Это не осталось незамеченным — по толпе пробежал легкий гул. Вот как, значит! Он собирается показать всем образец полета на первой попавшейся птице.
Почти все родственники выступающих наездников, и дядя Ильмар в том числе, достали блокноты и грифельные карандаши — записать "цепочку", которую будет показывать открывающий. Тем, кто готовится к выступлению, это никак не поможет, им придется запомнить, и потом стараться не сбиться...
По тонкой веревке побежал вверх флаг Дантана, и затрепетал чуть ниже флагов Империи и города Аша. И почти сразу взлетел Дантан. Вся площадь затихла и ждала. Распорядитель перевернул песочные часы. "Цепочка" должна длиться не более, чем пока из верхнего сосуда в нижний упадет последняя песчинка.
Сейчас — ни о чем не думать! Только запоминать фигуры.
У каждого наездника были свои секреты — как запоминать. И каждому тренировали память с раннего детства. Ардай помнил, как мать раскладывала перед ним игрушки, а потом заставляла отвернуться и все перечислить. А отец любил такую игру: он по нескольку раз мычал, квакал, ржал, свистел птичкой, и тоже требовалось подсчитать, сколько раз какой звук прозвучал. Игры для детишек, конечно...
Сначала Дантан облетел по разу каждый вертикальный шест, потом нырнул под два крайних горизонтальных, пролетел сквозь каждое кольцо, кроме самого маленького, вернулся к первому шесту, снизившись почти до земли, и поднялся, кружась вокруг него винтом. Пока все просто. Правда, не все смогут кружить винтом...
От шеста он резко поднялся вверх, сделал над полем три простых кувырка — да, простых, — и на выходе из последнего понесся к маленькому кольцу, но — ха! Его, определенно, подвел рух. Он не пошел в кольцо, а взял выше, и Дантан быстро сориентировался, сделал вертикальную петлю вокруг кольца, и уже тогда, отлетев и дав птице выровняться, послал ее в то же кольцо опять. На этот раз получилось.
Все! Дантан стал снижаться. Ардай, закрыв глаза, мысленно повторил последовательность. Они с Баком смогут все, только бы не сбиться. Тут такое дело: чужую ошибку заметить легче, чем не сделать собственную.
Хуже всего — последний трюк с маленьким кольцом. Его обычно оставляли для следующих туров. Да уж, инспектор их не пожалел. Ведь это только начало!
Толпа загудела, обсуждая увиденное. Ясно — здешним наездникам брошен вызов. Дескать, слова — пустое, а вы делом докажите, на что годны! Будет интересно, такое пропустить нельзя!
Дантан вроде бы собрался посадить руха прямо перед главной трибуной, напротив кресел городской знати, но нет. Он — вы только поглядите! — пролетел очень низко, прямо перед трибуной, выхватил из огромной корзины цветов, поднесенной Гильдией городских цветочников, целую охапку, и раз! — посадил руха но то самое место, с которого взял его. Дану захлопали. Что и говорить, он молодец, каких поискать. А цветы зачем?..
Дан не торопясь обошел трибуну, остановился напротив наместника и городничего с семейством, поклонился, сказал что-то...
Шала подала ему свой жемчужно-серый платок, такой же, какой Ардай вернул ей на бале. Дантан обмотал платком голову... проще сказать, он завязал себе глаза. И пошел вдоль трибуны, отведя в сторону руку с букетом. Площадь опять затихла, люди тянули головы, ждали — кому инспектор вручит букет? Сослепу, наугад? Дамы и мужчины сидели вперемешку, и у инспектора было столько же шансов преподнести цветы степенному пожилому горожанину, сколько — его хорошенькой дочке.
К демонам всю эту ерунду! Только отвлекаться.
Ардай закрыл глаза, снова повторяя мысленно последовательность "цепочки".
Судя по тому, как толпа кругом взорвалось аплодисментами, а не смехом, букет достался даме. Ардай открыл глаза и посмотрел — Валента держала цветы, а дядя Ильмар, нагнувшись с трибуны к Дантану, что-то ему говорил, вежливо улыбаясь...
