Liberte (Книга 1. Главы 1-10)

Дроны ринулись вперёд и пошли частым гребнем прочёсывая раскинувшееся перед ними пространство. Тут Ральф и нанёс свой первый идеально точный и выверенный удар. Активировав прицельное подавление канала связи с беспилотниками он в один миг отключил от них операторов. Лишённые внешнего дистанционного управления и превращённые в неконтролируемые груды металла беспилотники продолжили своё бесцельное движение по ранее заданной им траектории. Тральщики потеряли свои первые дроны, мы остались без нескольких датчиков слежения и периферийной станции радиоэлектронной защиты. Так начался бой конечной ставкой в котором были наши жизни.

Со стороны происходящее было похоже на компьютерную игру с чудовищными непостижимо сложными правилами, в которой Ральфу ежесекундно приходилось контролировать огромное поле боя, анализировать постоянно изменяющуюся ситуацию и умудряться противопоставлять массированному натиску противника наши слабые ответные контрмеры. Расставленные нами сети были рассчитаны на мелкую дичь и не являлись для тральщиков существенной преградой. С лёгкостью принимая взрывы мин на свои мощные щиты, отстреливая ловушки, выжигая датчики слежения и подавляя скрытые ракетные комплексы, они неумолимо прорывались вперёд, проделывая в нашей обороне огромные зияющие бреши, но при всём своём разрушительном воздействии благодаря мастерству Ральфа враги оставляли за собой необнаруженными и недобитыми элементы нашей повреждённой, но не до конца уничтоженной защиты.

Интерфейс тактического экрана, на который Ральф вывел изображение временами слепил разворачивающимся на нём буйством красок. Идущая далеко от нас смертельная схватка, стараниями электроники преображалась в сюрреалистическую картину. Палитра используемых цветов была весьма спорна и свидетельствовала о дурном художественном вкусе. Наши позиции были окрашены во всевозможные оттенки зелёного от нежно-салатного до тёмного отдающего в синеву болотного цвета. Противник же не стесняясь щеголял всеми оставшимися цветами радуги за исключением чёрного. Заградительные минные поля выглядели как соцветия дивных растений, скрытые ракетные комплексы как набухшие бутоны, вражеские лазеры сверкали чистой синевой. Их ракеты были словно оранжевые штрихи, а наши как стремительные молодые побеги с длинными междоузлиями. Порхающие дроны смотрелись будто парашютики одуванчика гонимые порывами ветра. Средства радиоэлектронного подавления подобно лёгким полупрозрачным облачкам наплывали на передовые вражеские отряды. То и дело непроницаемую черноту тактического экрана озаряли яркие всполохи взрывов и разливающееся сияние плазменных разрядов. То тут, то там парящие бутоны расцветали дивными красками под росчерками губительных лучей лазерных турелей и чем дальше, тем всё меньше становилось лежащей между нами и противником зелени. Всё пожирала наплывающая на наши позиции тёмно-красная туша тральщика, оставляя за собой лишь одинокие вкрапления зелени.

