Три года в Соединённых Штатах Америки - 2

Пляжи сверкали чистотой и золотым песком, привезённым из-за гор. Повсюду вдоль берега моря выросли тысячи кафе, ресторанов и шашлычных, а немного поодаль, так же тысячами стояли красивые мини-отели, собранные из нарядных, ярких поликарбоновых панелей, а в стороне от них были врыты в землю большие ферментеры и все нечистоты, которые раньше сбрасывались в море, а также бытовые отходы, загружались в них, чтобы подавать в дома газ для кухонь и водогрейных котлов и ещё производить гумус для приусадебных участков. В общем зимой на побережье никто не сидел сложа руки и вдоль всего берега Чёрного моря было к тому же проложено отличное шоссе нарядного, фиолетового цвета. Естественно, благодаря мощной технике, которую дал нашим южным соседям производственный комплекс "Метеор".

Поэтому у нас даже глаза разбежались, когда кое-кто, приехав в Джубгу, стал гадать, остаться там или всё же рвануть в Сочи. В конце концов я настоял на Сочи, а точнее на одном прелестное местечке в нём — деревне Аше. Когда-то я отдыхал там несколько раз и даже знал одну семью. Когда мы приехали к дому Бубенцовых, а он стоял в сотне метрах от моря, все ахнули, увидев красивый трёхэтажный отель на двадцать четыре номера со всеми удобствами и даже небольшим рестораном. У Бубенцовых был большой приусадебный участок с семью пальмами, маленькой бамбуковой рощицей на полсотки, садом, в котором рос инжир и фейхоа, прудиком и крошечными фанерными каморками.

Всё, кроме каморок, осталось, но фанерное убожество сменил отличный отель, в который мы и заселились, полностью заняв его только потому, что я списался со своим тёзкой заранее и даже оплатил наше проживание вперёд на целый месяц. В Аше мы решили отдохнуть до середины сентября. Батрак и Тонечка закончили школу с золотыми медалями, поступили в политех без экзаменов и даже заявили, что готовы немедленно сдать экзамены за первый и второй курс, чтобы сразу же поступить на третий. Их внимательно выслушали и сказали, что они вполне смогут это сделать, но только во время зимней сессии и тогда они выклянчили полсентября для отдыха.

Батрак даже отказался выступить на двух этапах чемпионата Советского Союза и Мира по мотогонкам мотоциклетной "Формулы-1". Завод "Метеор" изготавливал и поставлял комплектующие уже в пять стран, где начали изготавливать супербайки не хуже наших, а потому даже у Батрака имелись очень серьёзные конкуренты, хотя он и прирождённый гонщик. Борису Бубенцову было лестно принимать у себя в гостях молодого, но уже достаточно прославленного гонщика, приехавшего в Сочи на пикапе со своим боевым гоночным супербайком в кузове.

Витька, наглая рожа, тут же подарил ему огромный плакатище размером три на четыре метра, отпечатанный специальными красками на поликарбоновой ткани, где он финиширует на переднем колесе и Борис стал гадать, куда же его теперь повесить, чтобы все видели. Кроме торцевой стены отеля его вешать было некуда, но плакат закрывал собой одно из окон и тщеславный мотогонщик пошел даже не то, что он не сможет видеть моря из окна своего номера. Зато с дороги всем был виден этот красочный плакат и привлекал к гостинице хорошего друга нашей семьи внимание отдыхающих.

Из-за суеты, связанной вывешиванием плаката, мы хотя и приехали в Аше в два часа дня, купаться пошли только под вечер, но всё равно остались довольны и пляжем, и сервисом. Особенно мне понравилось, что на нашем "домашнем" пляже можно было взять на прокат аквабайки. Наш завод освоил и их производство, также, как и производство снегоходов. Мы бы резвились на пляже и до самых сумерек, но Жора принялся выталкивать всех из воды, приглашая на банкет и поскольку все прекрасно знали, с чем это связано, то никто не стал ему перечить.

