Кадет

Интересно, а что она видит в конечной цели этого восстания? Чем увлекли ее? И как она все это мыслит себе? Выяснять тут же, не отходя от стола, за которым мы продолжали делиться новостями, не стал. Не хочу, чтобы она попала в неудобное положение, сказанув какую-нибудь глупость. Вряд ли она понимает все то, что успела нахвататься, пробыв лишь недолгое время рядом с неплохим агитатором. Мне удивительно слышать ее рассуждения, это же насколько она оказалась восприимчива к подобным идеям. Революция, гражданская война, соответственно и насилие, а значит и попытки защитить себя и своих сельчан от желающих пограбить и в тоже время не противница пограбить других.... Все это, и еще куча новых для нее событий и связанных с ними понятий, намешано сейчас в ее красивой головке. Боюсь, как бы она не поехала крышей. И будем на пару с ней слегка чокнутыми. Нужно, однако, попытаться немного перенастроить ее мысли, она как я заметил, после наших любовных утех соглашается со мной во всем. Придется воспользоваться. Нет, я не против того, чтобы она разбиралась в событиях происходящих сегодня на просторах Украины, я лишь не хочу, чтобы именно такие невыполнимые мечты-идеи задержались в ее мозгах. Я — то с ней связываю свою дальнейшую жизнь. Мне совсем ни к чему видеть рядом с собой женщину, полностью увлеченную политикой и переполненной желанием страдать ради интересов людей пытающихся стать вершителями истории. Повторение жизни Марии Соколовской и в этом мире, мне не надо, и даже слава ее как украинской Жанны Д"Арк меня не заботит. Я ее вижу в роли жены, которая всячески помогает в достижении моей цели. Хотя, если честно, я не пришел к определенному решению, все так и остается в подвешенном состоянии. Даже зная будущее, мало понимаю, как необходимо позиционировать себя в предстоящей жизни. Лишь небольшие наметки, да и то не уверен в них. Слишком зависим от обстоятельств.

С появлением новичков в отряде нашлась и для меня работа. Вместе с Юрой организовали учёбу. Херст тренировал умению владеть оружием, а я, вспомнив свои три месяца проведенных перед убытием на Донецкий фронт на полигоне под Харьковом, занялся слаживанием подразделения. Никто из наших новобранцев не служил до этого в армии. Мало кто из них имел хоть какое-то представление о понятных для опытного солдата строевых приемах. Простые по сути команды типа: "Нале-ВО" или "Напра-ВО" не могут запомнить. Путают, где "лево", где "право". Пришлось изобретать "велосипед", солому и сено привязывать к рукам, чтобы добиться правильного выполнения. Оружие они, как ни странно, почти все знали, Юра лишь напомнил порядок разборки и сборки винтовок, а вот когда начал тренировать в применении его, то вновь проявилась проблема с выполнением строевых приемов. Команду "Лежа, заря — ЖАЙ" два дня тренировал, короче — "учебка" затрахала не только новичков, но и меня с Юрой. Намного легче обстояло дело с обучением конной науке, я привлек к этим урокам Степана, заодно и сам стал учиться у него. Напомнил ему о неплохо владеющей джигитовкой Марии. Если девушку смог научить то уж нас, парней, сам бог велел. Степан, в общем-то, и не отказывался. Закрепил за каждым новичком лошадь, проверил насколько парни, сведущие в умении седловки и посадки по команде на коня. Решил, что вполне сносно могут сидеть на лошадях, но вот умения в джигитовке ни у кого из нас он не увидел.

Вздохнул тяжело в ответ на мой вопрос: — как долго нужно учиться боевым приемам в конном строю? — Задумался ненадолго, как будто что-то вспоминая, затем обреченно махнул рукой и, бращаясь ко всем, прочел небольшую вводную лекцию:

— Рассказывать можно до турецкой пасхи, но невозможно словами объяснить то, что уметь необходимо телом, при этом ещё до проведения приема угадать, куда направить удар клинка, заранее каждое движение смекнуть требуется. Руки, ноги, туловище все должно быть подчинено выполнению поставленной цели.

