Квартал первый. Боец Круга Поединков

— Ты не против, что я вот так вдруг к тебе на "ты"? — мужчина ловко расстегнул ряд пуговиц на груди. — В последнее время мне приходилось много выкать на бюрократов, теперь язык не поворачивается говорить подобным образом с ребёнком.

— Всё нормально, — пробормотала я и сама не заметила, как устроилась на стуле с ногами и обняла колени, стараясь не слишком напрягать плечо и больную шею. В присутствии этого человека я ощущала себя именно тем, кем он меня назвал: ребёнком. В Наблюдателях, когда они не скрывали своего присутствия, чувствовалось что-то такое... необычное, словно они не люди, а кто-то больше, но если сравнивать с патрульным, которого видели мы с Элен, этот человек оставляет его далеко позади.

В принципе, да, Специальный отдел.

Отстегнув нарукавную повязку, мужчина стянул плащ и повесил его в шкаф. Шнурованные ботинки до колен, штаны, ремень, термофутболка с высоким воротом — всё чёрное. Чёрными или близко к тому оказались волосы, и кроме бледной, давно не видевшей солнца кожи ярким пятном могли считаться разве что шрамы и седина на висках. Несмотря на высокий рост Наблюдатель не выглядел в униформе слишком массивным, и теперь стало ясно, что у него нет дутых мышц — он широкоплечный, но, скорее, жилистый, и его руки похожи на стальные канаты, скрученные из толстых нитей. Мне почему-то вспомнилось, что Ким говорит про таких: не попадёт на обложку, потому что настоящий.

— Думаю, Пета тебе уже всё зачитала, — Наблюдатель снял серебряный жетон, — и мне нет смысла расшаркиваться.

— Да, сэр.

— Вот и отлично, — с этими словами мужчина захлопнул шкафчик и повернулся ко мне.

Когда я видела его лицо в цепочке кошмаров, это было просто воспоминание, о котором сложно что-то сказать — как найденная в книге фотография кого-то, с кем ты никогда не встречался. Но теперь передо мной стоял живой человек, и мне казалось, что ему и двадцать, и сорок, и шестьдесят одновременно. Двигался он легко, как мальчишка, выглядел как мужчина, но в его глазах и мимике сквозило что-то старческое. Волосы тщательно стрижены на висках, взгляд внимательный несмотря на явные следы недосыпания, а лицо украшено глубокой царапиной через висок до скулы.

— Стригои, — пояснил Наблюдатель. — Пытался сковырнуть маску, пока у меня на руках был ребёнок.

Я покраснела и прижалась щекой к сложенным на коленях рукам. Оказывается, я всё это время таращилась на него в упор.

Впрочем, он тоже меня рассматривал.

— Сэр, десять лет назад... — я осеклась, увидев, что мужчина отошёл к умывальнику.

— Говори.

Вода глухо застучала о металлическое дно.

— Десять лет назад в городе происходило то же, что и теперь.

— Откуда ты... — он замер, а потом плеснул водой себе в лицо. — Хотя, все об этом говорят.

— Мои родители погибли в то время. Что это... такое?

— Дело не закрыто, я не имею права рассказывать.

Будь он простым человеком, я бы, наверное, вытрясла из него душу. Но даже без формы, ссутулившись над раковиной, он оставался для меня Наблюдателем Мрака из Специального отдела.

И было в этом что-то... опасное.

— Сэр, — я набралась храбрости и продолжила, — у меня есть сестра-близнец... может, вы помните девочек-близняшек в каком-то из дел, которое вы вели?

— У меня в то время было много дел и много выездов на место происшествия. И, рискну предположить, даже несколько пострадавших с твоей фамилией. Детей тоже предостаточно. По возможности мы опрашиваем их в присутствии педагога, а потом передаём родственникам или социальному работнику. Вполне возможно, что с тобой и твоей сестрой я тоже беседовал. Такой ответ тебя устроит?

Я сжалась и покрепче обняла колени.

