В плотных звездных скоплениях, доминируют гравитационные поля, управляющие как трехмерными, так и гиперпространственными процессами. Но там, куда залетел "Радикал", репульсация бесновалась, как волна цунами в узком проливе.
На звездолете всего этого, естественно, не знали, поэтому первые осторожные сотрясения корабельного корпуса вызвали не тревогу, а легкое недоумение. Потом вибрация стала усиливаться, и несколько раз "Радикал" встряхивало так основательно, что не помогали ни антигравитаторы, ни даже сверхнадежные демпферы. Тогда люди забеспокоились по-настоящему, а Радик, сменив неторопливый речевой способ общения на оперативный текстовый засветил на экране дисплея рапорт: "ДЕФОРМАЦИЯ ШЕСТМЕРНОЙ МЕТРИКИ. СУПЕРТЕНЗОР ДЕФОРМАЦИИ НЕ АЛГОРИТМИЗУЕТСЯ".
— Удерживай курс,— приказал компьютеру Астанин.— Экипажу усилить контроль над оборудованием.
"Тензор, видишь ли, не алгоритмизуется,— яростно подумал Ярослав.— Еще бы! Мы же воспринимаем не сами процессы, происходящие в многомерном мире, а только их проекции на наш Космос. Шесть измерений — это всё, что мы способны вообразить, а сколько их в действительности — восемь, девять, одиннадцать или двадцать семь? Так ползающие по асфальту букашки видят только тень пикирующего на них воробья! Похоже, сейчас Большая Вселенная как следует накажет букашек, дерзнувших путешествовать по недоступным их пониманию дорожкам..."
— Радик, есть ли возможность как-то обойти зону шторма? — спросил командир.
Астанин помнил, что центральный мозг "Радикала", хоть и считается разумным, но это специфический разум машины-раба. В отличие от таких суперинтеллектов, как Айби, Волк, Мицу или Космик, установленные на звездолетах ИРСы лишь добросовестно исполняли получаемые от людей приказы, но крайне редко проявляли собственную инициативу. Вот и в данной ситуации Радик, скорее всего, ограничится тем, что педантично взвесит все факторы и ответит: да, или нет, или может быть. Поэтому Ярослав почти немедленно добавил:
— Если это возможно, начинай маневр.
Спустя несколько секунд Радик сообщил, что обходных путей найти не удалось. Почти тотчас же звездолет дернуло совсем уж сильно. Пришло знакомое ощущение — желудок как бы полетел вниз — легкой перегрузки, быстро сменившееся столь же знакомым чувством невесомости. Единственное разумное объяснение — по кораблю гуляли гравитационные волны.
— Командир, мы теряем ход,— негромко сказал Бахрам.— Нас тянет в сторону вдоль оси "икс-пять". Радик, определи направление.
— Вихрь увлекает нас в щель между Миром-четыре и Антимиром-два,— обрадовал кибермозг.
Колебания силы тяжести в рубке, между тем, не прекращались. Наоборот, становились сильнее.
— Форсируй верньеры и удерживай заданный курс,— распорядился Ярослав.— Если нужно — используй главный двигатель. Перегрузок не опасайся. Всем задраить скафандры.
Сам он тоже опустил забрало и включил внутренний антиграв. Неприятные ощущения сразу ослабли.
— Сколько лет уже не пропадали звездолеты? — вполголоса поинтересовался Дихнич.— Восемь или девять?
— В двадцать девятом погиб "Юпитер",— сказал Бахрам,— но это случилось не в космосе, а на планете. У них взорвался главный реактор. А в полете, действительно, "Миссури" исчез девять лет назад, в двадцать втором.
— Значит, теперь наша очередь,— флегматично заметил бортмеханик.— Ну что же, с кем-то ведь такое должно случиться — почему бы и не с нами... Наверное, будет небезынтересно.
— Прекратить болтовню,— прошипел в микрофон Астанин.— Берите пример с Анатолия. Самый среди нас молодой, а молчит, не паникует.