Я удивился. Ну, точь в точь как мой тренер на занятиях говорит. Вот тебе и конюх.

— О некоторых приемах джигитовки расскажу, потом потренируемся в их выполнении. Но самое главное уясните для себя. Умение сидеть в седле еще не говорит о том, что вы сможете участвовать в конных атаках, нужны постоянные тренировки.

Во, во, так и тот все время о тренировках талдычил.

— Казаки, почему славятся в войсках? Они всю свою жизнь, начиная с трехлетнего возраста, не расстаются с конем. Он его обихаживает кажный божий день. На водопой водит, кормит, моет и убирает за ним стойло, чистит, расчесывает волосню, правильно снаряжает для поездки и много еще чего делает. У вас нет теперь свободного времени, все оно должно быть рядом с конем. Махать шашкой вам кажется просто и легко, но это не так, частенько у молодых случается конфуз, махнет так шашкой — глядь, а у его друга пол уха отрублено. В девятнадцать лет казак должен уметь очень многое. Стрелять с коня на карьере, нагибаться и поднимать с земли предметы, соскакивать на ходу с коня держась лишь за переднюю луку седла, скакать стоя на седле, висеть головой вниз при полном аллюре. Саблей владеть, будучи на земле это совсем не то, что на скаку рубить ряд ивовых прутьев. Я уж не говорю о головах неприятеля.

Я к чему вам рассказываю все это? Только потому, чтобы вы не считали себя уже сегодня умельцами. Сидеть в седлах — ничего не скажу, сидите вполне пригодно для сельского парня, но это только почин. Основное впереди, и начнем..., опять-таки с приема правильной посадки в седле, используя стремена...

И началась маета. Для меня все это было не только новинкой, но еще и адским трудом. Сельским парням намного легче, не первый раз с лошадью возиться приходится, знакомо с пеленок, да и труд в селах для каждого из них был не единичным случаем. Мое тело хоть и развито физически, но проводимые Степаном тренировки вырубали не меньше чем занятия Панкратионом в оставленном не по моей прихоти мире.

Последующие будни нашего разросшегося подразделения напомнили мне своей направленностью военно-учебный лагерь моего времени. Но отличия были и особенно наличие на первый взгляд незначительных мелочей, которые на меня влияли сильно, а вот на крестьянских парней не особо. Неустроенность быта, отсутствие элементарных средств гигиены сказывалась постоянно. А организация питания..., тут вообще мрак. Обеспечение хоть какого-то подобия воинской одежды и наличие боеприпасов было в состоянии нестояния. Пришлось поштучно выдавать патроны на обучение будущих солдат зеленой "армии". Именно зеленой. Я попросил одну из селянок сшить нам знамя, и совсем не преднамеренно его цвет оказался таким, просто материал у крестьянки нашелся только зеленого цвета. Ведь я помнил, что многие будущие отряды крестьянских армий именно за зеленый цвет своих знамен станут называться зелеными, ну разве ещё потому что лагеря зачастую в лесах располагали.

Точно не знаю, так это было или другие причины побудили к зеленому окрасу всех отрядов возникающих как грибы после дождя по всей бывшей империи. Зато очень неплохо усвоил прошлые политинформации наших учителей, где постоянно слышал о том, как большевики на крестьян насели с их военной продразверсткой. Хлеб подчистую выгребали. Кого в таком случае не возмутит подобный беспредел, вот и вставали крестьяне на защиту своих запасов. Семьи у всех большие, кормить чем-то надо. А власть наседала, ей кормить приходится всю страну, порой, не замечая голодных крестьянских детей. Кто прав, кто виноват? Попробуй, разберись. Я и не пытался, волею случая оказался в роли наблюдателя, плыву себе и плыву. Немного барахтаюсь, цепляюсь за берега, делаю вид всезнайки. Мрак! Но назад уже не отыграть, принял решение, и поэтому здесь задержался, хоть и знаю, что в скором времени с бандами зеленых покончат, правительство предпримет решительные меры и организует борьбу с ними.

