Ага, а это, как я понимаю, и есть нужный нам дом. Что ж, неплохо, совсем неплохо. Двухэтажный, с высокой крышей, на каменной подклети. Если здесь не живёт семья с двадцатью детьми, то у нас есть все шансы хорошо отдохнуть!

Хозяева приняли нас, пусть и не с восторгом, но довольно радушно. Хотя, покажите мне человека, который будет вне себя от радости, из-за того, что его, после тяжёлого дня, подняли с кровати и заставили встречать незваных гостей! В общем, мы с Гилдом постарались проигнорировать недовольные взгляды звероватого вида, лохматого и бородатого хозяина дома, тем более, что при виде серебряной монеты, положенной на стол, недовольство исчезло из его глаз, словно и не было. А в следующую секунду, вокруг нас уже хлопотала поднятая рёвом мужика, хозяйка дома, оказавшаяся худенькой и невысокой женщиной со взглядом испуганной лани, хрупкой и красивой, как фарфоровая статуэтка. Гилд, как её увидел, так и оторопел. Застыл столбом посреди комнаты и ни туда, ни сюда. Стоит, глазами блымает и... медленно краснеет. Вот же, незадача! Только влюблённого слуги мне и не доставало для полного счастья!

* * *

— Доброго вечера, ваше преосвященство. — Войдя в кабинет инквизитора, Вурм дождался, пока слуга закроет за ним дверь, и лишь после этого поприветствовал сидящего за столом хозяина дома.

— Рад видеть вас, советник. — Отложив в сторону недочитанное письмо, тут же с шелестом свернувшееся в трубку, кивнул гостю протопресвитер. — Присаживайтесь. Вино?

Старый алхимик благодарно кивнул и, сделав шаг вперёд, уселся в кресло, предусмотрительно поставленное у письменного стола. Предмет мебели жалобно скрипнул, но с честью выдержал немалый вес Вурма.

— Белое, с вашего позволения. — Проговорил гость. Мягко звякнул колокольчик в руке хозяина дома и, в тот же момент появившийся на пороге, слуга, выслушав приказ, так же молча исчез, плотно закрыв за собой дверь, чтобы вернуться через несколько минут и выставить на стол пару кубков, графин вина и закуску к нему. Сыр, мёд и орехи.

Вурм окинул взглядом получившийся натюрморт и, довольно крякнув, потянулся к вину. Тихо забулькал графин, наполняя кубки, а хозяин дома всё молчал. Так и не дождавшись ни слова от собеседника, старый алхимик небрежно коснулся краем своего кубка бокала инквизитора и, не чинясь, глотнул ароматную жидкость. Сыр в мёд и в рот! Вурм довольно зажмурился, покосился в сторону холодно взирающего на происходящее протопресвитера и, пожав плечами, забросил в рот пару орехов. С хрустом их разгрыз и вновь глотнул вина, уже не обращая никакого внимания на хозяина кабинета.

— Хам. — Не выдержал тот, залпом осушив свой кубок.

— Замечательное вино, ваше преосвященство. Нектар! — Причмокнул Вурм, начисто игнорируя собеседника.

— О да, Граммоны не зря гордятся своими виноградниками. — Усмехнулся инквизитор. Советник бургомистра перевёл взгляд с хозяина дома на свой кубок, понюхал и, вздохнув, поставил его на стол.

— Да, продешевил. Не деньгами надо было брать, а вином. — Протянул он и, смерив инквизитора неожиданно потяжелевшим взглядом, медленно кивнул. — Я внимательно слушаю, ваше преосвященство.

— Это хорошо. А то я было подумал, что вы совершенно не намерены отвлекаться от дегустации этого нектара, по крайней мере до тех пор, пока не опустеет графин. — Еле заметно улыбнулся протопресвитер, но тут же стёр с лица даже эту тень веселья. — Итак, как вы понимаете, речь пойдёт о вашем внуке и его недавнем знакомце.

— И причём же здесь юный баранёнок, как назвал его Дим? — Поинтересовался Вурм.

