Фермеры скрылись за деревьями, а заместитель продолжил:
— Уважаемая Изольда. Мне бы хотелось с вами немного побеседовать. Где вам будет удобно?
Они с девушкой зашли в дом, а Бородулин присел на мостках у веранды, опершись спиной о поддерживающий крышу столб. Он прикрыл глаза, подставив лицо нежаркому осеннему солнцу, нежданно появившемуся в разрыве туч. Правую щеку приятно обвевал легкий ветерок, чуть поскрипывал дебаркадер, покачиваясь на небольшой волне. Все это вместе действовало настолько умиротворяюще, что Бородулин на несколько минут забыл обо всех проблемах и даже, кажется, умудрился задремать. Вырвал его из блаженного покоя раздавшийся неподалеку звук шагов. Он одним движением вскочил на ноги, мгновенно развернувшись в ту сторону, откуда доносились шаги, приготовил винтовку. И лишь потом удивился невесть откуда взявшимся рефлексам. Неужели этот дикий мир успел настолько его перекроить?
Из-за угла дома показались Колек с Гражинкой, и с ними еще один хмурый мужик. На плече Колека висел честно добытый в боях дробовик.
— Здравствуйте, пан Андрей! — поздоровалась Гражинка.
— Dzie? dobry, — присоединились к ней остальные гости.
Бородулин, опуская винтовку, ответил на приветствие. Он ощущал себя несколько неловко — пришли люди, а он за оружие хватается.
— Андрей Бородулин, — представился он, пожимая руку незнакомцу.
— Валек, — коротко ответил тот.
Андрей спохватился, что ему полагается гостей пригласить, угостить хотя бы чаем. Он несколько засуетился, но тут на веранде открылась дверь и появившийся на пороге Михайленко спас положение:
— Прошу всех сюда, — сказал он с видом хлебосольного хозяина и тут же вновь скрылся в доме.
Гости потянулись следом за ним, Бородулин вошел последним.
На первом этаже дома обнаружилась гостиная с большим капитальным столом, за которым на столь же основательных скамьях легко разместились и хозяева, и гости. Языковой барьер, благодаря Изольде и Гражинке, отсутствовал и мало-помалу начался разговор. Выяснилось, что Колек и Валек, пришедшие накануне посмотреть, кто и зачем стрелял, встретились и познакомились с Изольдой. От нее узнали о том, что ожидается визит "большого начальника" и пришли поговорить. Хмурый Валек очень кстати оказался главой семейства, поселившегося на третьей ферме. Андрей как раз хотел свести такое знакомство. После вступительной части гости перешли к главному, ради чего, собственно, и пришли — к торговле. Говорить начал Валек.
— Вы, панове, богато живете, то сразу видно. И лодка у вас справная и мотор, сразу видно, дорогой, и бензина вы не жалеете, катаетесь туда-сюда. Оружие у вас тоже доброе, да и стреляете вы знатно — Колек сказывал, вдвоем дюжину бандитов ухлопали.
— То так, — тут же подтвердил Колек.
— Бандиты эти нам много крови попортили. Но у них были ружья, а у нас — нет, так что пришлось подчиниться. Но они нас и боронили. Зверя дикого в лесу много. Волки, медведи, рысь тоже видели. Да все громадные, встретишь такого волка — считай, покойник. Неделю тому троих волков застрелили, жену мою спасли. Теперь их нет, случись что — и не отбиться, хоть вовсе из дому не выходи. Хорошо, медведи на зиму залегли, а волки зимой только злее становятся.
— То так, — опять поддакнул Колек.
— И что вы хотите? — спросил Бородулин, приготовив оперативно подсунутые заместителем блокнот и карандаш.
— Ружья нам нужны, — громко высказался Колек и тут же затих под взглядом Валека.
— Ружья нужны, это так. — Валек сурово глянул на Бородулина. — Но сперва расскажите, кто вы, откуда, зачем в наши края пришли и что здесь делать собираетесь.