Мы ведь в том числе и поэтому приехали на море всей нашей дружной компанией во главе с Митрофанычем. Быстро собравшись, мы отправились в отель, который заняли полностью и даже заставили своими автомобилями почти половину улицы. Возле них крутилось множество мальчишек, ведь некоторые из машин буквально только что покинули территорию завода и их ещё никто не видел, но всё равно самая большая толпа собралась возле Витькиного супербайка. Ещё бы, это же настоящая боевая машина со ставосьмидесятисильным двигателем, на которой Батрак установил рекорд скорости на серийных мотоциклах, разогнав свой супербайк до трёхсот семидесяти четырёх километров в час.

Хотя стол в ресторане уже был накрыт, Жора в него нас не пустил и приказал всем пойти и надеть на себя костюмы и вечерние платья. Нам и здесь ничего не оставалось делать, как подчиниться ему. Мы с Митрофанычем мстительно переглянулись и пошли в свои номера. По возвращению домой, мы сразу же сдали свою детвору с рук на руки Рае, точнее отнесли наших троих малышей в большую детскую комнату. У Раи и Бориса было семеро детей, старшим дочерям-близняшкам уже исполнилось по двадцать пять лет и у них тоже имелись дети, так что особенно волноваться не приходилось. Ну, а переглядывались мы с Митрофанычем потому, что обзавелись настоящими смокингами, в которых и спустились в ресторан. Ха-ха, если мы кого и могли удивить своими смокингами, так это всех остальных наших друзей, но только не Жорика.

Этот красавец явился в зал ресторана предпоследним в белоснежном фраке. Хотя и без цилиндра, но с огромным букетом белых роз. Тоня пришла через пару минут, одетая в вечернее платье тёмно-синего цвета со стразами и без рукавов, оставляющее открытыми её красивый, женственные плечи и полуоткрытой просто восхитительную грудь. Она вошла в зал, остановилась, улыбнулась нам всем и опустила глаза. Жора подошел к ней, встал на одно колено и пылко воскликнул:

— Тоня, любимая, с первых же секунд, как только я тебя увидел, ты стала для меня принцессой. Я люблю тебя вот уже два года, моя прекрасная принцесса. Стань моей королевой, выходи за меня замуж и я буду любить тебя до конца своей жизни.

Наша с Батраком одноклассница приняла букет из рук Жорика, грациозно присела на его колено и ответила:

— Жорочка, я уже думала, что этот день никогда не наступит.

Боже мой, как же я был счастлив увидеть это. Пожалуй, во всей моей жизни свершились всего два самых важных события, первое это то, что я встретил свою королеву и она стала моей женой, а второе, что я спас Тонечке жизнь и, можно сказать, вложил это чудесное, нежное создание в руки отличного парня, моего друга Жорки. Ну, а жених, элегантно повернувшись к нам так, чтобы это было всем видно, достал из кармана футляр, вынул из него точно такой же перстенёк с бриллиантом, который я когда-то подарил Ирочке в день нашей помолвки, надел его Тоне на палец и они поцеловались, после чего встали и под наши аплодисменты подошли к нам за поздравлениями, поцелуями и дружескими объятьями. После чего мы сели за стол и стали праздновать это событие, а праздновали мы его очень шумно и весело. Когда же стемнело, я встал, постучал ножом по бокалу и сказал:

— Друзья мои, предлагаю всем выйти на пару минут во двор. Нам нужно всем объявить о том, что Тоня и Жора помолвлены.

Думаю, что никто так и не догадался, что я имел ввиду. Когда мы вышли во двор, няньки принесли нам Люсечку, Витеньку и Иринку, заранее записанную в невесты нашему сыну. Взяв сына, он у нас терпеть не мог ложиться спать рано, на руки, отец и Денис сделали то же самое, я молча взглянул на часы и Тонечка, мгновенно всё поняла, радостно завизжала и запрыгала, хлопая в ладоши. Через несколько секунд невдалеке от нас раздались оглушительные залпы и в небо взлетели сразу семнадцать фейерверков. Они взорвались в бархатном, чёрном южном небе, усеянном бриллиантами звёзд, разноцветными огненными цветами, но что самое главное, прямо по центру вспыхнули и стали быстро расширяться два огненных кольца, провозгласившие Тоню и Жору женихом и невестой и эти залпы прогремели двадцать семь раз. Сразу после этого салюта жених и невеста решительно направились к дверям отеля, но и дорогу преградил Боря Бубенцов, дядька ростом с Володю Звягинцева, и пробасил:

— Нет-нет, ребята, вам не туда! Сейчас Раечка проводит вас в это, как его, о, вспомнил, шале для новобрачных, которое вместе с салютом привёз для вас Борис Викторович. Оно туточки рядом, за бамбуками спряталось, от посторонних глаз подальше, а между ним и этими удочками с листьями, аккурат прудик находится. Если захочется искупнуться, то можете смело залезать в него. Вода чистейшая.

Тонечка первой одарила меня признательной улыбкой, а после неё, подхватив свою королеву на руки, мне широко и благодарно улыбнулся Жора. Жених с невестой покинули нас, а мы вернулись к столу, но не стали засиживаться слишком уж долго. Учитывая то обстоятельство, что кроме Батрака мы все были людьми семейными, в такую чудесную ночь нам не очень-то хотелось есть и пить за богато накрытым столом. Впрочем, как только мы уложили Витюшу спать и сплелись в объятьях, за окнами послышалось утробное ворчание двигателя супербайка. Это означало, что Батрак тоже отправился на ночную охоту. Вот ведь молодёжь пошла.

Уехал мой друг детства в начале одиннадцатого, а вернулся в отель, он занял номер по соседству с нами, под утро, а поскольку звукоизоляция была великолепная, то кто его знает, один или с какой-нибудь девицей. Мы с Ирочкой даже не стали гадать на эту тему и снова уснули, чтобы через пару часов проснуться от того, что в нашу спальную заглянуло солнце. Я поднялся с кровати, подошел к окну, посмотрел на Чёрное море и вздохнул. Там, за горизонтом, только переплыви море, лежала Турция и находился город Трабзон, бывший Трапезунд. Ира подошла, прижалась ко мне, и спросила:

— Вглядываешься вдаль, Боря? Как же ты там сможешь прожить без нас? Знаешь, как только я выкормлю грудью Витюшу, то обязательно изменю внешность и приеду к тебе если не во Францию, то обязательно в Америку, ведь я уже совершенно свободно говорю по-английски и по-испански.

Вздыхая, я ответил:

— Это будет просто здорово, любимая, но тебе придётся научиться и многому другому, Ира.

— Ничего, Боря, я смогу освоить и эту профессию и кроме того мы ведь не станем совершать там никаких диверсий.

Тут она была совершенно права, я действительно не собирался ничего взрывать в Америке, да, и в других странах тоже, если не считать того, что имел намерение ликвидировать нескольких типов лично и даже был готов применить для этого боевой куэрнинг. Только теперь, когда вся информация о Земле стала доступна Андропову и специальному подразделению "Жрецы Оракула", аналитики поняли, какую опасность представляют из себя некоторые тихие, незаметные и респектабельные господа, державшие в своих руках все нити, обрезать которые было невозможно.

Тут нужно было рубить даже не руки, а головы, причём безжалостно и к тому же многим людям. К суду таких мерзавцев привлечь невозможно, ведь они, не моргнув глазом, мигом развяжут третью мировую войну, как уже устроили две первых, лишь бы сохранить власть и своё влияние. Так что в борьбе против них оставалось пойти на самые крайние меры, ликвидацию во внесудебном порядке и такое политическое решение в СССР было принято на самом высоком уровне и соответствующий тайный приказ уже был отдан.