— Действительно, молчит,— с готовностью подтвердил Тигайчук.— Толик, подай голосок... Командир, может он со страху в обморок упал?
— Да нет, зачем же... — вяло отозвался Ляпунов.— Я с большим вниманием слушаю пенсионеров.
"Подобрал же я экипаж себе на голову,— не без удовольствия подумал Ярослав,— смерть на носу, а они зубоскалят".
— Что вообще полагается делать в таких случаях? — снова поинтересовался любознательный Дихнич.
Перманентно жизнерадостный и находчивый Тигайчук ответил почти без задержки:
— То же, что делают попавшие в невод рыбы. Немножко потрепыхаемся и успокоимся.
— В самом деле, Борис, успокойся,— посоветовал ему Бахрам.— Успеешь еще посмеяться, когда совсем весело станет. Я думаю, нужно возвращаться. Переждем шторм в обычном пространстве. Не может ведь он продолжаться бесконечно... По крайней мере, не должен.
— Разумная мысль,— с неохотой признал Астанин, которому очень не хотелось возвращаться с полдороги.— Радик, можем ли мы вернуться в трехмерность?
— Не можем. Мы слишком далеко от своего Космоса.
— Ну, так подойди поближе,— раздраженный безынициативностью компьютера командир даже повысил голос.
Включился плафон "ГОТОВНОСТЬ". Восемь иорданов — суточная выработка крупной энергостанции прошлого века — хлынули из накопителей на приемы гипердвигателя и рассеялись в окружавшей корабль субстанции низкочастотными гравитационными волнами. Цифры на указателях координатора стали меняться быстрее, стремясь принять более разумные значения. Однако параметр Х5, хотя и сократился в несколько раз, все еще оставался слишком большим. О выходе в пространство с такой позиции нечего было и думать — тензорные поля на таком расстоянии прорвать границу размерностей не смогут.
— Почему импульс оказался слишком слабым? — все так же сердито спросил Астанин.— Ты должен был рассчитать маневр, прежде чем включать "Корунд".
Радик ответил неуверенно, как бы оправдываясь:
— Я провел расчеты в соответствии с канонической теорией. Вероятно, она не совсем верна.
— Проверь, какая из существующих теорий правильнее всего описывает происходящие процессы,— приказал Ярослав.
Над новой задачей кибермозг корабля размышлял минут десять. За это время звездолет трижды вздрагивал, как пластиковая игрушка под ударами безобразничающего мальчишки. Сила тяжести в рубке то поднималась скачком до шестикратной, то падала почти до нуля. Многочисленные, надежные в обычных ситуациях, антигравитаторы были явно беспомощны в борьбе с неведомой силой. В довершение всего на экранах загорелись сообщения: "ПРЕРВАНА СВЯЗЬ С ЗЕМЛЕЙ" и "УГРОЖАЮЩАЯ ДЕФОРМАЦИЯ БРОНЕПЛИТ ВНЕШНЕЙ ОБШИВКИ".
— Наиболее корректна, хотя и не на сто процентов, девятимерная модель Болла-Угланова, — сообщил наконец Радик.— Разрешите рассчитать импульс на основе этой теории?
— Приступай,— устало сказал Астанин.
Он читал углановскую монографии, но понял в ней далеко не всё. Впрочем, преподаватели из Академии говорили, что выводы, вытекающие из девятимерной концепции, не понимал и сам Угланов.
Следующие четыре волны гравитонных пульсаций накатывали с таким бешеным ожесточением, что после каждой звездолетчики оказывались на грани потери сознания. Отказало электрооборудование в разных отсеках, и роботы-ремонтники метались по кораблю, исправляя повреждения. "Если их можно исправить",— мрачно подумал командир. Впрочем, нет худа без добра — Ярослав обратил внимание, что космический ураган бьет их как бы порывами, и за каждым шквалом следуют несколько минут затишья.
— Ребята,— с трудом сказал он, когда наступила очередная пауза,— прошу всех закапсулироваться. Быстро и без разговоров.