Этот инспектор, он... да как у него все получается, даже завидно?! Хорошо бы еще у сестренки хватило ума в него не влюбиться.
Прозвучал удар гонга — сигнал к началу выступлений. Флаг Дантана скользнул вниз, взамен взвился другой — именей Горатов, и молодой Горат взлетел над площадью на своем Эклене. Он очень умелый наездник, скорее всего, выступит хорошо.
Иногда советуют не смотреть чужие выступления, дескать, это сбивает. Но это трудно — как же можно не смотреть? Ардай не сводил глаз с Гората. Его рух не уступал Баку в росте, но был легче, или "тоньше", как это называли наездники, и более верткий — для такого выступления даже лучше...
Горат "срезался" на "винте". Он начал крутить его вокруг шеста, начиная не снизу вверх, а сверху вниз. Глупая, обидная ошибка в самом начале, такого никто не ожидал. В толпе свистели, махали руками, кое-кто кричал что-то ободряющее. Да, последнее точно не помешает...
Следующим опять был наездник из Аша. У него не получился последний трюк — с маленьким кольцом. Ему тоже свистели и кричали.
Итак, выступили двое — и уже есть двое проигравших.
Третьим был столичный гвардеец. Он все выполнил безукоризненно. Зрители приветствовали его криками и рукоплесканиями. Четвертым был тоже гвардеец. Он тоже справился, его тоже приветствовали.
Пятый, наездник из Аша, сосед Ардая — тот так и не вспомнил, как его зовут, — отлетал без ошибок, на что площадь отозвалась шумом вдвое большим, что достался гвардейцам. Этот наездник был "свой".
Ардай — следующий на очереди.
Гонг. Сине-серебряный благ Эстерелов скользнул вверх, Ардай толкнул коленями бока руха и взлетел, как он умел — красиво, свечой.
Вокруг шестов. Под два горизонтальных... земля пронеслась прямо перед глазами, так близко! Получилось. Сквозь кольца. Получилось. Вниз, к шесту. Винт. Готово. Вверх. Три кувырка. Ну, это они запросто. Маленькое кольцо... Бак вовремя сдвинул крылья, скользнул. Получилось.
Ардай сам сейчас не мог бы сказать, ошибся где-нибудь или нет, но, судя по шуму снизу — нет, не ошибся. Справился.
Стало легко и спокойно, даже весело — ну, не сомневался же он, в самом деле!
Гонг. У восьмого участника, именя Лейта, племянника городничего, не получился последний трюк...
Гонг. Девятый, гвардеец из свиты Дана, все сделал отлично...
Гонг. Десятый, тоже гвардеец, выполнил все, но его объявили проигравшим. Ах, да, время! Просто песок в часах перетек быстрее, чем парень закончил последний трюк. Самый обидный проигрыш.
Гонг... Одиннадцатый, местный имень, перепутал последовательность упражнений. Наверное, от волнения.
Двенадцатый, гвардеец, выполнил все...
Трудно было бы не заметить: хорошо выступивших гвардейцев уже почти не приветствовали криками. На памяти Ардая такое было впервые. И раньше случалось, что выступали нездешние наездники, да хоть бы и приехавшие из иноземья, а кто из Сардара, скажем — так те были близкие соседи, "свои", хоть и не подданные императора. Всем в случае победы сполна доставалось ликования и почитания зрителей. Хороший полет был просто хорошим полетом, а победа — просто победой. Никогда еще на кону не стояло достоинство всех именьских семей Приграничья. Да нет же — всего Приграничья. Достоинство, которое что-то пока не удавалось отстоять.
Они, все вместе — против гвардейцев Дантана, Крылатого Дана. Проигрыш каждого — капля к общему проигрышу...
Гвардеец уже победил вчера. Сегодня победа должна достаться "своему". Убедительная победа, в которой никто бы не усомнился. Не мог же инспектор, отпускающий оскорбительные замечания — все демоны на него! — быть прав?
Первый тур закончен. Опять надрывно прозвенел гонг, предваряя речь наместника, и все затихло.
