В дальнейшем аборигены изобрели новые правила поведения, выработав единые нормы основ для дальнейшего существования бок-обок, но каждый по своим территориальным анклавам. Путника привечать, агрессора изгонять, гостя не трогать. И прочее в том же духе, роде и по значению.
К 13-му поколению аборигены утратили всё, что тяготило их умы, и воспоминания о прошлой жизни канули в лету новой эпохи эры возрождения в новом мире. Их предкам казалось: они единственные кто сумел уцелеть в столкновении с "чёрной дырой" — пространственным туннелем в зоне её притяжения, и никто не доберётся до них — не сумеет проникнуть в анти-мир. Глубоко заблуждались. Ошибка была очевидна — их порождения — машины превзошли создателей, достигнув наивысшего расцвета созданной ими цивилизации, искусственно взращенной на том, чём не могла существовать ни одна известная во Вселенной форма жизни. И теперь страшные реалии вихрем пожирателей материи ворвались в их укромный уголок — новейшей истории аборигенов, застав их перерождающуюся цивилизацию в колыбели.
Дикари не были уж очень безвольными и слабохарактерными созданиями — кровь и плоть предков принадлежала им, и эволюция произошла лишь в подсознании, а повадки остались те ещё, иначе бы не выглядели как хищники, способные выживать в любых климатических условиях, не взирая на внешние факторы раздражения и воздействия. Казались магами и колдунами, поработившими тех чудищ, которые сопротивлялись им.
Однажды одна из колоний нового витка временного вектора была атакована гигантскими рептилиями. Тогда погибло практически всё население данного ареала обитания, за исключением одного существа, ставшего в последствии во главе нового племени — тех сородичей, которые были недовольны собственной участью в аналогичных формациях, и бежали от зарождающегося классового расслоения общества — селились в тех землях, куда после истребления целой резервации монстрами нового мира, не помышляли простирать свои лапы иные лидеры для увеличения собственного статуса в глазах соперничающих соплеменников. Так образовались кланы, и как ни странно было, самый могущественный и самый пассивный оказался живущим на равнине среди высокой травянистой и кустарниковой растительности.
На них в первую очередь и наткнулись захватчики из числа отбросов. Не слабее их обитали аборигены в дебрях. Часть из дикарей саванны перебралась туда в поисках лучшей доли, стремясь населять иные районы. Казалось бы, нарушили табу, но древолазы уступили степнякам, и ассимилировали друг друга. Так происходило на всех разграниченных территориальных анклавах — везде появлялись отшельники. Могло показаться: новый строй с принятым укладом жизни летел в бездну дикости. Не тут-то было. Аборигены устали от правил, и хотели жить так, как вся фауна посреди флоры — желали слиться воедино с анти-миром. И у них отчасти получилось — у некоторых племён, пока одно очень развитое в плане времени отпущенного им всем не пожелало объединить разрозненные анклавы соплеменников. Они нарушили запреты и проникли в запретные земли к истокам бытия. Многое к тому времени стёрлось из памяти поколений первопроходцев-пришельцев, но кое в чём они сумели разобраться, используя прежние достижения старой цивилизации в новом мире на новый лад — и всего лишь на пару процентов от того, чего можно было бы добиться, а то и менее того. В руках оказался огромный источник знаний и необходимого материала, но на что хватило ума у одичавших в конец пришельцев — наделать из кристаллов амулеты-обереги, и те, кто сумели воспользоваться ими, неожиданно возвеличились в лице сородичей, заняв места лидеров, сместив прежних крикунов-горлопанов. А после устроили новые схватки за подавляющую власть на планете. И толку — всё без толку. Аналогичный источник удалось обнаружить в первозданном виде в новом мире, и всё встало на свои места, если не брать в расчёт временной цикл разрушений. Дело дошло не то что бы до истребления себе подобных, а скорее катастрофы основы сносного существования в данном зыбком мире — катаклизма. Образовался разлом в месте схождения границ территориальных участков кланов. И настали тёмные времена — небо скрыла тёмная пелена дыма и гари, а в месте разлома ещё довольно продолжительный отрезок времени бушевали выбросы магмы, пока не превратились в горные и скалистые массивы.
Так образовалась аномалия — зона, куда ушли те, кто больше не хотел войны, а уединиться, предаваясь первобытной поведению жизни. Они-то и стали вскором времени оправлять пилигримов во все концы к бывшим соплеменникам, а те учить жить в ладу с природой. Противиться им лидеры кланов не имели сил, пришлые аборигены владели тайными знаниями, и могли призывать на помощь силы природы. Это были первые воиры — воины, не приемлющие насилие, но при случае демонстрировали собственные силы. Обычно данного искусства хватало на усмирение непокорных соплеменников, и дело не доходило до смертоубийства или вражды. К ним стали относиться как святым — защитникам того или иного рода, и они в отличие от разрозненных соплеменников были объединены одной целью — благоденствия и процветания собственной расы.
