То, о чем рассказал Финеан, было похоже на бред сумасшедшего: врата в другой мир, уродливые пришельцы, воины из железа...
Первой мыслью было: прохвост придумал эту историю, чтобы выманить у посла побольше денег. В таком случае, он должен был бы сочинить нечто более правдоподобное. А это... Ведь его слова можно было проверить из других источников, и Финеан ни мог этого не понимать — не настолько глуп он был, этот предатель своего короля. Единственное, во что Виктит готов был поверить — так это в исчезновение принцессы Гинеры. Об этом уже гудел не только королевский дворец, но и весь город. Однако принять за правду то, что ее похитили какие-то пришельцы из другого мира...
Чушь!
Но...
Чем больше Виктит наблюдал за говорившим гвардейцем, тем сильнее убеждался в том, что Финеан и сам верил в то, о чем говорил, словно видел все собственными глазами.
— Откуда тебе это стало известно?— лишь однажды перебил он докладчика.
— Утром король встретился с выжившими в этом побоище гвардейцами. Они явились во дворец, не удосужившись привести себя в порядок. Я сам видел необычные раны на их телах. А потом слышал все, о чем они говорили Сарэну. А вечером, незадолго до окончания дежурства, появился Шторн Ганеги. Он не только подтвердил слова гвардейцев, но и сам рассказал много чего интересного.
— Шторн Ганеги? Тот самый?
Норон давно уже пытался переманить на свою сторону цанхи. Желающие находились: одни жаждали золота, другие положения, третьи были недовольны Сарэном или иными варголезскими вельможами. Но среди предателей не было ни одного Великого Мастера, так, разная мелочь. К Шторну Ганеги тоже подходили пару раз с заманчивыми предложениями, но упрямец категорически отказывался от щедрот, достойных даже высшей знати Варголеза.
— Каким боком он замешан в эту историю? Насколько я знаю, он не ладит с вашим королем.
— Он не смог отказать Сарэну, когда тот попросил его разыскать принцессу. Ее следы привели Ганеги в Харийскую пустошь, там-то он и повстречался с пришельцами из другого мира.
— И?
— Шторну едва удалось спастись, а Мастер Жарэд и вовсе находится при смерти.
— Хоть одна хорошая новость,— пробормотал Виктит.— Расскажи подробнее, что произошло на Пустоши?
Финеан говорил еще некоторое время. Посол Норона слушал и ловил себя на мысли, что начинает верить в эту историю, какой бы неправдоподобной она ни была.
"А если все это произошло на самом деле?"
Делать выводы слишком рано, но тут было о чем подумать. И не помешает проверить информацию из других источников. Но если все окажется правдой...
Виктит не сдержал довольной улыбки.
Глава 14
Вместе с уничтожением офарана умерла моя последняя надежда вырваться из Патэприена. И если уж кого-то стоило в этом винить, то лишь себя самого. Не следовало вмешиваться в ход событий. Наверное, лучше всего было дождаться, пока кристалл окажется в руках Аведера Сафери, а потом... Не знаю, что было бы потом и как бы мне удалось пережить гражданскую войну, которую предстояло развязать Шторну Ганеги, но в этом случае я мог бы, по крайней мере, легче ориентироваться в событиях, описанных Винеаром. А теперь все изменилось, и будущее представлялось мрачным и непредсказуемым.
Совсем недавно у меня была цель: покинуть Патэприен. Теперь же я должен был подумать о том, как выжить в мире, катящемся в пропасть по непроторенной дорожке...
Уж лучше бы я остался в Альтиндоре...
Там, во всяком случае, я был почти как дома. А в Патэприене с его духами и Мастерами... Не мое это все. Я чувствовал себя совершенно беспомощным.
Разве что...
Источник.
Он вернул Герике зрение, Жагридеру — лицо, а Шторну Ганеги — его Дар. Даже Зарис преумножил свои силы!
А чем я хуже их?
И я решил попробовать.