— Баранёнок, да? Несколько оскорбительно, но в целом, верно. — Кивнул инквизитор. — Иначе его и не назовёшь, после того, что умудрился сотворить этот шалопай.

— Ваше преосвященство... — Укоризненно взглянул на собеседника Вурм.

— Мои люди, расследуя недавние события в Ленбурге и его округе, заинтересовались спутником вашего внука, которого тот привёл из Пустошей. Тем самым бароном Граммоном. И потрудились отыскать самого сударя Пира, с недавних пор проживающего у своего дядюшки, владетельного барона Триго... Скажите, Вурм, этот самый баранёнок... он дарил вашему внуку медальон?

— Медальон? — Брови советника поползли вверх, но уже через секунду он вспомнил сверкнувшую искристыми разводами, белую пластинку в обрамлении из золотой проволоки, которую Пир при нём надел Диму на шею. — Было дело. Древняя вещица, как бы не с ТЕХ времён.

— Вполне возможно. — Покивал инквизитор. — Этот оберег хранился в семье Граммонов с очень давних пор, пока нынешний владетель Бордэс не отдал его Пиру. А тот, как мы только что выяснили, отблагодарил им вашего внука.

— И причём здесь эта цацка? — Недоумённо поинтересовался Вурм.

— Полагаю, она кого-то заинтересовала. Настолько, что юного Граммона вытащили аж в Пустоши, лишь бы завладеть этой вещью.

— Не проще было украсть? — Пожал плечами советник.

— Ничуть. У этой вещи есть странное свойство. Взятая насильно, она за сутки убивает покусившегося, после чего становится абсолютно безвредной... ровно на одиннадцать месяцев. Достаточный срок, чтоб обрести нового хозяина.

— Ого! — Не сдержал эмоций алхимик. — Проклятье?

— Не уверен. — Покачал головой инквизитор. — Владетель Бордэс уверял, что медальон неоднократно исследовали на эманации Тьмы, но ничего не обнаружили, кроме следа многочисленных смертей на обереге. Это что-то другое.

— Та-ак, полагаете, что неизвестный... "коллекционер" знает, что медальон у моего внука? — Прикинув возможные варианты, проговорил советник.

— Именно. По крайней мере, нападение на него было совершено буквально через несколько дней после того, как владетель Бордэс получил от своего сына письмо с описанием его приключений в Ленбурге.

— А эта девчонка... Расс, по-моему, её нашли? — Спросил Вурм.

— Увы и ах. Сия девица пропала, растворилась как утренний туман под лучами солнца. — Развёл руками инквизитор, и усмехнулся. — Так высказался один из моих следователей, весьма поэтичная натура, да. Зато, он отыскал телохранителей незадачливого Пира Граммона. Точнее, их тела.

— В какой-нибудь канаве? — Понимающе кивнул Вурм.

— Именно. В овраге у имперского тракта, в дне пути отсюда. — Кивнул инквизитор. — И что интересно, в ливере всех троих, зельевары обнаружили остатки тёмных подчиняющих зелий. Знакомый почерк?

— Да уж. Я бы сказал... — Медленно протянул алхимик, и тут же встрепенулся. — Но как злоключения этого мальчишки Пира связаны с действиями ниеманцев в Ленбурге?

— Понятия не имею, мой друг. — Беспечно пожал плечами инквизитор, но тут же сменил тон, заговорив тихо и вкрадчиво, — вообще-то, у меня на примете есть пара человек, которые, как я полагаю, могут пролить свет на это дело, но они могут исчезнуть из Ленбурга в любой момент. И боюсь, мои люди просто не в силах им помешать. Их слишком мало для того, чтобы надёжно перекрыть все возможные пути отступления этим шустрым господам.

— Я могу закрыть город на пару дней. — Задумчиво проговорил советник, и его собеседник одобрительно кивнул.

— Благодарю. С вашей помощью мы точно возьмём их за жабры! — Инквизитор растянул губы в злой усмешке.

Глава 8.

