры знаешь?
— Глупый. Мы, намакэмоно, знаем про барьеры все!
Ленивец... Вот почему его вид мне знаком. Мне в призыв достались ленивцы... Вы что, издеваетесь?! Да, я люблю лениться, но хорошо сделанную работу тоже люблю! За что?!..
— Эй, отмерзни! Мое имя ты все равно не выговоришь правильно и медленно, как полагается, поэтому называй меня Нама. Чтобы вызвать меня, скажи мое имя, а чтобы других... впрочем, ты сначала на меня чакры накопи, в следующий раз я за свой счет призываться не стану!
Нудный зверь исчез, а я остался смотреть на место, где он только что стоял и проклинать свою судьбу, которой досталось воистину черное чувство юмора...
Глава 41
Ночь... это замечательное время суток, когда деревня погружается в спокойный сон... Обычные звуки смолкают, остается только почти незаметный фон, складывающийся в успокаивающий шепот мирной ночной жизни. Мерцают холодные звезды в ночном небе... Здесь их, хоть и меньше, чем в лесу, но ненамного, нет промышленных предприятий и бензинового смога. Свет луны окрашивает такую знакомую и родную деревню в серебряный цвет тайны. Иногда кажется, что здесь луна намного ближе к земле, чем в моем родном мире.
А родной ли мне он на самом деле? Там долг и честь — мифические понятия, любовь и верность — предметы торга, дружба и забота — повод посмеяться. Здесь люди искренни в своих чувствах, если любят — то отдают всего себя, если ненавидят — то от души. На память сразу пришел Неджи... Если теряют действительно близкого — помнят всегда. А будет ли меня помнить Тен-тен и понимает ли, что меня потеряла?.. Здесь мне наконец есть к чему стремиться и есть за кого держаться. И пусть я не всегда веду себя как шиноби, те, кто не знают, что значит быть одному — не смогут понять, как замирает сердце при мысли о новом одиночестве. Да и шиноби — тоже люди, поэтому очень разные. Вспомнить хотя бы Гая и Генму — ну ведь совсем не похожи на бездушные машины уничтожения, каковой является любой шиноби-джонин в этом мире...
Что я вообще здесь делаю? Оглянулся на спящего Ли. Стоит рисковать ради, по сути дела, чужого мне человека? Стоят погубленная репутация, хорошие отношения с наставником, доверие людей в деревне здоровья этого парня, который даже сквозь ужасную боль, не умея отключать нервы, нашел в себе силы мне улыбнуться? Ведь я наконец доделал эту треклятую печать, поняв Бога Грома.
Хирайшин... Когда Генма рассказывал мне о его работе, он упирал на то, что эта техника очень сложная и в сути ее никто, кроме создателя, таинственного сенсея, не разобрался. Они с Намиаши смогли просто показать, подарить кунай с печатью, но объяснить не получилось. И целых две недели, первую неделю один, потом с Нама— куном, посчитав, что эта техника — какой-то хитрый барьер, я пытался пробиться сквозь стену непонимания... Просто печать, просто шиноби концентрируют чакру — и перенос. Я запитывал печать на кунае чакрой, пробовал перенести ее на себя, пробовал вырисовать ее с нуля... Толпа клонов сидела и медитировала вокруг куная, ленивец жевал листья на деревьях, периодически сетуя, что в его джунглях вкуснее. Когда он окончательно мне надоедал, я отменял призыв, но на следующий день вызывал его снова. И как же мне потом было обидно, что я просто так терпел бесконечные жалобы этого зануды...
Символы на кунае не значили ничего! Это был элементарный на-ко-пи-тель. Безвестный сенсей просто всех надул! Но, конечно, этот человек был с весьма нестандартным мышлением... Это же надо додуматься, запечатывать самого себя! И ведь получилось. В момент, как я понял это, мне показалось, что я стал даже дальше от использования этой техники, чем когда ничего не понимал. Как? Как вообще это возможно? Но потом, немного подумав, сообразил, что те непонятные движения при концентрации чакры Генмы и Райдо как раз и были аналогом запечатывания, только в энергетическом выражении. Опять без кандзи и ручных печатей! Как я посмотрю, все действительно сильные шиноби с обычными печатями не работают, это я один такой отсталый...
Клон запечатать сам себя не смог — разрушился. И два не смогли, и три... Причем я даже не понял, почему, ни со стороны, ни в воспоминаниях самих клонов ответа не было заметно. Пришлось пробовать самому. После первых десяти попыток ничего не получалось, потоки чакры никак не хотели взаимодействовать нужным образом. Наконец, форма вроде бы выстроилась. Мир вокруг начал меркнуть... и всю мою концентрацию мгновенно сбила одна простая мысль — а как же я вернусь назад?! Тут и пригодился кунай, который так меня насторожил. Заполнив своей чакрой накопители, снова создал энергоформу и мир погас...
