| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Вообще, оказалось, что я пошел на своеобразный рекорд, взяв на экзамены одиннадцать предметов и отказавшись лишь от одного — Прорицания. По нынешним временам сдача СОВ по одиннадцати дисциплинам приравнивалась к чему-то очень основательному и серьезному.
Гермиона Грейнджер решилась лишь на десять, а Драко Малфой так и вовсе на девять предметов.
Конечно, было приятно, но, несмотря на взрослое отношение к жизни, я, в конце концов, почувствовал нешуточную усталость.
Обычно результаты СОВ приносили совы в конверте примерно через месяц после экзамена. Так что от нас больше ничего не зависело.
Прошел последний ужин в этом учебном году. Как и обычно, директор Дамблдор поздравил нас всех с окончанием очередного учебного года и пожелал удачи в новой жизни выпускникам-семикурсникам.
Я слушал его задумчиво. Мне не нравилось, что этот год прошел так спокойно. Ни директор, ни даже Макгонагалл ни разу так и не вызвали меня на беседу и ничего не пытались объяснить, рассказать или направить. Это было странно и как-то неправильно — на мой взгляд.
Хотя, нет, один раз с Макгонагалл я все же беседовал. Дело касалось моего будущего, и Минерва, как заместитель директора, проводила беседу с каждым из пятикурсников, помогая определиться, что же каждый из нас хочет достичь после Хогвартса и где найти свое признание.
Для пятнадцатилетних и шестнадцатилетних ребят такие беседы очень полезны, а вот я просто "отбывал номер". Макгонагалл выпытывала у меня планы насчет будущего и мне почему-то казалось, что все это не просто так. Ей не понравилось, когда я сказал, что планирую сдавать экзамен на мастера боевой магии, а дальше этого пока не заглядывал. Поджав губы, она явно решила, что я явно что-то скрываю.
Ну, да скрываю... А с чего мне вообще с ней откровенничать? Откровенность распространяется лишь на тех, кто это заслужил, и заместитель директора явно не входила в число таких людей.
Самое забавное было в том, что я действительно не определился на счет будущего, после того, как сдам на мастера. Если сдам... Идей хватало, но во что-то окончательное они пока не сформировались.
Хотя, я, конечно, придираюсь и к Макгонагалл и к Дамблдору. И придираюсь от того, что мне это не нравится. Меня волновало, что внешне директор ничего не предпринимает, что он такой благодушный и даже счастливый. И я, и другой, запасной, герой — Невилл Лонгботтом медленно, но верно выходили из под его влияния. Время шло, мы становились сильнее и умнее, а Дамблдор усиленно делал вид, что все прекрасно. В тот вечер моя паранойя разыгралась не на шутку.
Да и Луна не прибавила мне настроения, когда наклонилась к уху и произнесла чуть слышно, щекоча губами:
— Следующий год не будет таким безоблачным.
Лу словно почувствовала мои мысли, но мне совсем не понравился смысл ее слов. Зато радовало, что она сказала это на ухо и еле слышно. Со стороны никто ничего не понял. Мало ли о чем там молодежь шепчется?
Не так давно мы поговорили с Лавгуд о ее даре и решили, что его лучше никоим образом не светить. Мы и раньше-то не особо распространялись на эту тему, но теперь вообще решили играть в конспирацию, и даже перед друзьями его не показывать. Здесь стоял вопрос о безопасности самой девушки, и меня радовало, что она никогда не была болтушкой, и что о будущем и своем виденье говорила очень редко...
Драко и Невилл, конечно, кое-что соображали, но в них я уверен. Гермиона, как мне кажется, относилась к способностям Лавгуд скептически. Она не могла их проверить на практике, а именно ей Луна ничего о будущем не говорила. Последний раз, насколько я помню, такое было в Выручай-комнате на третьем курсе.
Утром мы отправились в Хогсмид. Пахло свежескошенной травой и цветами. Вдоль дороги порхали бабочки и басовито гудели труженицы-пчелы. Где-то высоко в небе, предсказывая хорошую погоду, летали ласточки.
