— Ну, знаешь, когда мне понадобится помощь в налаживании личной жизни, я вам сообщу, — разумеется, я злюсь. А кто бы на такое заявление на моем месте не разозлился бы?
— Глупый, — снисходительно роняет Ир, — наши девушки в стократ красивее, да и парни тоже. Не согласен?
— Не во внешности дело.
— А в чем? — напрямую спрашивает он, но я так зол, что решаю не говорить ему. Снова принимаюсь за еду.
— Ты и сам не знаешь, — бросает Ир и следует моему примеру.
Пусть думает, что хочет. Парень поглощает мою яичницу с помидорами, и меня так и подмывает спросить и напросится на комплемент.
— Вкусно?
— Ем же, — фыркает он.
А по нормальному сказать нельзя? Но я уже понял, что к манере этого парня еще привыкнуть нужно. Поэтому прощаю ему все и молча ем.
— Кстати, — бросает он через какое-то время. — А что там с родительским днем?
Я чешу в затылке и задаю вопрос, который пришел мне в голову еще вчера, когда я носился по дому, как угорелый, собираясь в клуб к ребятам.
— Как думаешь, наша техника могла бы у вас работать?
— Ты компьютер имеешь в виду?
Догадался, гад. Умный. Хотя, раз аспирант и, как сам говорит, без пяти минут архимаг, неудивительно.
— Не совсем его. Но наподобие. То, что может работать без постоянного подключения к сети, на батарейках.
— Скорей всего нет. По крайней мере, очень большая вероятность, что не заработает.
— А если его от магии экранировать.
— Как, к примеру?
— Повешу на него свой крестик.
— А сам?
Я махнул рукой.
— Мы с Фаридом вчера проверили, на меня магия теперь и без крестика не действует.
— Хм, — задумчиво протянул Ир, явно что-то просчитывая в уме. — А Гвидион тебе что на это сказал?
Я порылся в памяти и вспомнил, что это он о лекаре, который со мной возился.
— Ничего. Это Карл, когда за мной в палату пришел, сказал, что теперь этот артефакт полностью мой.
— Потому что вы теперь с ним связаны?
— Наверное, — я пожал плечами.
— Ну, в принципе, — Ир снова попытался ответить на мой вопрос. — Нужно пробовать. А что, уже есть задумки? Зачем тебе компьютер в нашем мире?
— Хочу научить вас одной игре. Я так понял, что основное развлечение на Родительском дне — это магические поединки, — Ир на эти мои слова молча кивнул, смотря на меня все с большим интересом. — Но, так как лично я в магии полный профан, организовывать с вами нечто подобное мне неинтересно — это раз. Во-вторых, по объективным причинам те же Фа и Гарри принять в них участия не смогут. Ты, если и примешь, то никогда не будешь сражаться в полную силу. Да и вообще, уподобляться остальным не есть гуд.
— И?
— Хочу научить вас одной игре, в которой магия вообще ни к чему, — хитро улыбнулся я. — Она к тому же еще и командная. Поможет еще больше укрепить взаимоотношения в классе.
— А что хоть за игра?
— Футбол.
Глава 15
Колокольчиковые тайны
Ирирган
Идея Андрея с командной игрой меня впечатлила. Он так красочно описывал, как наши колокольчики будут в ворота гол забивать и пенальти пробивать из-за линии штрафной, что даже меня заразил своим энтузиазмом. Я плохо себе представлял, как это вообще будет выглядеть, потому что половины не понял из его объяснений. Но признаваться в том, что такой непонятливый, совсем не хотелось. Особенно ему. Поэтому я только и делал, что кивал и улыбался. А сам пытался настроиться на обратное мерцание. Нам ведь с ним вместе в класс выходить, значит, к десяти часам я должен быть уже Ирой. Хорошо было бы дождаться тишины, но Андрей все продолжал и продолжал говорить, расставляя по столу тарелки, ложки, какие-то другие предметы, которые призваны были изобразить мне линию защиты и то действие, которое, как он объяснял, должно было происходить на поле. Я, наверное, мог бы попросить его замолчать. Но я терпеть не могу просить. Ведь тогда мне пришлось бы показать ему мою слабость. Вернуться в мерцание не просто, особенно, когда так полно выскользнул из него. А сосредоточиться все не получалось и не получалось.
