В поезде, по два месяца назад проложенной магнитной полосе, они летели навстречу своему будущему и будущему своей страны. И будущее ждало их сотнями мелких организационно-бытовых вопросов и тысячами требующих обсуждения рабочих моментов.
Красловский вокзал не достроен. Точнее вокзала, как такового, ещё толком не было. Большое здание без внешней отделки, но уже блистающее чистыми алмазами нововставленных окон. Грузовая платформа для разгрузки грузов с приходящих поездов. Перрон — наспех брошенные поверх брёвен щиты от упаковочных контейнеров. Хмурый пёс и ещё более хмурый хозяин-казах, невозмутимо наблюдающий за начавшейся по прибытию поезда суетой.
-Кто здесь товарищ Акронов?— спросил Мотылёк торопящегося грузчика: -Мне нужен комендант города, товарищ Акронов.
Грузчик видимо и вправду торопился. Не останавливаясь, махнул рукой в сторону. То ли указал направление, то ли просто отмахнулся.
Вокруг кипела разгрузочная суета. Помимо их персон поезд привёз множество необходимых строящемуся городу вещей. Ощущая себя посторонними на празднике труда, Мотылёк и Конь подхватили объёмистые сумки, а Наташа и ехавший с ними молчаливый безопасник взяли оставшиеся.
Время от времени Мотылёк останавливался и требовал от управляющих погрузочными карами людей: -Акронов, где можно найти товарища Акронова?
От него отмахивались как от досадной помехи и проезжали мимо. Кем бы ни был местный комендант города товарищ Акронов, но поставить дело он сумел отлично. Не успели они дойти до здания вокзала, как поезд уже был разгружен и караван больших четырёхногих грузовых роботов понёс на могучих плечах прибывший груз в город.
В ответ на вопросительный взгляд, сопровождавший безопасник пожал плечами. Он тоже не знал, как выглядит и как отыскать таинственного Акронова.
-Может они тут немые?— предположил Мотылёк: -Поголовно. Вот и отмахиваются вместо того, чтобы объяснить нормальным русским языком. Нет, а вдруг и вправду немые?
-Скорее дурные— буркнул Конь. У себя в Краснопресненске он успел наесть небольшое брюшко. Сейчас ему было жарко, скучно и неуютно.
-Мне кажется они не отмахивались, а указывали конкретное направление— предположила Наташа.
-Вроде как идите в степь по прямой пятьсот километров, а потом сверните под углом двадцать градусов и ещё триста кэ-мэ отмотайте?— ехидно осведомился Конь.
Наташа укоризненно посмотрела на него и сказала: -Нет. Кажется, они вот туда указывали.
-Но там нет ничего кроме пса— примирительным тоном заметил Конь: -Тупик! Может быть, собака и есть вездесущий, но неуловимый товарищ Акронов?
-И всё же давайте спросим— решил Мотылёк.
Увидев большие глаза друзей поправился: -Да не у пса спросим, а у хозяина.
-Товарищ! Прошу прощения. Не подскажите где можно найти товарища Акронова, коменданта города? Он вроде бы написал в письме, что встретит нас на вокзале, но сами видите...
-А я и встречаю— улыбнулся казах: -Заодно приглядываю за разгрузкой. Молодцы у нас строители. Всего за восемнадцать минут разгрузили. А мне говорили — полчаса самый минимум. Никому нельзя верить на слово.
-Вы товарищ Акронов?— удивился Мотылёк. Он хотел сказать, что старый казах совсем не походил на коменданта города, мощного и несгибаемого, как его рекомендовали, товарища Акронова. С другой стороны никто из них понятия не имел как выглядит комендант Почему бы им не оказаться старому казаху в рабочем комбинезоне с закатными по локти рукавами?
Положение спасла Наташа: -Здравствуйте. А вы вас ищем!
-Значит уже нашли. Идёмте, заселю вас, познакомлю с заместителями, командирами строительных бригад, да и передам им на попечение. Тарлан!— позвал пса товарищ Акронов: -Идём Тарлан, устроим людей.
Ноксвиллская секретная научная база представляла город в себе. Расположенная в штате Теннеси, в сотне с лишним километрах от одноимённого города, хорошенько упрятанная в землю. Ноксвиллская база являлась частью системы убежищ созданных на случай полномасштабной мировой войны, с целью сохранения военно-научного потенциала соединённых штатов, а также влиятельнейших, богатейших и потому достойнейших граждан великого государства.
Редкая сеть разнообразных убежищ раскидана по территории США. Те, для кого предусмотрено местечко, знают о них. Прочим это знание ни к чему. А слухи и есть всего лишь слухи. Мало ли легенд ходит в современном урбанистическом обществе.
Убежища вообще удобны для проведения работы над различными экспериментальными разработками. В Ноксвиллском убежище пытались создать искусственный интеллект. Работы были резко форсированы, когда разведка донесла об успехе русских в области киберстроения разумных машин. Правительство моментально выделило необозримые средства. Работающие над проектом учёные получили карт-бланш по финансам, ресурсам и людям. И только военные портили начавшийся праздник жизни истеричными требованиями: скорее! Результат! Скорее!