Поезд стоял на платформе, ожидая нас. Из трубы вырывался бело-серый дым.
Мы заняли отдельное купе и через несколько минут поезд тронулся. На нас неожиданно напала задумчивость. Некоторое время мы так и сидели — молча и немного меланхолично. Луна устроилась в самом уголке, я около нее, обняв левой рукой. Прямо напротив меня, практически в такой же позе, расположились Драко Малфой и Ханна Аббот.
Драко в очередной раз не смог нормально отметить свой день рождения. Он у него пятого июня — самое "жаркое" и неподходящее из-за экзаменов время. Надо не забыть, и на каникулах "раскрутить" Гоха на выход в нормальный ресторан.
Невилл Лонгботтом сидел один — отношения с Джулией Керенди у него закончились уже давно, а Шмелёвой здесь не наблюдалось. Про русскую травницу и их чувства я кое-что знал, так как помогал Невиллу писать и переводить письма. Это было зимой, сразу после каникул. Потом он серьезно занялся изучением русского, и даже взял у меня книги классиков — Чехова и Толстого, чтобы приобрести литературные знания в языке и немного разобраться в чужой культуре.
Невилл парень, может, не очень заметный и смелый по отношению к девушкам, но он умный и настоящий. Да и требования к возможным подругам у него соответствующие. С кем попало встречаться он не станет. Ему необходим лишь интересный, неординарный человек. Я невольно задумался — уж не здесь ли корни того, что в каноне у него так и не получилось с Джинни Уизли? Младшая рыжая, девушка, в общем-то, симпатичная и смелая, как практически все гриффиндорцы, но вот никакими талантами она похвастаться не может...
Рядом с Невиллом расположился Колин Криви, а напротив них Гермиона и Майкл Роджерс. По тому, как они преувеличенно ровно пытались нам всем показать, что у них ничего нет, нам всем было ясно, что там что-то намечается.
Я мысленно скрестил пальцы и пожелал Гермионе наконец-то найти свою любовь. Неординарный, немного задумчивый Майкл мог бы стать таким человеком. Теперь все дело за девушкой.
Седрика Диггори и Чжоу Чанг с нами нет — Седрик продолжал отмечать свой выпуск в другом вагоне. Он пригласил на пирушку и нас — но мы присоединимся к нему чуть позже.
Вообще, семикурсники, все, как один, выглядели бледными и болезненными. Вчера у них состоялся Выпускной Бал и понятное дело, что они его хорошо отметили...
— Народ, что мы сидим, как на поминках? — неожиданно произнес Малфой и оглядел всех нас по очереди. — Давайте веселиться. Колин, расскажи какую-нибудь историю.
Атмосфера молчания и задумчивости прошла. И все вдруг вспомнили, что мы молодые, здоровые, счастливые, и перед нами летние каникулы. И мы принялись веселиться.
========== Эпилог ==========
Июнь 1996 года, поместье Сетонов, Шотландия.
В небольшой комнате собралось три человека. Сама комната, с наполовину зашторенными окнами, обоями сдержанных тонов, роялем в углу, несколькими картинами, удобными креслами и столиком посередине, производила впечатление уютного и тихого места.
Абраксас Малфой — высокий, костистый старик с прямыми, платинового цвета волосами, обильно подернутыми сединой, сидел в одном из кресел и неторопливо потягивал из хрустального бокала бургундское вино. Он закинул ногу на ногу, и носок безукоризненного начищенного ботинка практически дотрагивался до тяжелого и низкого столика.
Напротив него находился Терренс Эйвери — среднего роста, обманчиво спокойный и добрый маг. По традиции, всех мужчин в роде Эйвери называли на "Т". Абраксас невольно усмехнулся, вспомнив, что имя Терренс значит "поворачивающий", "крутящий".