Я дождался, пока мои друзья покинут подземелье, после чего робко приблизился к Источнику и осторожно прикоснулся к черному как ночь монументу. Не знаю, что, кроме боли, испытали Ганеги и Зарис, но перед моими глазами пронеслась вся предыдущая жизнь: родной мир, Альтиндор, Центала, другой Патэприен...
И на этом все.
Я не почувствовал никаких изменений.
Ничего.
Впрочем, я особо и не рассчитывал. Я был чужим в этом мире. К тому же я уже давно подозревал, что обладание Даром было как-то связано с прошлым Варголеза. Возможно, он передался на генетическом уровне дальним потомкам "пимперианцев", дремал на протяжении столетий, а недавно пробудился, вырвался наружу, раскрылся во всей своей красе и многообразии. А я...
Мне, если я хотел выжить в этом мире, придется рассчитывать исключительно на собственные силы.
И на поддержу друзей.
Все...
Появившись на миг в Сандоре и восстановив свой Дар, Шторн Ганеги снова умчался в Харийскую Пустошь с очередным поручением короля Сарэна. Зарис отправился вместе с ним, а мы остались ждать и надеяться на благополучный исход.
Я по-прежнему жил у Винеара и все больше чувствовал себя нахлебником и дармоедом. Если раньше я не особо задумывался о подобающем заработке, так как не собирался задерживаться в этом мире, то теперь проблема безденежья угнетала с нарастающей силой. Вопрос лишь в том, чем я мог заняться в чужом для меня мире? Никаким особым ремеслом я не владел и все чаще задумывался о том, что рано или поздно мне снова придется уйти в леса, где я мог рассчитывать хотя бы на прокорм.
Но сначала мне хотелось узнать, чем закончится эта история с огвонтерским порталом...
Мы с Винеаром обедали у него дома, а ужинали в "Сытом лесорубе". Здесь и кормили сносно, и новости были с пылу с жару, да и атмосфера таверны располагала к общению.
Мы не спеша потягивали пиво и говорили о том, о сем, вспоминали Арсиги и Аннисен, не спешивших возвращаться в Сандору. Как там раненая фангеэри? Пошла ли на поправку? Винеар все порывался наведаться в ту деревушку, где мы оставили девушку вместе с неугомонным коротышкой. Что ж, мне тоже надоело все время сидеть в доме, да и Сандора начинала угнетать. Вот вернется Шторн, тогда и...
К нашему столу подошел молодой человек лет восемнадцати. На внешний вид — деревенщина, чувствующий себя неуютно в большом городе. Я заметил его еще у стойки, где он говорил о чем-то с трактирщиком. И вот он стоял перед нами.
— Мне сказали, что вы друзья Шторна Ганеги,— заявил он с ходу.
— Вежливые люди сначала представляются, молодой человек,— назидательно сказал Винеар, лишь мельком скользнув взглядом по незнакомцу.
Тот смутился и промолвил:
— Сингар я. Ищу Шторна Ганеги. Говорят, он снова появился в Сандоре.
— И снова покинул ее, к вашему сожалению.
Юноша пробормотал что-то, похожее на ирт-лях Арсиги.
— Когда он вернется?
— О том нам неведомо. Шторн вольный человек, приходит и уходит, когда ему вздумается.— Винеар не захотел посвящать незнакомого в дела Ганеги. Впрочем, мы и сами толком не знали, зачем он снова отправился в Пустошь.
— Я не могу больше ждать. Сандора — слишком дорогой город для простого деревенского парня. К тому же, мне пора возвращаться домой.
— Да, мой юный друг, Сандора — это чудовище, питающееся золотом и засасывающее почище Гонготских болот,— заметил Винеар. После третьей кружки он неизменно ударялся в философию.— Возвращайтесь домой, где вас, наверняка, уже заждались. А Сандору оставьте тем, у кого больше нет шанса вырваться из ее цепких объятий.
— Я не могу,— вздохнул Сингар.— Мне обязательно нужно встретиться со Шторном Ганеги. Такова была последняя воля... моего учителя.
