Чёрный Рыцарь

— К сожалению, вы правы, — почувствовав за спиной знакомое присутствие двух человек, Лелуш слегка повернулся, приветственно кивнув падавану и сенатору. Падме, меж тем, продолжала, с грустью смотря на простирающуюся пред кораблём пустыню. — Прежние варварские традиции Мандалора привели к тому, что сейчас большая часть этого сектора выглядит подобным образом.

Пальцы скрещённых на груди рук чуть сжали предплечья. Возможно, Падме, выросшая в колыбели либеральных ценностей благополучного мира, и была по-своему, со своей стороны, права насчёт «варварских» традиций. Возможно даже, что сам Лулу, находись он тогда во главе командования Республики, сам отдал бы подобный приказ — в конце концов, ему уже приходилось делать действительно ужасные вещи в облике Дьявола-Императора. Однако кое-что, до тошноты лицемерное, в её словах присутствовало. Вздыхая о «варварских» традициях Мандалора, бывшая королева Набу очень удачно обошла вопрос о том, что «Мандалорское иссечение» провела «мирная и демократическая» Республика.

Словно Священная Британская Империя, заявлявшая, что завоевание других стран и превращение их граждан в, по сути, рабов — являлось благом для этих… «дикарей».

— Возможно. Однако не стоит забывать, что «варварский», — Лелуш добавил в голос нотку сарказма, чувствуя, как стоявший рядом Гилфорд слегка скосил на него глаза. — Мандалор выжгли войска Республики. Более того, сделали это потому, что видели растущую военную мощь отказавшегося входить в состав государства сектора и решили оторвать крайт-дракону голову, пока тот ещё маленький.

— Но…

Судя по изменившемуся выражению лица Амидалы, та уже была готова возразить, но в этот момент в разговор, как и ожидал брюнет, вступил Скайуокер. Голубые глаза падавана слегка сузились — видно было, что Энакин, мягко говоря, недоволен подобными словами постороннего джедая.

— Лу, но вы же не собираетесь оправдывать мандалорцев? Я тоже учил историю, знаете ли. Мандалор не раз становился союзником Империи Ситхов, более того, союзником весьма ценным. Ну и Мандалорские войны нельзя не вспомнить, — Скайуокер, словно забыв, что разговаривает с рыцарем, слегка повысил голос. Было видно, что тема сильно его задела. — Сколько планет эти бравые вояки залили кровью? Республика всего лишь предотвратила повторение подобного. Разве нет?

Лелуш склонил голову, внимательно наблюдая за падаваном… пусть и не своим. Реакция Скайуокера была вполне ожидаема. Боец по своей натуре, которую не смогло вытравить даже обучение в Храме, Энакин не считал зазорным бить врага его же оружием. Весьма хорошее качество, если подумать… и в случае, когда его обладатель также имеет холодную голову на плечах, позволявшую решить, когда бить надо, а когда лучше придержать коней. К сожалению, пока что Скайуокер был слишком горяч для подобного. Да и, к тому же, судя по его эмоциям, в отношении Мандалора парень явно имел личную предвзятость. Впрочем, это, после нескольких покушений Фетта на Падме, было как раз неудивительно.

Лулу уже хотел было ответить, но тут, как ни странно, на помощь пришла госпожа Сенатор.

— Однако, сделав это, Республика погубила множество жизней. Возможно, переговоры и зашли в тупик. Возможно, она и предотвратила подобной акцией кровопролитную войну, но это не отменяет всего ужаса орбитальной бомбардировки. Вы это хотели сказать, Лу?

— Отчасти, — Зеро благодарно кивнул девушке. Похоже, неприятие столь жесткого военного акта в характере Падме всё же перевешивало патриотизм в отношении Республики. — Энакин, если ты не заметил, я никого не оправдывал. Ни мандалорцев, ни Республику. Возможно, — Лелуш сделал интонацию на последнем слове. — Возможно, иного выхода действительно не было, и чисткой тогдашний канцлер спас миллиарды. Более того, возможно, ты прав и мандалорцы действительно заслужили подобное. Однако это не отменяет вот этого, — бывший принц провёл рукой по воздуху, словно демонстрируя выжженную пустыню. — Я просто хочу, чтобы ты понял и запомнил. Подобные меры могут быть эффективны, но героическими это их не делает. Это тяжёлая, грязная, но иногда необходимая работа — потому что иногда кто-то должен её сделать, взять за подобное ответственность. Но — не героический роман, где благородные рыцари уничтожают «варварские» орды.

Наверное, последнее было всё же излишне жёстким по отношению к девушке, которая, судя по лёгкому смущению, поняла, что её слова действительно прозвучали несколько неправильно, но…

Лелуш действительно хотел, чтобы Энакин, в своё время вырезавший тускенскую деревню с женщинами и детьми «будто животных», понял это. Потому что иначе жизнь может растолковать эту прописную истину куда более серьёзно. И больно. Последнее, к сожалению, проявится не только по отношению к себе, но и в отношении триллионов, что будут под его властью в бытность Вейдером. Если будут.

С самим же Зеро подобное произошло после Нариты. После того, как во время победного боя с британцами погиб отец подруги, совершенно непричастный к той заварушке.