Они подчинились — беспрекословно, хотя наверняка не были согласны с решением командира. С потолка, накрыв четыре кресла, опустились стаканы повышенной защиты — последний резерв аварийной системы. Сантиметровый слой мезонира хорошо экранирует потоки гравитонов, а скафандровые антигравы сумеют погасить колебания, которые прорвутся внутрь капсул. Себе Астанин такой роскоши позволить, увы, не мог: кто-то должен был управлять звездолетом.
Взгляд на приборы показал, что координаты корабля продолжают изменяться самым неблагоприятным образом, несмотря на непрерывную работу верньерных двигателей. Буря в гиперпространстве с характерным для стихии тупым упорством пыталась утащить "Радикал" подальше от Космоса, в котором находилась Земля.
Компьютер продолжал что-то делать, выполняя полученные ранее указания. Астанин обнаружил, что включился резервный реактор. Дополнительная энергия была направлена в накопители тензорного генератора. Потом на экране появился кодированный — на синтетическом языке НАВИГАТОР — расчет искомого маневра. Очень сложная многомерная траектория, требовавшая расхода энергии в 20.8 иордана, причем две трети из них — первым импульсом. Такие мощности были где-то на грани технических возможностей "Корунда".
— Более слабым импульсом мы не дотянем до зоны штиля,— пояснил Радик,— и я не гарантирую, что хватит времени, чтобы накопить энергию для повторного гиперманевра.
— Делай, что считаешь нужным,— прохрипел Ярослав.— Все равно ничего лучшего нам никто не посоветует.
Накопитель заполнялся, но слишком медленно. Налетела очередная волна. Это было почти невыносимо. Все тело болело, как побитое, особенно страшная боль вспыхивала толчками — с каждым вздохом — в правом боку. Ярослав испытывал совершенно непривычное для себя ощущение тошноты и соленый привкус во рту. Никогда еще за всю его жизнь не было у Астанина столь омерзительного самочувствия.
Когда катаклизм в очередной раз оставил звездолет в относительном покое, "Радикал" можно было назвать космическим кораблем лишь с очень большими оговорками. Значительная часть электроники и механики вышла из строя, половину ядерных устройств пришлось намертво заглушить и держать в готовности к немедленному катапультированию. Ремонтных роботов Радик сконцентрировал вокруг тех немногих агрегатных комплексов, которые были наиболее необходимы в этой ситуации — реакторы, двигатель, энерговоды и система жизнеобеспечения. Ярослав старался отогнать мысли о том, что с ними может случиться, если гиперпространственный тайфун повредит связи компьютера.
Следующий пакет гравитонов, гравитино и репульсонов налетел, когда величина накопленной энергии превысила восемнадцать иорданов. Шквал оказался несколько слабее двух предыдущих, однако Астанину стало совсем худо. Отдавать приказания он был уже не в состоянии, и только сумел догадаться, что Радик сам позаботился о нем, прикрыв мезонировой капсулой. Следующие минут двадцать он пролежал в кресле сравнительно спокойно, борясь с приступами боли и поглядывая на часы и приборы. Включение гипердвигателя сопровождалось сильнейшим толчком, но в дальнейшем никаких неприятностей не случилось.
Потом защитные цилиндры с плавной неторопливостью ушли в свои гнезда на потолке рубки. Звездолет висел в гиперпространстве совсем близко от Космоса. За бортом царил штиль. Если верить показаниям координатора, "Радикал" находился в "ложбинке" между гравитационными полями тесных звездных скоплений: Солнечного Мешка, Яслей, Гиад и их ближайших соседей.
— У тебя все лицо в крови,— воскликнул, выбравшись из амортизатора, Бахрам.— Борис, роботов сюда, командира нужно в лазарет.
— Нужно, нужно,— нетерпеливо замахал на него Астанин.— Как остальные?
Ярослав осмотрел экипаж — все четверо выглядели нормально. Пока его укладывали на подъехавшие носилки, он, с трудом шевеля опухшими губами, отдавал распоряжения: незамедлительно приступить к авральному ремонту, восстановить связь с Землей, привести в порядок моторы и малым ходом, на одних верньерах, двигаться к Яслям. Далеко от границы Космоса не отходить, чтобы не угодить снова под удары шторма.
