Возвращение

Лампы погасли плавно и ненавязчиво. Стекло лопнуло уже в темноте, впустив в комнату холодный ветер, и свет зажегся снова.

— Гвен, изолируй блок АЕ один дробь шесть, — Нэттэйдж без всяких признаков паники коснулся стены браслетом, подключаясь к внутренней связи. Осколки непробиваемого стекла лежали вдоль ровной линии, ограниченной выросшей от пола до потолка синей печатью. Впрочем, Шэн восстановила подачу энергии, и разбитое окно уже затягивала переливающаяся пленка.

— Это ведь не совсем хорошо, да? — я потихоньку сдвигался к выходу, отодвигаясь от бледных трещинок, неуклонно расползающихся от окна.

— Все хорошо, — успокаивающе проговорил Эршенгаль.

— Все в порядке, — повторил высший, закрывая за нами дверь. Кажется, он очень хотел оставить Матиаса внутри, но не получилось. — Шэн — очень старое здание. Некоторые ее структуры настолько древние, что начинают отмирать. Сейчас поставим на карантин, восстановим...

В соседнем помещении коротали время боевые маги и двое заклинателей в серой форме. Нехорошие взгляды, которыми они обменивались, ясно говорили, что от кровопролития стороны сдерживает исключительно прямой приказ. Ну и то, что спутники Нэттэйджа были в явном меньшинстве.

Серая ткань не вызывала приятных ассоциаций; вряд ли внутренняя служба занималась мирным снабжением гильдии. Скорее, вместе с заарнами, обеспечивала порядок и покой на просторах нашей родины. То есть, вместе с ними же, занималась запугиванием и террором.

— Кэррен. Ринвель, — представил спутников высший. Я безразлично кивнул, задержавшись взглядом на втором маге, на лице которого еще остались синяки от игл, и оцепенел.

Ринвель.

Гребаная Тьма. И поспешность. И глупость. Тьма хохотала голосом Миля, узнавшего, кого именно я вытащил с почти совершенной казни. Мне хотелось завыть в голос и побиться головой о стену, но отменять решение было уже поздно.

Я досчитал до десяти, прикрыв глаза, и сухо произнес:

— Если бы я знал, кого спасаю, я бы не торопился. Наверняка убивать светлых хранителей было куда веселее, чем сражаться с темным магистром, не правда ли?

Маг подался назад от неожиданности, и я искренне пожалел, что никогда не умел пользоваться боевой цепью. Но глупо винить окружающих в своих ошибках. Нужно просто думать, прежде чем делать.

Хотя я давно запутался в чередовании дня и ночи — все равно спать приходилось тогда, когда получится — но перед рассветом в гильдии становилось почти выносимо. Когда маги спали, почти получалось спутать их с людьми. Только темный источник сегодня был особенно надоедлив, давя на виски и раздражая неровным ритмом, и я удивлялся, как еще был способен что-то ощущать, кроме него.

— Нэттэйдж, а почему вы не в своем замке?

Высший не протестовал, чтобы вся компания шла за ним — хотя куда было ему деваться, если он не хотел получить отказ. Я уже начал понимать, в чем была суть списка.

— А вы не помните?

— Я должен?

— Даже не знаю, расстраиваться мне или нет, — в дружелюбии проводника прозвучала едва уловимая нотка фальши. — Хотя его уничтожили за день до начала войны.

Когда объявили начало войны, были уже десятки жертв с обеих сторон. Что тут второстепенные поместья.

Если источник был сердцем волшебной башни, то пункт управления — как минимум, мозгом. Небольшой круглый зал типично для гильдии был пафосен и мрачен: полутьма, антрацит, змеевик и большие экраны с мелькающей рунной вязью. Почти половина мест у пультов пустовала, но операторов было мало просто потому, что их осталось мало. Гвендолин с нейрошлемом в руках стояла в центре зала — ее должность значилась как Главный оператор Шэн, и башню она практически не покидала. Я терялся в догадках, что заставило волшебницу практически замуровать себя в четырех стенах, но, возможно, это было призвание. По-моему, главе информационного отдела было совершенно все равно, кто стоял у власти и что происходило за стенами ее дома.

