Гамбит

— Нет.

— У вас костюм шили в Амстердаме.

— Да.

— Имя собаки конструктора — Шпаж.

— Да.

— Сейчас десять пятнадцать утра.

— Да.

— Любимая марка сигарет второго пилота — "Мальборо".

— Да.

— У Светланы красное нижнее белье.

— Да. И хватит уже читать ее! — рявкнул шеф.

— Это кажется мне самым полезным.

— Дальше!

— Левый двигатель нуждается в мелком ремонте.

— Да.

— Под нами пролетела стая гусей.

— Точнее?

— Шестьдесят пять.

— Нет.

— Сидения в кабине пилота весят двадцать два килограмма каждое.

— Да.

— Светлана потеряла девственность в семнадцать лет.

— Имя?

— Антон Кирин.

— Да. Но, повторяю в последний раз, хватит ее читать!

На первый взгляд этот диалог похож на бред двух сумасшедших. В действительности — это одно из первейших и полезнейших упражнений в колдовстве. Без такой игры вы не сможете колдовать. Вернее, сможете, но на очень низком уровне. Смысл игры в тренировке Знания. Начинающий колдун пытается овладеть им с помощью такой тренировки, а я просто оттачиваю мастерство. Правила тренировки просты. Вы садитесь максимально удобно. Это необходимо, чтобы расслабиться. Потом отключаете логику и здравый смысл. Это не так уж и сложно, как может показаться, но есть трудности. Наш мозг очень рационален. Вы даже не можете представить, насколько. Вы можете заниматься мистикой, читать Кастанеду, сидеть по ночам с хрустальным шаром или на перекрестке четырех дорог вызывать Сатану? Вы думаете, что готовы поверить любую глупость? Поверить, что призраки существуют, что можно, отключив "внутренний диалог", стать "человеком силы" или нагадать себе суженного-ряженого? Но, если у вас ВНЕЗАПНО получается, и одна из вышеперечисленных баек для дебилов оказывается правдой-истиной, — вы настолько удивитесь, что не примите всерьез. Для примера: что вы будете делать, если на перекрестке четырех дорог к вам действительно явится чёрт? Убежите, конечно. А потом будете всю жизнь думать, это был какой-то пьяный бомж. И будете проклинать его за то, что помешал вашей встрече с Князем Тьмы. Большинство людей, встречаясь с чем-то необычным, пугаются и бегут. Остаются только сумасшедшие. И это правильно. Мозг обычного человека не может вместить то, что готово предоставить ему колдовство. Он или ничему не верит, или выстраивает такую жизненную картину, где всему сверхъестественному отведен ма-а-аленький уголок. В этом уголке будут сидеть инопланетяне, но Бог откинется как бред сивой кобылы. Или наоборот. Или там будет столь часто встречающаяся в последние сто лет эволюционная теория, которая всё объясняет, но ничего не досказывает. Однако ничто так не било по вере, как она.

А меж тем, вера в чудеса — это основа колдовства. Вера в то, что не всё в жизни подчинено логике. Что не всё можно объяснить — во что-то надо поверить. И главный пример этому — Знание. Чисто теоретически, если вы будете жить вечно, ну, или хотя бы столько, сколько длится эпоха, вы сможете Узнать обо всем. Знание дает ответы на всё. Но на это надо затратить целую уйму времени. Вы сможете узнать, есть ли Бог, сколько планет во вселенной, где эта вселенная заканчивается и куда делись динозавры, ну, или что-то более приземленное, типа того, о чём мы говорим с шефом в самолете. Вы сможете заглянуть в другие эпохи, узнать смысл жизни. Есть только два ограничения. Первое — это время. Чтобы узнать, есть ли Бог, придется затратить несколько сотен лет. Почему? Потому что Знание не дает конкретных ответов. Оно дает образы, или даже не образы, а, собственно, просто Знание. Если спросить, есть ли Бог, на вас навалится такое количество Знания, что разобраться будет очень трудно. Наш мозг не может вобрать такую кучу информации. Информации обо всех религиях во всех эпохах. В этом потоке данных очень сложно найти истину. Человек, который ищет бога Знанием, чаще всего сходит с ума от напряжения. Если же вы колдун и обладаете большим опытом в Знании, можно в течение нескольких сотен лет разобраться и сохранить более-менее здравый рассудок. Хотя, как правило, колдуны не занимаются такой ерундой. Но теоретически узнать можно. Такая же фигня у вас возникнет и с вопросом о смысле жизни, и с вопросом о дьяволе, и со всеми глобальными вопросами. Но, повторюсь, теоретически узнать можно всё. Кроме второго ограничения. Знание никогда не даст никакого ответа только на один вопрос — откуда оно берется. И вообще, на все вопросы о себе оно молчит, как бы говоря: "В некоторые вещи, вроде меня, надо просто верить".