Наместник встал, поднял обе руки.
— Благодарю всех вас! — провозгласил он громко. — Да будет Провидение с теми, кто выиграл, и с теми, кто сегодня проиграл!
Толпа ответила лишь негромким, напряженным гулом. На площади осталось шестнадцать наездников — из почти пятидесяти. Пятеро местных и одиннадцать гвардейцев. Причем, поначалу гвардейцев в строю было двенадцать, выбыл тот, которого подвело время.
Пять и одиннадцать! Да, это здесь запомнят надолго...
Короткий отдых, принесли воду для рухов. Забегали торговцы напитками и сладостями.
Пока рухи пили, сосед повернулся к Ардаю, криво усмехнулся:
— Ну, что, Эстерел, нам показали нашу цену?
— Еще ничего не кончилось, — ответил Ардай. — Прости, господин, я тебя не узнал.
— Я имень Ант Эсплет из Тогибы.
Тогиба — деревня поменьше Варги, до нее почти полдня пути на рухе.
— Ты же видел их трюки, мы такое просто не умеем, — сказал имень Ант. — Сейчас все зависит от того, что покажет открывающий. Если тех петель задом наперед не будет, тогда еще куда ни шло. Если наместник, к примеру, намекнет инспектору, что не стоит расстраивать жителей славного Аша...
— Зачем нам подачки? — буркнул Ардай.
Хотя понимал, конечно, что имень из Тогибы был совершенно прав.
Что покажет открывающий...
Вначале следующего тура Дантан опять выступит. Но теперь участникам не нужно будет повторять показанную им "цепочку" упражнений. Просто выступление каждого наездника должно будет включать все упражнения, исполненные Дантаом, в любом количестве и в любой последовательности. Чем больше, трудней, заковыристей, тем лучше. Каждый будет стараться превзойти остальных, "выпрыгнуть из штанов". Кто окажется хоть чуть-чуть лучше, тот и победил.
Если Дан покажет ту злополучную петлю, она обязательно должна быть в каждом выступлении, без нее — проигрыш.
— Наверняка они обучают птиц с помощью магов, — добавил Ант Эсплет, поглаживая крыло своего руха. — Я знаю. Иначе птицу такому не научишь. Не летают так рухи.
А что, это объяснение очень походило на правду! Кто же не знает — если перед тобой нечто совершенно невозможное, значит, тут поработал маг.
— Вот что, Эстерел, — продолжал имень Ант, — на необученной птице, понятно, такое не сделаешь. А на обученной — можно попробовать. Летать ведь, все равно, птице, не наезднику. Это шанс. Я бы попробовал, а ты что скажешь? Ты, видно, из тех, что не прочь рискнуть.
— Не знаю, — честно признался Ардай. — Полетать на чужой — это еще ладно, но выступать, да еще на смотре? Да и где взять обученную птицу?
— Попросить, — усмехнулся имень Ант. — Они не откажут, если попросить. А что в этом страшного? В худшем случае просто не получится.
Ардай промолчал. Он до сих пор выполнял сложные трюки только на Баке. Да и вообще, никогда ведь не бывало, чтобы наездник побеждал на чужой птице! Выступать, может, кто и выступал когда-нибудь, но побеждать — точно нет.
Наконец прозвонили окончание перерыва. Дантан подошел к призовому руху, сел в седло и взлетел. Что ж, это не запрещено, конечно, но как-то неожиданно — открывать тур на рухе, предназначенном для приза победителю...
Все, затаив дыхание, смотрели, какие упражнения показывал Дан, а когда он закончил, толпа глухо зароптала, переговариваясь — тех, "невозможных" трюков в "цепочке" не было. То есть, их выполнение не было обязательным для каждого наездника. Многие испытали облегчение и досаду одновременно, понятно почему — уровень упражнений очевидно снизили, с оглядкой на местных участников. Ведь все видели, как летают гвардейцы! Короче говоря, ситуация та еще: и так — плохо, и иначе — обидно, а выхода нет, разве что вообще отменить смотр...
