Невеста для Мрака #2

Королевская купальня была не велика, но думаю, если бы замок строился по проекту самого Тёмного Короля, подозреваю, она была бы ещё меньше. Из раковины, которую в руках держали беломраморные крылатые мифические существа, в бассейн стекала вода. Судя по тому, что от широкой поверхности шёл пар, ура, горячая! Быстро скинув с себя окровавленное тряпье, в которое за время ночных блужданий превратилась одежда, я погрузилась в тёплую воду и принялась плескаться в ней, как дитя.

Какое-то время ничего не замечала, наслаждаясь купанием, а потом поняла, что тень в тумане не просто игра света — это мой муж.

— Я принёс вам одежду, сударыня.

— Спасибо.

Он продолжал стоять. Я чувствовала его хмурые взгляды даже сквозь клубы горячего дыма.

— Вы знали его, сударыня.

Это было утверждение, а не вопрос.

Можно было бы потянуть время, делая вид, что я не понимаю, о чем речь, но интриги, клевета, ложь и увертки удел слабых. Я юлить не собиралась. Не видела смысла.

— Знала. И очень хорошо.

Мускул на правой щеке Дик*Кар*Стала дёрнулся.

— Ты позволила сбежать Грейстону Рэйфрэ? Оборотню? Чудовищу? Вот так просто позволила ему уйти?

Потянувшись за полотенцем, я выбралась из бассейна, завернувшись в него, как в тогу.

— Некромантов тоже белыми и пушистыми не назовёшь, — напомнила я. — Но это же не повод убить вас на месте?

— Он — твой любовник?

— Миарон был моим учителем.

— Чему же он тебя учил? — не без сарказма поинтересовался супруг.

— В основном убивать, — ответила я. — Иногда он меня спасал, иногда — мучил. Много чего было, но до любовных игр так и не дошло.

— Почему ты не убила его?!

— Не смогла.

— Он был связан! Был беспомощен!

— Не суметь ведь можно по-разному?

— Ты помогла ему сбежать! Ты хоть знаешь, сколько я охотился за этой тварью?!

— Не знаю. И знать не хочу.

— Я велю снарядить погоню!

— Как вам будет угодно.

— Черт!!! — зарычал Дик*Кар*Стал и, схватив вазу с цветами, стоящую рядом на гранитном столике, со всего маха шваркнул её об стену.

Лицо Тёмного Короля не искажалось от ярости, оно было бледным и неподвижным. Лишь в глазах сверкали молнии.

— Ты предала меня! Как ты посмела помочь сбежать этому долбанному ублюдку!? Ты знала....

— Да, я знала, кто такой Миарон Монтерэй. Мало того, считаю, что и вам следовало это знать! Знать, к кому вы отправляете вашу жену, Темный Король. Если бы вы удосужились этим поинтересоваться, мне не пришлось бы сейчас перед вами оправдываться. Положа руку на сердце, Черный Король, ты сам-то можешь с уверенностью сказать, что, случись вам схлестнуться с Грейстоном в поединке, ты не проиграешь ему? Из всех живых существ, из большинства видов нежити у оборотней самая лучшая реакция и самая высокая скорость нападения. А Миарон лучший и сильнейший из своего племени. Он хитер, коварен, беспощаден. В одиночестве он сумел противостоять собственной семье, твоей семье, клану Чеаррэ и ковену Темных магов — годами! А теперь давай поговорим о том, что он знает меня, как свои пять пальцев, потому что фактически вырастил. Большинству из того что я умею в бою, научил меня он. Как думаешь, сколько шансов на то, что в открытом противостоянии метаморф не уничтожит меня первыми же тремя ударами? Что же касается моих чувств к нему?.. Он чудовище, да, ты даже не представляешь — насколько. Но это чудовище спасло мне жизнь, заботилось обо мне, как умело, и это длилось дольше, чем мы с тобой знакомы. Считаешь, тем, что спасла ему жизнь, я тебя предала? Твоё право. Но я так не думаю.

Мы стояли друг против друга, обмениваясь взглядами.

