Постепенно они становились все смелее и откровеннее. На мне не осталось ни одного незамеченного участка кожи. И они как будто знали, где надо надавить сильнее, а где лишь чуть прикоснуться. Я подрагивал под умелыми ласками. Они льнули ко мне, прося прикосновения, и тут же выскальзывали из захвата. Замедлившееся было, движение снова начало ускоряться, но теперь я мог им управлять полностью. Скорость завораживала, и окружающая пустота радовалась вместе со мной.

Подчиняясь внезапному желанию, я изменил направление полета, устремляясь вверх по спирали. Витки становились все меньше, и когда я летел уже почти по прямой, вихрь лент и тумана, окружающий меня, рванулся под мою кожу. Я ждал боли, но было лишь почти физическое ощущение абсолютной наполненности. Цельности. Миг я был в полной пустоте, а потом внутри меня что-то дрогнуло, приходя в движение. Теперь меня ласкали словно изнутри. Где-то в районе солнечного сплетения начало зарождаться дикое удовольствие. Оно растекалось по всему телу, кололо кончики пальцев, а потом, когда ему уже не хватало места, выплеснулось из меня беззвучным криком, нереально выгнутым телом.

В висках гулко стучал пульс, кровь будто стала гораздо горячее. Перед внутренним зрением мелькали непонятные картины из чужой жизни. Переполняло чувство правильности, логичности, завершенности. Во мне сейчас был целый мир. Я сам был этим миром.

Пробежав последний раз дрожью по коже, это ощущение схлынуло. В тот же момент полет прекратился. Я камнем падал вниз, содрогаясь от отголосков пережитого наслаждения. Когда я уже решил, что разобьюсь, наполняющее меня нечто вырвалось из-под лопаток двумя крыльями. Это было немного больно, но, скорее, оттого, что пропало ощущение единства с чем-то большим и ласковым. Словно утешая, край крыла сам мазнул меня по щеке. Я все еще не один. Я успокаивался, бешеный стук сердца замедлялся, приходя в норму. Накатывала сонливость.

И когда я почти спал, доверяясь крыльям, пространство передо мной начало таять, возвращая тесную каюту, узкую кровать, и меня в мое собственное тело. Меня кто-то нежно почесывал за ухом. Растворяясь в этих прикосновениях, я замурлыкал. И тут же понял, что нахожусь в облике тигра, а сзади за шею меня обнимает Акри. Синие пряди его волос причудливо разметались по моей черно-красной шерсти. Собрав остатки воли, я перекинулся.

— А мне понравилась твоя шерстка. Она такая мягкая. — Руки переместились вниз, притягивая меня к телу капитана. — Спи. Ты устал.

Я послушно закрыл глаза. И уже сквозь сон слушал о том, что самый удивительный, и что меня теперь никуда не отпустят.

Сирил.

Я видел, что Шерри ушел куда-то среди ночи, но не стал останавливать. Он достаточно самостоятельный. Да и интуиция подсказывала, что никакая опасность ему не грозит. Успокоившись, я опять закрыл глаза, погружаясь в сон.

Снился мне дом, какой-то бал, мельтешение цветных фигур и неизменные зеленые глаза. Я шел к ним, но они оставались все так же далеко. И я смирился с тем, что сейчас мне их не догнать. Поэтому просто любовался со стороны, ведя с ними невидимые другим беседы. Во мне накопилось много всего, о чем хотелось поговорить.

Утром настроение было вялым и меланхоличным. Погода словно была солидарна, затянув небо белесой дымкой, приглушавшей все цвета. Ни Шерри, ни капитана видно не было, но я был спокоен. Позавтракав, решил, что времени для обдумывания своего поведения у пленника было достаточно. Поэтому забрал его из трюма, мельком отметив, что если мы договоримся, то нужно будет подобрать ему новую одежду. Лемай мирно шел за мной к каюте. Когда мы оказались внутри, я задал первый и решающий вопрос.

— Ты решил? — Он медленно кивнул головой. — Перо?

