Гедимин недовольно сощурился. Ничего нового куратор ему не сообщил — он и так догадывался, что на Камчатке сарматам не рады, и тем более их не ждут на Марсе.

— Искусственный обсидиан бесполезен более чем полностью, — вполголоса напомнил куратору Хольгер. Тот кивнул, по-прежнему внимательно глядя на Гедимина.

— Неужели нет ничего, что заменило бы этот минерал? Чем именно определяются такие... уникальные свойства?

Гедимин хотел бы сдержаться, но уже не получалось — он сердито фыркнул и навалился грудью на стол, придвигаясь к Ассархаддону.

— Я скажу. Дай мне пять лет на нормальные исследования — будешь знать всё. Про обсидиан, про ирренций, про мембрану между галактиками. Пять лет на теоретические исследования. Или сходи и спроси на Ириене. Может, там ответят.

Линкен, забыв о своей беседе, развернулся к Гедимину так резко, что боком врезался в стол и едва не опрокинул его. Ассархаддон, не оборачиваясь, поднял ладонь со сложенными пальцами — "Heta!"

— Спокойнее, Гедимин. Если бы я считал, что вы работаете плохо, мы бы вели этот разговор не здесь... и не так, — сказал он, спокойно глядя растерянному сармату в глаза. — Хорошо, я понял, что данных недостаточно. Воспроизведение химического состава ничего не даёт... Что, если воспроизвести условия появления этого минерала? Смоделировать поток магмы, процессы в нём...

Линкен, переглянувшись с собеседниками, подошёл к Гедимину и встал у стола, опираясь кулаками на столешницу.

— Во время наших испытаний получается много камня, похожего на стекло. Я видел твой обсидиан. Он выглядит так же. Я привезу тебе взрывного стекла — хоть тысячу тонн. Если оно тебе подойдёт, незачем будет летать на Фарсиду.

Ассархаддон перевёл взгляд на него и едва заметно кивнул.

— Интересное предложение. Завтра же доставьте Хольгеру Арктусу десять килограммов этого минерала. Для первичной проверки этого должно хватить, не так ли?

Хольгер, до того растерянно мигавший, несколько секунд сидел неподвижно, затем неуверенно кивнул.

— Взрывное стекло... Ладно, попробуем проверить. Что скажешь, Гедимин?

— Вези, — отозвался тот. — Только его надо будет дезактивировать.

Ассархаддон поднялся из-за стола и обвёл взглядом всех сарматов.

— Инженерный блок подготовит для вас подопытный материал. Хольгер, вы проконтролируете качество. Гедимин...

Он притронулся к плечу сармата, и тот растерянно мигнул.

— Сделайте экспериментальную установку. Не стоит использовать непроверенные материалы в рабочем реакторе.

13 февраля 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката" — кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

Короткий полупрозрачный цилиндр из тёмно-серого стеклоподобного вещества уже лежал на стенде, когда Гедимин вышел из шлюза. Хольгер сидел рядом, нетерпеливо постукивая пальцем по стенке открытого контейнера.

— Взрывное стекло, — пояснил он, подняв цилиндр на ладони и протянув его Гедимину. — Первый образец. У меня ещё четыре таких же. Проверь — подойдёт?

Гедимин осторожно взял образец, посмотрел сквозь него на свет и недовольно сощурился.

— Много включений. Не проплавилось как следует.

Хольгер пожал плечами.

— Технология обработки — та же, что для обсидиана. В нём часто бывают включения, иногда их гораздо больше.

— Зря вы так торопились, — сказал Гедимин, с подозрением разглядывая цилиндр со всех сторон. — Надо было проверить на простой пластине. Или даже на обломке. Незачем было сразу делать линзу.

— Нам надо было опробовать технологию, — отозвался Хольгер. — Если бы оказалось, что этот минерал непригоден к обработке, проект свернулся бы, не начавшись. Так ты готов работать, или отложим опыты на пару дней?

Гедимин снова взглянул на линзу, потом перевёл тяжёлый взгляд на Хольгера.

— Делай как знаешь. Состав проверил? Тория нет?