— Что там? — Нэттэйдж без стеснения занял одно из пустующих мест, показывая, что он здесь гость частый и привычный.

— Выгорели две печати, — отстраненно ответила Гвен. От шлема и от обода вокруг ее головы к потолку вели переплетенные провода. — Активность источника в критических пределах, но связующее кольцо меня очень, очень беспокоит.

— Источник Шэн проснулся и сжигает ограничители? — с любопытством уточнил я, занимая крайнее кресло. — И часто у вас так?

— Низкий поклон нашему магистру, — объявил Нэттэйдж и зевнул. — Постоянно.

Встреча опасности проходила в дружеской и непринужденной обстановке.

— Не тревожно жить на вулкане?

— А еще мы со светлой гильдией вместе обитали, — припомнил маг.

Кто-то из инфоров уронил со стола кружку. Судя по всему, воспоминания были не слишком теплыми.

Высшие перешли на какой-то свой язык, посторонним непонятный, и я обратился к своей соседке, уловив знакомое сочетание:

— Связующее кольцо?

Инфор прекратила коситься на меня из-под волос и с готовностью пояснила:

— Соединяет печати вместе... — и смущенно умолкла.

— Светлая гильдия была так страшна?

Она закивала, радуясь продолжению беседы, и взмахнула руками:

— Светлые постоянно перехватывали управление, у Шэн начинали противоречить протоколы, и пуфф! Мозги спекались.

Тут заклинательница осознала, с кем разговаривает, и поспешно уткнулась в консоль, делая вид, что полностью погружена в работу.

— ...Нет, меня оно определенно беспокоит, — твердо решила Гвендолин и надела шлем. — Я блокирую внешние порталы и объявляю предупреждение по жилым секторам.

Лампы вновь мигнули, и теперь их свет был куда тусклее. Что-то шло не так, и аура спокойной мощи, окутывающая Шэн, дала трещину; как будто в исправном механизме, в мерном биении сердца начались перебои.

Непринужденной обстановка медленно быть переставала.

— Третья печать, — быстро доложил один из инфоров. — Четвертая.

Высшие тревожно переглянулись:

— Миля нет в гильдии, — непонятно к чему сказала Гвендолин.

Для комплекта — здесь и Шеннейра нет. Почему-то именно эти двое никогда не оказывались там, где положение становилось безнадежным.

— Начинаем эвакуацию, — вяло дал отмашку Нэттэйдж, и застонал: — Шесть утра. Нас повесят.

Кажется, по поводу всеобщей серьезности и оперативности Эршен пребывал в глубоком шоке. Но потрясения боевого мага еще не закончились:

— Пятая мастерская говорит... много что говорит, в общем, отказывается, — окликнул Гвендолин тот же оператор. — Они как раз заканчивают заказ для Райана...

— Райан перебьется, — отрезала волшебница. — Через минуту отключаем их от источника.

— Как у вас с исполнением приказов? — вмешался полный дурных предчувствий Эршенгаль.

— Приказов? — с иронией отозвался Нэттэйдж. — Каких приказов? У нас вообще нет полномочий, но т-ш-ш, это секрет.

То есть они могут объявить предупреждение, но никого не могут заставить ему следовать. Маги — хозяева своей судьбы; хотят оставаться в опасной зоне — и остаются.

Боевой маг кивнул и отошел в угол с переговорным браслетом. Я поднял тяжелый нейрошлем и немного неловко нахлобучил его на голову; ни к чему важному, разумеется, меня бы не допустили, но посмотреть — вполне. Для непосвященных источник Шэн так и выглядел, как описано — черный провал и сверкающее кольцо со стремительно расширяющимися разрывами.

Нет, все же, будет забавно, если Заарней начнет вторжение именно сейчас. Откроются врата, рухнет защита, и иной мир начнет победное шествие. Падет Аринди, падет несчастная Хора, и дорогие соседи в один голос взвоют, что они были правы, и там-там-там — зло и мрак! А потом будут сидеть по домам и плакать, что так хотели уничтожить Аринди, но кто-то сделал это раньше.