Вместо ответа он подошел ко мне вплотную и осторожно, стараясь не делать резких движений, потянулся руками к моим вискам. Я не очень понимал, чего он добивается, но пока не останавливал. А потом прохладные пальцы легли на мою кожу, и перед глазами замелькали образы.

Маленький городишко, три великолепных корабля, вызывающих чувство гордости, странное, мрачное, хорошо охраняемое сооружение, казармы, отряды тренирующихся полукровок и людей. Дариза. В белом струящемся, словно состоящем из сплошных разрезов, платье. Очень красивая, кажущаяся святой. Ласковое прикосновение к щеке, отозвавшееся безумной любовью и преданностью. А потом сплетающиеся тела на скользком шелке.

Со стороны послышался сдавленный стон. Я очнулся и понял, что все эти ощущения были не мои. Лемай скорчился на полу, пряча лицо в ладонях. Похоже, он действительно любил ее. Я осторожно, но твердо поднял его с пола, пересадив на кровать. Буквально силой всунул в пальцы стакан с водой и заставил выпить. Медленно он приходил в себя, но на меня старался не смотреть. Кто бы мог подумать, что в нем скрыт подобный дар. По сути, речь ему и ни к чему. Я прохаживался по комнате, обдумывая то, что увидел. Теперь у меня были хоть какие-то сведения. Дариза смогла собрать довольно внушительные силы. Вопрос: для чего?

— На кого она собиралась напасть? — Лемай очнулся от собственных мыслей и с легкой издевкой показал на меня пальцем.

— На дроу? — Он кивнул.

— И все? — Он отрицательно покачал головой. Тут меня словно осенило. — На светлых тоже? — Я опять получил подтверждение.

А еще ей зачем-то нужен был я. Или Шерри. Я не знал, что делать. Чувство долга тянуло домой — предупредить о грозящей опасности. Но бросать путешествие на половине тоже не хотелось. Я успокаивал себя тем, что тех воинов, которых я видел, недостаточно для столь серьезных действий. Она ждет чего-то еще. А значит, у меня тоже есть время. В голове начал складываться совершенно сумасшедший план. Теперь у меня появился еще один смысл визита на Чеграр, кроме выяснения собственной природы. С первого взгляда моя идея казалась абсурдной, но я чувствовал, что мне удастся воплотить ее в жизнь. И тогда очень многое изменится. И эти перемены лишними не будут.

Очнувшись от грандиозных замыслов и отложив их пока в сторону, я вернулся к бывшему пленнику. Я привык держать слово. Поэтому совсем его развязал. Моя одежда была бы ему мала, а вот у капитана можно попросить что-нибудь ненужное.

— Побудь тут. Я принесу тебе еды. А если повезет, то и одежду.

Почему-то я совершенно не боялся оставлять недавнего врага за спиной. В дверях я столкнулся с Шерри. Он был какой-то рассеянный и словно не замечал меня. Мне с трудом удалось объяснить ему, что я хочу, чтобы он попросил старую одежду у капитана для Лемая. Тут он почему-то нервно хихикнул, но пошел выполнять поручение. Ладно, в этом я разберусь позже.

Шаг тринадцатый. Метод проб и ошибок.

Чем хрупче доводы, тем тверже точка зрения.

Станислав Ежи Лец

Тирзен.

То, что наутро ни Луназель, ни Энеалис не появились, меня не удивило. Я только уверился, что между этими двумя что-то есть, и я буду только рад за них, если они найдут общий язык. Вспоминая ту напряженность, которая висела между ними последние дни, я грустно улыбался. Невольно мне вспоминался Сирил, наши первые шаги навстречу друг другу. Наверное, я очень удивлял окружающих мечтательным лицом и обманчивой рассеянностью.