Вид у него был настолько сокрушенный, что вызвал бы сочувствие даже у самого жестокосердого.
— Мы — друзья Шторна, и если бы вы поделились с нами вашими печалями, мы могли бы донести ваши слова до Великого Мастера Ганеги.
— Нет, я не могу. Я расскажу об этом только ему самому.
— В таком случае, не смею вас больше задерживать. Наслаждайтесь и далее смрадным воздухом порочной Сандоры,— и Винеар потерял интерес к "простому деревенскому парню".
А он, хоть и понял, что его только что отшили, не спешил уходить, мялся на месте и, судя по выражению лица, принимал трудное решение.
— Врата в иной мир распахнуты, и Варголезу угрожает смертельная опасность,— сказал он, напомнив мне предвестника с моей родины, заупокойным голосом вещающего о том, что близится конец света. Сингару оставалось только предложить нам раскаяться в своих прегрешениях, пока не стало слишком поздно.
— Со времен Регвана не было и дня, чтобы Варголезу не угрожала опасность,— спокойно ответил Винеар.— Ничего, справимся и в этот раз.
— Вы не понимаете!— воскликнул Сингар настолько эмоционально, что на него обратили внимание посетители таверны. Юноше пришлось понизить голос.— Вы не понимаете, о чем говорите! Если ничего не делать, наш мир постигнет участь Пимпериана. А Древние были гораздо могущественнее, нечета нынешним.
— Вам-то откуда знать, юноша?— скептически усмехнулся Винеар.
Тут я был согласен с моим другом. Если не принимать в расчет легенды, в которых вымысла было гораздо больше чем истины, варголезцы, тем более, простолюдины, почти ничего не знали об этой исчезнувшей цивилизации. И что, кроме слухов, могло быть известно простому деревенскому парню?
— Мне рассказывал об этом мой учитель,— гордо заявил Сингар.
— А он, не иначе, видел все своими глазами,— продолжал юродствовать Винеар.
Сингар сжал кулаки, но сдержался и выдавил:
— В его жилах течет... текла пимперианская кровь. И в моих тоже.
— Ну, конечно! А как иначе?— Нет, не поверил ему Винеар.— В таком случае, может быть, вам известно и то, как нам всем избавиться от опасности, о которой вы так кричите?
— Об этом я и собирался поговорить со Шторном Ганеги, но, видно, не судьба.
— Да, не судьба. Так что возвращайтесь к себе домой, молодой человек, и пасите дальше ваших кур. А спасение мира оставьте тем, кто в этом знает толк.
Судя по тону, в котором были сказаны эти слова, Винеара начинало тяготить присутствие молодого пророка.
Но я придерживался иной точки зрения и не спешил рубить с плеча.
— Винеар,— осадил я друга.— Возможно, нам все же стоит его выслушать?
— Как ты предлагаешь это сделать, если он ничего не говорит?!— воскликнул тот.
Мы уставились на Сингара.
И он сдался.
— Есть только одна возможность спасти этот мир: Жезл Стража.
Сказано было так, словно речь шла о чем-то обыденном. Мне же это словосочетание ни о чем не говорило, а парень не стал пояснять. Тогда я обернулся к Винеару.
— Жезл Стража?
— Да, говорят, был такой,— проворчал цанхи.— Говорят, что им владел сам Великий Страж, что это самое мощное оружие, когда-либо появлявшееся в нашем мире. С его помощью Страж разил чудовищ, заполонивших землю в давние времена. А потом, когда пришла пора уходить, он оставил жезл правителю Савиора из рода Гримменоров. Так говорят, но...
— Но?
— Лично я не верю этой легенде,— поморщился Винеар.
— Почему?
— Потому что, существуй этот Жезл на самом деле, правители Савиора давно бы владели всем миром. А что мы имеем? Савиор пал пятьсот лет назад, был захвачен гаюрами. Его больше нет! Теперь ты сможешь найти это название только на самых старых картах. Да и гаюры, раз уж на то пошло, не слишком-то продвинулись после своих первых успехов. А о Жезле и вовсе нет никаких упоминаний, кроме кочующих по тавернам легенд.