Ставшая привычной за последнюю неделю, утренняя тренировка с Гилдом сегодня не задалась. Стоило бедолаге увидеть проходящую мимо сестру хозяина дома, как он обращался в соляной столп. К сожалению, я был не единственным человеком, кто это заметил, и надо признать, у нашего гостеприимного хозяина этот факт не вызвал радости. Совсем. Что ж, я его понимаю. Медведеобразная фигура бритоголового Гилда производит неизгладимое впечатление... и похоже, не только на недоброжелателей.

Поймав словно бы мельком брошенный на Гилда заинтересованный взгляд проходящей мимо девушки, что так "ударила" его по сердцу, я невольно ухмыльнулся. А процесс-то, кажется, обоюдный! Ну не идиоты?!

— "Ты только не забудь сообщить своему слуге, что мы здесь ненадолго. Время не ждёт, а нам нужно не только здешние места разведать, но и к Легиону присоединиться в точке сбора". — Заметил дух. — "Чтоб у него лишних иллюзий не возникало... у Гилда, понятное дело, а не у Легиона".

— Вот, кстати о нём. — Я, наконец, вспомнил, что уже несколько раз давал себе слово расспросить духа о его странной реакции на слугу. — Почему ты над ним смеёшься?

— "Над Гилдом?" — В интонациях духа мне послышались нотки откровенного недоумения. — Не было такого.

— Да ну? Я же помню твои фырканья.

— "Не было такого". — Упёрся сосед. — "Я, вообще, понятия не имею, о чём ты говоришь!"

— Мессир! — Прогудел рядом обсуждаемый нами слуга и... вот именно, дух снова насмешливо фыркнул.

— Вот! Сейчас, что это было? — Поймал я соседа.

— "Э-э... не знаю". — Неожиданно признался дух, и тут же перевёл тему. — "Ты бы ему ответил, что ли? Мысленное общение, конечно, штука быстрая, но не настолько, чтоб окружающие не заметили твоих "зависаний", по крайней мере, когда ты не в боевом режиме".

— Ладно. Потом с тобой поговорим. — Согласился я и, повернувшись к Гилду, кивнул.

— Мессир, хозяин завтракать зовёт. — Произнёс слуга.

— Это хорошо, но сначала надо сполоснуться. Не садиться же за стол, воняя потом, правильно? — Ответил я.

— Точно. — Кивнул Гилд. — Только, придётся довольствоваться холодной водой. Баню никто не топил, а в печи много воды не нагреешь.

— Сойдёт и холодная. Мы ж не изнеженные аристократы, что не мыслят начала дня без ароматизированной горячей ванны.

— Понял, мессир. Бочка с водой за углом, а я... может, сходить к Дарине за полотенцами?

— Давай. — Я мысленно усмехнулся. Шустрый тип, мой Гилд, несмотря на внешнюю неповоротливость. Уже и имя своего предмета воздыхания успел вызнать. Так хозяева дома и опомниться не успеют, как здесь маленькие гилды по двору забегают. Тьфу!

Сполоснувшись после тренировки, я надел поданную слугой свежую рубаху, вычищенный им с вечера колет и, застегнув боевой пояс, двинулся в дом, ведомый запахом еды, одновременно расспрашивая соседа на тему его насмешливых фырканий в отношении Гилда.

— "Называет он тебя смешно". — Признался дух. — "Мессир то, мессир сё..."

— Но это обычная форма обращения вассала к сюзерену. — Не понял я.

— "Для тебя. А у меня она вызывает ассоциации с говорящим котом... или бегемотом?" — Неожиданно задумался сосед.

— Почему? — Поинтересовался я, устроившись за столом и кивком поблагодарив хозяйку дома, за наполненную горячей и духовитой похлёбкой тарелку, поставленную ею передо мной.

— "Эм-м... ну, как бы тебе сказать-то?" — Замялся дух. — "Чтоб понятно было, да... О, точно! Я-НЕ-ПОМ-НЮ!!!"

— Полагаю, если бы ты имел возможность говорить вслух, я бы сейчас оглох. — Флегматично заметил я, когда в голове утих звон от ментального крика соседа.