Не дожидаясь ответа, он вернул линзу химику и сдвинул в сторону защитный купол, вынимая из-под него четыре коротких ирренциевых стержня. Они были попарно соединены ипроновыми пластинами, исключающими вероятность цепной реакции. Гедимин извлёк их и стал расставлять на стенде.

— Тория нет, — ответил Хольгер. — Пятьдесят процентов окиси кремния, остальное — оксиды алюминия, магния и кальция. Не совсем обсидиан, но в целом — ничего подозрительного. Есть пара процентов железа, но это, думаю, не помешает.

— Два процента? Ничего, сойдёт, — Гедимин расставил стержни и теперь осторожно смещал пластины к центру, стараясь двигать их медленно и плавно, не допуская рывков. Вероятность цепной реакции была невелика, но сармат помнил, как критическая масса ирренция изменялась по десять раз за час, и рисковать не хотел.

— Постой, — Хольгер притронулся к его плечу, и сармат удивлённо мигнул — обычно химик не подходил к нему близко во время работы и тем более к нему не прикасался. — Собери обратно. Я тут подумал... Поедем снова в "Койольшауки". Моя лаборатория свободна.

— Хорошая идея, — пробормотал Гедимин, возвращая пластины на место. — В вакуум все эти штуковины. А лучше — в лабораторию Лиска.

...Двери с шипением закрылись за ними. На сарматов, оторвавшись от телекомпа, с удивлением смотрел филк в сером комбинезоне. Увидев Хольгера, он быстро потянулся за откинутым шлемом.

— Этого мало, Амос, — химик недовольно сощурился. — Иди за тяжёлой защитой. Здесь Гедимин — а значит, можно ожидать чего угодно.

Сармат недоумённо покосился на него и даже решил было обидеться, но тут вспомнил, где слышал имя "Амос", и удивлённо мигнул.

— Амос Атабаска? Снова работаешь с Хольгером?

Филк на секунду высунулся из вскрытого скафандра, кивнул и снова убрал голову под шлем, дожидаясь, когда пластины брони сомкнутся на груди. Его "защита" была сделана по образцу тяжёлых скафандров Гедимина и Хольгера, так же в семь слоёв, только сами пластины были тоньше.

— В вакуум, — поторопил сармата Хольгер. — Амос, сиди тут. В случае взрыва вызывай медиков и ликвидаторов.

"У них тут и отдельные ликвидаторы..." — Гедимин вспомнил, как быстро расчистили его испытательный отсек после всех аварий — и при этом не попались ему на глаза. "Надеюсь, всё сработает как надо. В ядерный могильник все взрывы..."

Технология малых испытаний давно была отработана: защитный купол в три слоя, рука под ним, стержни по краям, объект по центру... Убрав защитное поле, Гедимин медленно отодвинул ипроновые пластины, подставляя новую линзу под излучение. Ирренций — надёжный, испытанный "лунник" — ярко вспыхнул, дозиметр запищал, — в следующую долю секунды Гедимин уже лежал на полу, направив на конструкцию наручный "арктус", и кидал в неё плёнки защитного поля — одну за другой, вслепую, не глядя на результат. Писк дозиметра не умолкал — сигма-излучение прорывалось сквозь все барьеры, но омикрон-кванты до прибора не доходили — а значит, поле всё-таки выдерживало. Полминуты спустя Гедимин рискнул посмотреть, что происходит. Защитный экран вздулся мыльным пузырём, переливающимся всеми цветами радуги, под ними что-то бурлило, разлетаясь во все стороны одновременно. У выхода, направив руку на раздутый шар, лежал Хольгер и кидался защитными полями. Кипение под экраном не утихало — что-то непрерывно подогревало его.

"Мать моя пробирка..." — обречённо выдохнул Гедимин, рывком подползая к шару и резким движением просовывая руку под экран. Пальцы обожгло, по броне полоснули мелкие осколки — но раздутый экран тут же обмяк и уменьшился втрое. Сармат на ощупь вытянул наружу два почти целых стержня — их немного посекло стеклянными осколками — и шар ужался до размеров кулака. Реакция прекратилась.