Именно тогда, после похорон и совершенно детской истерики, уже с холодной головой террорист и революционер принял ответственность — за каждого непричастного, пострадавшего из-за его действий. Это не остановило его, не заставило свернуть с пути, не помешало его планам исполняться — но избавило от розовых очков. Показало, что он сам — отнюдь не безгрешен. Не рыцарь в сияющей броне.

Подобное осознание хорошо прочищает мозги. Заставляет действовать осторожнее и осмысленнее — хотя бы в тех ситуациях, где это возможно. И Лелуш надеялся, что Энакин поймёт это, хотя бы отчасти. Иначе так недалеко и до финального печального аккорда на Мустафаре.

— Простите, рыцарь Рейгос, — по голосу Энакина было слышно, что он отнюдь не согласен с подобной позицией. Да и вообще — слегка возмущён тем, что Рейгос вздумал его воспитывать. Ему и учителя хватало, а тут этот, да ещё и по возрасту отличавшийся совсем ненамного… но его явно сдерживал его статус падавана по отношению к действующему рыцарю. — Я… подумаю над вашими словами.

— Генерал, не хочу прерывать воспитательную беседу, — голос капитана «Духа Мщения» так и сочился ехидством. — Но мы заходим на посадку. Минут через десять уже приземлимся в доках Сандари.

— Спасибо, Блейк, что бы я делал без твоих напоминаний, — в приятном баритоне Лулу тоже послышались нотки сарказма.

Когда трап опустился и Лелуш впервые вдохнул жаркий, пустынный воздух Мандалора, спорщики уже полностью успокоились. Падме поменяла лёгкий белый комбинезон на официальное набуанское платье с традиционной причудливой причёской. Джедаи сменили простые кожаные куртки, что носили вместо роб, на строгие, укороченные камзолы. При покупке Энакин предпочёл тёмно-синюю гамму с золотистым шитьём. Лелуш же в своё время усмехнулся, остановив выбор на привычных цветах — чёрный, тёмно-фиолетовый, немного белого и серебристого.

Их уже встречали — навстречу сошедшим с корабля послам и застывшим по обе стороны от них клонам, уже шла, окружённая личной гвардией, светловолосая женщина — та самая, что в показанном Оби Ваном видео, объявляла о создании Совета Нейтральных Систем.

Герцогиня была ещё молода — лет двадцати девяти-тридцати на вид. Лицо женщины многие назвали бы красивым — несмотря на выпирающие, как у многих жителей Мандалора, скулы.

— Сенатор Амидала, — улыбнувшись, Сатин кивнула девушке. Холодные голубые глаза слегка потеплели — похоже, дамы были давно знакомы.

Впрочем, учитывая довольно сильный пацифизм обеих, это не было удивительно.

— Сатин, — Падме, вернув улыбку, вложила свои руки в затянутые в чёрные перчатки — под цвет платью — ладони герцогини. — Рада видеть тебя вновь, подруга. Позволь представить тебе, — сенатор повернулась к сопровождавшим её мужчинам. — рыцаря-джедая Лу Рейгоса, а так же падавана Энакина Скайуокера, ученика Оби-Вана Кеноби.

— Рада познакомиться. Рыцарь Рейгос, падаван, — герцогиня дежурно улыбнулась, но ещё мгновение назад светящиеся теплом глаза немного потускнели. — Хотя, по правде говоря, я ожидала увидеть здесь самого Оби-Вана.

— К сожалению, Орден отправил его на несколько иное, но не менее важное задание, — постарался быстро свернуть с неловкой темы Лулу, целуя женщине руку. Что-то всё же было нечисто в отношениях этой дамы с неким бородатым джедаем. — Однако он отзывался о вас с большим теплом, госпожа.

— Вот как? — светлые брови слегка поднялись в явно приятном удивлении. — Поверьте, это приятно слыша… — взгляд женщины упал на невозмутимо стоявшего рядом с Лелушем Гилфорда, —…ть.

Голубые глаза очень опасно сощурились. Впрочем, неудивительно. Не каждый день видишь лицо своего политического оппонента, воплощения всего, что ты порицаешь, который, к тому же, прибыл в твой город очень сильно невовремя, у совершенно иного человека. И осознаёшь, что, похоже, точно такими же лицами обладают все остальные охранники республиканской делегации.

— Это один из ваших уже прославившихся… клонов?

Эмоции, жгучий коктейль которых окатил Зеро, выдавали женщину с головой. Неприятное изумление, недовольство тем, что республика привезла их в Сандари, лёгкое презрение к одной из множества копий мандалорца-традиционалиста. Было видно, что спокойный тон герцогине удаётся с большим трудом — несмотря на всю политическую выдержку.

От Гилфорда, впрочем, подобное тоже не укрылось, несмотря на то, что никакими способностями в Силе он не обладал. Видимо, во время обучения на Камино с подобным отношением сталкиваться ему приходилось не раз.

И, не смотря на то, что внешне полковник остался абсолютно невозмутимым, Лулу хорошо чувствовал, насколько неприятно ему было слышать подобное отношение в голосе. Пора было вмешиваться.