Но вернемся к тренировке. Итак, я открываюсь для Знания, а новичок, только этому учащийся, смотрит на предметы, которые его окружают, а еще лучше — держит их в руках. Потом надо отключить логику и сказать о предмете всё, что взбредет в голову. Например: смотрите вы на тарелку, и что первое приходит в голову? Наученные логикой и дедуктивным методом, который нам пропиарил сэр Конан Дойль, мы начнем вертеть тарелку в руках и долго рассуждать о материале, рисунке, фирме изготовителе. А под конец глубокомысленно закончим: "С этой тарелкой всё!" Но с этой тарелкой не всё. Вы даже с этой тарелкой еще не начали. Отключите логику, и вам может прийти Знание, что с тарелки ел Дик. Или, что ее мыли "Досей". Или, что во время ее изготовления, директор фабрики был пьян. На вас посыплется целая куча Знания. Как правило, совершенно ненужного и бесполезного. Только с опытом вы сможете отметать лишнее и сосредоточить Знание на конкретной цели.

Вроде всё просто, не так ли? Отключи логику, и со временем станешь всезнающим. Но не так-то было. Самое сложное для людей, способных отключать логику, это отключить еще и воображение. Так уж сложилось, у нерациональных людей, способных поверить в чудо, очень развито воображение. Это такой маленький побочный эффект. Он и вредный, и полезный одновременно. Полезный, потому что без воображения колдуном не стать. А вредный, потому что воображение встает на пути Знания. Вы должны именно Узнать, что из тарелки ел Дик, а не вообразить это. Грань очень тонка, и именно она — помеха всем новичкам колдовского дела. Отличить настоящее Знание от игры собственного разума. Чтобы решить эту проблему, нужен учитель. Без учителя Знанием овладеть почти невозможно. Нет, случаи бывали, но это встречается очень редко. Более того, нужен не просто учитель, а настоящий виртуоз Знания. Я, например, не смог бы вас ничему научить, хотя уже владею Знанием. Но этого мало, и вот почему. Смотря на тарелку, я должен Узнать о ней абсолютно всё. Только тогда я смогу сказать, что правда, а что — ваше воображение. Если я владею Знанием в недостаточной степени, мне приходит не вся инфа о тарелке. Если я не могу Узнать именно всё — как я скажу, что правда, а что нет? Вы можете назвать верное Знание, а я, не увидев его, скажу, что оно неверное. И наврежу вашему обучению. Только такой учитель, Знание которого не имеет пределов, может чему-нибудь научить.

Собственно, этим мы и занимались сейчас с шефом. Только вместо тарелки взяли объект покрупнее — самолет. Чтобы читать Знанием тарелку, я уже слишком искушен. А вот самолет и всё, что с ним связано, — задачка посерьезнее. Как вы успели прочесть, я иногда тоже попадаю впросак. Еще в этой игре я ограничен во времени. Я должен называть Знание сразу после вердикта шефа — правильное оно или нет. Так продолжалось уже два часа, я очень устал. Это непросто — отключить логику, да еще и воображение и впридачу удерживать такое состояние два часа.

— У первого пилота осталось восемнадцать своих зубов, — тараторил я.

— Да.

— На борту тридцать три тысячи семьсот двадцать одна зубочистка.

— Семьсот двадцать две. Дальше.

