Звери пламени. Часть первая

Рядом, нахохлившись и сунув руки в карманы, стоял...

Таэс подобрала беззвучно отпавшую челюсть.

Мара.

Сморгнула. Нет, это не глюк. Такую вселенскую скорбь не изобразит больше никто в Ширра-не.

Растерянно подумала, что теперь, по крайней мере, понятно, что он делает по ночам...

В этот момент ее наконец осенило. Вот оно. Вот оно! Тетка, которую он все поминал... А она-то гадала, как Ширануи проходит через дежурных в преподавательский корпус... И это не говоря уже про их легендарное противостояние...

Сквозь зубы прорвалось нервное хихиканье. То-то каймей лютует, наверное, просто не любит блатных. Что Мара со своей теткой, что она со своим братцем...

Железная Дева резко встопорщила уши и замерла. Таэс зажала себе рот обеими руками и нырнула обратно за стойку, прижавшись к ней спиной.

— И кто это у нас тут крысятничает?! — рявкнуло над ухом. Ее подбросило в воздух и швырнуло на песок, подняв тучу пыли. — Морой, неделю карцера за болтание по территории после отбоя, две недели — за то, что лезешь куда не надо, и пересдача по слежению и маскировке — за то, что попалась как дура!

— ...! — Таэс пружинисто вскочила — тренировка сказывалась. Взвыла от не от боли — от злости: зачет накрывался, теперь уже просто из-за карцера. Потом, уже не думая, оскалилась и выпалила: — Корпус закрыт и для всех — и преподавателей тоже! Каймей, интересно, знает, что вы здесь?

Только произнеся последнюю фразу, Таэс поняла, как именно та прозвучала. Мрачно подумала, что ей сейчас просто свернут шею, но отступать было поздно, — она едва заметно переступила, готовая мгновенно перетечь в оборонную стойку, и вскинула голову, с вызовом уставившись на женщину.

И с изумлением услышала, как та... захохотала.

Единственное, что от Железной Девы слышали регулярно — это мат разной степени крепости, смеха ее не слышал никто и никогда. Внезапно стало заметно, что она далеко не так стара, как казалось, и действительно похожа на Мару. Или, вернее, он похож на нее.

— Учись, размазня. Вот так встречают смерть грудью, — бросила она племяннику и снова захохотала. — Не девка — огонь, из самой Бездны огонь! Чертов Маджеро, сколько всем по ушам ездил, а ведь прав... — женщина насмешливо посмотрела на Таэс, снова фыркнула. — Знаешь, деточка, я даже не буду слишком сильно сопротивляться твоей кандидатуре, как бы нашей снулой рыбине не хотелось обратного. Уж очень хочется посмотреть, кто из вас кого переломает — с такими-то задатками у тебя есть шанс...

Вдруг она осеклась, снова тревожно встопорщила уши. Хлестнула хвостом, бросила — уже без улыбки:

— Значит, не ты грохотала... Сидеть здесь и не дергаться!

Она сорвалась с места, мелькнула смазанной тенью и скрылась в темноте. Таэс наконец опустила напряженные в ожидании удара плечи. Посмотрела на Мару. Тот отвел глаза:

— Только не говори никому, ладно?

Она молча кивнула. Судорожно поискала тему для разговора, и не нашла ничего лучше, как пробормотать:

— Она говорила... У тебя что, мать жива?

— Как бы, — он ссутулился сильнее. Помолчал с минуту. — Она в клинике постоянно лежит... Муниципальной, у нас ведь денег нет совсем. Меня сюда отдали — думали, она уже скоро... Мать инвалидом осталась после аварии на верфи... Там отец погиб, а она тронулась от горя. Вот тетка нас двоих и тянет. Сейчас уже ничего, почти вменяемая, так что... — он зашуршал фантиком в кармане. Таэс молчала, неловко пытаясь подобрать слова. Прав Мара, у нее действительно проблемы с коммуникацией, если до драки не доходит... Он снова заговорил, и она вздрогнула: — Кстати говоря, поздравляю. Она мало о ком так говорит. Тетка. Особенно по поводу каймея...

