— А-а... Это ты, сиротинушка? — Женщина насмешливо сощурила глаза и оперлась спиной о косяк. — Решил последовать моему мудрому совету и свалить к чертовой бабушке? А дай я посмотрю твои вещички, вдруг чего лишнего прихватил?

Она надвинулась на него мощной грудью и широкими бедрами.

— Не я прихватил. — Он ловко выдернул из ее пальцев планшет. — Ты.

— Заявление в полицию напишу. — Усмехнулась женщина.

— Не напишешь.

— Это почему?

— Потому что ты не беременна, дорогуша. — Безжалостно сказал Вальтер. — И вообще не можешь иметь детей.

Он просматривал страницы ее жизни, словно быстро разматывающуюся перед ним ленту кинохроники.

— Кто тебе сказал такую ерунду? — Искривила она полные губы.

— Сказал? Твой же бывший муж Гоша, избивающий тебя беременную от кавказца, в палатке которого ты работала. Он покалечил на работе палец и после больнички решил к тебе зайти. А вы там, в подсобке... Дальше рассказывать? Про выкидыш и диагноз, который поставили в больнице? Про то, как Ибрагим тебя уволил, а муж выгнал? Как ты два года пила, а потом лечилась? А потом, приехав к школьной подруге в Москву, когда она с трудом уговорила пойти тебя на выставку... Это ведь была его выставка? И ты вдруг узнала лопоухого смешного мальчишку, приезжавшего к бабушке летом в деревню и влюбившегося в соседскую девчонку всем пылом юной души! Думаю, дальше рассказывать не стоит. Он это и без меня знает.

— Ты — гаденыш!

— Как и ты, дорогая. Но между нами двумя он выбрал тебя. Мне теперь остается только уйти. Поэтому не мешай собираться.

Он быстро просматривал содержимое сумок. Среди его вещей не было документов об усыновлении и российского паспорта. А также двух альбомов с лицами давно потерянных для него людей.

— Танюша! — Позвал Вальтер. — Ты куда ушла? Надеюсь, в комнате ты не голая? А то не люблю смотреть на целлюлит...

Он открыл дверь в комнату приемного отца. Татьяна лежала в кровати, тыча пальчиком в экран смартфона.

— Хочешь заснять, как я ворую? — Поинтересовался он и, подойдя ближе, вытащил из пальчиков аппарат. Посмотрев переписку, он хмыкнул и стер ее. — Мат не красит женщину. Телефон отдам, когда буду уходить.

— Что ты себе позволяешь, мелочь? — Женщина вскочила и замахнулась на парня тяжелой, привыкшей таскать ящики, рукой.

Но глаза парня вдруг засияли небесным светом и ласковый голос прошептал прямо на ухо:

— Тебе снится сон. Красивый, добрый сон. Ложись на кроватку, положи ладошки под щечку. И засыпай... Спи...

Татьяна опустила руку и, сделав два шага назад, упала на кровать. А еще через минуту она свистела носом.

— И где в этом царстве деревенской мечты мои документы? — почесал бровь парень.

Через полчаса, с двумя сумками, он уже входил в квартиру Лидии Петровны.

— Вот все мои вещи. — Сказал он. — Пусть пока постоят у вас. Возможно, ночевать я не приду. Но утром вернусь обязательно. Мне надо подготовиться к занятиям.

— Если не придешь, обязательно позвони! Ты наш телефон знаешь! Но на всякий случай я напеку пирогов!

— Спасибо! — Вальтер наклонился и поцеловал ей руку.

— Она тебя не обидела? — Все-таки спросила Лидия Петровна.

— Что Вы! Она была сама любезность!

— Гадюка! — Резюмировала бывшая бабушка, закрывая за Вальтером дверь.

* * *

Макс просто закидал его сообщениями. Так же, как и Света. Латышеву он позвонил сам. Несмотря на все свои странности, одноклассник нравился Вальтеру за острый язык, вдумчивость и умение быстро решать нестандартные задачи. Недаром его посылали на все сложные олимпиады. А он не отказывался, с удовольствием копя очки для поступления в вуз.