Я оказался в абсолютной темноте. Было ли что— нибудь вокруг меня или нет — совершенно неясно. Пустота глубже, чем я когда— либо видел. Глубже... больще... пустее, наконец... чем было даже после первой моей смерти. "Надеюсь, это не станет последним глупым поступком в моей жизни". Я пытался куда-то идти, бежать — без эффекта. Ничего не изменилось.
Спустя некоторое время (за невозможностью его отмерять, не могу сказать, какое точно) я обратил внимание на едва заметную светящуюся линию, отходящую от моей головы в сторону. На расстоянии, которое из— за отсутствия ориентиров невозможно было определить, линия упиралась в небольшое сине— зеленое облачко. Едва обратив на него внимание, я увидел... Как будто застывшая картинка, снятая с реальности. Вот оно, настоящее объемное изображение. В мире технологий не сподобился, а здесь, в непонятном пространстве после опыта с неизвестными последствиями на себе — пожалуйста. Трава, маленький земляной холмик. Отдельные травинки склонены, будто в этот миг в мире подул легкий ветерок. Диаметр картинки примерно метр. Это же мой кунай с накопителем! Он как маяк и одновременно навигатор работает! Ну да, я ведь и в реальности могу чувствовать свою чакру в печатях, а тут, в технике S-ранга, просто обязан был существовать способ выбирать место перемещения. Ну не воображать же конечный пункт, в самом деле! Чакра это не магия, хоть и очень похожа. А картинка застывшая потому, что, как я понял, в реальности для меня времени нет, перемещение-то мгновенное. Слава Ками, вот сейчас и выберусь. Попробовал пойти по направлению к картинке, но опять ничего не вышло. Даже не понял, сдвинулся ли я хоть на чуть— чуть или нет. Вот же гадство! Таинственный сенсей, ты не мог способ покомфортнее придумать? Я уже чувствую, как схожу с ума в этом диком пространстве. Да и чакру оно из меня тянет, причем весьма ощутимо. Вывод — в следующий раз как можно меньше тут задерживаться... Но что же делать? А, может, если я не могу подойти к метке, то метка подойдет ко мне? Изо всех сил потянулся к кунаю, почувствовал, как резерв пустеет, будто прохудившаяся бочка и... с громким хлопком упал на траву.
"Ффух, вот это экстрим. А все-таки я хорош... только в следующий раз не буду задерживаться". Так был освоен Хирайшин.
Вновь отвлекся от воспоминаний и посмотрел на спящего Ли. Да, Летающий Бог Грома дал мне очень многое. К настоящему моменту я свободно ориентировался и перемещался между двух кунаев с печатями или меток, как я назвал модифицированный и охолощенный под меня Джуин Орочимару. На большее мне не хватало времени в запечатанном виде, если я задерживался в подпространтсве, как я, не мудрствуя лукаво, назвал это место, резерв опустошался со страшной силой, кружилась голова и начинало мерзко двоиться в глазах. Надо повышать скорость реакции. А мои метки тоже оказались пригодны в качестве маячков для прыжка. Естественно, они ведь тоже содержат мою чакру. И радиус передаваемой ими картинки был примерно мерта два. Нудивительно, это ведь не просто накопитель, а гораздо более сложная конструкция. Но главное, что я вынес из всего этого — печати действительно очень могущественное искусство, и символы — уровень лишь ученика. Энергетическая форма — это уже подмастерье. А чтобы называться мастером... Я повернул правую руку ладонью вверх и над ней немедленно всплыли символы. "Небесное восстановление".
— Не очень-то получилось. Печать одноразовая, — раздался голос из— за моего плеча, за спиной повисло тяжелое тело. — Да и название слишком длинное.
— Опять ты... Почему ты все время появляешься неожиданно? Все приличные призывы появляются с хлопком и в белых облаках. Это стильно!
— Вот еще. На это надо чакру тратить, а мне и без паразитного излучения есть все время хочется. И вообще, у нас контракт, забыл? Когда хочу, тогда и прихожу. Вот же шумный достался... И как умудрился получить договор с нами? Оджи-сама совсем на старости лет умом повредился... — нет, это может продолжаться бесконечно.
— Сгинь! — "змея" отлично сработала и на призыве. Повезло, а то слушать его нытье — испытание сродни экзамену на джонина, если бы таковой существовал. Хоть, он, конечно, и знаток барьеров, но уж очень своеобразное существо... ну да любопытный ленивец — то еще сочетание. А Нами— кун еще и про бойцов рассказывал, это что еще за хомячки— берсерки будут? Не повезло мне с призывом... Нет бы кто посильнее пришел... Тигр— людоед какой-нибудь... Я всегда кошек любил. Впрочем, ладно, ради барьеров я готов простить моему призыву даже ленивцев— гонцов, если они вдруг решат передавать мои письма...