Ну..., а если честно, желание быть рядом с Марией. Выглядеть в ее глазах все так же крутым. Ради этого пытаюсь доказать — я не хухры — мухры, а мухры — хухры. Учусь, блин, махать саблей, сидя на Вихре. Классный конь, мы с ним очень неплохо понимаем друг друга. Мария же, как мне кажется, слишком уж ударилась в политику. Спорит со мной по любому поводу, считает, что я ещё молод и не понимаю жизнь. А она можно подумать понимает. Мою сестренку стала напоминать своим поведением. Та тоже, нифига не понимая, орала на митингах: "Защитим Батьковщину от агрессии Путина". И что? Где она сейчас? Защитница, блин. Вот и эта.... — Жанна Д.Арк. Нацепила кубанку, пистолет повесила, сапоги.... Хорошо нашлись на ее ногу, долго искали. Хотела ещё шпоры нацепить, Зинчук ей преподнес. Еле отговорил. Вернее Степан повлиял. Коня у нее отобрал, жалко ему стало животину, она только тогда сняла их. Он ей и сабельку подобрал, легкую. Где-то раздобыл.

Естественно мне хотелось видеть в наших людях уверенных, сытых и хорошо одетых солдат умеющих не только стрелять, но и умело передвигающихся на поле боя. Ничего подобного пока не наблюдалось. Питание и то было не налажено, мы зависели от милости сельчан. Дадут продукты, будем сытыми, нет, значит, ищем, чтобы такое употребить и набить желудок. Разносолов короче нет. Об одежде и говорить не стоит, тренировки проходят в той, которая была на них по прибытию к нам. Наверняка им досталось то, что родне не жалко, в надежде, раз забирают в армию то и обеспечат всем необходимым. Привыкли так, считали в армии все, что положено, выдадут. А тут на положено можно столько наложить, и машиной не вывезти. Невольно вспоминается персонаж из фильма "Свадьба в Малиновке", по моему — Попандопуло. Колоритная личность в основном и запомнилась из-за колоритной одежды на нем. Вот такая форма и была на моих подчиненных. Посчитали — для тренировок сойдет, а на повседневку пошла форма, снятая с убитых казаков, в неплохом кстати состоянии. Степан и в этот раз при захоронении погибших заставил снять всю одежду. Вот и пригодилась. После того как женщины привели ее в нормальный вид, она стала повседневной формой молодых ребят, и, кстати, никто не жаловался, все были довольны. Вобщем шатко валко, но дело двигалось. И, тем не менее, что-то мешало жить полной грудью, чувство незаконченности или недоделанности витала в воздухе, как будто меня окружала дымка — временная и порой нарочитая. Хотелось проснуться и затем лишь удивится необычности сна. Действительность пугала вот этой неустроенностью, трудностями быта, особенно меня страшили предстоящие боевые действия, а без них, я точно знал, нам не обойтись.

Проводя занятия по тактической подготовке, вновь наткнулся на глухое противодействие со стороны обучаемых этой нехитрой, но очень востребованной на войне науке. В основном из-за выполнения команд, они перекликались со строевыми приемами, и молодежь затурканная моими требованиями по их выполнению путалась. Мне пришлось повторно разучивать с ними строевые приемы. Более или менее стали получаться выполнение команд "Равняйсь", "Смирно", "Напра — ВО", "Нале — ВО", "Отделение-Вольно". Особенно команда "Разойдись" хорошо получалось у будущих вояк. А вот команда: "Отделение, вправо от середины на пять шагов разом-КНИСЬ" превращала всех разом в стадо баранов, и каждый делал так, как понимал. В результате "стадо" разбредалось кто куда. Мои объяснения, что правильность выполнения этого приема позволит в дальнейшем вести наступление цепью или залечь на поле боя с одинаковым интервалом ничего не давало, результат был всегда один и тот же.

