— Хорошо, будь по-твоему, — сдался младший мэтр.
Он рассказал ей свой сон во всех подробностях, которые смог вспомнить. Разве что не упомянул о щите. Хотя сам не понял почему.
— Похоже на первую часть моего сна, — важно кивнула Глэдис.
— Теперь твоя очередь.
— Я передумала, — хитро зыркнула она.
— Что?!
— Ты мне уже все рассказал, а я вот не буду.
— Будешь!
— Не буду!
— Что за шутки?! — возмутился младший мэтр.
— Ты бы видел свою рожу! — довольно засмеялась она. — Ладно-ладно, я пошутила. Я не буду тебе ничего рассказывать. Я тебе все покажу.
Она легко поднялась и подошла к нему. Присела рядом.
— Закатай рукав.
— Ты уверена, что сможешь? — уточнил Джошуа. Сам он в тактильной образоматике был не силен и по горькому опыту знал, что неудачи в ней приводят к жуткой головной боли у обоих участников.
— Не дрейфь, коллега. Закатывай, пока я не передумала. Ну и рвань же ты носишь! Неужели нельзя было купить новую одежду или наколдовать приличную иллюзию?
— Чародеи в первую очередь заботятся об окружающих, а уж потом о самих себе, — гордо возразил младший мэтр.
— Как говорила мэтресса Ланорвиль, чародеи делают это в основном в рыцарских романах.
— С таким отношением ты далеко не уйдешь.
— Не учи меня жизни, зануда, это позволено только мэтрессе.
— Ты... — начал Джошуа, но вредная девчонка не дала ему закончить готовую сорваться с языка гневную и неплохо аргументированную отповедь.
Она схватила его за запястье. Хватка была неожиданно крепкой. Ее пальцы оказались ледяными, и с их прикосновением пришел холод. Он жадно и торопливо пополз по руке вверх, пока не достиг головы, где взорвался мириадами осколков льда, и каждый осколок, острый, как тысяча фионнитовых клинков, разрезал ткань реальности. Рваные клочья яви вместе с сознанием Джошуа утянуло в блеклое месиво снов, и он увидел...
Черную полуразрушенную башню. Ядовитый плющ, обвивающий стены. Крошащийся от времени, но упорно не теряющий цвета камень. Лес, обходящий строение стороной. Древние времена, отклики прежних дней жили в ее стенах, и все живое, разумное и неразумное, остерегалось ее, бежало от мест, куда падала ее тень. Казалось, даже солнце боится светить на эту башню.
Сила сна увлекла Джошуа за собой, потянула в хищный зев входа, утащила куда-то глубоко вниз. Швырнула под не помнящие солнца своды.
А потом пришел он.
Он поднялся из глубины. Из темных, забытых катакомб. Тяжелой поступью прошел по полуразрушенным камням. Разорвал вековые завесы забвения и вновь ступил на землю живых.
У него не было лица. Не было глаз, чтобы смотреть, видеть и восхищаться, губ, чтобы говорить, улыбаться и целовать. Лишь темное пятно, поглощающее любой свет и любую надежду.
И не было конца его ненависти.
Она катилась перед ним, как волна, сметая все на своем пути.
Ее отголосок — только отголосок — коснулся сознания младшего мэтра. Но и этого оказалось достаточно, чтобы бездна животного ужаса поглотила его с головой.
Столько тоски, столько обиды и горечи, столько переживаний о былом обрушилось на Джошуа, что он упал бы на землю, катаясь и воя, словно смертельно раненный зверь, будь у него в этот момент руки, ноги и тело как таковое.
Подобный тени фантом прошел мимо, и его ненависть ушла вместе с ним. Превозмогая страх, младший мэтр двинулся следом.
Он даже хотел обогнать его, ведь, в сущности, будучи просто бесплотным видением, не нуждался в соблюдении хоть какого-то уважения к плотности стен. Но черный камень не пустил его. Искрошенная временем кладка оказалась непреодолимой преградой.
Вынужденный следовать за тенью, он старался делать это как можно тише. Ему все время казалось, что она может услышать его бесшумные шаги.
Тень все шла и шла, пока солнце вновь не забрезжило в показавшемся проеме.
