Остров Луга

— Профессор Абдарат Сингх? — Ярослав, к удивлению Маркова, всем видом своим выразил пречеликое смущение и почтение.

Сингх кивнул.

— Вы что, знакомы?

— Ху донт кноу професса Сингх! воскликнул Ярослав. — Хи из грейт точа!

Сингх снисходительно улыбнулся:

— Вот'с зи метта? — спросил он.

Марков хотел ответить, но Ярослав успел раньше:

— Лет'с сэйз зис мен, професса, вот'с зи вэлл энд вот'с зи бэд. Хиз магик банд ду сэйа оф мэн!

— Вот'с "сэйа"? — "не понял" Сингх.

— Заклятья накладывают! — уточнил Ярослав.

— Заклятья? — повторил Сингх задумчиво и повернулся к Маркову. Его интеллигентное лицо сделалось вдруг похожим на гипсовую маску. — Вот'с ю а сэйз оф ит?

Марков начал объяснять. Худо-бедно, ему удалось растолковать Сингху, что имел в виду нахальный мальчишка, говоря о магической группе. Абдарат, естественно, заинтересовался и попросил разрешения присутствовать. Марков согласился с хорошо скрытым восторгом и некоторой опаской. Про Ярослава в пылу беседы забыли напрочь, но он напомнил о своем существовании с бесцеремонностью следователя:

— Вот ю а сэйз оф май квесчен? — спросил он настойчиво.

— Гоу хоум, миста стьюдент, — успокоил его Абдарат. — бизнес ин гуд хэндс.

— Сэнк ю, професса, — поклонился Ярослав, почтительно отступая к стене. — Гуд бай, си ю сун.

Но домой он, конечно же, не пошел: вызванный Викторией анестезиолог ждал инструкции в студенческой столовой.

Спектакль удался на славу! Павлов ворвался в благородное собрание и устроил грандиозный скандал. В ход пошло все, что могло пригодиться, вплоть до угроз обращения за помощью в соответствующие органы.

— Я вам обещаю, что следующий сеанс вашей компании будет проходить под колокольный звон Соловков — орал разъяренный здоровяк. Посмотрим, дотянетесь ли до моих больных из такого места!

Эдик Портнов с трудом уговорил расходившегося врача успокоиться и положиться на компетентное мнение профессора Калькуттского университета, присутствующего на заседании.

— Не нужно мне глаза замазывать разными знаменитостями! — прорычал анестезиолог. — Почем я знаю, что он не из вашей же банды? Валяйте, медитируйте! А я по часам засеку, и если мои коллеги заметят ухудшение, мой вам совет — сушите сухари загодя!

Но медитация все время срывалась, пока Абдарат не вспомнил про контрзаклинание. Пометки, сделанные черным карандашом, были найдены и нейтрализованы.

— Ага! — отметил удовлетворенный скандалист. — Видать не одному мне вы насолили! Есть еще ведуны на Руси! Жаль, что не я! Я б на вашего атамана всю бродячую скотину города натравил!

Марков посинел.

— Почему именно бродячую-то? — спросил, растерявшись.

— А чтоб хозяев по судам не таскали! — злорадно разъяснил Павлов. — Знаю я вас! Другим пакостить — совесть помалкивает, а стоит самим пострадать — так в суд галопом!

Абдарат улыбнулся — периферия ауры Маркова определенно отсвечивала бледной зеленью. Едва группа медитирующих вошла в транс, он прервал занятие.

— Прошу прощения, коллега, — сказал он Маркову. — Но, к сожалению, ваши оппоненты абсолютно справедливы в своих обвинениях. Энергия, излучаемая группой, работает на устранение помех, то есть, по определению, принадлежит к категории неблагоприятных. Я бы вам посоветовал ограничиться теоретическими занятиями. И хочу предупредить, что это полезно вам самому.

— В каком смысле?

— Избегая практических занятий, избежите и многих неприятностей, уготованных вам лично. По крайней мере, будете высыпаться. Понимаете?

Группа напряженно следила за переговорами, ожидая, пока ей переведут мнения сторон. Впрочем, по выражению лица Дмитрия Васильевича было понятно почти все.

— Но мы же не делаем ничего дурного! — возмутился Марков.