Звякнул гонг, подняли флаг. Очередность поменялась — выступать должен был имень из Тогибы, сосед Ардая. Вместо того, чтобы сесть на свою птицу, он потрепал ее по шее, вышел вперед и, подняв правую руку, крикнул, обращаясь к Дантану::
— Прошу заменить руха! Могу я получить одну из птиц господина инспектора?
Господин инспектор мог и отказать. Формально — мог. Но он встал и махнул рукой в сторону призового руха — того, на котором только что летал.
— Отказываешься ли ты от своей очередности, чтобы приручить птицу? — спросил подоспевший помощник.
— Нет, — отрезал Эсплет, и пошел к руху.
Отказ от очередности лишал его нескольких очков, а большинству, как известно, именно нескольких и не хватает, чтобы победить.
Толпа затихла, ожидая и предвкушая — что теперь будет? Имень Эсплет сел на руха и без особого труда поднялся в воздух. Насколько заметил Ардай, только вначале рух попытался артачиться, но Эсплет сразу справился. Это, определенно, был очень опытный и умелый наездник.
Толпа ахнула, восхищенно забурлила. Хотя, ничего особенного, Ардай сам не так давно объяснял магу Каюбу, что взлететь на чужой птице, если очень надо, сможет любой хороший наездник.
Сначала Эсплет сделал несколько кругов над полем, то поднимаясь, то снижаясь — хотел прочувствовать, как реагирует на его движения незнакомая птица. Потом он резко послал руха вверх, и собрался, видимо, сделать первый в "цепочке" Дана кувырок, птица вильнула в сторону, и многим показалось, что ничего не выйдет...
Но Эсплет сделал четыре кувырка подряд. Здорово!
А потом... Рух с наездником опять устремились вверх, и вдруг птица дернулась вбок, забила крыльями, и словно бы стала падать, потом опять рванула вверх, вниз, и налетела спиной на один из столбов.
Спиной, на которой сидел наездник.
Народ ахнул. Ардай даже застонал сквозь зубы. Понятно, что случилось: во время кувырков Эсплет вообразил, что понял птицу в совершенстве, что она теперь слушается и будет слушаться, и, во власти этого впечатления, послал ее в ту проклятую "невозможную" петлю, которую делать вовсе необязательно. Но, если ее не делать, зачем было менять птицу?!
Эсплет не смог выполнить упражнение, потому что рух повел себя так же, как если бы на его месте был хоть тот же Бак — слегка обезумел.
Но почему?! Имень из Тогибы сделал что-то не то. Значит, для трюка нужны были особые движения наездника, именно те, к которым рух привык. Это же ясно. Поэтому и трудно выступать на чужом!
Рух с наездником выровнялся, перелетел поле и сел на крайнюю тумбу, его тут же окружила стража, подбежали лекарь с помощником. Спустя некоторое время наместник, выслушав доклад лекаря, встал, сделал знак, — тут же звякнул гонг, людской гомон стих, — и громко объявил:
— Хвала Провидению, господин Эсплет, имень из Тогибы, жив!
Площадь вздохнула, как один человек.
— Я призываю вас быть осторожными, благородные господа! Провидение да будет с нами! — добавил наместник.
Флаг бедолаги Эсплета спустили, и тут же на его место скользнул другой, и наездник-гвардеец, стоящий справа от Эсплета, то есть, теперь уже — справа от Ардая, сел в седло...
Отличное выступление. Площадь аплодировала.
Ардай поначалу не заметил, кто теперь — его сосед справа, да и какая разница? Но, почувствовав чей-то внимательный взгляд, он повернул голову и посмотрел. Через две тумбы от него, рядом со своей птицей, стоял вчерашний победитель Асамал Шаран. Его недруг.
Шаран изобразил улыбку, показал глазами вверх, на небо, потом на Ардая, и его пальцы на мгновение сложились в весьма неприличный жест.
Ардай отвел глаза, почувствовав, как кровь в жилах вспенилась, как молодое пиво.
Их драка... продолжалась. Вот прямо здесь и сейчас.