— Ир? — протянул он с вопросом.
— Да, да, пробить из-за линии штрафной, забить гол... — повторил я то, что он только что мне говорил.
В его глазах появилось еще больше подозрения. Но я ведь не ошибся, повторил за ним слово в слово и ничем не выдал себя.
— Признавайся, — потребовал он. Как он меня раскусил? Как?
— Не понимаю, о чем ты.
— О том, что глаза у тебя большие-большие, и честности в них ни на грош.
— А с чего ты решил, что я тебе тут должен душу изливать?
— С того, что ты уже её излил, и меня волнует, что тебя настолько беспокоит, что ты сидишь и киваешь мне, как болванчик. Что, игра не нравится?
— Все нравится. Идея прекрасная. Можешь дерзать.
— Ир?
— Не дави на меня! — как же он меня бесит. Особенно этим своим всезнающим тоном. Да ничего он не знает! Обо мне — ничегошеньки.
Андрей закатил глаза и встал. Я думал, он обидеться решил, и просто уйдет в другую комнату. Я почти обрадовался в этот момент. Значит, я наконец смогу сосредоточится. Но вместо этого он обошел стол, встал напротив меня, а потом взял и опустился передо мной на колени. У меня перед глазами сразу мелькнула еще одна картинка из его книжки. Я уперся ладонями ему в плечи.
— Что ты делаешь?! — воскликнул я, плохо контролируя свой голос.
— Просто обнимаю тебя, — объявил Андрей, и прозвучало это так спокойно, так ровно.
Сам не знаю, почему горло пересохло, и я сглотнул. Руки Андрея обхватили меня за талию. Я закрыл глаза. Не могу. Когда он смотрит снизу это... это невыносимо! Ну, почему он не может просто встать и уйти? Почему заставляет унижаться? Ему удовольствие доставляет, да?
— Унизить хочешь, — шепчу, сам не понимая, почему не могу просто оттолкнуть его от себя, ведь я сильнее.
— Помочь, — поправляет он. — Пытаешься мерцнуть обратно? — спрашивает, а я открываю глаза и пытаюсь понять, как он догадался. Он что-то видит по моим глазам. Улыбается, но совсем не обидно. — Ир, это ведь очевидно, нам скоро в класс к ребятам идти, а ты все еще парень. Не думаю, что ты хотел бы им открыться.
— Не хотел бы. Поэтому просто уйди и оставь меня одного.
— Поможет?
Я мог бы солгать, но снова закрываю глаза. Откидываюсь спиной на стену, вздыхаю.
— Останься так.
С ним, правда, будет лучше. Проще. Его тепло, оно как-то размягчающе действует на меня. Я не открывая глаз, поднимаю руки, поддавшись порыву, не более того, и запускаю пальцы в его волосы. Они гладкие, но жесткие, прямые и тяжелые. Вздыхаю.
— Мне нужно сосредоточиться. Нужно почувствовать себя Ирой, вспомнить, каково это — быть ей.
— То есть ты меняешься не только внешне, но и внутренне? — спрашивает он. Казалось бы, как тут сосредоточишься, но мне, напротив, под звучание его голоса куда лучше удается настроиться на нужную волну.
— Да. Мерцание идет изнутри, сначала преображает чувства, словно передергивает их...
— Выворачивает наизнанку?
— Не совсем. Но иногда и так.
— Но Ира не настолько сильно отличается от тебя настоящего? — он спрашивает, а я все отчетливее ощущаю тепло его ладоней на моей пояснице. Оно такое приятное.
— Я старше и опытнее, у меня немного иные реакции...
— А еще ты злее, чем она.
— Нет. Это просто... — вздыхаю, чувства, кажущиеся в первый момент чужими, но все быстрее абсорбирующиеся внутри меня, захватывают. — Остаточные эмоции переходного периода.
— То есть на самом деле ты белый и пушистый?
— Нет. Я вредный, но не злой, — сам не понимаю, чему улыбаюсь. Мне нравится с ним разговаривать. Сейчас это так помогает. Оказывается, не надо было так сосредотачиваться, достаточно было расслабиться и призвать мерцание. Я и забыл. Так отвык выскальзывать и возвращаться. Он мне напомнил. Андрей.