Разумеется, меня не устраивал такой ответ. В памяти хранилось лицо на фоне заснеженного пейзажа — почти на уровне моего лица, потому что этот человек держал меня на руках.

— Нет, — процедила я, — меня это не устраивает.

Не могу же я что-то путать...

— Извини, — мужчина провёл мокрыми руками по шее, а потом подставил ладони под ровный поток воды. — Я понимаю, тебе хотелось бы помнить лицо матери или отца, а не постороннего человека.

— Откуда вы знаете, что я не помню родителей?

— Об этом нетрудно догадаться по тому, что ты спрашиваешь.

Даже если это правда.

Даже если...

Это несправедливо.

Как он десять лет спустя может быть никем?

— Майор, вы — садист! — Мэри распахнула дверь, появилась в комнате и произнесла эту фразу одновременно. Вместе с ней в воздух прокрался запах лекарств, от которого я успела отвыкнуть. Наблюдатель опёрся об раковину и посмотрел на сестру как отпахавший три смены разнорабочий, получивший для разгрузки вагон угля и детскую лопатку.

... постойте, она сказала "майор"?

— Несколько часов назад этот ребёнок был при смерти! Какое право вы имеете...

— Мэривеза, — спокойно оборвал её мужчина, — я буду вам очень благодарен, если вы позволите поговорить с потерпевшей с глазу на глаз и принесёте мне кофе. И ради бога, никакой растворимой дряни.

— Кроме растворимого вашими стараниями ничего не осталось, это во-первых, — холодно ответила женщина. — Во-вторых, с чего вы взяли, что потерпевшая хочет с вами разговаривать? Мисс Браун, вы здесь по собственному желанию?

— Да, миссис Уотсворт, — отозвалась я. — Всё хорошо.

— Всё будет плохо, когда этот инквизитор возьмётся за вас всерьёз, — сурово возразила медсестра. — Я не для того спасла вас от одного кровопийцы, чтобы отдать другому.

Ничего себе.

— Не запугивайте ребёнка, — Наблюдатель перекрыл воду и вытер лицо полотенцем. — Кстати, что в-третьих?

— В-третьих, меня зовут Мэри, а не Мэривеза.

— Мэри, — мягко повторил мужчина. — Тогда ведите себя как Мэри, а не ворчливая фея из "Спящей красавицы".

Точно. А я-то думала, кого она мне напоминает.

— Майор, я не обязана вам подчиняться, это во-первых, а во-вторых, здоровье моих пациентов превыше всего. Эта маленькая мисс отправляется домой немедленно!

— Пожалуйста, — Наблюдатель внезапно одарил сестру приятной, почти мальчишечьей улыбкой. — Будьте милосердны, Мэри.

— Даже не думайте, что я поведусь на эти фокусы, — медсестра надменно приподняла брови. — Вам уже давно не четырнадцать, чтобы так улыбаться. Да и мне давно не... чтобы так улыбались мне.

— Вы в любом возрасте заслуживаете того, чтобы вам улыбались подобным образом.

Повисла пауза.

— Чёрт с вами, — женщина раздражённо махнула рукой. — Сколько воды утекло, а вы неисправимы. Так и быть, отправлю кого-нибудь в кофейню, а вам дам полчаса, слышали? Полчаса и не больше, после этого мисс Браун уходит домой. Кстати, я бы и вам настоятельно рекомендовала поспать. Сколько вы уже без сна? Три дня? Или четыре?

— Да, пожалуй, — рассеянно отозвался Наблюдатель и, взяв протокол допроса, сел вполоборота за письменный стол.

— Это много даже для Пса. Тем более что вы злоупотребляете стимуляторами. Я приготовлю сэндвичи.

— Нет, спасибо.

— Даже не спорьте, вы должны поесть. И не смейте мучать ребёнка, — с этими словами медсестра закрыла за собой дверь.

— Если не Мэривеза, то Мэри Поппинс, — вполголоса пробормотал мужчина и поднял на меня взгляд. — Начнём?

