Вы призвали не того... (книга 5)

Увидев судьбу товарища, остальные твари предпочли свалить подальше, заодно начав раздирать медленно тонущую 'тушку' их более смелого собрата.

— Ну, что я говорила, — раздался хитрый голосок дракошки. — А теперь давай за дело!

Хм... А зачем мне, собственно, спешить? Подожду, пока душа волчицы сама сольется, а потом спокойно запихаю на ее место нашу лисичку. Братец, конечно, горевать будет, ну да мне с ним по кабакам не шляться — вытащу из этого бедлама, тем самым сдав задание Ауттэ, да отвешу пинка под зад...

Я поднял взгляд и увидел внимательные желтые глаза волка. Он влил в себя содержимое одного из бутыльков Хомы, а второй приберег. Видимо, для сестры.

А в голове раздался тихий вкрадчивый голос одной блондинистой особы.

'И что же ты будешь делать, Герой?'

— Ну, чего ждешь? — вновь поторопила меня дракошка. — Вытаскивай ее, пока не улетела! Будет тебе дополнительная батарейка, да и свою помощницу воскресишь.

Дополнительная батарейка, да?

— Ну нахуй! — выдохнул я, понимая, что делаю еще одну и, возможно, непоправимую тупость. Впрочем, как и всегда.

Короткий мысленный приказ Саси, на который тот удивленно уставился на меня ярко-алым глазом. Но после секундной заминки и моего мысленного стимулирующего пинка, монстр быстренько зашевелил щупальцами.

Благодаря магическому зрению, я прекрасно видел, как часть черно-алых отростков через руку погружается в тело волчицы, устремляясь вглубь, где едва различимым огоньком слабо пульсировала ее душа. А из моего чертового дяньтяня монстр осторожно извлек вторую искорку — яркую, переливчатую, со слегка заметным сероватым налетом.

Я буквально физически ощутил, как тут же просела энергия, а разбегающиеся по телу сероватые каналы маны стали стремительно иссушаться. Впрочем, длилось это всего пару мгновений, после чего таким же скачком пришло в норму, а в ухе раздалось ворчание дракошки о слишком хлипких и нетерпеливых людишках.

Скользнувшая по щупальцам внутрь волчицы, душа Дось как влитая встала рядом с захиревшей хозяйкой, после чего они на пару с Саси без моей команды начали какие-то совсем уж неразличимые отсюда операции. Зато результат я видел прекрасно — душа волчицы перестала мигать и трепыхаться, и, словно утопающий к кругу, прильнула к яркой искорке Дось.

— Не самое рациональное решение, — хмыкнула Чешуйка, когда Саси аккуратно вытягивал щупальца из тела пациентки.

— Знаю, — отмахнулся я. — Но как-то похрен. Главное, что я доволен.

Дождавшись, когда Саси окончательно покинет девушку, я отключил магическое зрение и с облегчением плюхнулся на задницу.

— Как она? — раздался обеспокоенный голос волка.

— Как, как... — попытался улыбнуться я, но, судя по вздрогнувшему блохастику, получился скорее оскал. — Жить будет. Но с заглюками. Что с вами такого случилось, что она просто решила сдаться и сдохнуть?

— Многое, — хрипло ответил волк, отводя взгляд и явно не горя желанием отвечать развернуто.

— Как хочешь, — пожал я плечами. — Суть в том, что при отсутствии травм твоя сеструха попросту отказывалась жить. Ее душа практически покинула тело. Ну и пришлось подсадить к ней кое-кого... более жизнелюбивого.

— То есть... — нахмурился волк, издав едва слышный короткий рык. — Это теперь не Асша?

— Нет, почему же? — я поднялся на ноги и отряхнул брюки. — Это все еще твоя сестра. Просто она теперь не единственная хозяйка этого тела. Да не боись, как найдем подходящий сосуд для ее... 'сожительницы', сразу отселим. И не надо на меня так смотреть, я первоначально вообще хотел ее из тела турнуть и залить туда свою подругу, так что радуйтесь и целуйте ноги мне-великому! Бу-га-га-га!