Стоило мне дать волю своей ни к месту разыгравшейся творческой фантазии и переключиться на внутренние ассоциации, обратившие поле боя в ботанический сад полный экзотических растений, как я тут же отвлёкся от сражения и поймал себя на том что, практически не переставая нервно мну свои дрожащие руки. Замираю и оглядываюсь по сторонам не привлёк ли я к себе чужое внимание. Рядом со мною завис Малькольм. Его ротовое отверстие перекошено в нервной судорожной гримасе. Дыхание учащено, с каждым вздохом из его рта с присвистом вырывается выдыхаемый им воздух и вылетают капельки слюны. Чуть поодаль от нас Джордж. Не останавливаясь ни на миг, он что-то бормочет про себя беззвучно шевеля искусанными от волнения губами. Взгляд его рассредоточен, зрачки расширены. Он выключен из окружающей его реальности и полностью погружен в собственный интерфейс. Все поглощены собственными мыслями и переживаниями им нет никакого дела до проявленной мною слабости. Не понятно с чего меня самого волнуют подобные мелочи особенно в такой момент. Перевожу взгляд на Ральфа. Его тело застыло в неудобной позе, глаза мечутся от тактического экрана к показаниям датчиков и приборов, а руки находятся в непрестанном движении виртуозно отрабатывая цепочки команд. За его уверенными и отточенными движениями стоит недюжинный опыт. Несмотря на пониженную температуру от внутреннего напряжения бисеринки пота выступают на его лице, набухают и сливаются в крупные капли местами покрывая лицо обволакивающей маской. Щелчок реле. Ральф активирует принудительное вентилирование помещения. Нагнетаемый в командный пункт поток смрадного тяжёлого воздуха не приносит облегчения лишь избавляет от порхающей вокруг нас влаги и просушивает наши лица. Везде безраздельно царит запах едкого острого пота. Фильтры уже давно отработали свой положенный ресурс, но Ральф строго запретил производить их замену на новые из неприкасаемого запаса до тех пор, пока не прояснится ситуация. Сейчас мне представляется что этот час настал. Вовсе не хочется, чтобы муторный поток воздуха стал одной из причин нашего поражения. Без разрешения направляюсь в отсек жизнеобеспечения. Пока я вожусь с фильтрами, в голову приходит ещё одна мысль. Заканчиваю работу и почти что сразу чувствую, как циркулирующий воздух постепенно очищается и становится легче дышать. Даже вонь от собственного немытого тела уже не так омерзительно бьёт в нос. Возвращаюсь в командный пункт. Не отвлекаясь на то, как изменилось наше положение за время моего отсутствия, извлекаю из медицинского шкафчика небольшую запечатанную аптечку. Ноотропы сейчас уже не помощники, нужно нечто более сильное, более эффективное и разумеется быстродействующее. К таким препаратам у меня допуска нет. Все они на строгом учёте и все в ведении Ральфа. Осторожно вплываю в его поле зрения держа перед собою на вытянутых руках ящичек красным крестом вперед готовый к тому чтобы сразу убраться прочь если он вдруг отмахнётся от меня. Ральф на мгновение фокусирует на мне свой взгляд протягивает руку и разблокирует аптечку. Наскоро изучаю её содержимое, нахожу в списке вложенных медикаментов искомый препарат, вытаскиваю его, заряжаю в штатный инъектор и застываю в нерешительности. Что делать дальше? Руки Ральфа всё время пребывают в движении. Вены кисти, предплечья, лучевая и локтевая подкожные вены в таких условиях недоступны для инъекции, а отвлекать Ральфа нельзя. Я уже начинаю подумывать о том, чтобы сделать укол ему в шею, когда он почувствовав моё замешательство выхватывает инъектор из моих рук сам подносит его к своей шее, прилаживает в районе яремной вены и несколько раз смещает в нужную сторону следуя ему одному поступающим указаниям и наконец нажимает на спусковой механизм. Спустя несколько секунд он отбрасывает от себя опустевший шприц в мою сторону. Кровь приливает к моему лицу. Какой позор, я обязан был сделать всё это сам не отвлекая Ральфа на такие мелочи. Убираю аптечку на положенное ей место и ретируюсь за спины своих коллег.

Как выяснилось, за время моего отсутствия Ральфу удалось сменить маршрут следования первого тральщика. Подставляя ложные цели, нанося точечные удары, сбивая дронов с верного пути, шаг за шагом он смог дезориентировать противника и отклонить траекторию его движения в сторону от нашего истинного местонахождения. Второй тральщик не поддавался ни на какие уловки и по-прежнему двигался не меняя свой курс прямо на Сигму-8. Приказ о начале эвакуации личного состава объекта оставался вопросом времени. Ума не приложу, как Ральф смог заранее спрогнозировать такой исход событий.