Перерождение не происходило легко и безболезненно — ошибок хватало и допускалось неимоверное количество. Оружие имелось в наличие, но было запрещено и малодейственное в противостоянии с заоблачниками, именовавшими себя "кроки", продолжали кропотливо очищать от скверны один клочок суши с соплеменниками за другим, заставляя их задуматься над смыслом бытия.
Упадок удалось пережить с наименьшими потерями. Возникли новые формации отшельников — те, кто не желал жить в мире и согласии с тем укладом жизни, который несли заоблачники. Появились разбойничьи вольности и порознь ничего не могли достичь, кроме грабежа. Убивать соплеменников опасались — кроков. Поэтому вскоре сумели объединиться в резервации пришельцев, осквернив "храм". Они создали на останках космолёта цитадель, откуда производили набеги на все земли в округе и преимущественно с мирным населением, не брезгуя не только грабежом, но и насилием.
Один из кроков-воиров выступил против них, и они с трудом, но одолели его, после чего вошли в подвластные ему земли и насадили там свою власть, обложив данью с налогом всех соплеменников. Те уступили силе, но отправили весточку другим защитникам. На призыв о помощи откликнулись все воиры-соседи. Вольники выступили против них и были уничтожены.
В новейшей истории ещё не было кровопролитней стычки, чем эта. Битва превратилась в бойню по истреблению вольнодумцев. После неё исчезли все воины на планете. Кроки опозорили себя в глазах тех, кого учили жить в мире и согласии — канули в лету.
Аборигены верили: они погибли — запретные земли поглотили их вместе с разбойниками. Стали жить по тому укладу, который успели привить им защитники, став спасителями цивилизации АварАнты. Всё население стало придерживаться одного табу, которому обучали с рождения, и когда выяснялось: кто-то из сородичей живёт по иным нормам, изгоняли, продолжая следить за ним в той или иной мере, контролируя его деяния, чтобы они не выходили далеко за рамки допустимой нормы и морали возникшего общества. Частенько обращались к ним, прибегая к их помощи. Но подпускать близко к родным и близким, а также селиться вблизи племён кланов запрещали, опасаясь повторения тех братоубийственных схваток, которые пережили в новейшей эпохе перерождающейся цивилизации.
За порядком следили посадники, коих выбирали в племени какого-нибудь клана, и они гостили, навещая сородичей собственного ареала обитания, и когда у кого-то выявлялись способности к чему-то непривычному для них, указывали место переселения, выбирая наиболее пригодные участки, дабы изгнанному не было обидно обитать там, а также не накладывался запрет на посещение, но зато на количество встреч — и было ограничено. Поэтому чаще с изгоями контактировали не родичи, а те у них вызнавали, как живётся их родным вдали от племени. Не замечали того, что избранники сами были необычными соплеменниками, и также выделялись своими навыками и действиями. Однако не перечили им, поскольку те сами приняли аскетический образ жизни — не засиживались подолгу на одном месте, и разбредались по племенам и родам, собираясь вместе там, где у кого-нибудь выявлялись сверхспобности.
Те, у кого выше допустимых норм, по их мнению, становились отшельниками, а те у кого — в допустимых пределах — поводырями подобно вождям, и следящих за тем, чтобы никто не был обделён и поруган. Добыча делилась поровну независимо от ситуации. Они же просили помощи или поддержки у иных родовых и племенных образований анклава, и тогда те приходили на выручку, спасая от голодной смерти сородичей. А когда наступал их черёд о взывании к ним, те не отказывали.
Аборигены научились взаимовыручке, однако в пределах собственных ареалах, по-прежнему считая чужаками тех, кто селился в иных климатических условиях, но предельно корректно относились с ними при встрече, не обращая внимания на нарушения границ. Их очень сложно было определить, поэтому меж ними часто происходил обмен товарами и информацией.
Весть о небесных странниках распространилась довольно быстро. Пришельцы оказались агрессорами. Чужаки принесли в мир аборигенов смерть и разрушения. Пожиратели смерти восстали из небытия. О них имелись толкования в форме писаний в запретных землях, но туда никто не спешил забираться — табу.
Вот и Три-Наи отказала Игорю в получении подобной информации. Она не желала повторения ситуации с тем, что произошло в их новом мире, а тем более в старом — не владела всем, что требовалось дикарям. А в "писаниях" поруганной колыбели было начертано: пожиратели материи — машины смерти! И противостоять им — священный долг каждого пионера-пришельца, ибо они — угроза любой цивилизации и прочих формаций нормального существования биологического организма с энергетическим уровнем памяти и защиты. Не чувствовали подвоха.
Зато землянин не сомневался: не остановят разрушителей и можно смело записываться в смертники. Хотя в любом случае, даже при столкновении с ними. На то и пожиратели материи — машины смерти — разрушат всё и на руинах создадут то, что необходимо им.
