'Йоко, как насчет провернуть такой же фокус, как наш противник? В смысле — поднять меня в воздух? Свобода маневра нам сейчас уж точно не помешает'
'Пап, прости, — смутилась девушка.— я думала об этом, но у меня... недостаточно сил. Зато я могу помочь тебе кое-чем еще!'
У меня внезапно и резко зачесались ребра, а когда я опустил взгляд вниз... две энергетические конечности, выросшие у меня из боков, широко растопырили трехпалые кисти, и в них немедленно завертелись еще два спиральных шара. Только, в отличие от моих, они были из ярко-желтого солнечного света и периодически бугрились то тут, то там, будто изо всех сил удерживая в себе луч, сметающий все на своем пути...
— Солнечный Разенган... — хмыкнул я. — Ну что ж, так — действительно будет веселее!
Я сделал привычный шаг и нырнул в пустоту, на другом конце которой меня уже заждались серо-фиолетовые глаза. А все остальные части их обладателя... Нет, дополнительный набор органов мне совершенно не нужен. Хотя — как сказать!
... При всех своих плюсах — Хирайшин имел один большой неотменяемый минус. Казалось бы, за все время пользования прыжками я приспособился ко всему. Однако, как оказалось, ставки выросли и то, что для прежних моих врагов было неразличимым мигом — для новых противников становилось вполне достаточным временем. Кукла Нагато вывернулась из-под моего удара. Успела отскочить в сторону. В ней что-то отчетливо, так, что услышал даже я, хрустноло, но на ее шустрости это никак не сказалось. Ну еще бы, если то, что рассказал Джирайя, правда — то Яхико, который и стоит сейчас передо мной, мертв уже как бы не двадцать лет...
Это, наверное, такая насмешка мироздания, но я, уже умерший один раз и неведомо чьей милостью живущий дважды, вынужден сражаться с такими же как я — оживленными трупами. А, может быть, кто-то — показывает мне, какова была бы моя судьба, если бы не уникальная цепь случайностей, позволившая мне не стать ничьим рабом? И так же весьма вероятно — что не просто показывает, а имея при этом какую-то цель. Готовя к чему-то... Потому что простым совпадением такое количество встреч с мертвецами — просто так не объяснить. Я верно догадался, неведомый режиссер этого издевательского спектакля?
Как бы то ни было, Нагато, или Яхико, или Нагато-в-Яхико (биджу побери, если мне скажут, что Риннеган каким-то образом относится к Шарингану — я не удивлюсь, уж слишком у носителей симптомы одинаковые и любовь к овладению другими присутствует...) увернулся. Он отскочил подальше, причем проделал это гораздо легче, чем полагалось обычному человеческому телу (гравитация, Рикудо ее забери...), обернулся ко мне и на мгновение замер. Я получил возможность его рассмотреть, но уж лучше бы я этого не делал...
Все тело куклы было покрыто ожогами и свежими ранами, в которых тускло блестели металлические штыри, пронзавшие его насквозь. Металл в нем был повсюду, превращая его фигуру в железный остов, кое-где разбавленной участками плоти, выглядящей, будто плохая подделка под человека — настолько все это тело выглядело ненастоящим и резиновым. У него даже не текла кровь. Ни малейшего на нее намека...
На этом фоне поразительнее всего было практически неповрежденное лицо. Так — немного обугленная щека и сгоревшая челка. А вот ноги — я немного опустил взгляд — превратились в покрытые жирной копотью пучки арматуры. Я хмыкнул — ясно, нырнул в землю головой вниз. Что и ожидалось от бессмертного члена Акацки. Уж конечно, такие повреждения не заставят его не то что сдаться, а даже замедлиться, тем более, что это кукла. Но все равно — контраст между плазменным апокалипсисом в воронке и ожогами, пусть и пятой, несуществующей, степени, наводило на грустные мысли о могуществе этого парня. А, неважно! Впервые за очень долгое время я могу не бесплодно мечтать об осуществлении своих желаний, а реально их воплотить! И ради мамы, ради Такахаши-сенсея и... ладно уж, Минато, уболтал, черт языкатый, и тебя тоже... я своего добьюсь!