Тем временем битва всё ещё в полном разгаре. Дроны гибнут один за другим. Иногда Ральф даёт им возможность беспрепятственно проникнуть вглубь, пропускает их через два-три слоя нашего оборонительного рубежа и лишь затем уничтожает, заманив на ракетные комплексы или в расставленные электромагнитные ловушки. Предпринятые Ральфом меры ненадолго замедляют вражеское наступление, но взамен выведенных из строя беспилотников появляются новые и всё начинается сызнова. Не заметил, что бы федералы принялись экономить разведывательные дроны, но ведь должны же они у них когда-нибудь закончится. Ральф не сбавляя темпа на пределе человеческих сил в одиночку против двух кораблей и целой оравы операторов БПЛА ведёт бой не прибегая к нашей помощи. Да и чем бы мы могли ему помочь? Ни я, ни Джордж не в состоянии взять на себя и малую долю выполняемых им функций чтобы не ухудшить наше и без того нелёгкое положение. Из всех нас, пожалуй, один лишь Малькольм мог бы быть полезен. Однако, учитывая тот факт, что Ральф до сих пор не задействовал его, означает то что и он не готов принять на себя обязанности по нашей защите.

— Объект Сигма-8 приступить к эвакуации. Передаю маршрут следования.

Вот и всё. Время вышло и дальше медлить уже нельзя. В душе я одновременно и сокрушаюсь, и ликую. С одной стороны, мы теряем один из наших объектов пусть и не понеся человеческих жертв. С другой стороны, непосредственно нас это касается лишь косвенно. Проследив заданный звену Сигмы-8 маршрут убеждаюсь, что и здесь Ральф всё учёл и обыграл в нашу пользу. Путь отступления пересекается с ложной целью и предполагаемой траекторией первого тральщика. Приманка — астероид на который Ральф усиленно выводит нашего противника. Он схож размерами с тем на котором располагаемся мы сами. Оборудован фальшивыми надстройки и средствами защиты способными выдать его за настоящий боевой объект. Остаётся только надеется, что неприятель окажется настолько доверчив, что купится на нашу военную хитрость.

С замиранием сердца мы наблюдаем, как истребители проходят контрольную точку и скрываются в толще астероидные кольца чтобы спрятаться там вне досягаемости вражеских сенсоров в ожидании дальнейших распоряжений.

К всеобщему громадному облегчению обманный манёвр срабатывает и тральщик корректирует свой курс так, что теперь ему уже не разминуться с нашей приманкой. В это время второй корабль выходит на Сигму-8. Следует непродолжительная схватка. Опьянённый удачей экипаж, не скупясь на боеприпасы торпедирует объект. Чёрт побери, а я и словом не обмолвился Ральфу про торпедное вооружение начисто упустив из виду такую возможность. Опять я сплоховал. Пять лет учёбы в Академии и нет от меня никакого проку.

Не давая с наскока уничтожить охраняемый её объект противоракетная защита без труда сметает первую волну, но гибнет сама под ответным огнём плазменных пушек. Второй залп и тяжёлые торпеды уже без сопротивления накрывают цель. Ослепляющая вспышка и там, где совсем недавно был один из крупных опорных пунктов нашей паучьей сети ныне зияет пустота. Вскоре подобная участь настигает и нашу приманку. Разделавшись с обеими мишенями тральщики как ни странно продолжают движение в прежнем направлении. Ральф поддерживает с ними боевой контакт не прекращая сокращать число вражеских беспилотников. Я пытаюсь угадать, как в настоящий момент он оценивает наши шансы. Бесполезно на лице застыла отрешённая маска, глаза закрыты, под смеженными веками видно, как лихорадочно бегают глазные яблоки перемещаясь по внутреннему интерфейсу. Так продолжается пока тральщики не проходят насквозь нашу линию обороны. Не встречая более сопротивления они по инерции какое-то время продолжают движение после чего сбрасывают скорость и одновременно застывают. Ральф отстёгивается от ложемента, и я почти что, физически ощущая, как ему сейчас плохо подхватываю его. Он слабо отталкивает меня. Отпускаю, но остаюсь рядом. На заплывшие кровью белки его глаз больно смотреть. От перенапряжения ему свело лицевую мышцу и уголок рта дёргается будто он всё пытается улыбнуться, но никак не может решиться на это. Более сообразительный, чем я, Малькольм извлекает аптечку с медикаментами и подаёт её Ральфу. Тот отбирает нужные препараты. В этот раз я не теряюсь. Снаряжаю магазин инъектора и быстро закатав ему рукав оголяю локтевой сгиб. Вены слабо контурированы. Выбираю место для укола и на всякий случай прощупываю вену. Она гуляет при пальпации. "Скользящего" типа своевременно всплывает у меня в сознании соответствующий термин. Фиксирую её пальцем левой руки. Готово. Медицинское аппарат сделает всё остальное. Череда уколов и тело Ральфа несколько раз конвульсивно вздрагивает после чего наступает расслабление. Лицо разглаживается, взгляд проясняется.