— В отличие от ваших противников, я вас ни в чем и не обвиняю, — успокоил его Абдарат. — Я бы даже сказал, что не виновны и ваши ученики. Их подспудные мысли весьма расплывчаты и, безусловно, не повлияли бы в негативную сторону, если бы не окружающая среда. Внешнее поле не благоприятствует занятиям, аналогичным той системе, которую вы изучаете. Конечно, вы можете пренебречь моим мнением, но не советую.

Он достал из бумажника свою визитку, начертал на ней несколько слов, расписался и передал Виктору.

— Оф хелп фо ю, плиз, — сказал Сингх.

— Вот это, я понимаю, вещь! — сказал Павлов, пряча свидетельские показания во внутренний карман пиджака. — Теперь вы у меня точно не отвертитесь!

Они сидели в номере Абдарата, пили конфетный самогон, раздобытый Портновым, и закусывали фруктами далекой солнечной страны. И хохотали, радуясь успешно завершившейся операции. Виктория к самогону не притрагивалась, но шумела больше всех.

За окном царил синий вечер. Лениво кружась, падали пушистые хлопья. Края стекол затягивало робкой серебряной паутиной. На душе было легко и празднично.

— Ты великий агент, но еще и первосортный интендант, сказал Ярослав Эдику. Напрягись еще раз, организуй Абдарату спортивную форму, соответствующую нашему климату, и три пары лыж.

— Хотите прогулку устроить? — спросил Портнов, деловито ошкуривая банан. Ярослав посмотрел на Вику, подумал и сообщил:

— В субботу идем в гости к Хозяину. Есть дело, которое нужно обговорить. Заодно и тебя освободим. Вика поможет, ей тоже полезно.

Эдик торжественно поднял руку в пионерском салюте.

— Партия сказала — надо! Комсомол отвечает — есть! А почему лыж так мало понадобилось?

— От меня отвязаться надеется! — улыбнулась мудрая Вика. — Шиш ему! Уж у кого-кого, а у меня-то найдется все, что нужно!

— Именно это я и хотел сказать, бодро отозвался ведун. — Предвидение у меня.

— Я никогда не ходил на лыжах, — подал голос приунывший Сингх, но быстро успокоился, подучив необходимые заверения трех "инструкторов" лыжного бега.

Маришка выглядела пристыженной и смущенной. Ярослав сиял. Лидия Владимировна тихо радовалась; она давно привыкла смотреть на школьную подружку своего непутевого сына как на будущую сноху. Абдарат осыпал ее комплиментами и уплетал грузди за милую душу.

"Берегитесь, товарищ Ладынин! — подумал Ярослав, едва успевая переводить дифирамбы разошедшегося профессора. — На ваши запасы надвигается скорая гибель!"

В электричке на Клятвино народу было немного. В основном, лыжники. Группа, возглавляемая Ярославом, быстро отыскала пустой вагон и расположилась в нем с максимальным комфортом. Вика вынула из рюкзака сверток с бутербродами, а профессор Сингх откупорил большой китайский термос, расписанный красными и зелеными драконами.

— Амброзия! — мечтательно промолвил Эдик, вдыхая парок, струящийся из походной эмалированной кружки. Своим нервным весельем он старательно прикрывал внутренний озноб, бьющий его со вчерашнего вечера крупной дрожью. — Если бы год назад мне сказали, что я все-таки отправлюсь в сторону Чердана, да еще в компании двух волшебников и Татьяны Друбич, я бы послал предсказателя далеко-далеко, и без кусочка хлеба.

— Не питай особых надежд на благосклонность Виктории, — предупредил Ярослав. — У нее жутко психованный парень. Ирландцы вообще заводные ребята, а этот — круче всех.

Сингх посмотрел на круглые коленки дивы от периодики, вызывающе туго обтянутые шерстяным трико, и согласно кивнул:

— Запсихуешь тут!

— Во народ пошел! — покачала Годовой Вика. — Седина в бороду, бес — в ребро! А ты, совратитель речных девиц, вообще бы помалкивал, двоеженец! — Подумала и добавила, бросив на Ярослава косой взгляд-усмешку. — Один только порядочный человек, да и тот — импотент.

