Я — ошибка
Пролог
— Минато... я беременна... — щеки красивой девушки сравнялись по цвету с алыми волосами.
— Да?.. Что?!. — с лица высокого блондина можно было рисовать маску эпического изумления.
— Какой ты смешной! — Хихикнула прижавшаяся к нему девушка. — Как и говорила Мисако, все мужчины одинаковы, когда им сообщают такие новости. Ты совсем не рад? — на лице обиженная гримаска, но глаза смеются.
— Нет, Кушина, что ты... Я очень рад! Просто это как-то неожиданно... А... Ты была в госпитале?.. Что говорят медики?
— Ну, точно еще ничего не известно, но я советовалась с Цунаде-сама и она говорит, что у нас будет двойня!
Минато медленно расплылся в самой широкой улыбке, на которую был способен, подхватил любимую женщину на руки и начал осторожно кружить по комнате...
Глава 1
Я пристроился на широком листе кувшинки и приготовился к ежевечернему брачному концерту, совмещенному с ужином. На соседние листы запрыгивали другие мои... вот же, до сих пор не могу заставить себя назвать их собратьями. Сегодня меня угораздило заплыть в место, где болотные растения образовали плотную сеть из листьев, значит, с ужином могут быть проблемы — закон естественного отбора в живой природе, хех. Не то чтобы это сильно меня беспокоило, просто ощущения этого тела были и моими тоже, а в отсутствии ужина, согласитесь, приятного мало...
Уже по привычке предался размышлениям, оставив тело большой зеленой лягушки насыщаться мошками и комарами... Никакой трудности для меня это не составляло, слава врожденным рефлексам, но вот ощущения... Впрочем, я еще легко отделался, и мне стоит поблагодарить за это всех богов, которых могу припомнить. Мда, боги...
Моя жизнь была совершенно обычной, как у многих и многих. Детство, юность, мысли о будущем, желание обнять весь мир и стать самым-самым... Подросток и юноша — мир не так прост как кажется, неудачникам в нем место на низшей ступени, помоги себе сам, у меня еще так много времени... Взрослые заботы и разочарование в своей судьбе... Ни друзей, лишь приятели, ни врагов не появилось вокруг меня. А потом случилась очень холодная и снежная зима, скользкий обледенелый тротуар и бетонный поребрик, медленно, как будто во сне, приближающийся к моему лицу...
Как ни странно, я помнил все произошедшее так отчетливо, как будто это было вчера. Несмотря на то, что все события того момента крайне слабо может охватить человеческий разум, они буквально выжжены в моей душе до сих пор.
Темнота... Темнота и тишина... Не было чувства собственного тела, не было никакой опоры, я висел в пустоте и содрогался от ужаса осознания собственной смерти и неизвестности.
Не было ощущения текущего времени, казалось, я застыл навсегда, как муха в янтаре.
Вдруг я услышал Голос.
"И как же ты здесь оказался, смертный?" — с любопытством произнес он.
Тут я почувствовал, что могу говорить.
— Н-не знаю... Я просто умер?..
"Тебя здесь вообще не должно быть. Грешники всех миров отправляются в Ад, праведники в Чистый мир, души, которые не успели достичь свершений, идут на перерождение с духовными достижениями своих жизней, а во тьме междумирья живем только мы — хранители и распорядители. Обычные души здесь распадутся, это место не для них."
— А-а почему тогда я здесь?..
"Посмотрим."
В моей памяти начали возникать события моей жизни: вот мой день рождения в шесть лет, когда на мой праздник никто не пришел, выпускной, когда я рассорился со всем классом, девушка, которая ушла от меня, устав терпеть мое равнодушие...
"Ясно. Ничего достойного Рая ты не совершил, впрочем, и Ада тоже. Но и Круг Перерождения тебя отвергл, потому что ты ни к чему не стремился, ничего не хотел достичь. Я в первый раз вижу такую бесцельную жизнь."
— Но... Это не так! Я всегда хотел прожить жизнь достойно!