— А в чем принципиальная разница? — спрашивает психолог. Ему интересно. На самом деле интересно. И никакого отвращения, что имеет дело с изменчивым. Непривычно. Просто он еще не знает, кто такие мерцающие. Какие слухи хотят о нас, какие небылицы, в которых, не спорю, есть и доля истины.
— И это ты меня спрашиваешь? Кто у нас лекарь душ? — спрашиваю и открываю глаза, — Какого цвета? — он мгновенно понимает, о чем я. Это вдохновляет. Нет, честно. Я не понимаю, почему именно с ним мне удается почувствовать это, но он на самом деле как-то необъяснимо на меня влияет. Поддерживает одним своим присутствием и прикосновениями. Они совсем ненавязчивые. Как положил руки мне на талию, так и не пытается гладить или еще что-то лишнее предпринимать.
— Уже не желтые, — заверяет Андрей. И тут же спрашивает. — Я могу встать, а то колени затекли?
— Слабак! — фыркаю я и киваю.
Он поднимается, кряхтит, словно старик. Потом прогибается в пояснице, потягивается. Я смотрю на него. Мне нравится то, что я вижу. Я понимаю, что он некрасив по меркам моего мира, но мне нравится на него смотреть. Он чуть выше меня. Не когда я в мерцании, а когда я настоящий. А еще с ним спокойно. Ему можно доверять. И он всегда может найти правильные слова, не знаю, как ему это удается, наверное, все благодаря тому чутью, о котором он уже не раз упоминал.
— Ты так смотришь, словно уже влюбилась, — он широко улыбается и тянет руку к моему лицу.
Отбиваю его ладонь. Не сильно. Просто не позволяю коснуться себя. Встаю. Я снова в платье. Вот и кончилось время Ириргана, наступило мое — Ириль.
Андрей
Чувствую себя последним идиотом, когда понимаю, что он меня не слушал. Просто ждал, когда выговорюсь и свалю. Хорошо хоть, что вовремя сообразил. А то о футболе я, как и большинство парней, могу вещать часами. Что меня дернуло его обнимать, не знаю, но я обрадовался, когда он не стал меня гнать. С ним все время так, я уже понял, из огня да в полымя. Словно он сам никак не может определиться, кто он и как должен чувствовать. Наверное, так и есть. Эти его мерцания для меня нечто запредельное. Не представляю, как можно так меняться не только внешне, но и внутренне.
Когда смотрел, как его тело начинает превращаться в женское, испытал неожиданно жгучее разочарование. Ира, конечно, очень красивая девушка. Но Ир мне понравился куда больше. Он более нестоящий. Не знаю, видимо моя интуиция изначально что-то там сигнализировала относительно нашей старосты. И вот теперь, мне будет трудно видеть в ней настоящую личность, а не суррогат, коим она на самом деле является. Ладно. Это мои трудности. Придется сделать все, чтобы Ирка о них не пронюхал, то есть, пронюхала, а то очень подозреваю, что некто желтоглазый ко мне в гости еще раз без приглашения заявится. Главное, чтобы эти визиты не стали регулярными. Я ведь повешусь, если этот парень ко мне в гости зачастит. От спермотоксикоза загнусь. Хотя, это еще вопрос, будет ли он так же вставлять мне палки в колеса, если в следующий раз я из клуба с девушкой вернусь. Что-то мне подсказывает, что будет. Но проверять не хочу. Мне хватило вчерашнего светопреставления.
Собираюсь в класс. Ира терпеливо ждет меня в прихожей. Я выхожу и, видя, как она тянется к ручке двери, останавливаю её.
— Два вопроса. Я правильно понимаю, что основная стихия у большинства колокольчиков — огонь? Или в вашем мире нет разделения магов по стихиям?
— Опять по сказкам судишь? — уточняет у меня староста.
Киваю.
— Да. В большинстве своем магомеханизмы запускает именно огненная составляющая. Это важно?
— Да. И еще, есть ли в пределах нашего корпуса аудитории для работы с высокими температурами? Подумай хорошенько.