— Андрон, здоров. — Коротко обозначился Вальтер. — Дело есть. Я подъеду. Выйдешь? Тебя ждать у метро? Хорошо, через полчаса жду.

Парень зашел в книжный магазин и, остановившись у витрины между полок, стал просматривать сообщения. Макс спрашивал, когда они увидятся. Вальтер ответил, что как только решит один важный вопрос, наберет. Друг оказался настойчивым. Он не только хотел знать суть этого вопроса, но и принять в его решении посильное участие.

'К тому времени, когда ты сюда приедешь, думаю, я с ним уже закончу. Наберись терпения'. — Написал он Максу.

Для Светы послание получилось намного короче: 'Светуль, занят. Увидимся в школе'.

Ожидая Андрея, Вальтер рассеянно перебирал пахнущие типографской краской книги, на обложках которых страстно целовались влюбленные, обнажались на противника мечи или лазерные пушки. Усевшись на подоконник и одним глазом посматривая на выход из метро, он бегло знакомился с содержанием взятой наугад книги: 'Они не видели того, что почти каждый день вижу я: бродящих между людей странных существ необыкновенной внешности. Лица некоторых из них были прикрыты масками. А другие, наоборот, искали взглядом внимания. И не дай Бог, чтобы они догадались, что я их вижу! В детстве, пока я этого не понимал, они бросались ко мне, тормошили и душили, что-то от меня требуя. И теперь мой рассеянный взгляд скользил среди них и людей, не останавливаясь ни на одном из них. Меня считали странным. Возможно, больным. Отец уговорил мать лечить меня от шизофрении. Но после полугода одиночества среди живущих в своем выдуманном мире людей, я стал еще яснее и четче видеть своих мучителей. Я ненавидел их. Но и тянулся к ним, поскольку они понимали меня больше, чем люди. Они меня считали реальным, может быть, даже своим. Но я продолжал их бояться. Пока однажды судьба не занесла меня...'

— Влад! — Раздался над головой притихшего за стеллажами Вальтера. Он улыбнулся и поставил книгу на полку.

— Здорово, Андрон!

Мальчишки пожали друг другу руки и, негромко переговариваясь, отправились на улицу.

— Как съездил? Смотрю, загорел? Принимал солнечные ванны в окружении топ-моделей?

— Типа того. — Приподнял кончики губ Вальтер. Ну не рассказывать же Латышеву о игре в карты с привидениями? Или катании с ними глубоко за полночь на санках. Или о трупах под розовыми кустами... действительно, как в той книге. А может, автор и не выдумывал вовсе? Жаль, что Вальтер не посмотрел фамилию...

— А чего всполошился? Завтра бы и увиделись!

— Такая ситуация... Только пойми правильно. Знаешь ведь, что я — детдомовский, а Бегичев — всего лишь мой опекун...

— Ну и?

— Он женился.

— И ты оказался лишним? А там и собственные детки пойдут... Так что ли?

— Не пойдут. Но это неважно. Важно то, что он выбрал ее. А ей важна московская прописка.

— А-а... Тогда можешь не продолжать. И теперь как ты?

— Оставил вещи у соседей. Андрон, мне нужна комната. Желательно со спокойными хозяевами. Бабушкой, дедушкой... Адекватными.

— Но им надо платить!

— Я что-нибудь придумаю. К примеру, народное целительство.

— Юный шарлатан на тропе войны.

— Я не шарлатан. Сам знаешь, что хороший диагност. А это дорогого стоит.

— Кто-нибудь возьмет и вместо благодарности телегу в органы настрочит. Ты же знаешь, как это быстро. А потом, если будешь работать, тебе некогда станет заниматься!

— Андрон, безвыходное положение!

— Хорошо. Я тебя понял. Ничего не обещаю, но поинтересуюсь. Слишком много нюансов...

— Спасибо, друг!