Дейр и Вилиэн по этому поводу лишь развели руками, сказав, что это наши внутренние дела и они не вправе вмешиваться в них, хотя и придерживаются нашей точки зрения, ведь во всех предыдущих случаях именно эти люди фактически уничтожили всю нашу солнечную систему. Бойл, ознакомившись с выводами аналитиками, точно схватился бы за голову, имейся у него руки подходящего размера, но поскольку их не было, просто решительно высказался за моё предложение и Леонид Ильич вместе с Юрием Владимировичем санкционировали ликвидацию ста тридцати девяти человек, прямо причастных развязыванию третьей мировой войны. Четыре раза Земля уже была уничтожена, но в пятый раз этого не должно произойти. Большую часть этих мерзавцев могли уничтожить агенты-куэрны, но всё же не всех, семнадцать человек были им просто не по зубам в силу того обстоятельства, что к ним было невозможно подобраться даже куэрнам восьмого уровня и потому это предстояло сделать мне.

Да, только выйдя на двенадцатый уровень, человек мог находиться в состоянии пятнадцатикратного ускорения до тридцати минут и вот тут уже для куэрна не существовало практически никаких препятствий. Увы, но никого из агентов-куэрнов я не мог на него вывести по целому ряду причин. В первую очередь потому, что для этого нужно было иметь очень устойчивую психику, а это приходит с годами. В принципе я мог бы года за два вывести на двенадцатый уровень Андропова, который усиленно занимался куэрнингом, но для этого ему нужно было бы забросить все остальные дела.

Имелось у меня на примете несколько других кандидатов, но с ними бы я проваландался бы ещё дольше, лет по пять, а то и семь. Поэтому и было решено, что семнадцать неприкасаемых будут отнесены к моей компетенции. На прицел даже самой дальнобойной винтовки их было невозможно взять, а потому придётся идти на прямой контакт, но это и к лучшему, ведь тогда их смерть не вызовет ни у кого никаких подозрений. Эка невидаль, взял человек и помер от инсульта или инфаркта миокарда. С кем такого не бывает. Или, к примеру, ему в глотку вцепилась любимая собака, а ведь можно ещё и в ванне захлебнуться невзначай и это далеко не последний вариант.

Хотя ко всем ликвидациям нам ещё было готовиться и готовиться, их время ещё просто не наступило, я всё равно думал об этом довольно часто. Решимости у меня вполне хватало, как и ненависти к этим выродкам. Просто я ещё не мог свыкнуться с ещё одной своей ролью — палача. Впрочем, нежно обнимая Иру, я прекрасно понимал, что в противному случае просто обреку свою любимую, Витюшу, и всех остальных наших детей, на верную гибель. Только от одной такой мысли я был готов закричать от ужаса, но ведь таких же матерей и отцов в мире насчитывались миллиарды. Ну, уж нет! В сторону сантименты, когда речь заходит о том, останется в живых всё Человечество или погибнет по вине ста тридцати девяти алчных негодяем и нескольких сотен их приспешников. Ну, к последним я хотя и не испытывал никаких тёплых чувств, всё же вовсе не намеревался уничтожать до кучи ещё и их. Попадутся случайно под руку, шлёпну, не попадутся, сами сдохнут от старости и болезней. От грустных мыслей меня отвлёк сынок.

Витюша проснулся и сразу же стал бить ручкой по большой, яркой погремушке, подвешенной над его кроваткой. Мы с женой моментально бросились к нему. Моя королева взяла нашего сына на руки и приложила к груди. Парню было пора подкрепиться. Ну, а я поднял на руки её и сел на кровать. Ире нравилось кормить нашего малыша вот так, полулёжа на моих руках и время от времени целуясь со мной.

Вскоре, покормив нашего сына, а Виктор, как и его папаша, рос быстро, обгоняя своих сверстников, и уже выглядел чуть ли не годовалым младенцем, во всяком случае головку он не только держал, но и вовсю вертел ею, а также, стоило его только положить на живот, немедленно начинал ползти куда-нибудь, лишь бы не оставаться на одном месте. Если так дело пойдёт и дальше, то может быть я увижу, как мой сынище пусть и не ходит, но по крайней мере стоит на своих пухленьких, крепких ножках. Благодаря тому, что мы с Ирой уже очень хорошо знали толк в куэрнинге, наш сын был всегда в тонусе, ничем не болел и никогда не плакал. Смех и радостное гугуканье, вот и все звуки, что он издавал.