Вот и Терренс ловко всех обкрутил — он являлся школьным ровесником и другом Тома Реддла (если у того вообще были друзья), но сумел так провернуть дело, что остался без Метки. Он был вроде как сочувствующий идеям Пожирателей Смерти, считался надежным и проверенным, но в тоже время стоящим чуть в стороне. Очень продуманная и удобная позиция. Возможно, в школьные годы он умудрился оказать Тому какую-то важную услугу или сделал что-то подобное, за что впоследствии Лорд позволил ему формально остаться независимым...
Правда, по слухам, еще живой Воландеморт не до конца доверял его сыну — Тренту Эйвери, но за все необходимо платить. И даже за независимость. Это аксиома.
То, что получилось у самого Терренса, не вышло у его сына Трента, который во многом повторил судьбу Люциуса — сына самого Абраксаса, который также получил Метку.
Третий человек — Роджер Сетон — являлся хозяином данного особняка и их формальным лидером. Предпочитающий черные и серые цвета в одежде, он смотрелся сурово и независимо. Породистое лицо, изрезанное крупными складками морщин, производило впечатление властности и некой отрешенности.
Роджер расположился в третьем кресле и с удовольствием покуривал гаванскую сигару, изредка опуская ее кончик в бокал с коньяком.
Род Сетонов считался одним из самых старых и уважаемых в Шотландии. Все его представители проживали в Эдинбурге и его окрестностях, а учились, по многовековой традиции, в Дурмстранге. Это позволяло им занимать очень удобную и дальновидную позицию — быть в курсе всех британских "раскладов", при желании то дистанцируясь от них, то вмешиваясь, а если ситуация оказывалась критической, то эта семья просто покидала Британию, пережидая время в своем имении, расположенном где-то в северных Нидерландах. Так Сетонам удалось остаться в стороне от Воландеморта, его Пожирателей Смерти и всего, что было с этим связано. Конечно, кто-то из Сетонов не удержался и примкнул к его движению. Но там все было построено и спланировано очень грамотно. Когда Темный Лорд погиб и начались громкие судебные процессы над его последователями, имя Сетонов ни разу не появилось в газетах.
В этом году один из многочисленных внуков Роджера по непонятной причине поступал учиться не в Дурмстранг, а в Хогвартс. Похоже, это явилось одним из поводов, заставивших старого мага начать действовать более активно.
Несколько лет потребовалось Абраксасу, чтобы найти новых союзников и, тщательно прощупывая, убедиться в их лояльности и адекватности. Это было непросто, и ему пришлось проявить немало красноречия, осторожности, упорства и смелости. Они затеяли очень опасную игру...
Роджер выпустил колечко дыма, проследил его полет, повернулся к Малфою и спокойно, словно и не было никакого перерыва в беседе, спросил:
— Итак, что скажешь?
— Скажу то, что я чудом выжил, — Абраксас невольно дернул плечом, когда вспомнил, что драконья оспа практически отправила его в могилу. Помог выжить, как это ни странно, Гарри Поттер. Еще на новый год внук передал ему совет Поттера — быть настороже и опасаться драконьей оспы. И слава Мерлину, у него хватило ума прислушаться к этим словам. Поттер успел показать себя, скажем так, необычным юношей, который не любит разбрасываться словами.
Вот и лорд Малфой незамедлительно принял несколько профилактических зелий и огородил себя как мог.
Почти четыре месяца прошли спокойно, и возможная угроза стала отходить на задний план. Тут-то он и заболел. Это произошло неожиданно. Болезнь, особенно страшная в его возрасте, уложила его в кровать практически на три недели. И если бы не совет Поттера и те шаги, что он успел сделать, ему бы ничего не помогло — ни богатство Малфоев и возможность купить лучшее лекарство, ни зелья, сваренные профессором Снейпом, ни что иное. А потом, оклемавшись, Малфои стали задавать вопросы.
— Расскажи нам, Абраксас, — негромко попросил Терренс. — Как тебе удалось выжить?