С первой же минуты я поняла, что имела в виду Мэри, и воспоминание о приятной улыбке этого человека растаяло без следа. Он оказался въедливым, дотошным и очень внимательным ко всему, что я говорила — все его вопросы били точно в цель, будто он знал, о чём надо спрашивать. Поскольку я поставила себе целью молчать об умолчанном ранее, мне приходилось уклоняться от ответов, тянуть резину и переводить разговор на более приемлемые темы. Пета записала мою историю как есть, но майор Специального отдела спрашивал о местах, в которых я побывала, о продолжительности, об избранных мною маршрутах и о том, что я делала вплоть до почёсывания щеки и походов в туалет. Оказалось, он прекрасно знает Кварталы и у него великолепное чувство времени — глядя на меня он вполне точно определил, за сколько минут я прохожу пару километров обычным шагом. Это пугало и нервировало, потому что я не могла отделаться фразой "два часа я гуляла по городу" без перечисления пройденных улиц. А значит, мне нечем заполнить пробелы, которые образовались на месте опущенной истории про кладбище, Блад Амур и невольное знакомство с Общинами. Просто говорить я могла, но когда мозг начал усиленно работать, придумывая отмазки, стало ясно: я устала до такой степени, что готова умереть на месте, если кто-то возьмётся это исполнить. Моё умение врать оказалось бесполезным и ответы всё чаще сводились к раздражённому "Точно не помню" или "Не знаю, не обратила внимания", и самое паршивое то, что Наблюдатель тоже начал раздражаться и совершенно этого не скрывал. Он сделал паузу только когда в комнату вошла Пета и поставила на стол тарелку сэндвичей и красный стаканчик с эмблемой кофейни. Еду мужчина локтём сдвинул в сторону, а кофе отпил, но не подобрел совершенно.

С каждым вопросом я всё больше жалела, что не ушла вместе с Ким, и понимала: вот сейчас, ещё немного — и у меня просто поедет крыша. Это совершенно чёткое и ясное ощущение расцветало в районе затылка, чуть глубже, где всё раскалывалось от боли. А самое страшное то, что я помнила: по закону я имею право прекратить пытку в любой момент. Но сказать этому человеку слово иначе, чем в ответ на вопрос, оказалось невозможно.

Второй раз мужчина умолк перед тем, как в комнату вошёл другой Наблюдатель. Вместо плаща на нём был бомбер с капюшоном, а так сапоги, брюки, маска — всё идентично. Жетон крепился к нагрудному карману. Человек принёс толстый, странного вида ноутбук, который аккуратно поставил на стол. Я не могла не заметить лицо майора: он не говорил ни слова, только смотрел на подчинённого, но едва заметная мимика была, как если бы они общались: движение бровей, уголка губ, лёгкий кивок в мою сторону. На ухе мужчины, как и у Петы, крепилось небольшое устройство, и я вспомнила, что Джо пару лет назад рассказывал мне о военных разработках для обмена мыслями — не совсем телепатия, но вроде того.

Если подумать, я действительно не замечала, чтобы Наблюдатели когда-либо переговаривались между собой.

Псы Иллюзиона не лают.

Покачав головой, человек положил на стол какой-то свёрток и вышел из комнаты.

— Ну что? — спросил мужчина и отпил ещё кофе. — Продолжим, или с вас на сегодня хватит?

— ... хватит.

Кем бы он ни был, я почти ненавидела его.

— Плохо, мисс Браун, — произнёс майор так, словно я была провалившей экзамен восьмиклассницей. — Зачем же вы соглашались на повторный допрос, если ничего не хотите добавить к сказанному?

Стиснув зубы, я уставилась на него с неприкрытой злобой.

Я не могла рассказать всю правду и, более того, уже не хотела.

Наблюдатель выдвинул один из ящиков, достал пепельницу, зажигалку и пачку сигарет, а потом с наслаждением закурил. Комната медленно наполнилась запахом дыма. На меня майор больше не обращал внимания, что-то перечитывая в протоколе. В какой-то момент он сжал сигарету зубами и положил ладонь на специальную выемку на крышке ноутбука — рядом тут же вспыхнул зелёный светодиод. После того, как вместо ладони лёг серебряный жетон, раздался тихий щелчок, и ноутбук раскрылся, одновременно с тихим шумом начав работу.