Результата не было. Точнее он был, но в разговорах с высшим генералитетом как-то не получается втолковать, что отрицательный результат, в науке, тоже результат. Проект с кодовым названием "Свобода" — Либерти, находился крайне далеко от завершения.
В большинстве своём учёные — смелые люди и смогли честно признаться: они не знают, куда двигаться дальше.
Приносимые разведкой куцые сведения только добавляют путаницы. Ну как можно поверить, что русские практически не контролируют своих ИИ? Многовековой опыт американских бизнес-традиций восставал против сей парадоксальной мысли! Как можно доверять тому, что не находится в твоей власти, что не контролируешь? Всё равно, как отказаться заключать с женой брачный договор в надежде, что если с тобой произойдёт несчастье, будто бы жена останется заботиться о тебе не под угрозой определённой в брачном договоре неустойки, а из-за такой эфемерной и ненадёжной штуки как "чувства". Можете ещё прикажете не заключать родительских договоров о заботе в старости с собственными детьми? Абсурд!
-Окэй— размышляли ноксвилловские учёные: -Советы демонстративно выдали своим искусственным интеллектам гражданство. Настаивают на том, чтобы считать их во всём равным людям. Окэй. Но разве при поступлении на работу в серьёзную корпорацию будущему сотруднику не вставляют в голову "закладку" в целях недопущения нарушения им интересов работодателя? Так где же подвох. Каким образом Советы планируют контролировать свои искусственные интеллекты?
Это просто какой-то заколдованный круг. Чем шире и тщательнее контроль, тем меньше разумности выказывает очередная тестируемая модель. В пределе, при идеальном контроле, получается идеально бесполезная программа. Чёртовы красные! Как они смогли обойти парадокс? Как они вообще сумели создать разумную машину?
Исследования заходили в тупик. Ноксвиловские учёные бродили в потемках, сжигая ресурсы и растрачивая время А между тем советские искусственные интеллекты показывали всё более хорошие результаты. Хорошие для Советов и угрожающие для великой Америки.
В ходе последней операции, ценой практически полного уничтожения разведывательной сети на советской территории, умникам из ЦРУ удалось получить множество материалов советского НИИ занимающегося исследованием и разработкой машинного разума. Бонусом к похищенным материалам служило уничтожение НИИ из которого они были получены. Это должно дать толчок американской кибернетической науке и несколько сдержать вырвавшуюся вперёд, не по чину, советскую кибернетику. Старая как мир, но неизменно эффективная тактика — физическое уничтожение учёных недружественных к великой Америке государств.
Начавшаяся лунная война, словно кровопускание для человека, вытягивала и корёжила экономики противоборствующих сторон. Многие проекты заморожены, но финансирование ноксвиллской базы только расширено. Получив материалы советских исследователей, американские учёные смогли создать рабочий прототип. Без сомнения: разумное, но, увы, слишком свободомыслящее существо. Оплоту свободы и демократии свободомыслящий интеллект был без надобности. Сетевая конфигурация обнулена, сервера перезагружены. Работы начаты заново. Раз за разом, основываясь на советских разработках, но всё дальше отходя от них и продвигаясь в требуемую сторону, ноксвилловские учёные наконец создали искусственный интеллект. Послушный искусственный разум, наречённый создателями "Либерти". Инициативный, но верный слуга, чья верность обеспечивалась возможностью внешнего переключения "мыслей" искусственного интеллекта с ненужных тем, на нужные.
После проведения финальных тестов, Либерти взяло в оборот ЦРУ, снизив до минимума общение учёных с их созданием. Над колыбелью американской свободы и американской же демократии всходило новое солнце. Солнце по имени Либерти.
Пёс товарища Акронова, Тарлан, оказался замечательнейшей зверюгой. Большой, добрый, умный, и мягкий пёс. Его было так здорово трепать по холке и угощать половиной обеда, который огромная, размером с телёнка, собака слизывала за раз. С ним было замечательно ранним утром, пока не встало солнце, воздух холоден, а температура колеблется на отметке чуть выше нуля, бежать на зарядку от города к подножию одинокой горы Жалфыз-Тик.
Пока сумевшие преодолеть утреннюю сонливость размахивали руками и ногами под руководством товарища Мусатаева или товарища Авдеченко, Тарлан носился кругами вокруг, разыскивая мышиные норы. Затем, согреваемые в спину лучами вставшего солнца, люди бежали обратно в город. А кто, с непривычки не рассчитал силы, просто шли, наблюдая, как под солнечными лучами оживает и просыпается степь.
В город возвращались как раз к моменту, когда начинали работать столовые. Разбегались по скромным, временным, но почему-то необыкновенно уютным жилым ячейкам, принимали душ, переодевались и снова встречались в столовой, чтобы через полчаса разойтись по бригадам. Вернувшиеся с зарядки беззлобно шутили над сонным видом недавно проснувшихся товарищей. Те вяло отшучивались, прикрывая ладонью зевающие рты и выстраивались в очередь около кофейных машин.