"Именно так живут все животные — ни к чему не стремясь, просто живут сообразно инстинктам. Я решил — я дам тебе шанс что-то понять. Отныне ты будешь перерождаться в низших тварей, до тех пор, пока сама Судьба не решит дать тебе второй шанс. Ты будешь помнить все, чтобы увидеть, что нет никакой разницы между твоей прошлой жизнью и существованием животных. Надеюсь, ты все-таки что-то поймешь."
Перед глазами сверкнула ослепительная вспышка и началось мое наказание...
Первую "жизнь" я провел в теле земляного червя. Нет зрения, нет слуха, лишь постоянное движение с проталкиванием сквозь себя земли. Сначала я проклинал сущность, избравшую мне такую пытку, потом себя, не нашедшего в своей жизни целей. Со временем, успокоившись и хорошо подумав, я понял, что должен быть благодарен за второй шанс, судя по словам сущности, он мало кому бывает предоставлен. А потом меня съели... Ощущение, когда тебя заживо переваривают, описанию не поддается. Потом вспышка и вот — моя вторая "жизнь" началась в головастике, позже выросшем в большую зеленую лягушку.
Глава 2.
Теплый осенний вечер продолжался. На листах болотных растений шел своим чередом бесконечный концерт моих сородичей. Вдруг над болотом внезапно потемнел воздух и рядом со мной появилось существо. Огромный дух в белой мантии со свитком в зубах и кинжалом в руках. Глухо прорычав "Кто-то ошибся! Их двое, хотя должен быть один! Нельзя оставить тело без души!", причем свиток совершенно не мешал ему говорить, дух схватил меня и выдернул из лягушачьего тела. Все вновь скрылось в ослепительной вспышке. Да, что-то мои "жизни" очень быстро заканчиваются... не к добру...
Зрение прояснилось, и, хоть перед глазами все плыло, я понял, что нахожусь в большой пещере. Меня кто-то держал на руках, потом мир вокруг будто мигнул и вот меня (Боже, это тело! Человеческое тело! Неужели?!.) укладывают на кровать. Я услышал отдаленный рев и вновь провалился в темноту беспамятства.
Интерлюдия. Кабинет Хокаге.
Сарутоби Хирузен тяжело опустился в кресло. Он чувствовал страшную слабость, будто из него разом выдернули все кости. "Как такое могло произойти? — думал он. — Ведь никто не знал, где и как будут происходить роды... Минато... Кушина... Бивако... как же вы так... Сколько потерь и смертей, сколько разрушений... И Шаринган в глазах Девятихвостого. Это Учиха? Но зачем?.."
Старик поморщился и опустил голову. Вдруг на лице появилась слабая тень улыбки.
"Все же ты смог защитить своих детей, Минато... Надеюсь, они смогут принять то, что случилось с тобой и с ними..."
В коридоре послышались шаги и в комнату вошли двое мужчин и женщина. Ровесники сидящего решительно придвинули кресла к столу, образовав полукруг напротив. "Утатане, Митокадо, Данзо. Еще не везде потушены пожары, а они уже здесь, — отметил Сарутоби.— Судя по всему, уже о чем то договорились".
— Хирузен, мы приняли решение, — начал разговор Митокадо. — В настоящий момент в деревне Скрытого Листа нет никого, сравнимого с тобой по силе и авторитету среди шиноби, поэтому ты должен вернуться на пост Хокаге.
При этих словах замотанный бинтами по самую шею мужчина, сидевший рядом, явственно поморщился. "Да уж, Данзо не смог бы просто так упустить шанс взобраться на вершину власти... Интересно, чем они его припугнули?
— Хорошо, — Сарутоби тяжело вздохнул. — Действительно, сейчас не лучшее время, чтобы оставлять деревню без лидера. Уведомите Дайме Страны Огня, думаю, этого будет достаточно. А теперь пойдемте, нам нужно помочь в устранении последствий нападения.
Он отодвинул кресло и направился к выходу, но вдруг со стороны Данзо послышался шипящий голос:
— Есть еще один нерешенный вопрос.