Наблюдая за моими усилиями, Степан посоветовал не париться, мол когда над головой пчелами жужжать станут пули они сразу вспомнят все чему их учили.

— Мигом уразумеют, как задницу сберечь, и всегда найдут кочку, за которой можно схорониться. Смекалка-то у каждого имеется, она поможет в бою.

Я согласился бы с такой постановкой вопроса, если бы не понимал, что от осмысленных действий будет зависеть жизнь любого из них, да и моя может пострадать в результате, и не по моей вине. Поэтому поблагодарив Степана за совет, продолжал тренировать в отработке приемов, которые могут понадобиться в скором времени. Ничего! "Тяжело в учении — легко в бою". Так говорил своим "ребятушкам" дедушка Суворов, а он плохое не посоветует.

Все последующие дни продолжались в таком вот ключе: учеба, учеба и... тренировки на импровизированном стрельбище. Ну и работа. Мало того, что уход за конским составом требовал массу времени, так вдобавок нам пришлось помогать сельчанам в уборке урожая и заготовке сена. Молодые хлопцы вначале возбухли. Они-то пришли в отряд в надежде лихо носиться по округе на конях, махать шашкой, ну и естественно пограбить, набивая карманы золотыми монетами, а тут учеба, тренировки, работа, ни минуты свободной. Кому понравится? Но им деваться некуда, Скоропадский объявил всеобщую мобилизацию, а это значит таже учебка, и возможность сложить голову на фронтах гражданской войны вдали от родных мест. Появилась возможность отсидеться — они и воспользовались. Им и в голову не могло придти, что и здесь их будут гонять на тренировках.

Мои намеки о необходимости как-то найти возможность пополнить запасы патронов привели к тому, что Мария вновь отправилась в село Горбулево на встречу с Андреем в надежде получить помощь ну или хотя бы совет для дальнейших действий в обеспечении отряда всем необходимым. Мне было обидно и досадно. Ведь если подумать... — лишь я знаю, что делать в этот период в мало понятной обстановке, в этой постоянно меняющейся дислокации войск на просторах Украины. Это я в курсе, чем все закончится. Знаю, и именно поэтому подспудно страшусь боевых действий. Они непременно приведут к жертвам, и я как мог, противился и оттягивал время, ссылаясь на необходимость подготовки молодых воинов. С тайным удовлетворением посылал ребят на оказание помощи хуторянам в уборке урожая, аргументируя тем, что нас в основном кормят сельчане. Привел и последний довод — патронов нет. Вот и рванула моя девочка к родственнику. Надеюсь, ее поездка мало, что нам может дать. Насколько я знаю, поблизости никаких складов с оружием и боеприпасами нет.

* * *

Все мои попытки оттянуть неизбежное пришлось похерить и забыть. Прискакавший от Марии Роман довел до нас решение совета сводных отрядов, о предстоящей операции по захвату поезда с возвращающимися солдатами с западного фронта. Он досконально не знал, как и кто подсказал насчет состава, но что вояки с оружием едут, командованию известно. Вот и решили остановить поезд и не давать им возможность проехать дальше до тех пор, пока его не сдадут.

Нам предстояло выдвинуться к железнодорожной станции Тетерев. И я, и Степан, плохо ориентировались на местности, Мария послала специально Романа, он здесь как рыба в воде, всю округу изучил, еще будучи гимназистом в Радомысле. Он и объяснил, где этот железнодорожный узел находится и почему именно туда необходимо выдвигаться. Сама станция расположена рядом с селом Песковка, между Радомыслем и другой станцией — Малин. Нам предстояло быстрым маршем, по дороге, минуя несколько сел, выйти к конечной точке и ждать подхода основных сил. По пути к нам должны присоединиться отряды самообороны из селений: Торчин, Борщов, Верлок. В соответствии с планом операции они выдвигаются вместе с нами.