— Это один из моих людей, госпожа, — голос джедая остался деликатно-вежливым, однако выделить необходимое слово интонацией он не забыл. — Я отчасти понимаю ваше удивление, однако, каким бы ни было их происхождение — не стоит видеть в каждом из них копию Джанго Фетта.

От клона пришла волна искренней благодарности напополам с удивлением. От Сатин — лёгкое недовольство. Однако, надо было отдать герцогине должное — нашлась она быстро.

— Возможно, — не стала она эскалировать конфликт дальше. — Полагаю, я могу надеяться, что со стороны ваших… людей не произойдёт ничего предосудительного в отношении граждан Мандалора?

— Я ручаюсь за каждого из них.

— Хорошо. В таком случае, — голос женщины смягчился. — Добро пожаловать в Сандари. Уверена, гостеприимство Нового Мандалора придётся по душе вам, друзья.

* * *

Аметистовые глаза задумчиво щурились.

Внешне предводитель Чёрных рыцарей мало чем сейчас отличался от Падме или Энакина. Лулу с таким же вежливым любопытством рассматривал столицу Новых мандалорцев, задавал вежливые уточняющие вопросы, восхищался — в меру, разумеется — пышностью встречи и достижениями жителей города. На деле же…

Подобно тому, как придирчивый литературный критик изучает поэму, обладатель аметистовых глаз сейчас рассматривал встречавший делегацию город, стараясь подмечать различные мелкие детали. От чистоты на улицах и ухоженности прохожих, до эмоционального настроя, о котором заботливо подсказывала Лелушу Сила.

Что можно было сказать… Сандари действительно впечатлял — особенно если сравнивать его с той выжженной пустыней, что расстилалась за пределами био-купола. Вместо жарких сухих ветров, что господствовали за бескаровыми стенами — прохладный свежий воздух, создаваемый реакторами жизнеобеспечения. Он приятно ласкал ноздри и настраивал на более-менее позитивный лад.

Зеро не без удовольствия смотрел на строгие геометрические формы серо-стальных цветов, господствовавшие в архитектуре и расцветке города. На чистые наземные улочки, чередовавшиеся с аэротрассами. На его жителей, несмотря на простую, неброскую одежду, явно знавших, что такое достаток — даже в их эмоциях, витавших в воздухе, не чувствовалось особой тревожности, свойственной бедным людям.

Сандари был прекрасен — по крайней мере на первый, беглый взгляд из аэрокара. В конце концов, столицу наверняка готовили к приезду гостей, убирая всё, что может пошатнуть репутацию Новых мандалорцев. Вопрос был в другом — в изнанке этого города. В том, какой ценой герцогиня добилась этого благополучия — и не является ли оно внешней оболочкой, прекрасной скорлупой, за которой скрывается насквозь прогнившее нутро. Особенно учитывая, что вся остальная планета, в отличии от метрополии, была явно далека от идеала.

От подобных деталей зависело очень и очень многое. И то, как именно будут строиться отношения с герцогиней Мандалора в будущем (если будут), и то, в каком именно амплуа придётся выступить на местной сцене. Верный союзник герцогини? Искусный реформатор? Или, быть может, придётся поступить так же, как, в своё время было сделано в прошлом, создав искру, из которой разгорится пламя революции?

А возможно — если среди простого населения многие будут задумываться от том, что Джанго Фетт, в общем-то, прав, придётся как-то договариваться с ним.

И, обдумывая подобный вариант, представляя все возможные сложности, что возникнут в таком случае — Лелуш уже не в первый раз пожалел о том, что теперь в его глазах уже никогда не появится огня Гиаса. Воистину, жизнь была куда проще, когда имелась возможность отдать человеку любой, даже самый невозможный приказ — пусть и всего лишь один раз… Сколько бы проблем разом это бы решило!

Одним словом, прогуляться по городу инкогнито, проверить, чем столица дышит на самом деле, точно входило в планы Зеро. В свободное от переговоров время, разумеется. Но пока что Лелуш мог позволить себе насладиться видами прекрасного в своей аскетичности города. Наверное, так могла бы выглядеть Япония — в том будущем, которого он сам для неё желал. Простая и технологичная, неброская и полная неуловимого достоинства.

Разве что сакур не хватало. Да и вообще… зелени. И, быть может, лёгкого разнообразия в цветовой гамме.

— Сандари выглядит словно оазис посреди пустыни, — Лу уважительно склонил голову после того, как пассажиры вышли из припарковавшегося аэрокара. Следовавший за ними транспорт с десятью охранниками-клонами приземлился тем временем рядом. — Вы сумели добиться многого, даже на первый взгляд.

— Мне лестно это слышать, магистр, — как и большинство жителей Галактики, мало разбиравшаяся в иерархии Ордена, польщённая герцогиня слегка повысила Лелуша в должности. — Однако вы зря приписываете все заслуги мне. В этот город, как и в иные города Новых мандалорцев, сложены семь долгих веков кропотливого труда. Со времён Аннигиляции мои предки трудились над этим в мире. Результат все мы сейчас можем видеть перед глазами.