Ладно, продолжим то, ради чего я проснулся посреди ночи и пришел в палату к Ли. Хоть и боязно, что ничего не получится, но попробовать стоит. На чем я там остановился? Чтобы стать мастером... Вот же биджу, у этого мохнатого говорливого животного замечательно получилось сбить весь шинобский пафос. В общем, когда пациент хочет жить — медицина бессильна. А если того же хочет и врач, то мало что может им противостоять. Главное — захотеть.
Четыре символа "Небесного восстановления" легли на лоб спящего. Это было единственное место, свободное от бинтов,так что без намеков, слышишь, внутренний голос, без намеков мне тут. Ну вот и все. Если я прав — завтра к утру Ли будет здоров, а я — непобедим, и не только за счет лечащей печати... А если нет... Своего второго друга я никогда не прощу сам себе, так что на мнение окружающих пустой оболочке, сгоревшей от чувства вины, будет плевать.
Удачи нам с тобой, Ли. Надеюсь, ты придешь посмотреть, как я укатаю в землю всех своих противников. А еще нужно будет поддержать жабопоклонника Наруто. Ведь экзамен как раз завтра.
С этими мыслями выпрыгиваю в окно и бегу домой. Нужно немного поспать.
Глава 42
Шикенкаидзо... Большой, почти как стадионы в бывшем мире. Остается надеяться, что болельщики не такие буйные окажутся, иначе вместо пустых бутылок и гудков в группу поддержки команды противника полетят огненные шары и кунаи со взрывпечатями.
На входе сегодня очень много народа. Ну и немудрено, ведь на финальные поединки прибыл Казекаге, посмотреть на своих, Хокаге будет его сопровождать, да и толпа разряженных павлинов, притворяющихся уважаемыми людьми в окружении Дайме (или наоборот, кто их разберет) непременно приедет. Интересно, а ставочки делать будут? Вот бы поставить на себя пару десятков тысяч... Но для этого их надо сначала иметь.
Я прикинул время — еще достаточно и немного задержался перед входом. Мне вдруг стало интересно посмотреть на тех, кто в скором времени будет смотреть на меня. Ну что ж... Обычные люди, то есть шиноби. В ином месте и в иное время я бы уже бежал названивать в психушку а тут... У каждого есть какая-то отличительная черта. То ли излишний вес, то ли белые глаза... И уж когда совсем нечем выделиться — в бой идет прическа, например, под ананас. Больше всего я видел белоглазиков. Что, пришли поболеть за родственника? А вы в курсе, как он вас ненавидит?
Показалось, что в толпе мелькнула принцесса. Я подался вперед в попытке рассмотреть, все ли с ней в порядке, но не смог ее больше заметить. Жаль.
Уже собрался было идти внутрь, когда за спиной раздалось:
— Привет...
Оборачиваюсь. Ну здравствуй, Тен-тен, давно не виделись.
— Здравствуй, Тен-тен-сан, — девушка чуть дернулась и опустила глаза
— Я тут... Шла мимо... И увидела... Ты стоишь... И решила...
— Тен-тен-сан. Успокойся и попробуй снова. Что ты хочешь сказать?
— Айдо... Нам надо поговорить.
— Ну что ж, давай поговорим, я не против.
Подняла глаза.
— Айдо... -к-кун. Прости меня, я не хотела тебя ударить так сильно! То есть вообще не хотела тебя ударить! То есть хотела, но никогда бы!..
— Тен-тен-сан, — снова дернулась. — Ты так много времени провела с Неджи, помогая ему в тренировках, — ее взгляд снова уперся в землю. — Разве он не рассказал тебе, что именно произошло на отборочном этапе?
— Н-нет... Мы не говорили об этом...
— Странно, мне показалось, что его главная страсть — поставить неудачника на место, а потом растрепать это всем окружающим. Да и ты тоже пошла за ним не просто так, наверное...
— Ты не так понял, Айдо! — Аж подалась в мою сторону.
— Тут что-то можно было неправильно понять? Да ладно, уже не важно... Тен-тен-сан. Я прощаю тебе твои глупые слова и пощечину. Мне даже больно не было... — по крайней мере, не там, куда ты ударила ладошкой. — Но то, что ты отвернулась от меня после того, как я спас жизнь двоих и честь одного... Неджи в последней атаке активировал мой фуин, который я ему дал, помнишь?
Иногда широко распахнутые глаза — это красиво. А иногда — больно... Тому, кто в них смотрит.
— Айдо... Но как же...
— Вот так. Я недоучка-неудачник, а вы... Думаю, ты сама все понимаешь...
Она замерла и некоторое время смотрела на меня.