— Пришлось попотеть, — он усмехнулся краешком губы. Говорить о Поттере и его роли не следовало. Такие козыри не принято открывать просто так. Тем более, Абраксас считал, что парень может стать очень и очень выгодным союзником для Драко, а так же помочь исполнить их пророчество. Нет, таких людей светить не стоит ни в коем случае. Наоборот, их следует оберегать, прятать и отводить возможную угрозу. — Нам с сыном не понадобилось много времени, чтобы определить, что заразиться я мог лишь в Лавке Древностей, в Лютном переулке.
— Многие знают, что ты любишь посещать то место, — заметил Эйвери.
— Так и есть. Похоже, на это и был расчет, — Малфой поправил галстук. — Хозяин магазина не стал бы подобным заниматься, но сразу за мной туда вошла одна ведьма. Мы ее нашли и допросили.
— Вот так нас всех и ловят — на наших привычках, — негромко заметил Сетон. — Как ее имя и что удалось узнать?
— Ведьму зовут Лора Богелтон, она училась в Хогвартсе на Пуффендуе. Обычная серая мышка, о которой до этого момента мало кто помнил и знал. Мы применили к ней легилименцию, и нам удалось узнать, что она нанесла вирус драконьей оспы на кончик перчатки и смогла незаметно провести им по моему костюму. До вечера я находился в этой одежде, и болезни хватило времени, чтобы набрать силу.
— Ловко, — совершенно бесстрастно заметил Роджер. — Кто ее хозяин?
— Вы не поверите, но задание она получила от Грюма Грозного Глаза. Он же дал склянку с драконьей оспой.
— Я давно говорил, что Грюма пора отправлять на три фута под землю, — заметил Эйвери. В его голосе отчетливо слышалось возмущение. — Затянули мы с этим делом, ох, затянули!
— Как мы знаем, Грюм верный пес Дамблдора. Он, конечно, мог и в одиночку решиться на подобное, но более вероятно, что он выполнял указание своего патрона, — предположил Роджер и сильно затянулся.
— Я думаю схожим образом, — Абраксас сжал губы в узкую полоску и кивнул. — К Богелтон мы применили Обливейт. Стерли память и отпустили — незачем ей помнить такие вещи. А вот Грюма трогать пока не решились. Это и опасно и скажем так, преждевременно.
— Ты все правильно сделал, — кивнул Роджер, судя по всему одобривший подобный ход. Грюм это не мальчик, а серьезный и не совсем адекватный противник. Обращаться с ним следовало осторожно. И уж коли и наносить удар, то один, и такой, который гарантированно отправит его на тот свет. — Но каков Грюм, каков Дамблдор! Сукины дети!
— Надо отвечать ударом на удар, — твердо ответил Малфой.
— Да, пожалуй, теперь нам не подобает оставаться в стороне, — согласился хозяин дома.
— Убить Дамблдора мы физически не сможем, — возразил Эйвери. — В Хогвартсе, который защищает своего директора, мы вообще бессильны. В открытую нам его не одолеть — он силен, а подловить его весьма затруднительно.
— Тогда будем действовать, как и обычно — бюрократическими методами, — предложил Сетон. — Сейчас Фадж занимает более лояльную к нам позицию, а авторитет самого Дамблдора немного покосился. Надо этим воспользоваться — для начала, а там будет видно.
— Что будем делать? — спросил Эйвери.
— Коли ты, Роджерс предлагаешь на данном этапе законные средства, то по Дамблдору надо бить с нескольких сторон. Подкинем Фаджу идею — пусть он пошлет в Хогвартс своего человека и тот начнет рыть под директора, делая акцент на падении качества образования и общей непригодности отдельных преподавателей, — после некоторого раздумия предложил Абраксас.
— Тут я сразу вижу две явные цели — лесник Хагрид и алкоголичка Трелони, — усмехнулся Эйвери.
— Дамблдор любит изображать бескорыстность и играть в доброго дедушку, помогающего другим. Только делает он это не за свой счет, а за счет Хогвартса и наших детей. В конечном счете именно они не получат те знания, что могли бы получить, — кивнул Малфой.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