— Каймея?... — она непонимающе посмотрела на Мару и перебрала в уме сказанное. О каймее не было ни слова.

— Ну, "снулая рыбина", это она его так называет, — Мара вытащил из кармана фантик и принялся вертеть в пальцах. Таэс в ужасе уставилась на него. — Только самому каймею не говори — во-первых, тетка и так в оппозиции... как бы. А во-вторых — он и так в курсе. Насчет "рыбины".

Она слабо кивнула и сдавленно пробормотала:

— Знаешь, Ширануи, мне бы сейчас еще одно ведро. Или два. Или три. Потому что сейчас у меня голова лопнет...

Секунду спустя ей показалось, что уже поздно — в сознании слабым эхом зазвучали голоса. С головой, будто теплым одеялом, накрыло уже знакомой волной, от которой переставали зябнуть замерзшие пальцы. И Таэс наконец поняла, что это. Воспоминания.

Смех, звонкий, как десяток тонких золотых колокольчиков.

Рыжие всполохи — не огонь, просто торчащие во все стороны пряди.

— Провались мои портянки! Ты же врешь. Врешь, правда ведь?

Пожатие плечами. Улыбка.

— Эти мне рукопашники! Тебе лет сколько? Черт, ну не может взрослый мужик вообще не уметь стрелять! Не может, и все! Это же Роленто, а не храм Всепрощающей Матери. Не...

Таэс успела подумать, что где-то здесь бродит еще и Йенерис — чье же еще сознание она могла бы отзеркаливать так просто, почти случайно... вспоминает бывшую подружку с рыжими волосами, давшую звучное имя его группе, и...

Это была последняя связная мысль. Больше мыслей не было. Совсем.

Железная Дева спрыгивает откуда-то сверху, досадливо трясет белоснежной гривой, пожимает плечами и идет к ним. Медленно-медленно, будто застывшая в глицерине.

А за ней, сплетаясь из черного пепла, вырастает тень, задевая верхним краем потолок.

Таэс запрокидывает голову до боли — целую вечность спустя; кричит — и не слышит своего крика. Женщина оборачивается — плавной дугой замедленной съемки взлетают волосы. И — летит изломанной куклой в багровых разводах прямо им под ноги.

Застывшее время срывается в бешеный галоп. С грохотом встает на дыбы земля — плиты пола взлетают в воздух треснувшими кусками, бетонная крошка шрапнелью врезается в стены.

Мыслей нет. Рефлекторно вскинутые руки держат базовый силовой щит, накрывая прозрачным пузырем всех троих. Соскальзывают ли обломки по тонкой пленке или проваливаются внутрь, потеряв скорость на две трети — сознание уже не делает различий.

В двадцати шагах впереди, наполовину уйдя в бетон от удара, матово отсвечивают тусклым лунным светом три когтя длиннее ее самой.

Ударная волна затихает, руки падают, сбрасывая один щит и начиная выплетать другой — огненный, единственный доступный ей щит высокого уровня.

Это бесполезно, и Таэс знает это, но мыслей нет по-прежнему.

Тень разворачивается с утробным шипением — вторая лапа врезается в пол рядом с первой. Снаружи главная сирена отбивает полночь старинным часовым звоном.

— Обманули, — Таэс слышит свой голос. — Не было полуночи...

Ребристый хвост в угловатых выростах развернутой плетью проносится через зал, сметая переборки и пробивая стену насквозь. Из струй черного тумана сплетаются тонкие, узкие и прозрачные пленочки крыльев, лепестками крепящиеся на ажурный костяной каркас — одна пара, вторая, третья... пятая. Ни у кого больше нет таких крыльев, ни на этой стороне, ни на Той. Ни по каким законам этого мира он не должен летать — но он летает.

Анкур, "последний довод Изнанки".

Стремительный, едва уловимый для взгляда бросок — и Таэс, задрав голову, стеклянными глазами смотрит на пролетающее над головой брюхо.

— Падай! — ее рывком дернули на землю. Осколок плиты рассек бровь, и она наконец очнулась. Бросила короткий взгляд на мертвенно-бледного Мару, вцепившегося в ее рукав, и сжала две деревянные фигурки в кармане.