Все эти размышления не заняли и мгновения, ведь думал я не словами. Ни заняли ровно столько, чтобы во второй паре моих рук раскрутились оранжевые шары, контролируемые Йоко. Повинуясь моему желанию, энергетические конечности вытянулись в сторону последнего Пейна и с них сорвались два ослепительных луча, ударивших прямо в маячившую впереди фигуру. Свет растекся по нему и отшвырнул еще дальше, но... когда лучи погасли, Нагато опустил поднятые руки и стряхнул с них последние искорки. Солнечные разенганы не причинили ему не малейшего вреда. Как он там говорил, Шинра Тенсей? Даже свет подчиняется силе тяжести... Я улыбнулся и шагнул в пустоту. Сейчас я мог прыгнуть в любую точку бывшей деревни, и, наверное, даже в ее окрестности. Чакра, вложенная в первый удар, рассеиваться не спешила...
Яхико снова отскочил в той точке, куда я переместился, за неразличимый миг до того, как я ударил, но в этот раз ждать не стал. Он поднял ладони, его губы чуть шевельнулись и я вновь почувствовал, как непреодолимая сила тащит меня прямо к закопченной фигуре в драных остатках плаща. Я улыбнулся шире, секунду терпел на себе удивленный взгляд таких драгоценных глаз, а когда до Нагато оставался всего десяток метров, открыл пошире рот. Около губ вспыхнула ослепительная звездочка... и притяжение мгновенно исчезло. Но не успел я упасть на землю, как на меня обрушился новый удар, теперь уже — отталкивающий. Он вполне был способен оставить от меня мелко перемешанный мясо-костный фарш, но терпеть это было совершенно незачем и я шагнул в пустоту...
На мое счастье, кукла была неспособна поддерживать постоянное гравитационное поле, иначе этот бой закончился бы не начавшись. Из этого прыжка я вышел на тридцать метров правее, чем собирался, едва не встряв в скалу — техника моего врага искажала пространство. Но достаточно было снова прыгнуть, помехи исчезли, и я оказался в воздухе. На Яхико опять обрушились лучи, как самые быстрые, что имелось у меня в арсенале — вряд ли что-то в этом мире превосходит реальную скорость света — а я вновь готовился подгадать момент для телепортации...
В этом сражении я решил не мудрить. Наверное, останься целыми все шесть кукол — мне пришлось бы очень солоно, но и на такой случай у меня были наметки планов. Но сейчас и здесь все решает сила и скорость. Сила, скорость... и резервы чакры, и как раз этим Нагато, в отличие от меня, похвастаться не мог. Я, в отличие от него, был не один...
Кукла уже начала выдыхаться. Это было заметно во всем — в движениях, ставших чуть более неловкими, хоть и недостаточно для того, чтобы подловить его на ошибке, в дерганом ритме, с которым он отклонял мои удары, и даже во взгляде его невозможных глаз. Наверное, он даже что-то кричал — я видел, как шевелятся его губы. Наверняка, что-то про боль, мир и то, как окружающее были жестоки к нему. Я не слушал — подобные типы, начиная от Орочимару, которого якобы не признали в родной деревне, и заканчивая Саске, ненавидящий брата и ставший в десять раз хуже, чем он, обожают сваливать вину за свое поведение на других. Это не они, а их. Не они сделали, а их заставили. Не они совершили, а их принудили... Почему-то Орочимару, при всем своем интеллекте, не дал себе труда задуматься, что должна была чувствовать Цунаде к деревне и лично к Третьему, потеряв любимого и брата из-за его решений. Почему-то Саске, при всей своей жажде силы, не понял, что Наруто становится сильнее сам и только ради друзей, а вовсе не из-за Девятихвостого... У этих уродов всегда виноваты — другие, и за это я, всегда знавший, что все принятые решения и все совершенные в этом мире ошибки, какими бы они ни были, только мои, ненавижу таких ничтожеств... Я дразню Йоко демоном, но для того, чтобы его заслужить — она сделала куда меньше... Какой мир могут принести нам люди, неспособные преодолеть боль потери и двадцать лет пользоваться телом своего погибшего друга как оружием, телепередатчиком и микрофоном? Нет, в таком мире я жить не хочу...