— Какой? — судя по тону, ожидать чего-то хорошего не стоило.
— Новый джинчуурики. Кто он?
— Минато запечатал Лиса в своего сына, призвав Шинигами, — Сарутоби был удивлен. Неужели создатель и руководитель тайного отделения контрразведки, о котором и вслух-то стараются не говорить, еще не знает того, о чем в курсе уже практически все шиноби деревни? — Сейчас они в больнице.
— Они?
— У Кушины родилась двойня. Джинчуурики — старший.
Хирузену все больше не нравился этот разговор. Шимура явно что-то затеял, таких вещей он не знать просто не мог. Тем временем Данзо продолжил.
— Ясно. В таком случае, Хокаге-сама, — злую иронию в этих словах не заметил бы только глухой, — должен вас уведомить о решении совета Деревни Скрытого листа, — при этих словах Утатане и Кохару молча кивнули. — Джинчуурики должен вырасти как оружие деревни, поэтому мы не можем позволить отдать его воспитание кланам. Сенджу Цунаде и твой ученик Джирайя уже выразили желание взять заботу о нем на себя, об этом не может быть и речи.
"Так вот чем они его купили, — Сарутоби от неожиданности замер. — Оружием... Идеальным, послушным оружием, не имеющим семьи, готовым пойти за любым, кто пообещает хоть каплю заботы. Но... Ведь если я сейчас откажусь, в деревне начнется война. Война между Данзо с его Корнем и сторонниками, которых недооценивать просто глупо, и кланами, которым хоть демон с рогами, лишь бы не он. И я их вполне понимаю, — вдруг молнией промелькнула мысль. — С такими-то методами..."
— Шимура, — голос "нового-старого" Хокаге вдруг заставил всех присутствующих вспомнить, сколько ему лет на самом деле. — А тебе их не жалко?
— Кого?
— Детей, Шимура, детей. Неужели ты готов ради своих амбиций отнять у них будущее?
— Наоборот, — Данзо опасно прищурился. — Я даю им самое лучшее будущее. Со мной они могут стать защитниками деревни, теми, кто принесет ей славу и безопасность, теми, кто будет не щадя жизни защищать свой дом. А кем они вырастут под опекой твоих ученичков? Надменными клановыми засранцами, свысока смотрящими на всех остальных? Или, может быть, безответственными раздолбаями, годами не появляющимися в деревне? Ты этого хочешь? — мужчина внезапно успокоился. — И вообще, мне интересен только сосуд. Второй — не нужен. Мне требуется лишь исключить его влияние на джинчуурики, носителя Девятихвостого Демона. Поэтому оба вырастут в приюте и ничто не будет напоминать им об их семье. Друг о друге они тоже знать ничего не будут. Второго вообще стоило бы убрать, но, — тут Данзо усмехнулся уголками губ, — ты ведь не позволишь убивать "будущее деревни".
Словно миллион мурашек пробежало по спине усталого старика, когда он внезапно осознал, что для этого человека не существует ничего, кроме его цели. "Цель оправдывает средства? — странное чувство, что эти слова уже произносились однажды, посетило его. — Для шиноби, казалось бы, ответ очевиден... Однако раз за разом мы получаем подтверждение, что даже такие, как мы, несмотря ни на что, все-таки люди..."
— Джирайя и Цунаде должны дать им имена. Минато хотел этого, — Хирузен посмотрел главе Корня АНБУ и своему бывшему другу прямо в глаза.
— Как пожелаете, Хокаге-сама, — Данзо победно улыбнулся. — А теперь, с вашего позволения, я проконтролирую исполнение Вашего приказа о джинчуурики.
Мужчина, замотанный по самую шею в бинты вышел, а в голове Хокаге пойманной птицей билась только одна мысль:
"Простите меня, Минато, Кушина..."