Однако это отнюдь не помогло светлым на тренировке. Со дня на день должны были привезти заказанное оружие, и я спешил подтянуть все слабые стороны бойцов, выжимая из них все, на что они были способны. Но такие нагрузки выматывали и меня самого. Поэтому появление Лаари я готов был встретить сдавленным стоном. Девушка же вся светилась радостью и жаждой действий. В новом костюме она смотрелась еще тоньше и изящней. Широкие штанины развевались на ходу, придавая походке большую легкость и ощущение полета. Ее провожали глазами, а я молил Богов, чтобы не нашлось излишне храброго эльфа, который бы всколыхнул своими действиями недавние воспоминания. Все же, после такого, с ней необходимо обращаться очень аккуратно, не позволяя себе лишнего. Но такое вот нескрываемое внимание ей тоже не повредит. Может, оно поможет ей поднять самооценку.

Сегодня у меня для нее был подарок. Когда она подошла вплотную, я легко поцеловал ее в щеку и вложил в хрупкую ладонь тонкий кинжал.

— Это тебе. И не бойся пускать его в ход.

Лаари с детским восторгом разглядывала оружие.

— Какой красивый! — Этот стилет, и правда, больше напоминал украшение, чем орудие убийства. Рукоять вся в завитушках, украшенная полураспустившимся бутоном какого-то неведомого цветка. Само лезвие отливало голубым, с едва заметной вязью гравировки.

— С сегодняшнего дня носи его всегда с собой.

Занятие с Лаари прошло для меня незаметно. Я механически поправлял ее, когда она делала ошибки, показывал новые удары, а сам был очень далеко, думая сразу о и многом, и ни о чем конкретном. Досадливой мухой на краю сознания вилась мысль, что надо бы в ближайшее время снова навестить двор, на этот раз уже с супругой. Это пресечет все слухи, которые все же могли пойти. Да и поинтересоваться судьбой Майвинара лишним не будет. Придя к таким выводам, я решил не затягивать с этим; оставалось только найти моих "голубков". Я, конечно, обещал Луназелю, что не буду настаивать на частых визитах его ко двору, но в этот раз он потерпит.

Парочка явилась к вечеру. Луназель был, как всегда, невозмутим, а Энеалис — необычно тих. Он все время отводил глаза и, казалось, обдумывал что-то тяжелое для себя. А Луназ, как нарочно, решил ему в этом мешать, лично занявшись им в вечерней тренировке. Поэтому мой капитан все время собирал собой пыль с утрамбованной земли. При каждом падении он получал выговор за невнимательность и очередную порцию ударов. Остальные старались держаться от них подальше. Видимо, чтобы не привлечь внимание злого наставника к себе. Но ничто не может длиться вечно. Когда солнце зашло, кончилось и это избиение.

— Приведите себя в порядок и зайдите ко мне. Жду в гостиной. — Не дожидаясь ответа, я ушел в дом. Они все равно не ослушаются, а мне тоже надо смыть с себя пыль.

Когда я закончил, они меня уже ждали. Луназель вольготно развалился на диване, а Энеалис забился в дальнее кресло.

— Только не говори мне, что мы опять едем на бал! — В голосе светлого была обреченность.

— Именно так. Обещаю, еще один раз — и в ближайшее время я тебя трогать не буду.

— Что-то мне это напоминает....

— Ну, пожалуйста! — Я понимал, что это ребячество, но почему бы и нет, если оно приносит обоюдное удовольствие.

— А что мне за это будет? — Луназ хитро прищурился.

— Хочешь, поцелую? — Светлый сделал вид, что всерьез задумался над моим предложением. Краем глаза я заметил, как дернулся Энеалис от моих слов.

— Пожалуй, нет. А то кое-кто мне потом захочет голову оторвать. — Постороннему могло бы показаться, что он говорит о Лаари, но я лишь грустно улыбнулся. Настроение резко испортилось. Зачем он напомнил?

— А что ты хочешь?

— Освобождение от тренировок на двоих на несколько дней. Но не сейчас, а чуть позже. Я потом уточню, когда именно. — Со стороны Энеалиса послышался шумный вздох.

— Без проблем. Значит, завтра я жду Вас вечером. Энеалис, отбери пятерых воинов для сопровождения. Возьми тех, кто еще не ездил со мной.

— Как скажете, Ваше Высочество.

— Тогда я больше вас не задерживаю.

Луназель демонстративно зевнул и потянулся.