Инфорская сеть чем-то напоминала те сети, что создавали светлые. Искусная обманка, механическая и неживая, которую поддерживали нейрошлемы; провода будто лезли прямо в голову, показывая, как защитные печати бесконечный томительный миг истончаются, почти исчезая... и неровно, одна за другой, вновь наполняются силой.

Я уменьшил погружение, наблюдая, как в реальном мире операторы весело переглядываются, обсуждая тормозящие резервные цепи, и как Нэттэйдж непререкаемо вещает:

— ... не буду я отменять эвакуацию, пусть побегают! Спать они хотят. Я третьи сутки на ногах...

Тьма плеснула в глаза; боль вонзилась тупой пилой, прошивая виски, и я с хрипом вцепился в голову. Шлем с обрезанными проводами покатился по полу, и Матиас рывком выдернул меня из кресла.

Антрацитовые экраны блестящими осколками устилали такой же черный пол. В темноте светились только магические печати; операторы растерянно поднимались со своих мест, оглядываясь на тех, кто так и остался сидеть.

— Какая тварь активировала портал? — тихим страшным голосом спросила Гвендолин.

Моя соседка лежала на столе лицом вниз. Под нейрошлемом растекалась кровь, и там, где только что сверкала искра дара, была пустота.

Портал. Чистейший Свет, они врубили портал. Жрущую немеряно энергии опасную штуку, которая нарушает границы между мирами, рядом с нестабильными вратами в Заарней. Они что, думали, раз у меня не получилось в свое время сюда переместиться и всех угробить, так ни у кого не получится? Я никогда не сомневался, что маги гильдии невероятно талантливы.

Тишину сломал стон, идущий из глубины; по стенам прошла дрожь, и пол ощутимо скосился набок. На самом деле ничего серьезного не происходило: практически заражение источника как в Вилленсхольме. Только в сотни раз сильнее и быстрее.

— Уведите светлого! — рявкнула начальница инфоотдела, и ослепительная волна заклинания впиталась в стены, останавливая движение. Маги поднимались и вставали рядом с высшей, образуя круг, объединяя свои печати; темный источник рванул вверх и, получив отпор, откатился обратно. Я потянулся к ним, готовясь поддержать... готовясь попытаться поддержать, но связь грубо оборвали, вытолкнув за дверь.

— Ваша главная цель — выжить, светлый магистр, — жестко сказал мне Эршенгаль и потащил дальше по коридору. — А моя — выполнить приказ Шеннейра. Не мешайте.

— А они?.. — я поморщился от сильной хватки, не пытаясь сопротивляться. Сопротивляться боевому магу — вообще бесполезная затея. Он меня вырубит и так потащит.

— Сами разберутся, — уверенно ответил Эршен. Я бы поверил — но я был эмпатом.

— А ведь ничего не предвещало, — с досадой пробормотал почти бегущий рядом Нэттэйдж. — Алин съехал, Шеннейр убрался, живи да радуйся...

— Успеете?

— Да, да, да, куда мы денемся?! — вызверился на боевого мага Нэттэйдж. — Что у нас, выбор есть?

Лифты в Шэн были полностью автономны и подпитывались от отдельных накопителей. Когда маги ставили на них защиту, они представляли, как в случае беды бегут на своих двоих все сто этажей, и потому искренне старались. Но я все равно предполагал, что с тех уровней, откуда можно спуститься, перемещать не будут.

У ближайшего транспортного узла уже толпились сонные и слегка взбудораженные жители башни. Люди в серой форме запускали внутрь небольшими группами, но было похоже, что с воплями штурмовать двери никто не собирался. Наверное, мешало самосознание. Или боевые маги с активированными боевыми посохами.

— Спасибо, — высший неохотно обернулся к Эршену, и тот передал ему свой браслет:

— Командуйте.

— Все под контролем, всех выведем. Инфоотдел в деле, — Нэттэйдж поднял руки, прерывая поток вопросов от собравшихся, и тихо сообщил нам: — Я наверх. Эршенгаль, светлый на вас.