— И думать не надо, — Ира усмехнулась и в этот момент до ужаса напомнила мне Ира. То есть себя настоящего, я даже головой помотал, прогоняя наваждение. А староста продолжила. — В восточном крыле есть не использующийся зал для тренировок. Так как Драконьи войны давно канули в лету, необходимость столь разрушительных боевых заклинаний, какие использовали во время войны с драконами, отпала. Поэтому зал заперли. Помнится, кто-то предлагал его перестроить и использовать под что-нибудь, но консерваторы из Ученого Совета воспротивились, аргументируя тем, что зал может пригодиться в первозданном виде, если драконы снова нападут.
— А они могут напасть?
— Нет, — она сказала это так убежденно, что мне и в голову не пришло бы спорить, но Ирка решила еще и пояснить. — Когда началась война, драконы были полудиким племенем, отчаянно борющимся за новые территории, но сейчас они вполне цивилизованная раса. Конечно, живут они в своих общинах по своим законам, но, если выбираются за пределы Облачного края, всегда ведут себя прилично и, зачастую, гуманнее, чем те же люди.
— Понятно. Ты даже не представляешь, как ты мне помог.
— Помогла, — холодно поправила меня Ира.
Я спохватился и тут же попытался загладить свою вину.
— Прости, — улыбнулся я девушке, — Я просто...
— Лучше постарайся больше не ошибаться. Мне бы не хотелось никому из ребят память править.
— А ты и это можешь?
— Я без пяти минут архимаг, — напомнила мне Ира, снова усмехнувшись как Ир.
Я вздохнул. Наверное, ради такой вот кривой и чуть грустной улыбки, я бы даже мог... Лучше не надо об этом. Ни к чему хорошему такие мысли не приведут.
Одергиваю себя и вхожу в класс вслед за Ирой.
Нас встречают недоуменными взглядами. Ну, еще бы, такой пассаж.
— Вау! — тянет рыжий Том, провожая Иру долгим взглядом. — А кто-то говорил, что с иномирянами ни-ни, — насмехается он, но Ира, только-только чинно усевшийся на свое место рядом с Илей, объявляет темной, но так, чтобы слышали все.
— Ничего не вау. К нему всей душей, даже дверь вскрыть изловчилась. А в итоге застала его с каким-то невзрачным парнем, приложила все силы, чтобы это недоразумение прогнать, только обрадовалась, что он меня в одну с собой постель уложил, но единственное, чего дождалась, это поцелуя в нос, да и то утром.
Я с улыбкой, прошел к своему столу. Послушать Иру, так я вообще, изверг и бесчувственная скотина. Так и знал, что этот желтоглазый гад меня подставит. Но ничего, сейчас как-нибудь успокою их и к самому главному перейду. Глянув на Илю, понял, что сейчас мне вставят по самое не балуйся. Да, сразу о главном, точно не получится.
— Иль, хочешь мне что-то сказать? — я предпочел начать первым.
— Хочу! — рыкнула темная и решительно встала. — Почему ты отверг Иру?
— Потому что я вам всем уже объяснял, что не собираюсь заводить себе ни девушек, ни парней среди вас. Вы для меня — мои студенты, подопечные, младшие, — я выделил это слово голосом, — Товарищи. Но никак не любовники или любовницы. Мне уже объяснили, что у вас тут в порядке вещей, когда преподаватели играют в любовь со студентами. Так вот, в моем мире такое хоть и встречается, но не поощряется ни в каком виде.
— Но сейчас ты в нашем мире! — возмутилась Лия. Вот от кого не ожидал, так не ожидал. Хотя, о чем это я? Женскую солидарность никто не отменял. А Ир, зараза, так все обставил, что мне самому себя придушить хочется.
— О, да. Но идти на поводу у ваших прихотей не собираюсь. Ирке было просто любопытно побывать у меня раньше других, вот она и вскрыла дверь. И мне теперь еще придется заботиться о том, чтобы к других желающих повторить её подвиг такого не получилось. А про постель и прочее она преувеличивает. Не так уж она на большее и напрашивалась. Просто её взбесило, что вас таких красивых и совершенных я отвергаю, зато тащу в дом всяких там невзрачных парней. Я ничего не путаю? — холодно уточнил я у Иры.