Нагато устал. Мне не нужно было совершать эпических подвигов — все уже разрушено, не нужно было никого спасать — все, кому не повезло, уже мертвы, мне ничего не нужно было от этой куклы, кроме ее существования. Мне нужно было только немного подождать, не давая врагу ни секунды отдыха. Ведь он неуязвим только пока управляет гравитацией, но стоит ему только совершить ошибку... Солнечный Разенган, пропусти Нагато его луч, не оставит от железяк, которыми он нашпигован, даже пара, что он прекрасно чувствовал.
Из второй пары трехпалых конечностей, больше напоминающих птичьи лапы, вновь сорвались два ярких луча. Было похоже, что они станут последними, но вдруг... На этот раз Нагато решил сэкономить силы. Вместо сплошной сферы, отталкивающей все вокруг, перед ним возникла выпуклая линза, и, как будто этого уже было недостаточно. Она расположилась под углом к своему создателю. В серых глазах мелькнуло удивление, а я на мгновение ощутил законную гордость — видимо, раньше у Нагато не возникало необходимости как-то совершенствовать свою технику. Да и вряд ли он когда-нибудь сражался с врагом, подходить к которому — себе дороже...
Я чувствовал себя победителем очень не долго. Быстрее, чем можно было моргнуть, сияющие лучи уперлись в линзу... и в полном соответствии с то проклинаемыми мной, то благословляемыми законами физики срикошетили от нее. 'Угол падения равен углу отражения!' — грохотом раскатились под черепом слова, которые на земле знает каждый школьник, а я благополучно забыл. Потому что лучи, отразившись от линзы и не потеряв ни капли своей мощи, ударили прямо в сторону Горы Каге.
Над остатками деревни поднялась туча пыли, зарокотал горный обвал. Земля содрогнулась, кукла Нагато резко обернулась ко мне и я увидел в ее глазах то, что меньше всего ожидал — тень сожаления. А я торопливо отскочил в сторону, переживая новый укол боли в голове. Ведь несколько огоньков, собравшихся в убежище под монументом, погасли...
'Пап, надо что-то придумать! Вы и до этого не особо сдерживались, но сейчас... Продолжить дальше — то же самое, что устроить учения полка тяжелых танков с боевыми снарядами на площадке детского садика!' — воскликнула Йоко внутри меня, и несмотря на то, что происходило вокруг, несмотря на то, чему я сам только что стал причиной... я улыбнулся. Теперь можно спокойно умирать... или уходить к тому так понравившемуся мне водопаду на Узушио, строить бамбуковую хижину и заниматься разведением цветной капусты. Ведь главное в своей жизни я уже выполнил: моей дочери — не все равно!
'Ты права. Единственное, что приходит мне в голову — надо вышвырнуть его из деревни. И я даже знаю как! Надеюсь, получится!'
— Будь ты проклят за все, что ты сделал! — взревел я и бросился вперед. Раз простой победы на измор не вышло — пойдем сложным путем. А для этого мне нужно, чтобы он поверил...
Губы куклы искривились в ухмылке:
— Ну что, ты, наконец, почувствовал? А это всего лишь сотая, нет — тысячная доля той боли, которую испытываю Я! И чтобы больше не было страданий — я уничтожу тебя!!!
Навстречу мне понеслись многотонные каменные глыбы, вырванные из земли силой Риннегана — глаз, которых не должно существовать, слишком уж они... слишком! Одну я отбил барьером, на мгновение остановившись, вторая летела слишком высоко и я просто поднырнул, не переставая бежать вперед, а третья... я был уже слишком близко, чтобы вилять, и поэтому на моей руке, окутанной оранжевой аурой, вспыхнули ярко-красные линии печати. Они вросли в руку, от плеча до кисти, я сжал кулак... и что было сил ударил прямо в середину несущейся на меня скалы. Фуин 'Сила' с энергией биджу — воистину дьявольская техника... Треск камня, кажется, мог бы заглушить гром небесный, мимо меня пронеслись осколки глыбы, а я вынырнул из облака пыли прямо перед Нагато. Раздвинул губы в улыбке... и перед моим лицом закрутился шарик яркого солнечного света.
