Дипломатическая миссия

— Молодец! Теперь давай к нам, мы тебя прикроем!

Внезапно мир замер и потерял краски. Сердце резко ударило и замерло, тяня время. Движения Пейрал за соседним терминалом стали медленными и плавными, будто Павел смотрел замедленную сьемку. В голове раздался слабый шорох, будто шепот летнего ветерка, играющего с рваными газетами.

"Берегись..."

"Что?.." — хотел спросить Павел, и внезапно вспомнил картинку из своего сна.

... Пейрал, сидевшая за соседним пультом, вскрикнула и отпрянула от экрана. Монитор полыхнул и выключился, пуская дым и запах от сгоревшей изоляции. Освещение моргнуло.

— Паль, что это значит? Заряды закончились?

— Массаракш, это не патроны кончились. Наш кормовой пулемет сбили!

Пейрал скривилась и посмотрела на экраны наблюдения. В следующий миг ее лицо вытянулось под маской.

— Паль! Он заходит прямо на нас, вдоль корабля!

Стрелков обернулся и застыл. Перехватчик снизился вплотную и сейчас летел вдоль звездолета, едва не касаясь его корпусом. Два лучемета на пилонах полыхали вспышками, поливая корабль лучами огня. Звездное небо за ним помутнело от расширяющегося облака газа и обломков, сверкавших на солнце. Луч света ударил в отсек, плавя обшивку и сжигая внутри все живое...

Одним резким сокращением в мир возвратились краски. Павел замер, тяжело дыша и заметил, что его рука, сжимающая джойстик, онемела.

Полковник кинул быстрый взгляд на обзорные экраны. Три истребителя увлеченно гоняли по небосводу перехватчик Ашьви. Погоди... он сбил два, из шести оставалось четверо. А где четвертый?

И тут он похолодел, догадавшись, где он может быть. Корабль опоясывала мертвая зона, куда не доставали пулеметы и не смотрели камеры. Ширина ее была сравнительно небольшой, но достаточной, чтобы одиночный истребитель подобрался к кораблю вплотную.

— Пейрал!

Девушка оглянулась.

— Уходим отсюда. Быстро!

— Почему?! — опешила она.

— Некогда объяснять. Бежим отсюда. Скорее!!!

— Я не... она обернулась к экранам и замерла. Проследив ее взгляд, Павел похолодел.

Из-за края монитора, как в страшном сне, на корабль мчался перехватчик. Его было видно в деталях — изгибы крыльев, полыхание дюз, сверкание кокпита кабины пилота... И лиловое пламя на пилонах крыльев.

Стрелков поднялся. Оказавшись возле девушки, он сгреб ее в охапку и швырнул в сторону открытого люка в рубку. Разжав руки, он помедлил мгновение и прыгнул следом.

Раздался скрежет, затем короткий взрыв и свист воздуха. Перехватчик на полном ходу коснулся крылом корпуса звездолета. Обломав себе все, что только можно, он завертелся юлой и взорвался в пятистах метрах от корабля. Но за секунду до этого он успел сделать выстрел.

Сгусток энергии прошил корпус, и ворвался в рубку. Ослабленный, он все же нес достаточно силы, чтобы раскалить воздух внутри, скользнув по стенке возле люка оплавить обшивку отсека, едва не задев сжавшуюся девушку, и на последнем издыхании коснуться тела Павла, прежде чем исчезнуть.

В глаза плеснуло светом, режущим глаза. Стрелков упал на стенку и бессильно сполз вниз. Последнее, что он увидел мутнеющим взглядом — как высокая девушка с кошачьим лицом, одетая в зеленую униформу, с ужасом и удивлением смотрит на него, вцепившись в волосы руками.

Потом наступила тьма.

Глава 5

— Паль! — охотница схватила Павла за плечи, осторожно положив его голову к себе на колени. — Паль!

В тусклом свете ламп его лицо выглядело смертельно бледным. Сзади на шее, чуть пониже затылка ощущался громадный горячий рубец, пахнущий паленым мясом. Ни на что не надеясь, девушка провела пальцами по шее, нащупывая артерию и вздрогнула — тонкая жилка хоть и редко, но ощутимо продолжала биться. Жив!