— Полагаешь, что я недостаточно хорошо о тебе забочусь? — голос Дик*Кар*Стала зазвучал мягче. — Я действительно не думал, что тебе может грозить опасность...

— Верю. Ты ни за что не стал бы рисковать ценным трофеем, на создание которого потратил лучшие годы жизни.

Дик*Кар*Стал присел передо мной на корточки, так, что наши лица оказались почти на одном уровне.

— Ты для меня не трофей и не оружие, Одиффэ.

— Вы говорили о том, что даже своим рождением я обязана вам. Вы нашли моего отца, навязали ему идиотский ритуал...

— Я был тогда молод и не понимал, насколько всё это серьёзно. К тому же, возможно, всё это просто ребячество и бабьи сказки. В твоём отце текла кровь древних Клинков, обладающих магией крови и стали. Возможно, демоны к твоим силам не имеют никакого отношения.

— А вы женились на дочери проститутки по доброте душевной?

— Я должен был быть уверен, что моя юношеская ошибка не выйдет миру боком.

Мы снова замолчали.

— Одиффэ... — тихо позвал он, касаясь моих сжатых ладоней своими сухими, горячими пальцами. — Кем бы ты ни была до рождения и была ли вообще, теперь это неважно. Ты — это ты. И ты будешь такой, какой решишь, какой захочешь. Дитя Золотого Змея, Огненная Дева, моя королева, моя жена, мной ты создана или нет — ты не должна стать моим врагом. Пусть у каждого из нас своё прошлое, возможно, не такое хорошее, как нам бы того хотелось. Но прошлое, оно ведь не так важно, как будущее? И реки, и время всегда текут только вперёд. Потому что только то, что впереди, по-настоящему имеет значение. Наше будущее будет зависеть от нас. Оно будет таким, как мы его с тобой постороим.

Хорошая речь. Жизнеутверждающая. Настолько, что мне не хотелось проявлять прагматизм и напоминать, что в нашем будущем замешено слишком многое из того, что от нас совершенно не зависит. Его сын, например, с маленькой междоусобной войной, которая вполне способна спровоцировать неприятные последствия во внешней политике. Миарон и то, что может ударить в его совершенно непредсказуемую, больную башку. Случайная стрела или пульсар, нападение какого-нибудь монстра, неправильное заклинание — всё это от нас не зависит.

Недаром же говорят, хочешь посмешить богов — расскажи им о своих планах на будущее.

Глава 22

— Прикажите выбрать рубины или изумруды, ваше величество? К зелёному шёлку отлично подойдёт янтарь.

— Правда? — недоверчиво изогнула бровь я. — К зелёному шёлку может быть, но не к моим волосам. Пусть будут рубины.

— Янтарь может оттенить...

— Рубины.

Рубиновый гарнитур Дик*Кар*Стал подарил мне буквально на днях. Здесь, в Фиаре, эти камни стоили баснословных денег и считались роскошью.

Почти машинально я взяла протянутые длинные серьги. Потом терпеливо выжидала, пока на голову водрузят тяжелую диадему. Утренняя суета служанок за истекшие месяцы сделалась привычной. Одна из девушек подавала душистые притирания, другая укладывала заплетённые в косы волосы в изящную корону вокруг головы, третья завивала оставленные мелкие пряди вокруг лица кольцами согласно Фиарской моде.

Я восседала, подобно богини, великодушно позволяя мучить меня так, как им заблагорассудится. При этом была непривычно тиха и непривередлива, что делало моих фрейлин улыбчивыми, счастливыми и немного нервозными.

Путешествие по зомби-подвалам не прошло даром. Всюду мне мерещился тухлый запах мертвечины. К горлу то и дело подкатывала дурнота.

Служанки закончили утренний туалет и поставили передо мной большое овальное зеркало, чтобы я могла оценить результаты их усилий.