— Несмешно, — рыкнул волк, сверкая желтыми глазами. Впрочем, на большее его не хватало — слишком ослаб, да и переломы так быстро не рассасываются даже под допингом от товарища Хомячидзэ.

— А он и не шутит, — раздался хрипловатый, но весьма счастливый голосок со странно знакомыми интонациями. — С какой начать, правой или левой?

— Губы не мыты, — хмыкнул я, наклонился и, легко подхватив почти невесомую тушку, поставил очнувшуюся девушку на ноги. — Ты как?

— Сложно сказать, — ответила Дось, дергая попеременно то одним, то другим ушком и с трудом удерживая равновесие.

— Аша? — тихим, полным боли голосом позвал ее волк.

— Нет, — покачала та головой, взглянув на 'брата'. — Я — Дось. Твоя сестра спит. Я пыталась ее разбудить, но она говорит, что слишком от всего устала.

— Ясно... — повесил тот уши.

— Так, завязываем с соплежуйством, — хмыкнул я, подсовывая в руки волчице последний бутылек с зельем. — Пей давай, а то придется прорываться, а ты едва на ногах стоишь, — после чего хмуро глянул на второго пациента. — А ты чего ждешь? Быстро вылакал вторую дозу!

— Да я и так уже... восстановился, — смутился он, весьма неуверенно поднимаясь на ноги. — Так что лучше отдам его Аше. Ей нужнее.

Как раз в этот момент Дось выпила свою порцию и, выпучив глаза, пыталась прийти в себя. И, увидев протянутый ей второй бутылек, отчаянно затрясла головой.

— Я... Я в норме... Правда! Хозяин, я в порядке! Смотрите!

Для демонстрации зверолюдка пару раз легонько подпрыгнула.

— Эм... Да... в норме... — кивнул я, невольно глядя на покачивающиеся холмики.

Блядь, сама тощая как велик, но сиськи остались. Это какие же у нее были дойки до вынужденной диеты, учитывая, что у девушек грудь усыхает одной из первых?

— Ладно, голозадые, убедили, — тряхнул я головой, напоминая себе, где мы, и что вообще происходит вокруг. — Давайте сюда склянку.

Бутылек с мерзкой жидкостью занял законное место в кармашке моей куртки, после чего я прислушался к себе. Что-то приближалось. И явно не с подарками. Ну, разве что с анальными...

— Так, бойцы, — в руке само собой появилось Копье, при виде которого волк вздрогнул и сделал шаг назад, а более привычная Дось лишь напряглась. — Сейчас что-то будет. Так что сидим в камере тихо, пока папка не разберется. Ферштейн?

— Я, я, натюрлих! — тут же закивала лиси... волчица, заработав полный непонимания взгляд 'брата'.

Кстати, как его хоть зовут-то? Блин, забыл. Или он не говорил? И откуда Дось немецкий выучила? Хотя, учитывая что они с Саси успели поковыряться в моих воспоминаниях, ничего удивительного. Главное, чтобы она в постели не начала орать 'даст ист фантастиш' или 'ику, ику', а то мне, честно говоря, будет стремно...

— Андрей! — прервала ход моих начавших уходить куда-то не туда мыслей Чешуйка. — Ты ничего не забыл?

Угу. Забудешь тут. Задница уже свербит так, словно в нее толпа пьяных таджиков включенный отбойник заталкивает! И, самое поганое, свинтить не получится — угроза идет именно со стороны единственного выхода на лестницу. Затихариться в тенях тоже не вариант — эту парочку я с собой не утяну.

Остается только драться.

Выйдя из камеры, я прикрыл за собой дверцу решетки и с хрустом повел плечами, разминаясь. Крутанул копье.

Черному двухметровому дрыну было явно тесновато в узком коридоре, но, с другой стороны, и обойти меня с боков будет нельзя, так что останется только контролить наконечником одно направление, держа противника на расстоянии за счет длины оружия.

Спокойно пройдя к центру коридора, встал ровно на его середине и, выставив перед собой мифическую ковырялку, замер.

Мысленно пробежался по козырям.

Берсеркер. Чит-код. Мощно, но в разумных пределах, ибо сейчас просто нет маны на его нормальное поддержание.