— Воды, — сипит он пересохшим ртом. Затем жадно пьёт судорожно сглатывая влагу и брызги разлетаются по командному пункту. Мы не торопим, но с нетерпением ожидаем, когда он огласит нам свой вердикт. Что нас ждёт дальше? Сгрудившись вокруг мы не сводим с него глаз как малые дети ждущие решения родителя. Он улавливает наши мысли.

— Надо смотреть как они пойдут обратно.

Видя наши непонимающие лица, он собирается с силами и терпеливо объясняет:

— Если станут возвращаться по уже проторенному пути, то всё нормально. Значит боеприпасы и дроны на исходе. Если сдвинуться и начнут прокладывать новый маршрут... — он не оканчивает, всем и так ясно чего нам следует ожидать в этом случае. Оглядевшись Ральф тычет в нас с Малькольмом пальцем. — Вы оба заступаете на дежурство. Я спать. Разбудите меня как только они двинуться вспять и войдут в контролируемую нами зону.

Джордж недолго мнётся у выхода после чего улучив момент тоже покидает нас. Как только мы остаёмся наедине Малькольм с вызовом в голосе обращается ко мне с вопросом, которого я меньше всего ожидаю от него в этот момент:

— Ты знал?

Каким-то шестым чувством сразу становится ясно о чём он спрашивает меня. Всё дело в Ральфе.

— Откуда? Я даже и не догадывался, — мне не в чем оправдываться. Ведь я и в самом деле не имел ни малейшего представления до сей поры о том какую ступень в нашей внутренней иерархии занимает Ральф. Да и в чём собственно важность этого открытия, что это в конечном счёте меняет?

— Прости. Мне почудилось что ты был в курсе, — на словах он вроде бы извиняется, но при этом от него так и сквозит недоверием. Что-то он стал слишком мнителен за последнее время. Хотя и я сам, наверное, кажусь ему не менее чудаковатым. Все мы тут уже не совсем в себе.

* * *

Тральщики двинулись в обратный путь по прошествии двенадцати часов. Возвращались они в точности тем же маршрутом что и пришли и это была поистине прекрасная новость. К тому времени когда они достигли наших границ, Ральф уже самостоятельно проснулся. Наши хорошие известия он воспринял спокойно, не разделяя общей радости. Несмотря на долгий сон выглядел он неважно. Однако на его работоспособности это к счастью не сказалось. Своими планами он с нами не делился и то что он не предпринимает никаких действий просто наблюдая как вражеские судна идут в обратном направлении воспринималось нами совершенно естественно. Разве мы в состоянии сделать хоть что-нибудь противнику, который так основательно проутюжил нашу линию обороны ещё во время своего первого захода? Что мы можем сделать ему теми жалкими избежавшими уничтожения остатками, если не смогли причинить ему никакого существенного вреда, когда все наши средства были ещё целы? За всё время нашего столкновения никакого значительного ущерба тральщики для себя не понесли. Сгинувшие дроны и растраченные боеприпасы не в счёт. Ни кораблям, ни живой силе противника мы сделать так ничего и не смогли. Безусловно обидно отсиживаться забившись в нору и дрожать от страха, молясь о том, чтобы тебя не ровен час не обнаружили, но, когда другого выхода нет и не предвидится начинаешь забывать о гордости и довольствоваться малым — выжили и этого уже довольно. Ральф думал иначе и безнаказанно отпускать нашего неприятеля не собирался. Стоило противнику на треть погрузиться в наши позиции, как от Ральфа поступил приказ: