Темой отдельных и продолжительных бесед с Корой, регулярно предпринимавшихся родителями в отсутствие Йенс, стало решение дочери жить, как изволила выразиться мама, с "какими-то совершенно посторонними людьми". Насколько могла, Кора сдерживалась, что-то врала, невнятно лепетала или убегала в ближайшую ванную.
Сёстры времени попусту не тратили — искали возможность попасть в западную республику, на фронт. Гражданским, да ещё и девушкам, это оказалось непросто, разве что в составе одного из добровольческих отрядов. Саутские генералы смотрели на формирования добровольцев косо, не поддерживая их ни морально, ни материально. Так или иначе, отряды существовали, объединяя не только синов, но и приехавших на помощь беранцев, эллинов и булгар.
Терпение "семьи" лопнуло окончательно, когда старшему поколению стало известно о попытках Коры вместе с подругами поступить в отряд. Связей отца в правительстве вполне хватило, чтобы помешать этому, и тогда в доме разразился очередной, уже совершенно безобразный скандал.
Девушки начали искать собственное жильё, но получилось так, что раньше квартиры нашлась работа для Йенс. Оказаться в нужное время в нужном месте — это немало значит.
Может, без участия Коры старшая сестра несколько дольше искала бы выходы к военным лётчикам, но, конечно, всё равно б нашла. А дочка чиновника припомнила каких-то папиных знакомых, сделала несколько звонков...
На руку девушкам сыграло то, что отец закрыл им возможность попасть в боевые отряды, а теперь Кора всего лишь спрашивала о вакансиях авиационных инженеров. Уже через час-два после её вопросов суть проблемы стала известной отцу. Те знакомые, к которым она обращалась, считали своим долгом как можно скорее проинформировать господина Душановича. Как известно, от семейных проблем не застрахован никто, потому бомонд относился к папе сочувственно.
Новая ситуация была рассмотрена на семейном совете. Мама не нашла ничего плохого в том, что Йенс устроится на работу.
-Слава Богу, — обрадовалась мадам. -Кора не станет больше вешать нам на шею этих своих приживалок, пусть зарабатывают сами!
Жена одобрила — вот и ладно. Отец сообщил друзьям, что против устройства Йенс ничуть не возражает.
Дальше было совсем просто — чин из военной контрразведки связался с командиром 19-го вертолётного полка, дислоцированного под Савиллем, и сообщил ему, что Йенс Метович завтра прибудет на беседу для трудоустройства.
Конечно, полковник покривился, но вызвал зампотеха и поставил тому задачу — проверить уровень подготовки "специалиста" (он выразился именно так) и доложить — какой должности, по мнению главного полкового технаря, этот уровень может соответствовать.
Проверку организовали настоящую, по полной программе, и даже сверх того. Неизвестно откуда взявшуюся дамочку разве только своими руками "двадцатьчетвёрку" разбирать не заставляли. Экзаменовали "на железе", выборочно, но чуть ли не по всей материальной части — силовой установке, трансмиссии, топливной системе, пилотажно-навигационному комплексу, связи, гидро— электро— и пневмосистемам, управлению вооружением и даже по системе жизнеобеспечения.
Заместитель командира полка по технической части оказался человеком честным. Поняв, что Йенс на самом деле понимает в вертолётах не только больше его самого, но и даст сотню очков форы лучшим полковым инженерам, пришёл и доложил командиру, как есть.
Полковник не сказал ничего, отпустил зампотеха и приказал вызвать Йенс. К этому времени офицеры безопасности проверили документы Метович и даже успели позвонить в Берану. Всё сходилось с написанной ею собственноручно автобиографией, да и рекомендация Управления делами Правительства Сауты тоже значила немало. Командир задумался — что за человека ему хотят навязать? С такими знаниями и опытом работы ей, как минимум, ремонтным заводом руководить, а не в технарях обретаться.
Конечно она женщина, это многое объясняет. Но отнюдь не всё...
Когда адъютант доложил: "Господин полковник, Метович в приёмной", командир ожидал увидеть кого-то наподобие "железной леди" Миляны Блавшич, а в кабинет вошел высокий, подтянутый и очевидно физически сильный молодой человек.
Став по стойке смирно, Йенс отрапортовала:
-Господин полковник, Йенс Метович по вашему приказанию прибыла!
Если б не это окончание и не глаза в пол-лица, командир ни за что не догадался бы, что перед ним женщина.
-Вольно, — автоматически пробормотал он, и понял, что краснеет.
Этой командой полковник косвенно признал в ней военного человека. И устыдился этому.
-Садитесь, Метович. — Может быть, поэтому следующие слова командира прозвучали суше, чем он хотел.
Но прямой взгляд пронизывающих карих глаз заставил его забыть все начальственные манеры и обороты речи.
-Техником пойдёте? — он глянул с надеждой — инженерные должности могли занимать только офицеры, а погон-то Йенс не носила...
Теперь полковник волновался, словно предлагал руку и сердце. Инженеров такого класса во всей Сауте было не так уж и много.
-Оформим на две ставки, это как минимум, дальше будет видно. Если вы столь опытный специалист, как мне доложили.
-Согласна, господин полковник.
Метович была лаконичней всех женщин, встречавшихся ему в жизни. Командир нажал кнопку селектора...
А через несколько дней, найдя общий язык с доброй половиной аэродромного люда, старшая сестра отыскала квартиру. Совсем рядом с работой, в той же Батайнице. Вдова недавно погибшего пилота хотела переселиться в город — поближе к институтам для подросших детей и всякое такое.
-Да и на самолёты эти, говоря по правде, я уже смотреть не могу, — призналась она Йенс.
Может, дело было действительно в этом, а может, просто дом стоял слишком близко от аэродрома, прямо на курсе взлёта-посадки. Вдова, скорее всего, не видеть, а слышать больше не могла самолёты — проходившие чуть ли не над самой крышей "джаги" и "галебы" грохотали так, что посуда в шкафу прыгала.
Сошлись на том, что сёстры будут платить за квартиру вдовы в городе, а сами жить в трёхкомнатных апартаментах. Йенс доложила о сделке зампотеху, тот кивнул и выделил грузовик для переезда семьи с двумя детьми, а заодно и девушек.
Машина очень пригодилась — сёстры тогда ещё не настолько обнаглели, чтобы расхаживать по Савиллю с таким количеством оружия, а "брабант" в первый же день был почищен, вымыт и возвращён на стоянку, откуда его угнала Эльга.
Матроне не удалось вывезти из дома всю мебель, хотя она, похоже, честно пыталась сделать это. Шкафов, столов и стульев, которые не влезли в её городскую квартиру, что была размерами поскромнее, сёстрам хватило вполне. Покупать пришлось только кровати, аудио-видео, да ещё компьютер.
Теперь Йенс лечила винтокрылых крокодилов, Кора продолжала искать работу, а Эльга в первую неделю перезнакомилась со всеми девчонками в округе и кому-то даже успела расквасить физиономию за недостаточно почтительный отзыв о Коре.
У старшей дело спорилось — большая часть технарей была от неё в восторге, меньшая — скрипела зубами от зависти и стоила планы мести. А вот младшая всё никак не могла устроиться. Те должности, на которые её, может, и взяли бы, девушку не интересовали, а куда хотела устроиться она — вход был закрыт. Отказывали под разными предлогами — то не подходило образование, то мешали очки или женский пол, а то все три недостатка вместе.
Саутские политики тем временем совершили один из своих странных до необъяснимости поступков. Странных, по крайней мере, с точки зрения синов. В западной "независимой" республике бушевала война — часть тамошних синов, в одночасье проснувшихся за границей, упорно сопротивлялась попыткам выселить их с собственной земли, сделать беженцами.
И вот, правительство Сауты, руководствуясь только ему понятными соображениями, в августе девяносто четвёртого закрыло границу с западной республикой, позволило международным "наблюдателям" её контролировать, да к тому же ввело против западников экономическую блокаду. Синская армия Ладича оказалась в тяжелейшей ситуации. Саутская верхушка, озабоченная ростом популярности лидера сражающихся синов и опасающаяся за собственные кресла, нанесла Ладичу удар в спину, лишив возможности пополнять запасы горючего и оружия. В то же время кроатов и правоверных усиленно снабжали всем необходимым аж с двух сторон — либералы Запада и единоверцы с Юга...
В конце лета, когда Эльгу начали морально готовить к необходимости заканчивать школу, работа Коре, кажется, нашлась.
Уже два месяца девушки занимались рукопашным боем в спортивном комплексе военно-спортивного клуба. Попасть туда "с улицы" было практически невозможно, но общительная Йенс отыскала среди вертолётчиков некого Радислава, кажется, спортсмена-игровика. Он не только познакомил сестру со старшим тренером рукопашников, но и с превеликим трудом уломал его на "просмотр".
Что произошло на татами, ни Кора, ни тем более Эльга, увидеть не смогли — в зал их просто не пустили. Но по рассказам того футболиста, боец уровня Йенс в школе нашёлся один — Ратко Граорак, тот самый старший тренер.
Спустя двое суток Радислав и Ратко подъехали прямо к борту раскуроченного "лима". Техники под чутким руководством Йенс снимали с него шасси.
-Госпожа Метович, — церемонно поклонился тренер на каратистский манер. -Я пришел от имени школы просить вас стать нашим тренером.
Ответный поклон Йенс выглядел не менее самурайским:
-Это большая честь. Готова с благодарностью принять ваше предложение... — небольшая пауза заставила тренера насторожиться, и старшая сестра продолжила. -Надеюсь, школа не будет возражать, если кроме меня в её ряды вольются две ученицы.
Ратко сохранил бесстрастное лицо.
-Думаю, не будет. Если ученицы смогут выдержать нагрузки. Мы ждём вас в шесть вечера в любой удобный для вас день.
Ещё один поклон, и тренер повернулся к машине, а Радислав, заговорщически подмигнув Йенс, прыгнул за руль.
Так девушки попали в клуб, а через два месяца из спорткомплекса уволился пенсионер-пожарник. Работа сутки через трое, график удобнее некуда, а рекомендация Йенс позволила добиться положительного решения начальства.