Прото-ронты и стали тем чудовищным новшеством, которое отбросы привнесли в дикий мир рептилий — занялись их перековкой на свой манер такими, какими видели всё вокруг себя, дабы порабощённые расы становились в один ряд с ними, следуя к общей цели бытия — бессмертия. Смерть всего лишь поломка, которую можно устранить — переплавить отброса и создать новое ломьё с единой памятью для всех в зависимости от уровня принадлежности и предполагаемого использования. И так далее — до бесконечности. Это был пропуск в вечность. Хотя и казалось бесчеловечно. У каждой цивилизации своя философия. И у отбросов — железная, как и логика. Их можно было сравнить с японцами. Почему-то именно они всплывали в памяти землянина. Игорь не сомневался: балласт — те же самураи или камикадзе, готовые ради хозяина к самопожертвованию, и сделают всё, что зависит от них в угоду ему.
— И кто руководит ими? Должен же кто-то стоять во главе этого сброда, раз имеется деление на подразделения, коими руководят лидеры! Добраться бы до одного такого и покопаться у него в программном обеспечении! Я конечно не хакер, но и не полный лузер, — считал себя Игорь как минимум юзером. А при случае мог стать и провайдером. Достаточно применить лом — как говориться: клин клином вышибают.
Отвлекаться особо не стал, предаваясь воспоминаниям — это в прошлом — и точка! Его земная жизнь — быль, а точнее миф. Теперь он в новом мире и совершенно иной формации гуманоид, которому стёрли прежнюю информационную оболочку и то не до конца, а новую также не довели до необходимого номинала. Из-за чего он вёл себя странно — его кидало из одной крайности в другую. А тут ещё эти дикари-аборигены со своим укладом жизни — окончательно запутался в том, что действительно ему необходимо. Решил пока ни к кому не примыкать — мыкался. Сознание и всего того, что было доступно ему, выбирало оптимальный вариант. И в первую очередь это касалось выбора оружия, будь то во время охоты на местную живность или при столкновении с врагом лицом к лицу. Пришёл к выводу: если использовать в боло вместо обычных утяжелителей те камни-кристаллы, добытые им в сердце аномалии заоблачных далей вихревых потоков, может получиться нечто весьма интересное — достойное оружие в противостоянии с прото-ронтами.
Недолго думал, обдумывая всё — соорудил одно подобное метательное устройство и приготовился к встрече с лазутчиком из числа карателей. Кто-то ведь должен был координировать действия их разномастной толпы, поставляя разведданные, а не пользоваться теми, которые получили ранее — знали куда двигаться, а вот с кем там столкнутся, но то что определённо — не вызывало сомнений, иначе бы не работали по квадратам, получая координаты обстрела.
Оставалось надеяться: попадётся приземлённый урод, а не летающий головорез. Хотя какая разница — допрашивать или брать в плен его он не собирался.
Выбор позиции Игорем был предусмотрен заранее, и не стал останавливаться на пути следования разрушителей, располагаясь в стороне. Всё равно шеренга уродов должна быть куда протяжённее проделываемой ими магистрали. Ресурса для воспроизведения прото-ронтов в избытке, так чего мелочиться. Масштаб размаха присущий космическим пожирателям материи.
Ожидание было томительным. То и дело сотрясалась поверхность под ногами человека, а на голову сыпалась растительность древесного папоротника, в корневищах коего и расположился в засаде. Торчащие отростки напоминали коряжник, достигающий земли на различных уровнях ветвистой кроны. Поэтому даже оторванные отростки не погибали, а начинали самостоятельное развитие. В чём-то это было символично для аборигенов. Их философия соответствовала выживаемости флоры анти-мира, впрочем, и фауны. Плодиться они также научились. Но это оставалось тайной для землянина, каким именно образом у них происходит процесс размножения — рождения новой жизни.
Он снова отвлёкся, вспоминая Лиа-три и её мать — копия, словно их клонировали.
— Клоны, а кто же ещё? Никто иной не выживет здесь среди рептилий! И кто создал их по отдалённому образу и подобию на себя вкупе со здешним зверьём? Какой учёный генетик-психопат космического масштаба!
Поблизости появился лазутчик. Игорь упустил момент выхода его на удобный сектор для броска. Встрепенулся. Он уже взялся за боло, когда к летуну присоединился иной урод, передвигающийся по твёрдой поверхности ходом нижних конечностей. Хотя их все можно было считать ими — приставлял не то каракатицу, не то арахнида. Оба координировали собственные действия, работая в одно связке.
"Что-то новенькое", — отметил в их поведении Игорь, почерпнув данную информацию.
Раньше они действовали на расстоянии отдельно друг от друга, а здесь поменяли принятую на вооружение субординацию — прикрывали один другого.
— Лады, субстанции, — не стал отсиживаться землянин, понимая: иного шанса может и не быть. Как говориться: будь, что будет — повезёт, так сразу, а нет... Ничего страшного, здесь все ему чужды, а они чужак для них, что для аборигенов, что для ломья. Поэтому без разницы к кому примкнёт в дальнейшем, надо же было чем-то заниматься — развлекаться, чтобы окончательно не выжить из ума, а давно сошёл, тронувшись на нервной почве.