— Что у вас тут... — над перегородкой отделявшей боевой пост от остального отсека повис Норм. Увидев, он замер, провел рукой по лицу и выругался.

— Норм, Паль-Стреко ранен, — задыхаясь проговорила Пейрал. — Ему нужна помощь.

— Что с ним? Куда его? — спросил ученый, спрыгнув с пластика и опустившись на пол.

— Шея.

Норм приподнял тело Павла и перевернул на живот. Взору открылась нелицеприятная картина — рана на загривке выглядела паршиво. Лазер, даже растерявший энергию, прожег плоть, обнажив кости. Но крови не было — рану мгновенно прижгло.

— Вот черт, — пробормотал ученый, скривившись. — Ладно... Сейчас тут будет врач. Ты не стой, иди к пульту! Я пока отнесу его.

Пейрал оглянулась. Обшивка, задетая лучом, тлела, распространяя запах гари. Свистел выходящий через пробоину воздух — брешь была неширокой, но длинной, в три ладони. Температура в отсеке заметно понизилась.

Усевшись в кресло, девушка посмотрела на экраны наблюдения. Истребитель Ашьви летел в трех милях позади звездолета, вслед за ним мчались, постепенно отставая, три американских перехватчика, периодически постреливая.

Поблескивая стабилизаторами, истребитель пошел на снижение, приближаясь к кораблю. Перехватчики повисли сзади. Пейрал повела джойстиком, выцеливая один, и дала длинную очередь. Засверкав фиолетовыми вспышками, рельсовый пулемет через пять секунд умолк — кончились патроны.

Внезапно три оставшихся перехватчика замерли, следуя за кораблем, потом дали длинный неприцельный залп. Лучи засверкали вокруг корпуса звездолета, но лишь пара из них мельком зацепила его. Потом преследователи сделали большой пологий круг и удалились. Бой закончился.

Пейрал усилием воли заставила себя разжать руку. На какое-то время она бессильно поникла перед экраном, смотря, как белая точка русского истребителя заходит на посадку к стыковочному узлу. Корпус задрожал от близкого рева двигателей, потом вздрогнул — перехватчик пристыковался к звездолету.

Девушка откинулась в кресле, закинув руки за голову и закрыв глаза.

* * *

— Основные системы в норме, — произнес Краснов, глядя на дисплей. — Система контроля зафиксировала падение давления в трех отсеках — правом стыковочном шлюзе, секторе пять жилого уровня и в рубке. Других значимых повреждений не имеется. Сейчас бросаем все и занимаемся ремонтом пробоин. Их у нас, похоже, не менее пяти штук. Разбиваемся по двойкам, берем монтажное оборудование и идем в указанные места.

Капитан корабля сделал паузу, глядя на стоящих перед ним людей и гуманоидов.

— Теперь. Доктор Каллимор, каково состояние полковника?

Взгляды присутствующих обратились на невысокого темнокожего мужчину. Тот уставился в пол.

— Тяжелое. Пауль в коме. Я сделал анализ, приблизительный, из-за возможностей оборудования, но... Луч лазера задел нервные окончания спинного мозга, поэтому, похоже, у него наступил паралич. С такими ранами не живут, даже при современной медицине, я поражаюсь тому, что он еще жив. Я поместил его в корабельный регенератор, но проблему это не решит.

Лица людей помрачнели. Пейрал уткнулась лицом в плечо Ашьви. Охотник закрыл глаза и помотал головой.

Майор уставился в дисплей, что-то напряженно обдумывая. Затем он повернулся и спросил у Макса, глядя ему в глаза:

— Сколько ему осталось жить?

— Я не знаю точно, но я считаю...

— Сколько? — повторил Краснов.

— Несколько часов, — сказал Макс. — Может быть, сутки.

Капитан корабля потер с треском щетинистый подбородок, затем хмыкнул.