— "Извини". — Буркнул дух. — "Вспылил".

— Да ничего, понимаю. Сам должен был догадаться. — Отмахнулся я, и сосед почти сразу перестал фонить виной. Зато, в его эмоциях явственно проскользнули нотки любопытства.

— "Дим..."

— Да?

— "Но ведь, Гилд — слуга. Почему он называет тебя "мессиром"? — Спросил сосед. — "Или на слуг тоже распространяется понятие вассалитета"?

От такого вопроса я даже застыл на миг, не донеся ложку до рта. Но почти тут же справился со ступором.

— Нет, не распространяется. Но, если вспомнить нашу договорённость с ним, то получается, что Гилд не обычный слуга, а, скорее, ученик. Будь я, по-прежнему, не дворянином, он вполне мог бы обращаться ко мне, называя мастером.

— "И причём здесь твоё мнимое дворянство?" — Не понял дух.

— Не мнимое, а неподтверждённое. Это разные вещи. — Фыркнул я в ответ. — Слово "мастер" применимо к дворянам, только при обращении слуг к малолетним отпрыскам рода. В силу моего возраста, как ты понимаешь, такое обращение Гилда было бы... оскорбительным. Вот он и нашёл выход из этой ситуации. Ведь мессиром называют не только сюзерена, но и командира, которым, по сути, я для него и являюсь.

— "Запутано". — Изобразил вздох сосед и, после небольшой паузы, спросил, — "и что, со всеми остальными обращениями, всё так же сложно?"

— Да нет здесь ничего сложного. — Пожал я плечами. — Как пример, обращение "сударь", допустимо к любому вооружённому мужчине. К людям, находящимся на имперской службе принято обращаться словом "господин", обывателей именуют "уважаемыми", выборных людей, таких как деревенские старосты или городские советники зовут "почтенными", а, например, к главам церковных приходов, принято обращаться, называя "достопочтенными".

— "То есть, можно запросто обратиться к тому же графу Дирна, обозвав его сударем, и он проглотит такое уравнивание своей "великой" персоны с каким-нибудь наёмником?" — Удивился дух, внимательно слушавший мои объяснения.

— Нет, конечно. Здесь есть свои нюансы. — Я невольно поморщился, заметив переглядывания Гилда с его отчаянно краснеющей дамой сердца. Впрочем, слуга и сам сейчас цветом напоминал спелый помидор. Но тут сосед меня "толкнул", так что пришлось возвращаться к прерванной лекции. — Извини. Так вот, я могу назвать сударем любого незнакомца, но если после знакомства выяснится, что он является титулованным дворянином, то мне придётся обращаться к нему согласно титулу, пока он сам не разрешит иного... если, конечно, я не хочу выказать ему своё пренебрежение. Здесь есть только два исключения. Церковники — к ним всегда нужно обращаться только полным титулованием, либо "святой отец", если положение конкретного представителя церкви в иерархии неизвестно. Второе исключение — император. К нему дозволено обращаться: "Ваше императорское величество", и никак иначе. Ни при каких условиях. Личные вассалы императора и члены семьи могут именовать его "сир" или "мой император", но только при личной беседе.

— "Ты словно учебник этикета читаешь". — Заметил дух.

— Ну, дед же меня не только зельеваренью и алхимии учил. — Чуть смутившись, заметил я. — А ты, разве, этого не помнишь?

— "Урывками". — Честно признался сосед. — "Я до сих пор разгребаю завалы доставшейся от тебя памяти, и кое-какие вещи мне пока просто недоступны".

После простого, но сытного завтрака, хозяин дома, имя которого я так и не удосужился узнать, решил поинтересоваться, как долго мы рассчитываем пользоваться его гостеприимством, и глядя на него я точно мог сказать, что этот звероватого вида дядька просто-таки разрывается меж двух противоположных желаний. С одной стороны, жадность нашёптывает ему, что лучше задержать нас подольше, а с другой, он просто пыхтит от злости, видя, какие взгляды бросают друг на друга Гилд и Дарина. Пришлось успокоить несчастного.