— Давайте внесём разнообразие в нашу беседу, — отложив бумаги, майор взял свёрток и аккуратно стащил шуршащий полиэтилен. — Пета успела поговорить с теми, кто вас спас, и они указали место происшествия. Вот это мы нашли именно там.

Я увидела Эйру — как если бы его воткнули мне в солнечное сплетение, а потом повернули.

— По лицу вижу, — произнёс мужчина, — что вы не просто узнаёте эту вещь — она принадлежит вам. Впрочем, я могу отправить её на экспертизу, и мне скажут намного больше. Скажем, чья осталась кровь у основания, чем её пытались затереть. Я понимаю, что перочинный нож может пригодиться даже подростку, но есть определённые, установленные законом нормы величины клинка. А это боевое оружие, которое пять лет назад было в арсенале государственной армии. Немного грубый инструмент для девочки, как по мне.

Глаза Наблюдателя оставались ещё более холодны, чем сталь Эйры.

— Хотите что-нибудь добавить к своему рассказу?

Он меня допёк.

— По этой статье меня может допрашивать только полицейский, — процедила я.

— Верно, — спокойно согласился майор. — Как и ставить вам в вину прогулки в неположенное время. Но сейчас в городе объявлено особое положение, мисс Браун. А во время особого положения специальным указом министерства мы уполномочены задержать любого гражданина, который нарушил или подозревается в нарушении любого закона, с целью передать его работникам правоохранительных органов со всеми доказательствами. У меня где-то есть заверенная копия указа, хотите взглянуть? Согласившись дать Пете показания, вы позволили считать себя лицом, достигшим возраста ответственности. А следовательно, из потерпевшей вы легко превращаетесь в обвиняемую по двум статьям: ношение оружия и пересечение границ приюта без разрешения администрации. И я больше чем уверен, как только наши эксперты исследуют клинок, прибавится, как минимум, ещё одна статья. Лично я не исключаю, что это мог быть случай самозащиты, — его голос стал на лживую толику мягче. — Если вы спасались от нежити или не-мертвеца — а я знаю, что ночью их можно встретить даже в центре города — ничего криминального в этом нет, но я обязан передать ваши показания Боевому отделу, чтобы они исследовали место нападения. И здесь я взываю к вашему гражданскому самосознанию, потому что в следующий раз на вашем месте может оказаться менее удачливый и подготовленный человек, который будет убит или тяжело ранен. А если это намеренная охота, то хочу напомнить, мисс Браун, что закон запрещает гражданским лицам заниматься подобной деятельностью без специальной лицензии.

Мне стало жарко от страха. Да, это была защита, но если я втяну сюда и Элен...

— Ну так что, перенесём нашу беседу в полицейский участок?

... нет, он просто пытается заставить меня говорить.

— Вы думаете, я не сделаю этого?

— Я думаю, это просто шантаж, — я уткнулась лбом в колени и решила, что не скажу больше ни слова в его присутствии.

Чем бы он ни грозил, что бы он ни обещал — ни звука.

И пусть подавится.

Ничего он не докажет без протокола и записи.

Дура я, раз не ушла отсюда сразу после беседы с Петой.

— ... зашла проверить, как у вас дела, и не напрасно, — раздался голос Мэри. — Майор, как думаете, если я напишу жалобу о том, что вы превышаете свои полномочия и давите даже не на обвиняемую — потерпевшую, которая не достигла совершеннолетия, что скажет ваше начальство?

Раздался вздох.

— Хочу напомнить, что согласно закону "О работе пунктов анонимной помощи" вы не имеете права что-то от неё требовать, даже если она согласилась на повторный допрос. И какого... святого вы курите?! Немедленно прекратите, это же медицинское учреждение! А рядом с вами ребёнок!