Я снова посмотрел на Сингара, мол, твой ход, что скажешь?
А он вдруг спросил:
— Что вам известно об Исходе?
Он имел в виду бегство наследного принца Регвана и его приближенных из Савиора, охваченного какой-то эпидемией, вошедшей в историю под именем Красной смерти. После затянувшихся скитаний отряд добрался до северо-западной оконечности материка Сайгерис, где впоследствии было основано королевство Варголез.
Эту историю знал каждый, поэтому мы оставили его вопрос без ответа.
Он не обиделся, продолжил сам:
— Так вот что я вам скажу: на самом деле все было совсем не так, как говорят. Не было никакой Красной смерти. Эту сказку придумали гораздо позже, чтобы оправдать бегство Регвана из Савиора.— Отметив, что мы его внимательно слушаем Сингар продолжил: — Регван был младшим сыном короля Родигена и не мог претендовать на трон. Но он жаждал власти и задумал недоброе в отношении отца и брата — законного престолонаследника. Его поддержали некоторые родовитые варголы, недовольные политикой Родигена. Заговор не удался, многих поймали и казнили, но Регвану и части его сторонников вместе со слугами удалось бежать из Савиора. Он никогда не имел весомой поддержки в королевстве и его, возможно, оставили бы в покое, если бы он не похитил символ могущества Гримменоров — Жезл Великого Стража.— Стиль изложения был заметно отличен от привычной речи деревенского парня, что наводило на мысль: парень повествовал с чужих слов.— Родиген приказал вернуть реликвию, и отправил в погоню своих лучших воинов. Они преследовали отряд Регвана на протяжении всего пути, но к югу от Кимских гор попали в засаду кочевников Олфира и были наголову разбиты. Погибли многие, но не все. Уцелевшим посчастливилось добраться до земель нынешнего Варголеза. После того, как Регвану удалось подчинить своей воле часть местных племен и возглавить борьбу с ненавистными норнами, подобраться к нему было трудно. Поэтому посланники Родигена не спешили, выжидали удобного случая. И когда такой представился, они выкрали Жезл Стража. Но к тому времени Родиген умер своей смертью, а Савиор пал под натиском гаюров и на его руинах возникла империя Кайсо. Поэтому Жезл так и не вернулся туда, откуда был похищен, и остался в Варголезе.
Сингар замолчал. Винеар долго смотрел на него, после чего сказал:
— Это очень странная история. И очень опасная. Не смотря на то, что род Гримменоров прекратил свое существование, она оскорбляет память о человеке, которого до сих пор почитают во всем королевстве. Поэтому на вашем месте я бы поостерегся рассказывать ее незнакомым людям. Хлопот не оберешься.
— Но это правда!— воскликнул Сингар.
— Так вам сказал ваш учитель?
— Да. Он был лично знаком с людьми, которые держали в руках Жезл Стража.
— Нет, не верю я!— покачал головой цанхи.— Уж слишком много нестыковок в твоей истории, парень. Почему, завладев Жезлом, Регван ударился в бега, а не использовал его по назначению, устранив стоявших на его пути к власти отца и брата? Позже, когда жезл попал в руки людей короля Родигена, почему они не вернулись в Савиор, захваченный гаюрами, и не освободили его от дикарей?
— Об этом мне неизвестно,— пожал плечами Сингар.
— А ты подумай, и сам поймешь, что твоя история — вымысел от начала до конца.
— Это правда!— набычился Сингар.
— Не поверю до тех пор, пока собственными глазами не увижу этот Жезл. Да и потом... не уверен.
— Именно поэтому я хотел поговорить со Шторном Ганеги, а не с первыми встречными,— огрызнулся парень.
— Шторн не глупее меня будет,— парировал Винеар.— И в излишней доверчивости его трудно заподозрить.