Андрей отметил себе это "наши края". Видать, поляки решили здесь устраиваться весьма основательно. Он набрал в грудь воздуха и принялся за рассказ:
— Нас сейчас около девяноста человек, все из России, из разных мест. Есть у нас поселок на озере у истока реки, это чуть больше сотни километров отсюда, и есть крепость по правому берегу, в пяти километрах вверх по течению. Так получилось, что нам очень повезло, и мы нашли возможность просить тех, кто нас сюда забросил, присылать различные вещи по нашему списку. Немного, очень немного, но регулярно. Вот мы и решили поселиться здесь, в крепости. А когда принялись осматривать окрестности, наткнулись на ваших бандитов. Сами понимаете, двум медведям в одной берлоге не жить, вот мы их и порешили. Пока сюда шли, на озере, да выше на реке склады находили, с разным содержимым. Оттуда у нас и лодки, и бензин, и оружие, и патроны. А еще есть у нас врач.
Когда Валек услышал про врача, он, казалось, просветлел. Его хмурость как рукой сняло.
— У вас есть врач? У меня жене рожать скоро.
— Есть, — подтвердил Андрей, тактично умолчав, что врач этот окончил лишь три курса института.
— Чего вы хотите за врача, чтобы роды у Златы принял?
— Ты, Валек, о другом подумай. Сейчас ты заплатишь за роды, завтра у тебя живот прихватит, а послезавтра у кого-нибудь из твоих зуб заболит. Так за все и будешь платить?
— Что предлагаешь? Говори!
Поляк подался вперед, буравя Андрея взглядом.
— А иди под меня. Я бесплатно дам тебе ружья, патроны, сколько надо, инструмент дам, какой нужен, прочее — по мере возможности. Рацию дам, чтобы всегда со мной связаться мог. Генератор дам и бензин для него. Весной огороды пахать соберетесь — мотоблок дам, с семенами помогу. Врач тебя и твоих людей бесплатно лечить будет. Нападет кто не дай Бог — людей пришлю, чтобы отбиться помогли. Будет твоя ферма не сама по себе, а частью большой сильной общины, которая своих в обиду не дает.
— А от меня что?
— Ты чем платить за оружие собирался?
— Углем.
— У вас что, угольный разрез есть? — удивился Бородулин.
— Да, мы неподалеку нашли большой открытый пласт. Себе на зиму уже нарубили.
Уголь — это было хорошо. Андрей еще не успел задуматься о таких вещах, ведь на новом месте еще и не обжились толком. Но с углем куча проблем снимается. В том числе и рабочие руки освобождаются.
— Вот, значит, и будешь снабжать всех углем. Добывать и здесь у пристани складывать. Будет нужно — специальный угольный склад построим. А уж вывезти и до места доставить — это будет моя забота. Но угольный карьер будет тогда не тебе принадлежать, а всему анклаву. Кроме того, если на крепость кто нападет, двух человек с оружием должен будешь выставить. Ну и, понятно, мое слово — закон.
— Эк ты круто загнул!
Валек вновь нахмурился.
— Я не бандит, я тебя силой принуждать не стану. Не хочешь — сиди как сыч на своем хуторе. У тебя уголь нашелся, значит, в окрестностях еще есть. У меня есть целая бригада геологов, задачу поставлю — найдут. Только тогда твой уголь мне будет не нужен. Сколько-то сделок мы с тобой, конечно, заключим, но потом тебе платить станет нечем.
— Думать мне надо.
— Так думай, я не тороплю. Через два дня приеду, примерно в это же время, если что надумаешь — приходи, потолкуем.
Валек замолчал и опустил голову. Андрей несколько секунд глядел на него, потом, опершись обеими руками о стол, резко поднялся.
— Ну, раз у вас вопросов больше нет, нам пора ехать. Изольда, у тебя есть список пожеланий? Я слышал, Леслав тебя подчистую ограбил?
— Я все записал, Андрей Владимирович, — тут же откликнулся, поднимаясь, Михайленко.
— Тогда увидимся послезавтра.
Андрей повернулся было к дверям, но тут подскочил из-за стола Колек.
— Пан Андрей! — почти выкрикнул он.
Бородулин обернулся.
— Пан Андрей, я согласен.
— На что согласен?
— На твои условия согласен. У меня мед есть, много, я тебе отдам.