— Если поместить его в криокапсулу, сможет ли он перенести полет?

— Но с такими ранениями в криосон не укладывают! — опешил ученый.

— Хуже, как я понял, уже не будет, — произнес Краснов. — Антонов, Спеллман — после того, как закончите с пробоинами, подготовьте капсулу. А сейчас займитесь ремонтом. Через час мы выходим на курс к Юпитеру. К этому времени все работы должны быть завершены. Антонов, проконтролируйте. Вы, доктор, присматривайте за раненым.

— Есть, — отозвался старпом. Чуть помедлив, он спросил: — Может все-таки разбудить техников?

— Не стоит. Сами справимся. Кроме того, запас воздуха не резиновый. Все, отставить разговоры, за дело.

Подавая пример, Краснов двинулся из рубки. Вслед за ним потянулись и остальные члены экипажа.

Как оказалось, обстрел не нанес существенного труда. Дыры от лазеров получились маленькими, утечка воздуха шла медленно, и атмосферный баланс не успел нарушиться. Достав из технического отсека сварочные аппараты и тестеры, молодой ученый, старпом и нави принялись осматривать каждый квадратный метр внутри поврежденных отсеков, а капитан, сев за пульт управления, взял один из уцелевших при атаке наружных ремонтных роботов (второй оказался расплавлен разрядом и припаян к своему порту) и отправил его осматривать и чинить пробоины снаружи.

Негромко переговариваясь, экипаж работал. Ставить заплаты было непросто — сварочные швы надо было наплавлять в несколько слоев, и только потом уже сверху ставить на зачищенные края толстую бронеплиту, удерживавшую давление внутри, в то время как снаружи ставилась такая же плита. К счастью, прорезы были узкими, иначе бы ремонт представлял серьезную проблему. Медленно текло время. Наконец, наиболее значимые повреждения были заштопаны, и люди, сложив инструментарий, собрались в рубке.

— Хорошо, — сказал Краснов, проводя рукой по свежезачищенному шву. — Теперь приготовьтесь к криозаморозке. На вахте остаемся только я и Антонов. Остальные по кроватям. Макс, Норм, все готово?

— Так там все автоматизировано, — хмыкнул Норм. — Все готово давным-давно, если вы не знаете.

— Вот и славно, — майор проигнорировал иронию. — Идите в отсек криокапсул, мы сейчас придем, чтобы вам помочь. Макс, пройдемте в медицинский отсек, я должен глянуть, как состояние полковника.

— Все так же. — пробормотал ученый. — Никаких улучшений.

— Все равно. Ашьви, Пейрал, идите в свою каюту. Лейтенант, останьтесь здесь и следите за орбитой.

Нави молча кивнули и вышли. Вслед за ними последовали и все остальные, кроме оставшегося на посту Антонова.

Группа разделилась. Макс и капитан свернули в медблок, оставив остальных. Завернув за угол, они остановились перед большим широким люком. Макс потянул створку, и капитан вместе с ученым вошел внутрь.

В одном из больших стоящих на стене баков плескалась густая и мутная розовая жидкость. В ней виднелась обнаженная человеческая фигура с маской на лице, облепленная датчиками. Присмотревшись, Краснов заметил многочисленные шрамы на груди и животе, и один, совсем свежий — на шее. Багрово-черная полоса, обрамленная синими прожилками, полукольцом опоясывала шею, скрываясь за спиной и высовываясь ржаво-черным рубцом на плече. Глаза под маской были закрыты. На бедрах висела повязка.

— Вот, — сказал Макс. — Честно, больше я не знаю, что еще тут можно сделать. Нет необходимых инструментов, да и специальность у меня немного другая... Состояние продолжает ухудшаться, я не знаю точно, с чем это связано.

— На Пандоре есть нужное оборудование? — перебил его майор. — Чтобы провести операцию и спасти его?

— Да, должно быть. Но считаете ли вы, что...

— Этого достаточно. Приготовьте его к процедуре анабиоза.