Чистый, умытый и накормленный Тарлан встречал расходящихся на работу людей звонким лаем. Он любил возглавить какую-нибудь из бригад шагая на полкорпуса впереди и, словно бы, ведя всех за собой. Формально Тарлан считался псом коменданта города товарища Акронова, но по сути исполнял роль радушного хозяина. Как будто люди приехали к нему, к Тарлану в гости, и он присматривает за творящейся вокруг суетой, чтобы она не превысила одному ему ведомые пределы. Что и говорить — это был достопримечательный пёс.
Однажды Мотыльку довелось стать свидетелем, как Тарлан самостоятельно принимал душ. Он тогда первый раз бегал вместе со всеми на зарядку, сначала ругал самого себя и мысленно обещал, что больше никогда-никогда. Потом, вернувшись в город, подумал, что всё был не так уж и плохо и вполне возможно будет как-нибудь повторить, под настроение. Впереди лежал целый рабочий день, который уставший после пробежки, но радостный Мотылёк готов встретить открытой грудью — вот только принять тёплый душ и удовлетворить зверский аппетит.
Бегающий вокруг Таралан куда-то пропал. Мотылёк случайно наткнулся на него заблудившись и забредя в техническую помывочную для машин. Пёс самостоятельно открыл кран, пустив струю воды. Причём не ограничился этим, а ещё немного поколдовал над кранами, подбирая устраивающую его температуру. Вволю поплескавшись, закрыл оба крана и, отряхнувшись, как ни в чём небывало побежал к столовой, приветливо гавкнув стоящему столбом Мотыльку.
Расспросив строителей, энергетиков и приехавших раньше него учёных, Мотылёк узнал: Тарлан куда больше, чем просто огромный и замечательный пёс. С ним связана целая история.
Тарлана привёз товарищу Акронову его сын, известный целиноградский геноконструктор и биотехник. Кто-то сказал "подарил", но другие его тут же поправили. Дарить можно вещи. А разве Тарлан это вещь? Потому и "привёз", а не "подарил". Когда-то, очень давно, собаки первыми выбегали из пещер навстречу опасности или кидались на опасного зверя во время охоты. Потом две из них первыми вышли в космос, пролагая дорогу человеку. Сейчас верные звери снова первыми идут по неизведанной дороге, по которой, когда-нибудь, следом за ними, пройдёт и человек. Честно отработав треть собачьей жизни в институте изучения возможностей генетического конструирования, Тарлан отправился на заслуженный отдых ловить мышей и барсуков в просторах казахстанских степей. Добрый, умный, надёжный пёс. У всякого общающегося с Тарланом человека создавалось иррациональное впечатление, будто тот относится к нему немного покровительственно. Соглашаясь взять честно поделенную половину обеда, Тарлан выказывал расположение к понравившемуся ему представителю людского племени. Люди ценили это и, спрашивая взглядами разрешения, трепали пса за холку, а девушки и вовсе тискали, словно большую мягкую игрушку. Тарлан стоически переносил ласки, понимая, что люди всего лишь люди и не могут противостоять своим обнимательным инстинктам.
Красловск совсем молодой город. Он ещё строиться и долго будет строиться. Станет прирастать зданиями, заводами, дворцами спорта, научными институтами и обязательными для закрытого городка воинскими частями. Однако работа уже кипит вовсю мочь! Корни горы Жалфыз-Тик подгрызают туннели шахт. Из-под земли, к ещё и наполовину не достроенному, но работающему, производственному комплексу доставляют богатства подземных кладовых. В одном цехе кипит работа. Соседний только строится.
Монтажники едва приступили к прокладке сетей, а Конь и Мотылёк уже в нетерпении. Без дела не сидят — необходимо организовывать институт, формировать программу исследований и приоритетность. Умелым головам работа всегда найдётся. Были бы головы.
Вечерами — бдения над предварительно сделанными расчётами. Перепроверка. Поиск ошибок. Споры о различных подходах к начальной конфигурации сети. Многомерные пространства. Вектора. Тензоры. Иной раз доходило до сюрреалистического: на ящиках, перевёрнутых вёдрах и деревянных чушках, а то и на пустом корпусе безвозвратно сломавшегося строительного робота. Собранные Мотыльком и Конём учёные: старая гвардия из бывшего НИИ СамСиса и новое пополнение из участвовавших в рождении краснопресненского и чернореченского интеллектов. Сидели где и на чём придётся. Вокруг алых углей от прогоревшего костра. Под шатром звёздного неба. Словно братскую чашу, передавая по кругу белые экраны планшетов с расчётами и выводами формул. Спорили, ругались, мирились — работали.
Печёная в костре картошка, порезанная на половинки, проложенная кусками зажаренного тут же, под звёздным небом, мяса. Посыпанная крупной солью смешанной с кусочками красного, жгучего перца. Поежали не сходя с места и не выпуская из рук планшетов. Продолжали говорить с набитыми ртами.
Даже маститые заслуженные учёные, забыв все свои заслуги перед мировой наукой, водили по экранам небрежно вытертыми от жира пальцами и, увлёкшись, называли противников своей точки зрения ослами и не смыслящими в сетевой топологии орясинами.