Взгляд Бездны. Чит-код, но с подвохом. Большим таким и черным подвохищем, так и норовящим с криком 'ахалай-махалай, какой красивый попка' пристроиться сзади. Что называется, на самый крайний случай. Мало того, что эффект рандомен, так еще хрен его знает, чем обернется для меня — подселит Древнейшая еще какую-нибудь гадость, никакого дуста не хватит.

Вырвать душу. Фаталити. Ну, это на случай, если гад окажется сильным и удастся его душу захомячить. Правда, с Копьем не комбится — при ударе мифической ковырялкой тонкая астральная материя сразу улетает к Старушенции.

Длань Монстра. Уровень слияния уже переполз отметку в пятьдесят процентов, открыв способность 'манипуляция с тонкими материями'. А вот как нашего Йасасайха использовать в бою — так до конца и не допер. Можно, конечно, просто лупить кулаком, понадеявшись на извечный 'авось', но... опять же, хрен знает, что эта тварь учудит.

Дым Блага. Растаман-стайл. Ни разу не пробовал, да и, памятуя об обстоятельствах его получения, не горю желанием начинать. И уж точно не для этой ситуации.

Игнорирование здравого смысла. Моя жопная выручалка, благодаря которой красавица Нокси, да и еще пара типусов, до сих пор мною не закусили.

Малая регенерация. Еще одна жопная выручалка, но похуже. Позволяет не сдохнуть раньше времени. Правда, имеет свойство истощать как организм, так и ману, а последнее для меня сейчас вообще фатально.

Нырок в тень. Персональный сейв, с откатом в пять секунд и мгновенным кастом. Контрит почти любую атаку. Правда, что-то мне после увиденного сегодня план теней резко разонравился...

Пронзающий выпад тени. Пожалуй, единственная атакующая способка, которую можно спокойно спамить, но и та полупассивная. То есть срабатывает раз в пять секунд при ударе. Нерфит почти любую простую броню и серьезно коцает то, что повыше рангом. В связке с Копьем, которому достаточно одной раны, чтобы отправить душу Старушке, то еще читерство.

Пурген. Это даже не фаталити. Скорее, разрывалити. Во время активации лучше рядом не стоять.

Ну и еще две способки на самом Копье: 'Гей-болт' и 'Уга-чага'. Первое тоже своеобразное фаталити против особо сильных существ. Главное, чтобы было очко и сердце. А второе... без комментариев.

Собственно то, что ко мне пожаловал один противник, было только на руку — если смотреть чисто с технической точки зрения, то заточка у меня была именно под поединки, а в массовом замесе я резко проседал по эффективности. Еще бы места побольше для маневра, и вообще зашибись было бы...

Мои размышления прервал тяжелый бухающий звук. Гость пожаловал. Вот только почему у меня такое знакомое мерзотное ощущение? Словно второй раз наступаю в одну и ту же кучу блевоты...

И тут я увидел, что именно вползло через дверь.

Пардон. Это не блевота. Это огромная куча отборнейшего дерьма, которое можно выгрести только из-под толчков какой-нибудь пиндосской фаст-фудной забегаловки для тех, кому за триста. И имеется в виду совсем не возраст...

— На...шел... — раздельно просипел жирдяй, которого я ебнул буквально минут десять назад.

— У...бить... — вторила ему торчащая из брюха посиневшая голова 'колпачника'.

Собственно, этот покемон представлял собой две слившиеся в одно туши, постоянно перемешивающиеся и с омерзительным чавком выпускающие из себя новые колюще-режущие конечности, щупальца и прочую ересь, по которой так и хотелось пройтись пресвятым напалмом во славу Императора...

— Ньярлот, давно не виделись, — оскалился я, хотя внутри все сжалось от ужаса.

Слишком свежи были воспоминания о том бое и его последствиях. А тварь, судя по всему, жива-здорова и пришла брать реванш. Если это, конечно, та же самая.

— Стой, что ты сказал?! — тут же заорала в ухо Чешуйка. — НЬЯРЛОТ?! Ты... как?! Блин, что делать?! Что делать?!

— Я пришло, — пробулькало чудовище, открывая на здоровенном пузе сочащуюся гноем и слизью широкую зубастую пасть. — Ты — добыча.