Зависнув перед капсулой, Краснов пристально вгляделся в лицо Павла. Внезапно он заметил, что белки глаз под веками вращаются, рывками передвигаясь то в одну, то в другую сторону. Взгляд скользнул ниже — пальцы рук и ног тоже находились в мелком, неуловимом движении.

— Кхм... доктор! А как вы можете объяснить, что у него двигаются глаза? Он ведь в коме.

— Понимаете... Энцефалограмма дала очень странный результат. Несмотря на то, что Пауль находится в этом, гм, состоянии, активность мозга очень велика. Словно... он ведет активную жизнь.

— Но он же парализован помимо этого, — возразил майор.

— Да. Но это так. Возможно, он может все слышать, но не может ответить. Иных предположений я не могу делать — случай тут особый...

— Ладно. — махнул рукой Краснов. — Этот аномальный случай будем решать позднее. А пока готовьтесь к анабиозу. Я буду позже.

В межпланетном пространстве царила мертвая тишина. Никакому звуку просто неоткуда было взяться — в космическом вакууме звук не распространяется. Но если со звуком были проблемы, то со зрительным восприятием все было в порядке — ничто не могло помешать потенциальному наблюдателю.

Повисший на орбите звездолет включил маневровые двигатели и начал медленно разворачиваться. Выйдя на новый курс, он включил основную тягу и начал медленно удаляться от планеты. Бело-голубой шар постепенно уменьшался в размерах, потом он превратился в пятно с вращаюшимся вокруг него крохотным шариком луны, потом в сдвоенную звездочку и постепенно потерялся среди прочих звезд.

Курс корабля лег на Юпитер.

Людей издревле привлекала планета-гигант. Начиная со времен, когда человек только начинал осваивать космос, Юпитер был неоднократно исследован беспилотными космическими аппаратами, а в период освоения Солнечной системы — и космическими экспедициями. В это время он рассматривался как будущий плацдарм для освоения глубокого космоса и ближних звездных систем, в связи со своими неограниченными топливными запасами тяжелого водорода — "горючим" для первых термоядерных двигателей той эпохи.

Со временем, после изобретения размещавшегося на геостационарной орбите длиннофокусного лазера ускорения, нужда в топливе с планеты-гиганта стала отпадать. Но тем не менее оставался вариант с его использованием во внутрисистемных полетах, для чего на спутниках Юпитера Амальтее и Адрастее сохранялись небольшие станции-колонии, помимо научных исследований занимавшиеся обслуживанием системы добычи топлива из недр планеты для звездолетов.

По плану Стрелкова, промежуточная остановка должна была быть сделана там. После того, как корабль пополнит запасы топлива, провизии, воды и воздуха, он должен был сделать несколько витков вокруг планеты-гиганта, набрать ускорение и отправиться в дальний путь к другой системе. После этого его бы уже ничто не остановило на пути к своей цели.

* * *

Павел открыл глаза. Первым, что он увидел, были холодные каменные плиты под лицом. Моргнув пару раз, он оперся на руки и приподнялся, потом перевернулся на спину и сел, чувствуя затылком стену.

Подняв взгляд, он озадаченно присвистнул. Стены звездолета исчезли. Вместо них его теперь окружал непроницаемый мрак, в котором таились каменные на ощупь стены, потолок и пол. Размер того помещения, в котором он был, трудно было представить, потому что единственным источником света был далекий-далекий отблеск где-то впереди.

Павел крикнул. Но почему-то из горла вылетел лишь слабый стон, потерявшийся в пустоте. Вслушиваясь в мертвую тишину, Стрелков пополз вперед, ощупывая перед собой путь руками.

Отблеск постепенно становился все ближе. Павел не мог точно определить расстояние, но был уверен, что ползет уже довольно долго. Пол был все таким же холодным и сухим на ощупь. Чувствовалось, что он шероховат и составлен из каменных плит разного размера. Местами из него выпирали железные рубчатые прутья арматуры.

Добравшись до странного отблеска, Павел увидел, что это старый потертый фонарь с разбитым стеклом. Но полу вокруг него валялись осколки, но сам фонарь источал слабый желтый свет.