— Второму пилоту тридцать шесть лет.

— Да.

— На завтрак он ел яичницу с двумя сосисками.

— Сколько было яиц?

— Три.

— Да. Достаточно, — наконец сказал шеф. Я мгновенно отключил Знание. Голову пронзила острая боль. Мысли хлынули, переполняя мозг.

— Фу-ух! Что-то вы сегодня озверели, шеф, — я посмотрел на часы. — Два часа пятнадцать минут. Так долго вы меня еще не гоняли.

— Надо увеличивать нагрузки. Твой результат неплох. Но десять процентов ошибок. Хотя на последнем нашем занятии было пятнадцать. Еще ты начинаешь уставать после первого часа. Сначала процент ошибок не превышал трех, а в конце он достиг пятнадцати.

— Но мне трудно держать концентрацию так долго, — пожаловался я. Хотя считал, что добился больших успехов. Вначале я не мог выдержать и пяти минут. И даже за это время процент ошибок составлял шестьдесят — семьдесят процентов.

— И это плохо, — пробурчал шеф. — Плохо, что тебе до сих пор приходится что-то там "держать". Знание должно стать второй натурой. Оно не должно вызывать напряжения. Ты должен жить с ним и в нём. И пока ты это не поймешь, тебе очень трудно будет научиться управлять вероятностями. Ты сейчас уже можешь что-то наколдовать, но, учитывая запас вероятностей, твои возможности ничтожны. Даже больше чем ничтожны. Они — нерациональны. А колдовство — самая рациональная и практичная вещь на свете. Нет более практичного человека, чем колдун.

— А как же разговоры, что колдун живет чудесами? — съехидничал я.

— Когда ты достигнешь уровня настоящего колдуна, единственной возможностью стать сильнее будет вера в чудеса, — парировал шеф. — Только практичный человек может понять, что такое чудо, и оценить его.

— Ладно. До этого мне надо еще дорасти.

— До этого нам всем надо дорасти. Я хоть и достаточно могущественный колдун, но Абсолютное Чудо мне пока не по зубам.

— А кому по зубам?

— Таких в нашей эпохе трое. И иногда какой-нибудь Демиург залетает. Точнее сказать сложно. Но насчет этих троих я могу сказать точно.

— А сколько в мире колдунов сильнее вас? — спросил я, не слишком рассчитывая на точный ответ. Так и получилось.

— Эти трое точно сильнее. А насчет остальных я не уверен.

— Но вы попадаете в, допустим, десятку?

— Попадаю. А может, попадаю и в пятерку. Но сказать точнее сложно. Для этого надо вступить в поединок. А у меня и так дел по горло, чтобы еще такими глупостями заниматься. И потом, я умею то, что ни по силам никому из этих колдунов. Опять же, связей у меня много... Даже Джон не рискнет со мною драться. А чего там Джон, даже Великий Инквизитор много раз подумает. Но — зачем мне с ними враждовать? Пусть живут. У них своя судьба, у меня — своя.

Я обдумал полученную информацию. Вот ее, кстати, Знанием хрен получишь. От Знания нельзя скрыться, но можно запутать, что колдуны и делают. Шеф же вообще Знанием не виден. Вот уж в чём, а в Знании он, пожалуй, посильнее того даже самого Джона, который Кремер и архиколдун.

В салон вошла Светлана. Шикарная брюнетка сексуально покачивала широкими бедрами. Она спросила:

— Вам что-нибудь нужно? — голос низкий с хрипотцой. Да и манеры, сразу видно, поставлены.

— Да! — сказал шеф бодро. При посторонних он разыгрывал обычный спектакль. На круглом лице появилась широкая улыбка, а слегка слезящееся глаза выражают удивление и восхищение. — Не могли бы вы принести мне еще вашего замечательного пива?

— Конечно, — ответила она. — Что-нибудь еще?

— Нет, спасибо.

— А что вы хотите? — сказала она мне. Взгляд ее поднял температуру моего тела градусов на десять.

— Я бы хотел что-нибудь горячего и влажного, — сказал я и улыбнулся.