— Вы не могли бы уделить мне еще несколько минут? — Я с удивлением повернулся к Энеалису.

— Конечно, что ты хотел?

— Наедине... — Я удивился еще больше, но согласно кивнул, выразительно посмотрев на Луназеля. Что-то буркнув, тот ушел к себе. Кажется, ему совсем не понравилась эта просьба.

— Ну, вот. Говори. — Мой капитан стоял бледный, глядя в пол, и явно собирался с силами перед разговором.

— Я хочу, чтобы Вы сняли с меня полномочия капитана, — как в омут, кинулся он. А я стоял и, кажется, глупо хлопал ресницами. Смысл просьбы от меня ускользал.

— Почему?

— Я недостоин быть первым среди Ваших воинов.

— Почему? — повторился я. — Еще вчера ведь ты так не думал.

— А теперь думаю! — Он с вызовом вскинул голову, но за этим я увидел страх и детскую растерянность.

— Давай не будем торопиться. Пойдем, сядем, выпьем чего-нибудь. — Для себя я уже решил напоить этого юнца. И ему легче должно стать, и мне проще будет докопаться до сути.

Он послушно, но без особого энтузиазма принял у меня бокал со жгучей настойкой. Я прихватил несколько бутылей такой из дома. Светлые не держат таких крепких напитков. Сделав первый, излишне большой глоток, Энеалис поперхнулся. Я спрятал улыбку, в свою очередь пригубив слегка зеленоватую жидкость. Я не торопил его, давая время взвесить каждое слово.

— Я могу считать, что все, что я сейчас скажу, Вы забудете к утру?

Издалека начал. Но не страшно.

— На память я не жалуюсь, но молчать умею. Так что можешь не волноваться. — Он сделал еще один глоток, уже даже не поморщившись, но сам этого не заметив. Я терпеливо ждал. Он же, вроде бы, меня и не замечал, полностью погруженный в свои мысли. Бокал медленно, но верно пустел. Допив настойку, он удивленно глянул на него, словно не понимая, когда напиток успел закончиться. — Еще?

— Разве что совсем немного. — Я потянулся к нему и плеснул новую порцию напитка. — Я решил разделить постель с мужчиной, — совершенно невпопад закончил он.

— Это, конечно, серьезный шаг, но я не понимаю, при чем это к...

— Я лягу под него! — Он почти сорвался на крик.

— Кх-м, а ты уверен, что мне надо знать такие подробности? — Я совершенно не понимал, к чему он ведет.

— Вы что, правда, ничего не понимаете?

— Нет, а что я должен понимать?

— Я же этим покажу, что недостоин быть мужчиной. — Я не знал, смеяться мне или плакать.

— Кто тебе это сказал?

— Это старая истина. Отдавая себя мужчине, ты добровольно опускаешься до уровня женщины, лишаешься всех мужских прав и привилегий. — Какой интересный обычай...

— А тот, кто сверху, ничего не теряет?

— Нет. Он ведь не нарушает азов мироздания. Мужчине надлежит продолжать свой род с женщиной, а не губить свою кровь в пустом союзе, где он сам уподобляется ей. — Впечатляющая цитата. Что это была цитата, я не сомневался.

— Но он ведь тоже не с женщиной спит.

— В данном случае это не важно. Он ведь не в подчиненной позиции и волен менять свое мнение.

— Какой бред! — Я растерянно потер лицо ладонями, пытаясь найти нужные слова. — Постель — это не то место, где нужно выяснять, кто сильнее, или кто кого... Ну, думаю, ты понимаешь. Если обоим хорошо, и доставляет это удовольствие, то какая разница, кого любить. И это совершенно не должно влиять на твою состоятельность или несостоятельность в остальных сферах жизни.

— А дроу что, живут по таким законам? — Энеалис неверяще смотрел в мои глаза.

— Это не закон. У нас не приветствуются подобные отношения, но и не порицаются. Это твой личный выбор. Но он никак не влияет на остальную жизнь. Так что я не вижу смысла в твоей просьбе и отклоняю ее.