Анкур уже приземлялся, выворачивая напольные плиты. Слишком большой, он плохо рассчитывает расстояния. И...

Таэс замахнулась и швырнула големов в его сторону, крикнув короткое:

— Убить!

К результату не была готова ни она, ни всезнающий Мара, чьи раскосые глаза сделались опасно круглыми и попытались запрыгнуть на лоб.

Из катящихся фигурок вырвалось два молочно-белых призрака и молниями бросились вперед. Из-под полупрозрачных лап взметнулась пыль: оттолкнувшись, они синхронно взмыли в прыжке — под самый потолок, туда, где, почти невидимая в темноте, маячила голова анкура.

Это были т'хоры.

От истошного визга вздрогнули стены, тень метнулась в сторону, снеся последние опоры галереи. С диким скрежетом металл начал проседать под собственным весом, пока не оборвал крепления и не накрыл анкура.

Закусив губу, Таэс смотрела лестницу с покореженными перилами, выстоявшую, но бывшую слишком далеко от них и близко к ревущему зверю. Обернулась к Маре, смотрящему туда же.

— Слишком далеко. Были бы вдвоем... — он посмотрел на серый куль, измазанный кровью, едва заметно, но все же дышащий. Покачал головой: — Улетай через крышу и приводи кого-нибудь.

— Последние мозги отшибло?! Вас же размажет одних с полпинка!

— Не размажет, — неожиданно твердо сказал он. — Иди! Или думаешь, мы его завалим сами?

— Придурок! Здесь так грохочет, что через пару минут все и так... — начала она и обомлела. — Мара... Вокруг корпуса стоит охрана. Они уже должны были быть здесь... — Таэс замолчала, безжизненно закончив: — Он тут не один.

Мара что-то ответил, но его голос заглушил рев анкура. Пьяно мотаясь, из темноты вынырнула массивная голова с четырьмя заворачивающимися в кольца рогами. Блеснула серебристыми искрами узорная каменная пластина шлема, закрывающая верхнюю часть морды до самого клюва — верный признак того, что зверь не был диким.

Такие же пластины закрывали горло — единственное уязвимое место в его природной броне. На этих пластинах сейчас висел, вспарывая их когтями, призрачный т'хор. Второй вцепился в морду, пытаясь добраться до глаз. Анкур царапал лапой воздух у горла — но когти проходили сквозь призрака. Зверь замотал головой, пытаясь скинуть второго, а потом, взревев, впечатал голову в стену.

Глядя, как неощутимые для всего материального когти и зубы раздирают броню в крошку, Таэс поежилась. Может, действительно убьют? Тоби же говорил...

— Можешь дыру больше сделать? — прокричал Мара ей на ухо. Таэс обернулась, наткнувшись взглядом на провал в стене, проделанный анкуром. Кивнула, мысленно обругав себя, что не подумала сама. Свела ладони, формируя максимальный градус, и быстро метнула в провал плотный сгусток огня, продавивший в острых обломках короткий круглый коридор с оплавленными стенками.

— На вас тройные щиты от огня, обжечь не должно, — она с треском раскрыла крылья. — А я прикрою...

Мара безнадежно покачал головой, но тут Железная Дева со стоном пошевелилась, и он оставил свое мнение при себе. Осторожно взвалил ее на плечи и побежал к дымящейся дыре.

Сто шагов... семьдесят... Таэс оттолкнулась от земли и взлетела. Пятьдесят... сорок... От рева закладывало уши, но ей уже начинало казаться, что — все, самое сложное позади.

А потом анкур понес — полуослепший, со слетающей броней, он начал метаться по всему залу, сметая все на своем пути. Лапа врезалась в песчаную площадку, где недавно стояли они сами, походя раздавила крошечные деревянные фигурки големов и... призраки рассыпались белой пылью.

Таэс застыла в ступоре, на секунду замешкавшись, но этой секунды хватило — анкура повело к дыре. Мару задело самым кончиком хвоста — это его и спасло. Отшвырнуло к стене, но не убило. По крайней мере, он дышал... Наверное.