— Слишком поздно! Ты не успеешь создать свою проклятую биджудаму! — воскликнула кукла и выставила перед собой ладони, а я прикрыл глаза, концентрируясь. Надеюсь, это глаза не могут видеть чакру, потому что шарик перед моим лицом — всего лишь осветительный фуин. Ашидама не получится одновременно с тем, что я хочу сейчас сделать, ведь на две техники такой сложности одновременно не хватит даже меня, не говоря уж о Йоко. Она никогда не отличалась особой усидчивостью, паршивка... За что и люблю!
Мои ладони скрестились перед грудью и медленно — на тех скоростях, какими мы с Нагато жили сейчас, а на самом деле быстро настолько, что кожа рук, не будь на мне Покрова Йоко, вполне могли бы получит ожог от трения — пошли в стороны. Нагато тоже не стал ждать.
Как давным-давно известно всем правильным шиноби, произнесение названия техники на первых порах помогает юным генинам затвердить последовательность действий при ее выполнении. Опытным ниндзя выкрикивать все эти 'Катоны' и 'Суитоны' становится ненужным, тело и так знает, что делать. Но самые опытные шиноби знают, что произнесение названия ниндзюцу вслух, даже если ты можешь обойтись без этого, увеличивает концентрацию при выполнении техники. А концентрация для ниндзюцу — все. Можно увеличить время действия техники, ее силу, а то и вообще сделать из обычного огненного шара — самонаводящегося дракона. Это знают все джонины, само собой — все Каге, теперь — один неправильный шиноби с красными волосами... и так получилось, что Нагато тоже это знал.
— Баншо Тенин! — крикнул он. От ладоней куклы устремилась плотная настолько, что показалась мне грязно-зеленой, волна. Было ясно, что в этот раз ему не придется больше применять ничего — эта штука сама по себе превратит меня в одну большую, грязную и кровавую лепешку...
Нагато еще успел торжествующе улыбнуться, и я вдруг испытал острый приступ злобы. Вдруг захотелось размазать эту ухмылку по наглой, рыжей, закопченной и пирсингованной морде, вбить ее внутрь так, чтобы не осталось и следа... Видимо, Йоко устала держать контроль над бурей моих чувств и ощущений. Злость мгновенно исчезла, но после нее осталось нечто... И я не смог сопротивляться ему. Ну что ж, садист, а каково тебе будет получить той же самой монетой?!
Я развел руки в стороны, будто обнимая надвигающуюся волну:
— Зеркало Боли!
Мой крик перекрыл восклицание Нагато, и между ним и мной возникла стена. Она переливалась серебристым туманом. Она дрожала, отражая в своей поверхности все вокруг, причудливо искажая очертания. В другое время, наверное, можно было бы вдоволь посмеяться, но сейчас...
Тот самый двухмерный барьер, который не получался у меня больше ладони, сейчас полностью закрыл врага. Нама, конечно, прав, и я убедился в этом сам — гравитация разрушает пространственные барьеры. Но дьявол, как всегда — в деталях, и я надеялся, что все детали я рассмотрел правильно...
Волна накатила на зеркало, оно вспучилось бугром и рассыпалось. Но той ничтожной секунды, что оно продержалось, хватило, чтобы двухмерное пространство проявило свои свойства. Гравитационная аномалия погрузилась в зеркало, вернулась обратно, и Нагато с нечленораздельным воплем взмыл в небо от собственного удара. Сила его была так велика, что кукла изломанной птицей прочертила небо над всей деревней и скрылась где-то в верхушках деревьев, окружавших то, что не так давно было Деревней, Скрытой в Листве...