Тёмно-изумрудное платье из легкого шёлка, расшитое замысловатыми узорами, струилось прямыми складками от горла до пола. Плечи окутало легкой тканью, как приречные кусты туманом на закате. Кожа на груди казалась прозрачной, лицо — гладким и нежным. Черты лица выглядели мелкими и правильными, до тошноты кукольными. И лишь глаза, черные, бездонные, были словно два туннеля в нижние миры.

— Хорошо, — кивнула я девушкам. — Спасибо.

Осень с каждым днём всё уверенней вступала в свои права. На улице дождь сеялся мелкий, как мука, из-за него в воздухе висела зыбкая мгла. В такую погоду люди старались не покидать своих жилищ и держаться поближе к камину. И я бы тоже, будь моя воля, охотнее всего осталась дома, почитала что-нибудь, выпила чай с ароматными листьями. Но королевский двор должен был отправляться на молельню в Святой Храм. А я, как королева, возглавляла шествие.

Во дворце с утра царила непривычная сумятица.

— Что происходит? — полюбопытствовала я у фрейлин.

— Прибыл гонец от его величества кронпринца Фабриана. Король спешно созвал Совет. Дядюшка принца Фабриана, младший кузен короля, с войском двинулся на Север.

Большого добиться от придворной фрейлины можно и не мечтать. Я даже не пыталась.

На пути двигающегося к Пресвятому Храму картежу собралось много народу. Назойливое простонародье норовило заглянуть в окна кареты, несмотря на угрозу со стороны королевских охранников в золотых плащах.

Миновав кварталы ремесленников, тюремные башни, мы въехали в богатые, респектабельные районы и карету начало мелко трясти на мощённой булыжниками мостовой.

Я вновь вспомнила запах разлагающихся зомби и меня опять начало мутить. Приходилось с трудом держаться, прижимая платок ко рту.

Церемония у входа в Пресвятой Храм была торжественной и тягучей. Члены различных гильдий и корпораций толпились у входа, разряженные в пух и прах, их приветственные и почтительные голоса сливались в единое, бесконечное жужжание.

— Ваше величество, что с вами? Вы в порядке? — услышала я рядом с тобой испуганный голос леди Шарлин.

Может быть, я подхватила какую-нибудь заразу от магических изысков супруга? Трупный яд необыкновенно токсичен, но некогда эти твари меня покусали, и ничего, прочухалась. А тут третьи сутки от вида зомби опомниться не могу.

— Меня просто укачало в карете. Сейчас всё пройдёт.

Но леди Шарлин продолжала глядеть с тревогой.

Огромный холл храма сверкал в свете свечей. Богатейший мозаичный пол, великолепие стенных фресок, резные арки и дорогой орнамент — всё свидетельствовало о силе и благополучии Пресвятого Ордена.

Меня торжественно проводили к месту, отведённому для королевской четы, и молитвенная церемония началась.

После молебна следовало заниматься благотворительностью. Мы проследовали за священнослужителями в больницу Приюта Доброго Сердца, находящуюся при Храме и существующую на средства, собранные со знати.

Заниматься чем-то подобным мне пришлось в первый раз и, признаться, восторга это у меня не вызвало. Само здание выглядело длинным, узким и унылым. В помещении было сыро, хотя к нашему посещению тут наверняка готовились, но витающего тяжелого запаха запах нечистот и болезней не могли скрыть щедро раскуриваемые благовония.

На длинных нарах вдоль стен вперемешку лежали старики, дети, роженицы, выздоравливающие и умирающие. Чьи-то тела покрывали гнойный струпья, кто-то распух от водянки, а кто-то усох от дистрофии. Кто-то лежал совсем тихо, а кто-то метался в бреду.

— Двуликие! — невольно сорвалось с губ. — Какой кошмар! Неужели нельзя что-то сделать, чтобы облегчить участь этих людей?

— Мы делаем ваше величество, — заверил меня Святейший. — Делаем всё, что в наших силах: разносим лекарства, меняем повязки, обмываем несчастных, молимся за них. И скорбим всем сердцем, когда приходится уносить умерших.

Дурнота, преследующая меня вот уже несколько дней, усиливалась настолько, что мой спутник это заметил.