"Стойте, ваше высочество!" — донеслось до них.
"Нет! Это мой долг!"
"Это уже ничего не изменит!"
"Изменит!"
"Стойте!"
Тень остановилась у входа.
Джошуа приник к непроницаемой стене и подошел как можно ближе, почти выглядывая из-за плеча зловещего фантома.
Принцесса Джулия, босая и прекрасная, остановилась перед тенью.
"Ты все же пришла", — проскрежетал голос.
"Да, я готова", — ответила она. Ее лицо было бледным, но голос звучал твердо.
"Пути назад не будет".
"Это мой долг".
Мужчина со щитом что-то крикнул, но Джошуа снова не разобрал.
Тот прибавил шагу, но не приблизился ни на ярд. Пространство вокруг принцессы и тени словно расслоилось, и каждый слой отделял их от окружающего мира.
"Все имеет свою цену", — продолжала тень.
"Я знаю. Я готова платить".
"Узы договора твоего предка со мной крепки, дитя. Они дают мне власть над вами. Вы думали, что обманули меня, но лишь отсрочили свой конец. И вы будете платить за вашу спесь вечно. Твой род проклят, девочка. Пора тебе это понять и смириться".
"Ты, подлая тварь... — по щекам принцессы текли слезы. — Ты..."
"Страх. Вот теперь все встало на свои места. Так намного лучше. — Явно довольная собой, тень шагнула ближе. Когтистая рука схватила принцессу за плечо. — Трудно платить, когда знаешь, что потеряешь, не правда ли, гордое дитя?"
"Будь ты проклят!"
"Я уже проклят. Ты готова?"
"Да!" — всхлипнула принцесса.
"Тогда пошли. Твоя судьба ждет тебя".
Тень развернулась и вновь двинулась ко входу в башню, увлекая Джулию за собой. Плечи принцессы поникли, она сдалась.
"Нет!" — крикнул Джошуа и вдруг понял, что у него есть голос и возможность кричать. Он ринулся наперерез тени, силясь дотянуться до нее руками, вцепиться в шею зубами, повалить на холодный пол и топтать несуществующее лицо сапогами. Но не смог. У него по-прежнему не было ни рук, ни ног. Только голос.
Тень, словно почувствовав что-то, рванула воздух перед собой когтями.
Они прошли сквозь неосязаемую грудь Джошуа, отозвавшись болью в несуществующей плоти. А потом что-то лопнуло, и непреодолимая сила швырнула его обратно.
Он кричал и упирался как мог, но противиться естественному ходу вещей у него не имелось ни сил, ни опыта.
Принцесса и тень резко дернулись перед его взором, а потом начали стремительно удаляться. Он почувствовал, что падает.
Перед тем как все закончилось, он, кажется, услышал голос мужчины со щитом. Намного ближе, чем прежде.
Вернувшись, Джошуа осознал, что дышит глубоко и прерывисто, словно долго бежал. Над ним стояла раскрасневшаяся и испуганная Глэдис.
— Ты в порядке? — В голосе звучало неподдельное беспокойство.
— Практически, — выдавил он.
— Ты катался и вопил, а я все не могла разорвать контакт, чтобы это закончилось. Словно меня что-то держало.
— Я держал. Мне надо было увидеть все до конца.
— И как, увидел?
— Нет. Тень разорвала связь.
— Что ты сказал?
— Именно то, что ты услышала. Тень как-то увидела меня.
— В вещем сне? Но как? Ты там головой случайно не стукнулся?
— Не сильно. Мир грез более пластичен, чем мы можем себе представить.
— И что это должно значить?
— Что никто не знает их природу досконально, поэтому ожидать от них можно и того, чего нам не удастся понять.
— Все равно это ненормально. Если ты ничего не путаешь и это действительно так, то мы должны немедленно сказать мэтрессе.
— Думаю, сейчас ей точно не до нас.
— И она туда же, — осуждающе покачала головой Глэдис. — Что вы все, взрослые, с ума, что ли, посходили?
— О чем ты?
— А то ты не понял!
— Если честно, то не совсем.
— Да ладно. Я, конечно, молодая, но далеко не бестолковая.