Вальтер проводил Латышева к метро, а сам неспешно зашагал узкими московскими дворами, выводящими к улочкам с черными мокрыми деревьями. Ситуация складывалась неприятной, но не смертельной. Он мог вполне комфортно чувствовать себя и на чердаке. Только обещание, данное Вовке выучиться, чтобы стать врачом, немного давило на сознание. И еще очень не хотелось воровать продукты. Но чтобы их купить, надо было заработать денег. Что ж. осталось найти бабушку, которая очень нуждается в квалифицированной целительской помощи. А там сарафанное радио привлечет новых клиентов.

Вальтер шагал по утонувшему в лужах асфальту. Январь нынче в Москве выдался сопливым и темным. Сверху по плечам и капюшону куртки капал не то дождь, не то мелкий снег. Возвращаться к соседке не хотелось. Встречаться с говорливым Максом — тоже. Конечно, он — хороший и преданный друг. Но у них самих очень сложное материальное положение. И если парень по доброте душевной притащит в двушку на окраине города еще и своего друга... Мать повесится или выгонит их обоих. Женщина, привыкшая к роскоши квартир, дач и путешествий, до сих пор не могла поверить, что муж променял ее на какую-то провинциальную выскочку. И хотя Чернов исправно платил алименты на сына и дочь, мать страдала от отсутствия в ее жизни солярия, маникюрши, бассейна, салонов и бутиков. Из-за чего ее иногда срывало в истерику, которую подросшие дети пересиживали у друзей.

Вот так, не торопясь, попадая в людской поток или скользя под арками в одиночестве, Вальтер вышел на Садовое кольцо. Дождавшись зеленого света для пешеходов, он со всеми вместе начал переходить широкую улицу. Где-то там, на задворках сознания он услышал визг тормозов, чей-то крик... и время замедлило для него свой бег. Вот он поворачивает голову, снимает с головы капюшон. Две женщины, только что стоявшие рядом с ним у светофора, лежат на асфальте, отброшенные ударом здоровой черной машины, неумолимо приближающейся к нему и идущим рядом людям. На водительском месте — девчонка, подросток. Сбоку — парень, выкручивающий руль в сторону от толпы. Но девчонка, вытаращив стеклянные глаза, забыла убрать ногу с педали газа. Тогда Вальтер вскинул руку... Полыхнул яркий свет, машина взревела двигателем... и все стихло. Замершие в ожидании неминуемой смерти люди отошли от шока и медленно, на ватных ногах, двинулись по своим делам. Пара мужиков покрепче, обойдя Вальтера, положившего руку на капот, уже открыли дверь салона, вытаскивая оттуда парня и девушку. И вот на белом лице наливается кровью синяк. Девчонка визжит, пытаясь выдраться из чьих-то рук. Кто-то вызванивает скорую помощь... Время и звуки обрушились на Вальтера захватывающей тело силой. Он покачнулся и, схватившись за голову, сел на асфальт прямо перед машиной.

— Парня сбили! — Где-то кто-то кричал, зовя к нему подъехавших медиков.

Над ним наклонился мужчина с хвостиком на голове, татуировкой на лице и в синей фельдшерской куртке.

— Я в порядке. — Тихо сказал Вальтер. — Просто шок. Там были женщины...

— Синяки и рваные колготки. — Подмигнул ему тот. — Мажорам повезло. Хотя какая им разница... Все равно не посадят! Давай руку, не стоит сидеть на холодной земле.

Вальтер протянул ему ладонь, которой остановил машину.

— Какая горячая у тебя рука! А сам весь мокрый. Может, к дому подкинуть? Ты где живешь?

— Уже нигде. — Улыбнулся парень, отчищая грязь с джинсов поданной фельдшером салфеткой. — Да не беспокойтесь. Зайду в кафе, помою руки и застираю штаны.

Фельдшер, постоянно оборачиваясь на пострадавшего парня, медленно пошел к своей машине. Но работа есть работа. Его уже требовали на другой вызов.

Подъехавшая полиция с наслаждением заполняла протокол. Тем более, свидетелей аварии было много, и каждый из них хотел внести свою лепту в ожидающее мажоров наказание. Если бы не полицейские, запихнувшие парня и девушку в машину, их бы, наверное, растерзали прямо на месте.