— Весь твой мед мне не нужен, — усмехнулся Бородулин. — Тебе еще пчел всю зиму подкармливать, да и самому, поди, несладкий чай хлебать неохота. Но возьму, сколько дашь. Сколько вас всего?
— Восемь человек нас, четверо мужчин.
— Хорошо. Привезу тебе еще два дробовика и по полста патронов на каждый.
— Пан Андрей, дай нам один такой карабин, — Колек указал на Бородулинскую СВТ.
— Этого обещать не могу, немного их. Но подумаю, с нашими военными прикинем. Будет свободный — привезу. А ты, Валек, думай.
Катер неторопливо поднимался вверх по течению, оставив за поворотом реки и дом, и причал, и провожавших людей.
— Что скажете, Станислав Наумович, по поводу сегодняшних встреч?
Прежде чем ответить, Михайленко пересел к Бородулину на корму, чтобы не перекрикивать мотор.
— В целом, все удачно. Вы весьма грамотно давили этого Валека. Я почти уверен, через два дня он согласится. Особенно, когда увидит, что Колек получил все, что ему было обещано.
— Это было бы здорово. А что с Изольдой? Вот ведь тоже имечко — тяжелое, как гранитная плита.
— А с Изольдой мы обо всем договорились. Я ее немного разговорил, вызвал на откровенность и могу с уверенностью сказать, что она будет честно выполнять договор до мая следующего года. А там будем разговаривать снова. И в наших интересах обойтись с ней максимально честно. Знаете, она мне понравилась. Девочка, конечно, с характером, но при этом еще способна верить на слово, готова к разумному риску и совершенно не мелочная.
— А она не попытается нам вредить?
— Как я уже говорил, она не мелочна. Если и будет играть, то по-крупному. А здесь крупной игры не предвидится. Подмять под себя три фермы, стать польской королевой — она, конечно, может попытаться, но вряд ли у нее что-то получится. Что Валек, что Колек, что тот же Леслав, они неисправимые индивидуалисты. У бандитов был большущий кнут, которым они их всех нагнули. Вы им предложили очень заманчивый пряник, но кнут из-за спины тоже показали. А у Изольды нет ни того, ни другого, так что с ее стороны подлянка маловероятна. Хотя, конечно, послеживать за ней я буду.
Река сделала очередной поворот, и катер вышел к крепости.
— Поглядите, Андрей Владимирович, это не нам машут?
Бородулин вгляделся. Вдоль берега им навстречу кто-то бежал, размахивая на ходу курткой. Катер круто свернул к берегу.
— Что-то случилось? — встревоженно спросил Андрей у подбежавшего парня.
— Там... В башне... — с трудом выговорил он, пытаясь перевести дух.
— Что там?
— Сигналит что-то, пиликает громко, — гонец, наконец, обрел дар речи.
Андрей взглянул на заместителя, тот молча пожал плечами.
— Залезай, — велел он парню и лишь только он устроился на баке, погнал катер вдоль берега. У изрядно уже срытого обрыва заглушил мотор, и, оставив посыльного на берегу с чалкой в руках, поспешил наверх. Михайленко — следом. Уже у ворот крепости было слышно, как отчаянно пищит терминал в донжоне. Представив себе с дюжину самых кошмарных вариантов и внутренне содрогаясь от нафантазированного, Бородулин взлетел на четвертый этаж. Попасть ключом в замочную скважину удалось лишь с третьей попытки. Едва он вбежал в операторскую, как терминал замолчал, а на панели появилась надпись:
Расширение этноформата.
Стимулирующая поставка.
Выберите:
7,62-мм винтовка системы Мосина обр. 1891 г. (1891/30 гг.). Доступно 24 шт.
Лесопильная рама вертикальная двухшатунная с паровым приводом. Доступно 1 шт.
— Мять-колотить! — это было первое, что смог сказать Бородулин.
— Что случилось?
Вбежавший следом заместитель, похоже, был одержим теми же страхами, что и его начальник.
— Помнится, Станислав Наумович, вы хотели узнать о плюшках? Вот, поглядите.
Михайленко внимательно изучил надпись на экране.
— И что вы собираетесь выбрать?