— Насколько горячего? — сказав это, она полуприкрыла глаза.

— Очень горячего.

— Хорошо.

И она ушла на несколько минут. Когда она вернулась, в руках у нее был поднос, а на нем стоял запотевший стакан с пивом. Она поставила его перед шефом, и, повернувшись ко мне, сказала:

— На кухне есть кое-что очень горячее и влажное для вас. Но мне надо, чтобы вы помогли мне это разогреть.

— Разумеется, — я бросил быстрый взгляд на шефа. Тот, молча пил свое пиво, уткнувшись носом в какой-то потрепанный детектив Рекса Стаута. Сочтя его молчание знаком согласия, я встал и пошел за Светланой. До сих пор не могу понять, почему она повела меня не на кухню, а в другую сторону, где была комната с большой кроватью. Не могу понять, но особо не огорчаюсь. В конце концов, мы разогрели то, что требовалось и там.

Когда я вышел из "второй кухни", самолет уже снижался. Мы подлетали к Москве. Я очень люблю Россию. И не только потому, что я там родился. Сюда очень приятно возвращаться и, пробыв какое-то время, отсюда не менее приятно улетать. И даже не знаю, что мне нравится больше. Проблем с приземлением не возникло. Какие могут быть проблемы, если на борту шеф? Даже если бы пилоты решили выключить двигатели и пойти развлекаться со Светланой, самолет сел бы сам.

На таможне проблем тоже не возникло. Прилетающих на частных самолетах редко досматривают. Рядом с аэропортом нас уже ждал лимузин, который повез нас к Борису Игнатьеву. А если точнее, в его офис на Тверской. Ехали мы примерно час, хотя и не попадали в пробки. А если бы и попали, на крыше лимузина мигалка, а у машины правительственные номера. Мы приехали к красивому многоэтажному зданию, нас встретил секретарь Бориса и повел внутрь. Кабинет Игнатьева располагался на самом последнем этаже. Я подумал, нас заставят ждать, но нет. Похоже, проблема у бизнесмена серьезная. У людей такого полета других и не бывает.

Секретарь постучал в дверь кабинета, получил разрешение на вход, открыл ее перед нами. В России мне всегда не нравилось, что некоторые граждане живут на грани бедности, а вот такие не стесняются демонстрировать богатство. Обстановка кабинета тянула на бюджет какой-нибудь области. Всюду стеллажи, на полках красовались музейные экспонаты. Все похожи друг на друга — большие золотые хреновины, усыпанные крупными бриллиантами. Различные статуэтки, маски, жезлы и прочая непонятная фигня. На стенах картины, явно купленные не в подземном переходе. Этот кабинет вообще вполне мог стать отделением музея. Очень неплохим отделением. Напротив входа, в противоположном конце кабинета, окно во всю стену, а перед окном здоровый дубовый стол. За столом наш возможный работодатель. Борис был маленьким лысым мужичком. Очень некрасивый и толстенький, он с явной неприязнью смотрел на меня и с одобрением на шефа. Конечно, я, молодой и атлетичный мужчина, нравился ему меньше, чем упитанный и лысый шеф. У Бориса даже секретарь был ему под стать, такой же маленький и отнюдь не худосочный. Еще Борис отличался лопоухостью и усами.

— Господин Роберт Гамбит и его помощник Иван, — представил нас секретарь и удалился.

— Вы знаете, кто я такой? — сказал Борис, нас разглядывая с недоверием.

— Конечно, господин Игнатьев! — сказал шеф радостно. Такое ощущение, всю жизнь ждал момента сказать бизнесмену, что он его знает, и вот — мечта сбылась. — Мое имя вы только что слышали, так что повторяться не буду. Можно нам присесть? Мы с моим помощником слегка устали после дороги.

— Садитесь, — сказал Борис всё еще мрачно и недоверчиво. — А как вы долетели, мне уже доложили. Ваш помощник, очевидно, устал больше вас?

— Ну, под конец полета я позволил себе расслабиться, — сказал я, улыбаясь. Бизнесмен не ответил на улыбку. Он явно думал, как такие клоуны смогут решить его проблему.