Бывшая журналистка стала инспектором пожарной охраны.
Строили зданьице с размахом — под крышей из нескольких куполов разного размера, возведённых по финскому проекту лет пять тому назад, нашлось место легкоатлетическому манежу, бассейну, а также множеству залов — от бокса и борьбы до художественной гимнастики.
Коре нравились ночные обходы — гулкие коридоры комплекса, огромные пустые залы и фантастические интерьеры вентиляционных камер с огромными трубами и спящими электромоторами. Влажная жара бассейна и капающая в безлюдных душевых вода. Единственный громкий звук — стук её собственных шагов. Картина апокалипсиса — опустевший, обезлюдевший подземный город, и она, как последний из живущих.
В стране шла война, но странное дело, её дыхание чувствовали далеко не все. Гражданские войны нередко так и идут — то в этой части государства полыхнёт, то в другой. В западной республике рвались бомбы на рынках и горели по ночам храмы, а многие тысячи синов и граждан Сауты других национальностей ещё жили обычной, мирной жизнью. Работали и отдыхали, создавали семьи и рожали детей.
До поры до времени...
Петар и Зорка Бранковичи собирали деньги на эту поездку целых полтора года. Они могли попытаться отдохнуть у моря только ценою такой жестокой экономии. Что делать — интеллигенцию и здесь зарплатой не жаловали.
"Фиат-124" столетней давности за полдня доставил молодых супругов в Дубровник. Они не хотели переплачивать туристическим фирмам, и сами нашли подходящий домик на побережье.
После шести часов, проведённых в салоне скрипучей, разболтанной легковушки, Зорка буквально валилась с ног. Только когда стемнело, молодая женщина проснулась, сразу же ощутив волчий голод.
Курортники шли по набережной, и если душам их хватало впечатлений от окружающей красоты — необычных зданий гостиниц и пансионатов, роскошной зелени парков, причудливых фонтанов и всевозможных прибрежных кафе под зонтиками, то тела властно требовали пищи.
Зорка буквально затащила Петара в одно из заведений, лишь только завидев свободный столик.
Особой жары не ощущалось, заходящее солнце висело над умиротворённой Аттикой, лаская кожу отдыхающих. Вдали на воде белели полоски прогулочных катеров.
Меню принесли довольно кусачее, но в первый день отдыха супруги могли позволить себе некоторую нескромность. Зорка, наслаждаясь морским воздухом, искоса поглядывала на супруга, тайком наслаждавшегося созерцанием практически обнажённых красоток. Недавно нагрянула мода загорать топлесс, и теперь мужчины не сводили глаз с некоторых девиц, осмелевших настолько, чтобы разгуливать по пляжам в одних плавочках от бикини. А как известно, подобная одежда на закате ХХ века уже не отягощала тела излишками ткани.
Супруги были женаты несколько лет, и Зорка уже понимала: нет смысла запрещать мужчине глазеть на кого-нибудь, лишь бы от взглядов не переходило к делу... Но всё равно, неприятно сознавать, что муж, дававший с нею клятву взаимной верности под венцом, стал поглядывать на сторону.
Может, в этом виновата она сама? Да нет, пожалуй, просто особенность мужской психологии...
В ожидании заказанного ужина Зорка лениво окинула взглядом соседние столики. Девчонки и парни примерно их лет, может чуть моложе или старше. А каких национальностей, так сразу и не отгадаешь. Трое девушек — одна совсем молоденькая, хрупкая, с круглыми, как будто испуганными глазами. И две её противоположности — рослые, спортивные фигуры, каменно-уверенные лица...
Отчего получается так — люди могут родиться в один и тот же месяц и год, жить в одних и тех же условиях, но вырастут разными? Одна будет вот такой, тревожно поглядывающей по сторонам, другая — с железобетонной челюстью, способной, кажется, перегрызать деревья. Внешность ли это, данная Богом, накладывает отпечаток на формирующийся характер, или наоборот — всё идёт изнутри и дух, душа строят черты физического тела по своему образу и подобию? Зорка задумалась над этим, но её отвлёк громкий, и как показалось молодой синке, деланный смех.
Хохотала стриженная пергидрольная блондинка с довольно миловидным лицом. Правильные черты, пожалуй, несколько грубоватая линия ярко накрашенных полных губ, прямой носик. Вот только глаза как будто чужие на смеющемся лице. Выразительные, красиво подведённые, но в зрачках такая тоска!
Девушка понравилась Зорке и она стала исподволь наблюдать за парой. Рядом с блондинкой худощавый брюнет, тоже, надо признать, довольно симпатичный, правда, и у него в глазах что-то как будто злобненькое.
Принесли жаркое, зелень, красное вино, и голодные супруги набросились на пищу. На какое-то время Зорка забыла о парочке, но, утолив голод, опять скосила глаза вправо. За тем столиком всё было по-прежнему, кроме количества винных бутылок — их стало уже три.
Петар и Зорка не могли позволить себе заказать вторую — с их финансами это уже мотовство. Да особенно и не хотелось.