— Конечно, лесопилку! Это же полностью развязывает руки в строительстве. Да и мебели из бревен не построишь. Скорее всего, мы получили что-то вроде теста, должны определиться и показать экспериментаторам, что стратегически собираемся делать: воевать или строить. Воевать нам пока не с кем, а строить нужно очень и очень много.
Андрей тыкнул в нужную позицию... и ничего не произошло, лишь погас экран терминала. Он удивленно хмыкнул, пожал плечами и вышел из операторской. Дождался, когда Михайленко закроет дверь, запер ее и, спускаясь по лестнице вниз, услышал, как его зовет дозорный со стены:
— Андрей Владимирович, идите скорее сюда, смотрите!
Он поспешил на стену и поглядел в ту сторону, куда показывал сторож. Довольно далеко от крепости, но вполне различимо у кромки леса стоял длинный дощатый дом с высокой трубой. Конечно же, он побежал посмотреть на чудо, и с ним увязались большинство студентов. Хорин, взбудораженный общей суетой, все же остался на стене в крепости.
— Мать честная, ведь самая настоящая лесопилка! Что скажете, Станислав Наумович?
— А что тут можно сказать? Мы получили наглядный пример могущества хозяев этого мира. Не сомневаюсь, если бы выбрали винтовки, они сейчас стояли бы в ящиках на плите терминала. Другое дело, что мы сейчас сделали очень серьезный и важный шаг, который, наверняка определит все или, по крайней мере, очень многое в нашем будущем.
8
Со всеми задержками добрались до поселка уже в сумерках. Но увидели их издалека, и, по всему видать, ждали. Дед Уржумов лично встретил путешественников на полдороги и, не торопясь, повел за собой, занимая пустыми разговорами о погоде да о близкой зиме. На улице как вымерло все. Уржумов проводил Бородулина и Михайленко до их дома, а Старый Юра потерялся где-то по пути. Наверное, отправился курить трубку к складу под навес. У дверей дед хитро улыбнулся и спросил:
— Не желаете ли в баньке помыться с дороги? Там пару еще много осталось, на вас двоих как раз хватит.
— Неужто баню поставить успели? — удивился Андрей.
— Успели. А Корнев твои и печь сложил, вчера как раз пробовали. Весь день девки плескались, ну а нынче — наш, мужицкий черед. Ну так что?
— Я бы, Борис Тимофеич, с радостью. Сколько времени нормально не мылся, это ведь даже подумать страшно!
— Да и я присоединюсь, — поддержал Михайленко.
— Тогда скидавайте мешки да ружжа свои, да бегите скоренько. А то девки уж, поди, и стол накрывают, да самовар ставят. Одно плохо — веников нету. И не сезон вязать, да и березы в округе не найти, елки одни.
— Это где ж вы успели самовар надыбать?
— Где взяли, там таперича нету. Бегите до бани, а опосля все подробнейшим образом обскажу.
Вымыться в горячей бане после почти двух месяцев полупоходного образа жизни — это, конечно, непередаваемое наслаждение. И хотя за окном уже совсем стемнело, а керосинка светила весьма тускло, Бородулин скреб и скреб себя мочалкой, смывая вместе с грязью усталость и все накопившиеся за последние недели тревоги и переживания. А вытершись чистым полотенцем да надев свежее белье, и вовсе почувствовал себя заново родившимся. В таком расслабленном состоянии он и прошел следом за специально посланным пацаном к дому Уржумовых, самому большому зданию в поселке.
В доме было тепло. В новенькой, необмазанной и небеленой еще печи потрескивали дрова, в просторной горнице за большущим накрытым столом плотно сидели люди, оставляя, однако свободными два места. Стол был обильно уставлен кушаньями — всем, что могут дать лес и озеро, да кое-чем из складских запасов. В центре стояло несколько бутылок чего-то крепостью явно не менее сорока градусов. Только вошли Бородулин и Михайленко, как все сидящие за столом оживились, загомонили, но по знаку Уржумова тут же затихли. Водка, а, вернее, какая-то хитрая травяная настойка на ней, заранее была уже разлита по стаканам. Борис Тимофеич, покряхтев, поднялся со своего места и поднял свой стакан.