— Расходимся! — Закричал сотрудник дорожной инспекции и начал фотографировать тормозной след, начинавшийся буквально под стоящим лендровером. — Интересно, что у него за тормоза такие?

— Это мальчишка его остановил! — Крикнула бабка, вьющаяся вокруг инспектора, как овод вокруг коровы. — Я видела, как он протянул руку, полыхнуло, а потом машина встала!

Инспектор внимательно посмотрел на грязную штанину Вальтера, а затем — ему в лицо. Тот пожал плечами. Положив грязные салфетки в карман, чтобы потом их выкинуть где-нибудь по дороге, парень одернул куртку и побрел к тротуару. А полицейский, подойдя к машине спереди, увидел на капоте четкий след растопыренной пятерни. Причем, вдавленной в металл.

— Эй, — крикнул он, — парень, поди сюда!

— У меня нет претензий. — Сказал Вальтер. — Мне пора идти!

— Стой, я сказал!

И крепкий мужчина в несколько шагов догнал еще пошатывающегося парня и взял за локоть.

— Капитан Семенов. — Представился он. — Тебя тоже сбили?

— Нет. Я упал сам. Испугался. Я, правда, пойду. А то в мокрых штанах неприлично и холодно.

— Заявление писать не будешь?

— Нет. А свидетелей и без меня хватает. Отпустите, пожалуйста! Я очень замерз!

— Дай на всякий случай запишу твои данные. Говори.

— Бегичев Владимир, живу через две улицы... телефон...

— Ну иди, Владимир. Да смотри по сторонам. На транспорт не кидайся.

— Смешно. — Дернул плечом Вальтер и, надев капюшон, пошел в обратную сторону. Волей-неволей пришлось возвращаться, поскольку гулять в таком виде было неприятно и неприлично.

Лидия Петровна, встретившая парня, охала и причитала над ним, как над находящимся на смертном одре.

— Да не страшно это, — улыбаясь, сказал Вальтер, — а штаны и вовсе просто испачканы!

— Совсем очумели эти богатые детки, считают нас грязью под ногами! — Продолжала ругать всех и вся Лидия Петровна, ставя перед искупавшимся парнем тарелку с супом и миску свежайших пирожков с капустой. — Ты кушай давай! Еще совсем недавно от одной травмы восстанавливался, сейчас чудом больницы избежал!

'Значит, самолет был и в этой реальности', — подумал он.

Но вскоре добрейшая женщина переключилась на его текущие трудности.

— Ну как с поиском комнаты? Чем-нибудь тебя обнадежили? Хотя кто с тобой свяжется, с подростком! Население у нас недоверчивое. Каждый над чем-нибудь да трясется! Живи пока у нас. Не выгонять же, как Бегичевы, тебя на улицу! Зря только свою фамилию менял. Кто ж знал, что так все повернется! Покушал? Ну иди в комнату, посмотри телевизор. Или тебе уроки готовить надо? Тогда располагайся здесь, за кухонным столом. Я его протру, да раскладывайся.

Лидия Петровна, быстро перемыв посуду, умчалась смотреть очередной сыскной сериал, а Вальтер достал учебники и тетради. Отмыл заляпанные известкой обложки и заново обернул ими учебники. Собрал сумку. Потом, вспомнив, что осталось задание по химии, быстро сделал его и на широком подоконнике уселся вспоминать латынь. Пару раз позвонил Макс, но услышав уверения, что все завтра обязательно узнает, успокоился. А когда Вальтер напомнил про задание по немецкому, и вовсе отключился, обещая перезвонить.

На улице быстро сгустились сумерки, в которых корявые ветви берез пытались удержать уходящее за горизонт во влажной глубине туч блеклое зимнее светило. По подоконнику бухали падающие с крыши капли. Снег за сегодняшний день потемнел и осел, сделав совсем неразличимыми людские силуэты, спешившие через двор домой. Песик Лидии Петровны, видя, что хозяйка никак не реагирует на его заигрывания, переместился на кухню к Вальтеру, потянув его за край штанины.

— Что? Гулять хочешь? — Спросил он лохматую морду. — Лидия Петровна! Боньку выгулять?