— Замечательно, — пробормотал Хольгер пару минут спустя, приподнимаясь на локте и рассматривая остатки стенда. Два стержня из четырёх сохранили первоначальную форму, ещё два оплавились, и в размягчённую оболочку врезались мелкие чёрные осколки, от линзы осталась горсть крошек и пыли.

— Как это вещество называется? Взрывное стекло? — Гедимин вынул из ладони осколок и выразительно хмыкнул.

— Да уж, Линкен нам помог... — пробормотал Хольгер, с опаской глядя на его руку. — Броню пробило?

— Первый слой, — отмахнулся ремонтник. — Я не потащу это вещество в реактор. Пусть его Линкен забирает.

— М-да, — Хольгер посмотрел на стенд и вздохнул. — Сэкономить на обсидиане труднее, чем казалось.

— Работаем с тем, что есть, — Гедимин вынул из брони последний осколок и положил на стенд.

— А этот процесс гашения реакции, — Хольгер кивнул на его руку, — его нельзя оптимизировать? Так ведь кисть оторвёт... Носи с собой хотя бы ипроновую пластину для таких случаев!

— Ипроновая пластина не чувствует, куда надо встать, — отозвался Гедимин, заворачивая руку в защитное поле. — Надо было спросить у Конара, как они проводят такие испытания. А теперь уже не узнаешь...

27 февраля 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"

"Нет, движущийся излучатель не годится," — Гедимин, с сожалением вздохнув, повертел часть механизма в руке и отложил в контейнер с пометкой "разобрать". "Придётся ставить стационарные над каждой сборкой. Войдёт в состав управляющей дуги..."

Над выходом из дезактивационного шлюза мигнул светодиод — кто-то просил разрешения войти. Гедимин удивлённо хмыкнул — последнюю неделю в его лабораторию не заглядывал даже Константин.

— Хорошей работы, — вяло поприветствовал его Хольгер, входя в мастерскую. За ним шёл угрюмый Амос. Мельком взглянув на Гедимина, он снова уткнулся взглядом себе под ноги.

— Здесь выставлены экраны, — сказал Хольгер Амосу, опускаясь в ближайшее кресло. — Никто с нами не свяжется, пока мы отсюда не вышли.

— Это хорошо, — отозвался лаборант, не выражая особой радости. — Но лучше нам вернуться.

Хольгер качнул головой.

— Это без меня, Амос. Можешь участвовать, но я не буду.

— Да мне тоже... — пробормотал филк, оглядываясь на Гедимина. Тот сильно подозревал, что разговор не предназначен в том числе и для его ушей, но кто-то забыл переключить коммутатор, — и сделал вид, что ничего не слышит и полностью поглощён изучением действующей модели электрогенератора.

— Это прямой саботаж, — вполголоса сказал Амос несколько минут спустя. — То, что ты предлагаешь... Саботаж или даже диверсия.

Хольгер фыркнул.

— Я просто не хочу к этому прикасаться, Амос. Даже самым длинным манипулятором. Это сделают и без нас, не сомневайся. Если Ассархаддону что-то понадобилось...

Гедимин, уже не притворяясь, что его интересует только генератор, повернулся к Хольгеру и удивлённо посмотрел на него.

— Что там у вас?

— Ничего интересного, атомщик, — отозвался Хольгер. — Мы посидим тут у тебя, ладно? Надо сбросить кое-кого с хвоста...

— Если это Ассархаддон — он знает, как открыть шлюзы снаружи, — предупредил Гедимин. Сарматы угрюмо переглянулись.

— Я помню, атомщик, — бесстрастно ответил Хольгер. — Я объяснюсь с ним... несколько позднее. Что это у тебя? Модель реактора в полной обвязке?

Он подошёл к стенду, на котором стремительно вращались в потоках зелёного света пять роторов. Самый массивный из них был восьми сантиметров в поперечнике, остальные, более лёгкие, — по два сантиметра. Все они были в ипроновой обмотке, и, судя по скорости, с которой они сами себя раскручивали, ток по ней шёл довольно сильный.