Джошуа изобразил на лице недоумение и снова лег в траву.
— Не знаю, о чем ты, но мне надо подумать о том, что я увидел.
— Ну-ну, — передразнила его Глэдис и тоже легла в траву.
Некоторое время они лежали молча. Джошуа честно пытался думать, но мысли путались.
— Так, значит, ты отправился спасать принцессу? — нарушила тишину Глэдис.
— Да, отправился.
— Она хоть знает, что ты в нее втюрился?
— Снова здорово! Почему все постоянно подозревают меня в этом?
— У тебя все на лице написано. Даже мне видно.
— А ты не думала, что тебе видно лишь то, что ты хочешь увидеть, юная леди?
— Я не леди, я чародейка, — гордо насупилась она. — А насчет твоего вопроса — нет, не думаю. Ты владеешь лицом еще хуже, чем оправдываешься.
— Даже отвечать на это не хочу.
— И не надо. Все и так ясно. Ты даже за ее туфельку держался так трепетно, словно это хоть на миг могло приблизить тебя к принцессе. Может, и сюда ты пришел, чтобы тайком почмокать эту туфельку в каблучок!
— Какие глупости! Думай что хочешь. Только вот повторять шутки за собственной мэтрессой — это не очень-то самостоятельно. Ее мудрость уже достаточно поиздевалась надо мной за столом. А ты, уподобляясь ей, превращаешь ее суровое отношение к тебе в обоснованное.
— Ничего себе загнул! — восхитилась юная чародейка. — Чушь полная, но складно. А вообще извини, что дразнила тебя. Но то, что лицо тебя выдает, — это чистая правда, прими к сведению, особенно если будешь и дальше ошиваться при дворе.
— Извинения принимаются, и за совет спасибо. В ответ прими мой.
— Валяй.
— Будь поприветливее с людьми.
— Пф-ф, что за глупости! Я уж думала, ты что-нибудь полезное посоветуешь.
— А это полезно. Ведь ты не просто девочка с посохом, а лицо нашего чародейского братства, и по тебе будут судить о нас всех.
— Забавно слышать это от парня в разорванной мантии.
— Нечестно, но справедливо.
— Мэтресса Ланорвиль с твоим советом не согласилась бы. Ей всегда до лампочки, что о ней подумают.
— Она может себе это позволить. А вот ты — нет. Ну да ладно, через лет пять — семь, если встретимся, сможем узнать, хорошо ли насоветовали друг другу.
— Договорились. Только мой-то совет тебе пригодится, а вот твой — точно нет.
— Как знать.
Он поднялся, отряхивая с мантии траву и мелкие веточки.
— Уже окончательно стемнело, а вставать нам на рассвете. Пожалуй, пора отправляться спать.
— Иди, я еще посижу.
— В твоем возрасте лучше высыпаться.
— Ты мне не мэтр.
— Точно. Что ж, спасибо, что поделилась видением, и добрых снов.
— Пожалуйста. Добрых снов.
Когда Джошуа дошел до дома, их стол уже пустовал. Ни Кая с Оливией, ни Паки нигде не было видно. Посуду убрали, а Перси доедал остатки поросенка на крыльце.
Он вежливо показал младшему мэтру, где их постели. Марта устроила мужчинам ночлег на первом этаже дома, на втором, как пояснил Перси, отвели место дамам. В просторном помещении, где стояло несколько топчанов с одеялами и солидных размеров подушками, оказалось тепло и уютно.
В углу уже дремал Паки.
Джошуа снял мантию, сапоги и пояс, лег у окна и почти сразу же провалился в глубокий сон.
В эту ночь ему не снилось ничего, кроме туфелек, падающих с неба.
Глава 8
Сизый Рик
Когда Джошуа проснулся, было уже позднее утро. Видимо, рассветный выход отменили, ну хоть один плюс имелся — выспаться удалось на славу.
Младший мэтр сел на кровати, нашарил пояс и сапоги. Огляделся в поисках мантии. Она лежала не там, где он ее оставил. Да и на вчерашнюю не очень походила. Начиная с того, что с нее была счищена засохшая грязь, а подол и рукава искусно надставлены. Более темным материалом, но все же.