В воздухе столбом стояла пыль, поэтому Таэс метнулась вниз, вспыхнув живым факелом. Над кожей в три ладони взметнулись огненные языки. И — она заметила это не сразу — над крыльями тоже. Огненные полотнища чиркнули зверя по голой шее, пока она металась вокруг, пытаясь увести его подальше от дыры. Рявкнув прямо ей в грудь, анкур сделал несколько шагов назад, но потом упрямо нацелился на все тот же угол. Таэс отбросило звуковой волной на обломок опоры, чудом не проткнув насквозь. Опора зашипела, оплавляясь, девушка же напряглась, собирая огненную пелену в один плотный сгусток. Взлетела снова, повыше, чтобы попасть по глазам и шее, но не успела — слишком долго используемые сегодня крылья не выдержали непривычной нагрузки — верхняя пара подломилась, и Таэс, кувыркаясь, полетела вниз. Огненная волна, вырвавшись из-под контроля, прошла низом, растекшись рыжим пятном по слишком прочной грудной броне.

На нижних крыльях удалось спланировать, поднырнув под очередной взмах когтистой лапы — сегодняшние тренировки принесли свои плоды... Она метнулась вдоль стены, на бегу швырнув в Мару все тем же силовым щитом — хилая, но все же защита... Анкур оказался быстрее, чуть не припечатав ее лапой, а, когда она, перекатившись в захламленный угол, пропала, переключился на более заметную добычу, резко опустив голову к самому полу.

Таэс вскрикнула и метнулась наперерез, все еще надеясь отвлечь. Она еще успела увидеть, как поднимает голову Мара. Он коротко сверкнул глазами — и анкур застыл каменной статуей. Прошла секунда, три, пять... Зверь все так же стоял, замерев в неестественной позе, едва заметно покачиваясь на неустойчиво расставленных ногах.

Прыжком одолев последние метры, уже с новым огненным сгустком на кончиках пальцев, она затормозила перед самом мордой, и — остановилась. В прорезях узорчатой пластины стеклянно блестели круглые черные глаза, пустые, как у мертвеца. Таэс нервно перебрала пальцами и оглянулась — на Мару.

На его лице не было паники, даже просто страха, просто напряжение — и от этого напряженно застывшего лица веяло такой жутью, что она замерла сама.

А потом анкур начал отступать, медленно, неуклюже. Через несколько шагов его движения замедлились до предела, переходя в обратные — будто механическая кукла, которую двое детей тянут в разные стороны. Несколько секунд он дергался на месте, чтобы потом снова, с усилием, как против сильного ветра, поползти к ним. Вдруг что-то звонко лопнуло, зверь встряхнулся и скользнул к ним одним движением.

Огненная волна сорвалась с пальцев почти сама собой, захватив его шею. Он взревел и отпрянул — ненадолго, но все же... Таэс лихорадочно собирала следующий заряд, в запарке не думая о том, что после истории с фаниском ей еще на месяц запретили перетягивать ментал. Не оборачиваясь, прокричала:

— Это что такое было? Ты же не псион! Даже по личному делу!

— Паралич и гипноз, Морой. Для этого не обязательно быть псионом, — вяло отозвался Мара у нее из-за спины. — При должной тренировке, прости меня Звезда...

— Контроль сознания, значит... Страшный ты человек, ленивец, — она с усилием выбросили руки вверх, пытаясь попасть в глаза. Рыжий поток растекся по клюву, анкур задрал лапу, сбивая огонь, но эта пауза тоже не навсегда... Таэс все же обернулась: — Повторить сможешь?

— Смогу. Только после этого лягу в одну палату с мамой, — опираясь на обломок перил, он с усилием поднялся, балансируя на одной ноге. Поморщился: — Сломалась, зараза... и почки отбил, наверное... Он тупее гуманоида, но его кто-то держит на той стороне — не могу долго, крыша едет. Мне проще сдохнуть, Морой. Если бы не тетка, и не дергался бы. А так... если будет совсем край — попробую.

— Выдрессировала она тебя... — Таэс, уже с усилием, начала стягивать пламя в одну точку.