Последние указания он продиктовал уже на операционном столе, после чего киберврач вкачал ему анестезию. В лазарете Астанин провалялся под наркозом пятеро суток: ему вставляли новые зубы, регенерировали легкие и печень, заращивали переломы ребер и разрывы сосудов и мышц. Потом он еще неоднократно приходил в себя и снова терял сознание, но каждый раз чувствовал себя немного лучше.
Наконец, в один прекрасный день, проснувшись, он сделал вывод, что практически здоров, а некоторая слабость — естественное следствие долгого пребывания в горизонтальном положении.
В рубке Астанин остановил жестом радостно бросившихся к нему товарищей — бурные объятия были ему пока не под силу — и потребовал отчета. Экипаж доложил, что основные системы корабля возвращены в рабочее состояние и что звездолет достиг гиперпространственных окрестностей скопления Ясли.
— А почему все еще в гиперпространстве? — удивился командир.
— Ты был слишком плох,— сказал Бахрам,— мы боялись включать главный двигатель...— он вдруг хитро подмигнул.— Когда заработала связь, Центр предложил нам возвращаться, но я отказался, мотивируя тем, что раненный командир может не перенести гиперперехода.
— Правильно мотивировал,— одобрил Астанин.— А теперь включай. Выйдем в трехмерность, и я пойду обедать — голод меня мучает просто жуткий. Место выхода прикидывали?
— А как же,— второй кивнул пилот,— недалеко от центра скопления есть желтые карлики с планетными системами. Выбирай любую.
— Сами выбирайте,— сказал Ярослав, пожав плечами.— Вам должно быть виднее.
Двигатель сработал нормально, и вокруг звездолета появилась небесная сфера, усыпанная десятками исключительно крупных и ярких звезд. Корабль направился к небольшой планете с кислородной атмосферой, а командир — на камбуз.
— Что это был за ураган? — спросил он Бахрама, отхлебывая маленькими глотками бульон из чашки.— Не разобрались?
— Какие-то процессы в репульсионном поле Большой Вселенной. Теоретики на Земле в страшном экстазе: три четверти теорий уже отправлены на свалку, а остальные нуждаются в капитальном ремонте.
— Понятно,— не вполне чистосердечно пробормотал Астанин, который в действительности понял далеко не все и даже подозревал, что многих нюансов современной космофизики не одолеет вообще никогда.— И прежде было ясно, что это "какие-то процессы" в многомерном эфире...
Он сделал глоток побольше и поморщился от кольнувшей пищевод боли: продолжали напоминать о себе последствия поединка с Большой Вселенной. Звякнул вызов коммуникатора внутренней связи,
— Слушаю,— сказал Ярослав.
Засветилась голограмма, изображавшая стоящих в машинном отсеке Бориса и Леонида.
— Командир, ты уже пообедал? — вежливо поинтересовался Дихнич.
— Завтракаю,— буркнул Ярослав, предчувствуя неприятность.
— Мы как раз собирались тебя обрадовать,— мрачно произнес борт-механик.— Генератор накрылся.
Омаров широко открыл глаза и взялся за щеку, как будто у него заныли зубы.
— М-да,— сказал Астанин,— если и может быть в нашем положении что-либо более неприятное, то я себе этого представить не могу... Что конкретно стряслось?
— Четырнадцать пластин полностью стерты, двадцать шесть — деформированы до непригодности. Из резервных, что в трюме, можно будет взять не больше двадцати — остальные тоже повреждены. Что прикажешь делать?
— А что тут делать? — Ярослав снова пожал плечами.— Сообщим на Землю, через недельку привезут новый "Корунд". А пока на всякий случай начинайте заменять испорченные пластины. Мало ли что... Может, прядется бежать.
Спустя час с небольшим пришел ответ с Земли: "Орел" срочно готовили к старту на выручку "Радикалу". Буря в гиперпространстве вроде бы утихала и, возможно, через два-три дня спасательная экспедиция отправится в Ясли.