Подозрение пало на Марту, поскольку она еще вчера неодобрительно взирала на его непрезентабельное одеяние. А когда он заснул, то, преодолев обывательский страх перед чародеями, починила и почистила его мантию. Что за отважная женщина!
Воодушевленный улучшением своего внешнего вида, Джошуа направился к выходу. В комнате уже никого не было. Судя по доносившимся с улицы голосам, все, кроме него, давно проснулись.
Джошуа пошел на запах яичницы с луком и добрел до кухни. На кухне хлопотали Марта и обе дочки. Увидев младшего мэтра, хозяйка пожелала доброго утра и сообщила, что согласно предложению мэтрессы Ланорвиль, все снова завтракают на свежем воздухе.
Джошуа поблагодарил ее за доброту, проявленную к его обноскам, и даже порывался заплатить, но Марта была непреклонна и, так и не расставшись с серебром, он двинулся на улицу.
Перед самым выходом стоял бак с водой, и Джошуа с удовольствием умылся.
С улицы до него донесся запах табака. Кто-то курил на веранде. Потом послышались легкие шаги и насмешливый голос эльфийки:
— Ну как ночь любви в объятиях чародейки? — спросила она кого-то.
— Достойные мужи такое не обсуждают, — ответил Кай.
— Ты наемник, а я не муж, нам можно. Ну же, колись!
— Ничего не было. Я пожелал ей спокойной ночи и пошел спать.
— Хм.
— Не хмыкай, ты прекрасно знаешь, что я лег чуть за полночь.
— Меня тошнит от твоего благородства.
— А меня от твоего — нет. Побила бедных ребят ни за что.
— Ничего себе ни за что?! Они подглядывали!
— А мне кажется, ты их подначивала.
— Тебе неправильно кажется. Ты скучный, пойду лучше Джошуа разбужу.
— Иди-иди, провокатор остроухий.
Не дожидаясь ее, Джошуа шагнул на веранду.
Кай сидел в плетеном кресле, попыхивая трубкой. Майриэль стояла в двух шагах от двери. За столом на улице уже кипела утренняя жизнь. Паки хрустел куриными ножками и капустой. Перси кипятил на огне воду. Под глазом у него красовался заметный синяк. Ральф и Джерси выводили из загонов коров. Присмотревшись, Джошуа заметил, что к ним присоединилось несколько незнакомых людей. Видно, работники вернулись к своим обязанностям.
— Всем доброе утро.
— Доброе.
— О, ты уже продрал глазки, радость ты наша! — улыбнулась Майриэль. — Выпил меньше всех, а встал позже.
— Как я вижу, от нашего плана выехать с рассветом пришлось отказаться.
— Ну да. Вы все напились, и я никак не могла растолкать ваши ленивые тела. А уж ваши бешеные подружки вообще угрожали мне расправой, когда я к ним сунулась.
— Как Шарлотта? В порядке?
— Рамил ее сейчас осматривает, но общим результатом он доволен, — сказал Кай.
— Да уж, обидно было бы, если бы все оказалось зря, — добавила Майриэль.
— Ты повторяешь это все утро, — вздохнул Кай.
— Но разве я не права? И вообще, мы же продажные любители наживы, мой вождь. Неужели мы, Древо и Пепел, не можем возмущаться из-за непредвиденной задержки при исполнении и так непростой миссии? Да еще и бесплатной задержки?!
— Можем, — поддержал ее Кай. — И спасибо тебе, что ты начала возмущаться после того, как мы с этой задержкой разобрались.
— Я как твой верный солдат надеялась устроить тебе таким образом личную жизнь. А ты так подвел меня... Я уже говорила, что меня тошнит от твоего благородства?
— Неоднократно.
— Посторонись!
Их перепалку прервала появившаяся Марта, несущая сковороду с многожелтковой яичницей. Следом бежали ее дочки, которым доверено было нести хлеб, соль и тарелки.
Пока хозяйка расставляла снедь, из дома, сладко потягиваясь, вышла мэтресса Ланорвиль. Никаких последствий вчерашних возлияний по чародейке заметно не было. Следом шла Глэдис, успевшая натянуть на лицо свое обычное хмурое выражение.