— Обвязка, — отозвался Гедимин. — Сделал на пробу. Проверяю, как работает.

— Неплохо работает, — признал Хольгер. — Не сосчитаешь обороты... Хорошая модель. Долго с ней возился?

— Последнюю неделю, — ответил сармат, придирчиво разглядывая обмотку. — Надо ещё доработать.

— Это, наверное, будет самая совершенная из твоих конструкций, — сказал химик, опускаясь на корточки — под стенд были выведены мониторы с показаниями всех датчиков, прикреплённых к модели. — Маленький мощный реактор, за секунды выходящий в критику и в ней остающийся... Ты всё-таки его построил.

Гедимин покачал головой.

— Ещё очень много работы. И я не уверен... — оборвав фразу на полуслове, он подозрительно сощурился на Хольгера. — Зачем вы оба сюда пришли? Не на реактор же смотреть. Чего от вас хочет Ассархаддон?

Хольгер и Амос переглянулись, и лаборант шевельнул ладонью в предостерегающем жесте. Гедимин мигнул.

— А, это... — похоже, химику очень не хотелось отвечать. — Речь о синтезе искусственного флония. Ты, может быть, помнишь, что это такое...

Гедимин подумал о давней попытке отравления, о том, что сделали с неудавшимся убийцей, и его передёрнуло.

— Помню. Значит, Ассархаддону надоело доить червей?

Хольгер покачал головой.

— Флоний — многообещающее вещество. Ассархаддон думает, что он был бы хорош для диверсий в крупных поселениях. Только одно... Он быстро разрушается на воздухе и в воде. Нестойкое вещество. Если бы мы синтезировали его, добавив молекуле стойкости...

Он замолчал. Гедимин криво ухмыльнулся.

— Я уже сделал для него бомбу — теперь твоя очередь?

Хольгер вздрогнул всем телом, быстро поднял взгляд на Гедимина — и снова опустил.

— Это разные вещи, атомщик. И это для меня чересчур. Я... Кроме меня, этим заниматься некому. Никто не берётся. Я скажу, что это невозможно. Амос...

Он оглянулся на лаборанта. Тот угрюмо кивнул.

— Я скажу, что это правда. Хочет делать оружие — пусть разведёт больше этих... странных существ.

"Диверсии в поселениях..." — Гедимин вспомнил свойства флония, и его снова передёрнуло. "Видимо, хочет начать уже сейчас, чтобы Маркусу долго не ждать. Чем меньше "макак" на Земле, тем меньше солдат в их армии..."

— Я могу подтвердить, что это невозможно, — сказал он. — Что дело в оборудовании, и что ничего исправить нельзя. Ассархаддон знает, что я хороший техник. Он поверит.

Хольгер мигнул, посмотрел на Гедимина исподлобья — и беззвучно рассмеялся.

— Ты хороший сармат, Гедимин. Но когда ты пытаешься хитрить... — он покачал головой. — Не надо в это лезть. Просто не говори ничего Ассархаддону. Этого будет достаточно.

Он включил смарт и уткнулся взглядом в экран. Гедимин отошёл от него и встал у стенда, глядя на стремительно вращающиеся роторы. "Идти против воли Ассархаддона," — думал он, недобро щурясь. "У меня не хватило смелости. Я сделал бомбу. Надеюсь, Хольгер отвертится."

01 марта 37 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"

— Это оно и есть? — спросил Гедимин, с интересом глядя на полупрозрачный светло-серый кристалл, окружённый ровным зелёным свечением. Это был чистейший сингит — аккуратный четырёхгранник, двадцать сантиметров в длину и четыре в поперечнике. Его основание намертво приросло к хвостовику, и Хольгер, поставив по краям металлической пластины-подпорки защитное поле, держал кристалл за хвостовик, как старинную лампочку.

— Да, верно, — кивнул химик, глядя на образец сингита с нескрываемой гордостью. — Добавить ещё один — и начнётся цепная реакция. Их выращивают по одному в экранированных гнёздах, иначе...