— Вам нехорошо, государыня? Сие тяжкое зрелище не для юных, невинных дев. Лучше вернёмся.

Опустевшие хоры выглядели мрачно, словно выколотые глазницы. Все эти ярусы арок, высокие стрельчатые окна создавали иллюзию бесконечного устремления вверх. Я почти машинально разглядывала кружева орнамента и пучки нервюрных сводов у потолка.

— Вижу, больница произвела на вас тягостное впечатление, государыня? — мягким, сладчайшим голосом поинтересовался Пресвятейший. — Вам ведь не часто случалось сталкиваться с этой стороной жизни? Вы привыкли к изобилию и благополучию, но у этих людей есть право на внимание сильных мира сего.

Выдержав паузу, мой собеседник добавил:

— Вы ведь добрая верующая, государыня?

А как же? Воспитанники Магической Академии — они все такие. Добрые верующие.

Вслух я сказала:

— Усилия Ордена заслуживают похвал, Святейший, и, если я могу оказать помощь и поддержку, буду рада этому. Буду счастлива во всём руководствоваться вашими добрыми советами.

На самом деле Пресвятой Орден не внушал мне доверия. Он представлял собой внушительную силу, к тому же находящуюся в официальной оппозиции к моему мужу, который, как широко известно, оказывал протекцию всем тем, кого Орден преследовал.

Думаю, не ошибусь, предположив, что и кронпринц, и его многочисленные дядюшки, время от времени орошающие плаху высокородной кровью за возглавленные многочисленные мятежи, были всего лишь марионетками Пресвятого Ордена. Мою предшественницу, златокудрую Синьиэру, они отправили туда же. Зато потом канонизировали, негласно причислив к лицу святых. Народ был солидарен с Орденом в почитании усопшей королевы. Будем надеяться, на том свете она это чувствует.

Я же планировала пожить на свете на этом, поэтому не имела ни малейшего желания иметь дела со Святейшими и их Орденом.

Пресветлейший не сводил с меня взгляда, выставив вперёд внушительного вида пухлый подбородок, храня важный вид.

— Уверен, недостаток благочестия у вашей милости проистекает вовсе не из порочности натуры, а всего лишь от неправильного воспитания, — заверил он.

Как мило!

— Я понимаю, что быть королевой это высокая ответственность, и поэтому не стану отрывать вас от ваших обязанностей. Но если вам потребуется помощь друга, или ценное наставление, вы всегда можете быть уверены в моей лояльности и рассчитывать на меня, ваше величество.

— Я приму это к сведению. Благодарю за доброту.

— И всё же я вправе напомнить, что прямая обязанность жены влиять на мужа, направляя его к стезе добродетели. Верная жена может добиться больших успехов в этом деле.

Мне осталось только согласно кивать.

Мои исповедник понизил голос до почти различимого шепота:

— Вы ведь не одобряете образ мыслей вашего супруга?

Вот так ему сейчас и выложила, что у меня на душе. Что я одобряю, а чего — нет.

— Даже и не знаю, — попыталась я изобразить неопытную невинность, преисполненную сомнений. — Его величество взрослый мужчина. А я так молода и неопытна.

— Неопытность не порок, — кивнул священник. — Но она способна привести к беде, — тут же предостерёг он.

По счастью, придворные начали возвращаться и нашу милую беседу пришлось прервать.

Школа Чеаррэ, славящейся дипломатией, помогала мне держать в узде острый язык и вздорный темперамент, но долго притворяться у меня всё равно бы не получилось, я бы непременно где-нибудь прокололась. Ну не умею я долго держать язык за зубами! Он так и норовит где-нибудь съязвить. А мне хотелось оставить у Святейшего впечатление, будто я всего лишь недалёкая девица и склонить меня на нужную ему сторону будет совсем не сложно. Надеюсь, что преуспела в этом.

Выстояв положенное время и выполнив все необходимые действия, мы наконец покинули Храм.

На обширной площади перед собором толпилось множество народу. Мы щедро раздавали милостыню, народ гнусаво восхвалял великодушие сильных мира сего.