— Я ли тебя не любил, не берег? — грустно ответствовал русский ведун, смахивая ладонью несуществующую слезу. — Обманула и бросила, стоило только гнусному иноземцу пальчиком поманить!

— И правильно, — неожиданно жестко сказала Вика. — Больше любить надо было и поменьше беречь!

Эдик присвистнул и уткнулся лицом в кружку. Сингх демонстративно любовался проплывающим мимо пейзажем.

— Так! — угрожающе протянул Ярослав. — На судне бунт, над ним вороны реют! И кой-кого пора списать на берег!

— Ну вот, уже и пошутить нельзя... — буркнула Вика, опуская веки. — Зануда ты, Ярик, а не ведун... Всем стало неловко и как-то тревожно.

— Интересно, — сказал Ярослав, поеживаясь. Как Марков отреагировал на вашу выходку, Абдарат? Небось, все экспонаты по чуланам попрятал?

— Да нет. Обиделся, конечно, однако препятствий не чинил. Кстати, любопытная подробность, его нынешняя фамилия — всего лишь модификация настоящей.

— Уж не Мраков ли он, чего доброго?— предположила Виктория, заметно оживляясь.

— Нет, — улыбнулся Абдарат. — Якомороч.

— Язык сломаешь, — покрутил годовой Эдик Портнов. — Где, интересно, он себе отхватил такую?

— Согласно семейному преданию, предок мистера Маркова командовал одним из отрядом Святослава в походе на Византию. Лев Диакон передает его имя как Икмор. На самом же деле звался он Звеньком, а прозвище Якомор подучил за опустошение, вносимое во вражеские ряды. Вот такая история.

— А его потомок норманистом заделался, сплюнул Ярослав. — Маразм! Хотя насчет смертоубийства с предком, пожалуй, мог бы поспорить!

Наступил торжественный момент — профессор Абдарат Сингх, специалист по древней российской истории, впервые в жизни встал на лыжи. Зрелище это было не для слабонервных: казалось, он вовсе не собирается мерить заснеженные поля скользящим шагом стайера, а намерен преодолеть их по воздуху — с такой силой и частотой замахал он руками, с намертво зажатыми в них лыжными палками. Не помогло. Хорошо, что "инструкторы" не дремали — успели поймать.

Впрочем, учеником Абдарат оказался на редкость сообразительным и внимательным, с хорошей координацией, так что десять минут спустя он уже вкушал особый смак продолжительного скольжения, этакую личную независимость от больших расстояний и лютости местного климата.

— Здорово! — выдохнул он, пытаясь выйти в раскат.

— Не торопитесь, — посоветовал Ярослав. — У вас хороший шаг, а набегаться еще успеете.

Дорога к имению Хозяина была заботливо расчищена, но лыжни не наблюдалось. Да оно и понятно — желающих заглянуть к Владимиру "на огонек" без неотложного дела найти было не так-то просто. Ярослав и Эдик поочередно "тропили", Вика укатывала, а следом за ней, пыхтя от старательности, поспешал профессор Сингх. Несколько раз мимо проносились машины. В обоих направлениях. Точнее: проносились — обратно, а туда — чаще проползали.

— Жалко, что фотоаппарата нет! — вздыхал Абдарат во время краткого отдыха. — Каких снимков лишаюсь! Представляете — я на фоне заснеженного леса, сбоку — настоящая русская изба, рядом — настоящий русский риши. Кадр века!

— Избы не ждите, — улыбнулась Вика. — Хозяин не любит деревянных домов. Свалить дерево для него, все равно что человека сгубить. А может, и хуже. Человек хоть сопротивляется, а дерево живое, но совсем беззащитно. Его рубят, а оно стоит и плачет...

Ярослав подтянул рукавичку, поправил шапочку.

— Судя по лирическому настрою, девушка уже отдохнула. Пора-пора! Труба зовет!

Взобравшись на пригорок, они наконец-то увидели голую мачту, торчащую из глубины леса. На утоптанной площади, лежащей прямо на опушке, стояли два легковых автомобиля. Возле одного из них в сопровождении двух мужчин — очевидно, владельцев транспорта — разгуливал Хозяин в длиннополом полушубке, даурской папахе и валенках. А чуть в стороне виднелась Снежана, приветственно махавшая руками храбрым спортсменам. Эдик и Ярослав, не сговариваясь, подхватили Абдарата под локти... Мимо с лихостью ракеты промчалась Виктория. Они едва не врезались в хозяйку усадьбы, хорошо, что она вовремя отскочила.