Глава 3
Позвольте представиться — Комура Айдо. По крайней мере, так меня зовут все воспитатели и посетители приюта, в котором я имею честь находиться. Про честь — это я со слов нашего Такуми-сенсея. Он считает, что все мы — хулиганы и нарушители общественного спокойствия, недостойны находиться в таком высокообразованном и культурном обществе, коим является коллектив воспитателей детского приюта Конохагакуре-но-Сато — Деревни, Скрытой в Листве, как в местных традициях называется поселение, где я прожил все эти годы. Ха, да о какой культуре можно говорить, если даже в речах сенсея, посвященных этому достижению, он обзывается ублюдками и грозится убить... Но на самом деле учитель даже где-то любит нас... возможно... в глубине души...
С того момента, как меня выдернули из лягушачьего тела, прошло восемь лет. Восемь лет я живу в теле ребенка. Хотя... За все это время я уже не отделяю себя и "это тело", я уже сжился с ним и воспринимаю как свое, хотя выросшие у меня волосы насыщенно красного цвета первое время сильно удивляли. Впрочем, здесь это не является чем-то необычным. Да и шанс вновь прожить детство не каждому выпадает вновь, не так ли?
Хотя детство у меня здесь совершенно не похоже на то, что было раньше. Держите меня семеро — я в другом мире! Вот уж не думал, что в моей биографии когда-нибудь появится строка "был иномировой лягушкой". Почему я думаю, что в другом мире? Так здесь есть магия! Хоть местные магами себя и не считают, у меня при чтении о каких-нибудь поучительных подвигах особо назидательных исторических личностей других ассоциаций не возникает. Местные, кстати, называют себя "ниндзя" (шиноби, по-здешнему), но наши японские труженики ножа и удавки и рядом с ними не стояли. Огненные шары, иллюзии, неотличимые от реальности, зрение на километры вдаль и на 360 градусов вокруг — это еще мелочи, которые шиноби творят с помощью своей энергии — чакры, как ее тут называют. И да, поздравьте меня, я тоже буду шиноби! Наша Академия ниндзя Конохи выпускает дипломированных убийц! Поступайте к нам, кунаи в подарок!
В Академию я буду поступать в этом году. За прошедшее время немного разобрался в местной жизни, выучился читать и писать (иероглифы и каллиграфия — это смерть лентяям, скажу я вам!), занялся тренировками. Я очень серьезно воспринял слова того существа про второй шанс и не намерен больше его упускать.
Вообще, в Академию берут с девяти лет, но Такуми-сенсей, посмотрев пару раз на мою разминку, сказал, что я уже готов. Да и после приема сиротам выделяют отдельную, хоть и маленькую квартирку и ежемесячное пособие. Хоть я и работаю с семи лет на подсобных работах типа подметальщика или подай-принеси, лишними деньги все равно не будут.
Жизнь в приюте, вопреки моим ожиданиям, не была такой уж плохой. Народ здесь подобрался дружелюбный, наверное, потому, что в приюте Конохи не было такой атмосферы безнадежности и бесперспективности, как в наших. Да и немудрено, чуть ли не четверть шиноби сами сироты — это ведь опасная профессия, часто несовместимая с жизнью.
Но были и проблемы. И имя одной из этих проблем — Узумаки Наруто. Этот шумный мальчишка вечно умудрялся найти неприятности на свою соломенную шевелюру. То устроит ловушку в дверях спальни, после чего мокрый Такуми-сенсей полдня искал его по всей Конохе, а досталось всем нам. То, решив, что он уже достоин стать ниндзя, устроил битву между воспитанниками, после чего мы все щеголяли шикарными синяками под глазами...
А еще все взрослые очень странно на него смотрят. Наши воспитатели будто бы опасаются его, Такуми-сенсей в его присутствии всегда собран и серьезен, а в самой деревне иногда доходит до откровенной ненависти. Я пытался спрашивать у взрослых, что же произошло, ну ведь, в самом деле, не могут же так относиться к парню из— за его вечных шалостей, но большинство отмалчивалось, а учитель с присущей ему добротой и безграничной любовью так прямо и сказал:
— Не твоего ума дело, кусотарэ, помочь ты все равно не сможешь.