Нет, это точно тот же самый ублюдок.

И, как и в прошлый раз, я даже приблизительно не представляю, чем мне его убивать. Разве что подорвать смесью божественной маны, но тогда и меня погребет вместе с тварью.

Вздохнув, я выпрямился, расслабился и опустил копье.

— Эй-эй-эй! Не вздумай! Даже не надейся, слышишь?! Он сожрет все без остатка! И тело и душу, и меня заодно! — уже откровенно запаниковала дракошка. — Ты... ты сможешь проскочить! Это же не сам Монстр, а только его часть, высунувшаяся в реальность! Уверена, он неповоротливый! Ты спокойно сможешь проскочить мимо и удрать! Ведь так?! Скажи что так?! Что молчишь?!

— Милая, — улыбнулся я. — Отставить истерику, от этого попка складками пойдет. Не уйду я. Просто не могу.

Там Дось за спиной. И сколько себя не уговаривай, но бросить мелкую я просто не в силах...

— Умная добыча... — пробулькало отвратительное чудовище, делая неуклюжий шаг вперед. — Меньше сопротивление... Меньше боль... Быстрее стать часть... Ньярлот.

Угу. Щазззззз...

Я как можно более твердым взглядом посмотрел в сочащиеся белесой сукровицей мутные глаза монстра. И улыбнулся.

— [Если долго всматриваться в Бездну...]

— То Бездна начинает всматриваться в тебя... — раздался со всех сторон вкрадчивый многоголосый шепот, перерастающий в прокатывающийся по мозгам безумный смех. — Прими же мою силу, Вестник Бури! И СРАЖАЙСЯ!

2.

Внимание!

Наложен эффект 'покров Бездны'.

Наложен эффект 'сердце Касии'.

Наложен эффект 'тело Касии'.

Наложен эффект 'разум Касии'.

Наложен эффект 'дух Касии'.

Внимание!

Наложен эффект 'длань Милосердия'. Эффект 'разум Касии' ослаблен.

* * *

Дыхание перехватило.

Я постарался вдохнуть. Раз, другой, третий. Не получалось. Что-то не давало дышать, плотно прильнув к лицу.

Запаниковав, ощупал лицо руками.

Пластина. Гладкая холодная пластинка. И, судя по звуку, с которым поскреблись когти, сделана она была из чего-то вроде металла... СТОП!!! КОГТИ?!

Я отвел руки от лица и в состоянии полного охуевания оглядел собственные конечности.

По пропорциям — мои привычные грабли. Даже одежда осталась прежней, ничего с ней не сделалось. Вот только кожа полностью почернела и стала гладкой как задница Афродиты. Ни единого волоска. Только легкий матовый блеск. И когти, в которые превратились последние фаланги всех пальцев. Царапки были выкрашены в ярко-алый цвет, слегка светились, а вглубь пальцев, если приглядеться, от них уходили чуть пульсирующие алые капилляры.

До получившего вывих мозга даже не сразу дошел тот факт, что я все еще не могу дышать. И не испытываю по этому поводу абсолютно никакого дискомфорта.

— Была бы жива, полиняла бы от ужаса... — раздался в ухе голос Чешуйки.

Я попытался ей ответить, но ничего сказать не смог. Рта не было. Даже мычать не получалось.

— Ладно, не старайся. Касии не говорят, но хоть чувствую, что ты все еще в своем уме... Хотя и не должен бы, — продолжила дракошка. — И прекращай заниматься самолюбованием. Или ты уже забыл для чего призвал эту силу?

Для чего?

А, точно. Ньярлот.

Глаза поднимать не пришлось. Оказалось, что я и так прекрасно вижу все, что происходит вокруг. Лишь немного переместил направление восприятия на мерно ползущую ко мне тушу. Впрочем, нет. Уже не ползет. Замер и колышется. Ждет. Боится. Что-то лепечет.

От него веет голодом. Силой. Угрозой. И страхом.

Истекающие гноем губы твари что-то говорят. Но что, я не слышу. Звуков нет. Вокруг лишь тишина.

Тишина сырого подземелья. Тишина одиночества. И лишь на самой границе восприятия слышен тихий шелест сотен тысяч голосов.