Стена башни лопнула прямо над дверьми, обсыпав собравшихся крошкой. Заклинатели отреагировали мгновенно, заращивая пролом, но коридор уже очевидно начал смещаться вбок. Кто-то из задних рядов, плюнув на самосознание, начал пробиваться вперед; сверкнула молния, и темные спокойно расступились, обходя тело.

Ну что же, дисциплина в гильдии поддерживалась.

Стены дрожали почти непрерывно. Аварийное освещение то тухло, то ярко вспыхивало, и я всем телом ощущал, какое бешеное количество энергии вкачивает Гвендолин в башню, чтобы та не схлопнулась, и чтобы темный источник не вырвался с нижних уровней.

Один высший маг. Почему здесь нет никого еще?! Ведь был же Райан... ах да. У него же есть личный замок.

— Тсо Кэрэа, прошу вас, — умоляюще прошептал Нэттэйдж. — Здесь девяносто три уровня, мне людей не хватит!

Я до боли сжал ключи, с ненавистью глядя на него, и сказал:

— Тьма с вами, Нэттэйдж. Где камеры?

Изолятор предупредительно находился немногим выше зала для казней. Сам зал уже захватил источник; его значок на панели перемещений горел красным.

Когда-то давно я действительно мечтал нагрянуть на этот уровень и освободить всех узников. Проблема лишь в том, что узники должны были быть светлыми, а не темными, которых обвиняли в убийстве светлых. Что-то в моей жизни шло не так.

Я прикладывал к дверям ключи и шел дальше, не оглядываясь и не смотря на пленников. Все равно запомню. Ринвель, который старался держаться на расстоянии, говорил им, куда идти, и маги, вместо того, чтобы с воплями блаженства мчаться на свободу, реально его слушали.

В общем, это было кругом ужасно.

Последнюю дверь я открыл на автомате, не сразу сообразив, что дальше тупик. Сидящий в абсолютно пустом помещении человек даже не повернул головы, продолжая смотреть на маленькую медитативную печать.

Миль был прав: высший темный маг Олвиш действительно походил на всех своих родственников разом. И он не вырезал их полностью: его сестру казнил Шеннейр. Но Олвиш там тоже был. Олвиш участвовал в штурме Иншель. Олвиш в числе прочих принимал сдачу светлой гильдии. Его сестра, высший светлый маг Юлия, ненавидела брата до последнего вздоха.

Его старшая сестра, боевой маг Юлия, была готова сжигать города ради нас. И она хотела это сделать — но это я тоже не собирался вспоминать.

— Тсо Кэрэа Рейни, поторопитесь! — все-таки окликнул меня Ринвель. И было с чего: из крупных пор на стенах начали сочиться красные капли, и воздух в коридоре потяжелел, став невыносимо жарким и душным. Пленник не шевелился, словно был выше всего происходящего.

— Знаете, Олвиш, я ничего не буду решать, — я подбросил ключ на ладони и небрежно швырнул ему под ноги. — Как смешно, что темные победили только для того, чтобы превратиться... вот в это. Сдохните под обломками. Или примите милость от светлого. Удачи вам выбрать.

— Это что было? — отмер Матиас через десяток шагов. — Зачем?!

— Затем, что он никогда этого не забудет, — я остановился и торжествующе ткнул ему в грудь: — И будет страдать!

Вот Нэттэйдж бы страдать не стал, и большинство из известных мне темных не стали, а этот будет. Гордость — та еще штука.

Каменные плиты лопнули с гулким грохотом, и из глубокого разлома хлестнуло зеленоватое пламя от сгоревших заклинаний. Боевая цепь легла поперек трещины, превращаясь в узкий железный мост, и Эршенгаль молча схватил нас за шиворот, потащив за собой.

* * *

Шэн умирала.

Умирала мучительно, корчась в агонии. Линии печатей составляли внешний скелет, еще пытаясь удержать ее на грани, но башня неуклонно кренилась набок, проваливаясь под землю, и таяла, как подожженная свеча. Верхних этажей уже не существовало; о том, что творилось на нижних, на которых сейчас приходился весь вес огромного здания, не хотелось и думать.