— Вот такие мы удалые ребята! — с гордостью сказал Ярослав. — Советско-индийская группа каскадеров фирмы "Сарслан"!

— Да знаю! — рассмеялась Снежана. — Володя предупредил, что скоро будете. Он вас во время привала услышал. Видите — флаг спущен? Не маячьте у всех на виду, идемте в дом.

Доблестные лыжники с удовольствием поснимали свои снегоступы и направились вслед за хозяйкой по широкой тропе, уводящей в лесок.

— Лопатой разгребаете, что ли? — спросила Виктория. — Небось, умаялись?

— Да где там лопатой! — Снежана отрицательно помотала головой. Моего лодыря разве заставишь? Ему лишь бы командовать...

О том, как их принимали и чем угощали, рассказывать не надо. Снежана была великолепной хозяйкой, а Владимир Николаевич, естественно, настоящим Хозяином. Пока немного захмелевшие студент и профессор наперебой осыпали хозяйку вычурными комплиментами, а Виктория по мере сил переводила с английского на русский, Ярослав и Владимир вышли на крыльцо. Отчасти для того, чтобы покурить, хотя Хозяин зельем не баловался.

— Спящие, сказал ведун. Что тебе известно про Спящих?

— Ничего хорошего. Меня к ним не пускают.

— Воля Сварога? — обеспокоенно спросил Ярослав и даже затягиваться перестал в ожидании ответа.

— Похоже на то...

— И чем объяснишь?

— Если образно, то язву желудка ядерным взрывом не прижигают.

Ярослав стряхнул пепел, в каком-то оцепенении проследил его падение с высоты крыльца. Когда он поднял глаза. Хозяин своих не отвел.

— Кто они такие, Володя? Мой Григорий, как чумы, их сторонится, а он — не трус. Кто или Что выводит меня на Спящих?.

— Выбор всегда есть, — хмуро ответил Ладынин. Можешь не ходить. Только я вот что тебе скажу, Яра: привычка к халяве — людская погибель. В этот раз на халяву — не пролезет.

— Ну, спасибо! — Ярослав отвесил низкий шутовской поклон.

— А ты не скалься, браток! Нам в достатке дано. Хвалимся тем, что не наше, и вонзаем клыки в ладонь дающего. Варуна... м... м... Сварог говорит: "Будя! Это ваши внутренние дела!"

— И твои тоже, — напомнил Ярослав.

— Я ничего не знаю, Яра! В качестве человека я могу лишь одолжить тебе носовой платок и утереть кровавые сопли. Все, что говорю, не мои слова. Хочешь узнать мое личное мнение, изволь: дело — дрянь, поэтому выводят тебя. Кто? Твой собственный выбор. Ты можешь.

Изнутри доносился заливистый смех Снежаны. Из дупла выбрался филин Пантелей, потешно переступая с лапы на лапу. Встрепенулся, точно петух, подал голос и заковылял обратно. Чертова птица, нашел же время!

— Есть и посильнее меня, — уныло сказал Ярослав.

— А кто спорит? — в глазах Хозяина светилось сдержанное сочувствие. — Только Сила решает далеко не все.

— Не понял...

— Это я — вообще, — сказал Хозяин.

К вечеру нагнало низкие тучи, закрывшие небо сплошным беспросветным покровом. Немного потеплело. Девушки разожгли костер на дворе и, счастливо посмеиваясь, кормили коня с руки. А что им оставалось делать, если Хозяин настрого запретил сопровождать мужиков в походе?

— Ты поосторожнее там, — сказала Вика, отвела глаза и добавила. — А то Патрик мне вовек не простит.

Ярослав сделал вид, что поверил. Владимир ткнул локтем в бок и подмигнул:

— Помнишь? Вы классно смотрелись рядом. Но я тебя понимаю...

— Что бы ты вообще понимал, чурка неодушевленная! — вздохнул Ярослав.