Командирский обход корабля закончился несколько минут назад. Восстанавливая в памяти детали обхода, Андерсон всё больше и больше убеждался в том, что нормандовцы изменились. В лучшую сторону. Они почувствовали, что нудные тренировки, учебные тревоги, глупые проверки ушли в прошлое. Возможно, в оставшиеся до Вторжения месяцы не возникнет ни одной ситуации, которая потребует развёртывания даже самого маленького по масштабам межрасового конфликта. Не до того сейчас будет. И никто, никто из разумных органиков не может сейчас точно сказать, сколько времени осталось до Удара. Того самого удара, который способен сломить волю к сопротивлению. А если нет воли — не помогут ни армады боевых кораблей, ни многотысячные армии, ни героизм гражданских.
И раньше военным боевым кораблям никто из колонистов-землян особых проводов почти никогда не устраивал. Ни официальных, ни неформальных. Да, были отдельные исключения. Но прежде это случалось тогда, когда никто из жителей галактики и помыслить-то не мог о том, что придётся воевать с внегалактическим врагом.
Пока на стояночном поле и рядом с ограждением нормандовцы прощались со знакомыми им иденцами, на борт из Константы пришли некоторые документы. Сам Андерсон был склонен их называть 'бумагами'. 'Официальные бумаги' — только так их и стоило называть, хотя давным давно документооборот у землян на семьдесят процентов был электронным. Чиновники в очередной раз проявляли патологический уровень непонимания ситуации. Первая бумага извещала командира фрегата о том, что руководство колонии намеревается устроить официальные проводы — с речами, оркестром, почётным воинским караулом. Вторая бумага содержала сообщение о том, что с организацией, а, следовательно — и с проведением этого церемониала возникли некоторые сложности. Третья — снова утверждала, что всё состоится по стандарту. Четвёртая — ставила это утверждение под сомнение. Читая эти файлы, Андерсон не раз ловил себя на том, что медленно закипает, с трудом гасит недовольство и раздражение. Невольно напрашивалось сравнение с тем, как отреагировали на приближение момента отлёта нормандовцы. Да, да, именно нормандовцы, а не некие 'члены экипажа и команды'. Как-то это понятие прочно и, главное, быстро и безболезненно, вошло в обиход на 'Нормандии' и Андерсон знал, что и очень многие иденцы с лёгкостью приняли это звание, посчитав его не только приемлемым, но и важным.
Из глубин памяти всплыли обстоятельства, с которыми ему пришлось столкнуться после возвращения с миссии, которая неожиданно стала экзаменом на право войти в состав Специального Корпуса Тактической Разведки. Тогда довелось пройти немало инстанций, пытаясь доказать, что миссия была провалена не по его вине. Как оказалось, это было напрасным трудом — Сарен сделал всё, чтобы Совет Цитадели забыл о кандидате-землянине раз и навсегда. Тогда Андерсон впервые подумал о том, что неудачи в деловых и служебных взаимоотношениях с турианцами его начали преследовать с системным постоянством. Сначала — война Первого Контакта, потом — проваленная миссия с заводом... И вот теперь... снова столкновение с турианцами. Спектрами.
На таком фоне не хотелось даже думать о возможности каких-либо официальных проводов 'Нормандии'. И хорошо, что фрегат ушёл с планеты тихо, по-деловому. Попрощались нормандовцы с дорогими им лично разумными жителями Иден-Прайма — и хорошо. Большего и желать трудно. Не нужны эти дежурно-обязательные ритуалы, от которых за километр разит формализмом.
Вроде бы обычный уход с планеты. Сколько в практике Андерсона было таких уходов с планет? Много. И этот уход вроде бы ничем особенным не отличался: и раньше военные космические корабли провожали гражданские разумные. И раньше были сложности с организацией ритуалов — кто-то соглашался на их проведение, кто-то нет. Только теперь... эти, казалось бы, мелочи, приобретали большее, чем раньше значение. Приближение войны со Жнецами чувствовалось, когда вспоминались такие моменты: война Первого Контакта, кандидатская миссия в интересах Корпуса Спектров, работа с турианскими Спектрами. Три десятка лет... И вот, когда люди только-только начали адаптироваться в достаточной степени к тому, что вопрос 'одиноки ли земляне во Вселенной' решён окончательно — стало известно о приближении времени вторжения Жнецов.
Командир фрегата знал, что нормандовцы теперь часто говорят между собой о пятидесяти тысячах лет, из которых только десять тысяч лет можно было считать достойными называться 'оптимально прожитыми', да и то с изрядной натяжкой. Нельзя было сказать, что разговоры на эту, внезапно ставшую очень актуальной тему, начались только после появления на борту корабля протеанина — и раньше многие земляне, да и не только они, говорили об этом периоде времени. По-разному говорили. У людей — сто лет пилотируемых космических полётов. Плюс-минус двадцать-тридцать лет. Сейчас точность не существенна. У турианцев и азари — две-три тысячи лет дальних полётов. Птицемордые потратили эти годы на непрерывную войну с неизвестными расами на так называемых Дальних пределах, азари — на попытки слепить из полутора десятков рас некое подобие хотя бы относительного единства.
Кварианцы в последнюю тысячу лет умудрились породить новую расу — к счастью, не органиков, а синтетов, но так не решили проблему резкого повышения уровня своего иммунитета. Батарианцы, кажется, окончательно разругались с большинством рас и прежде всего — с людьми. Саларианцы несколько тысяч лет находятся в состоянии холодной войны с кроганами.
Если начать перечислять — не заметишь, как пройдёт несколько часов. Впрочем, такие мысли — вполне естественны и очень к месту. Впереди — Цитадель, а там, как часто говорят земляне, полный интернационал. Или интеррасовость — как угодно можно сказать. Потому что поймут правильно.
Не так давно сама мысль о том, что после Цитадели придётся направить фрегат в полёт по большинству населённых миров исследованной части галактики, Андерсону казалась едва ли не крамольной. Ведь письменный приказ со множеством виз и согласований был достаточно однозначным. Прибыть на Иден-Прайм, вывезти на Цитадель протеанский маяк, после чего вернуться к станции 'Арктур'. А теперь, когда на борту два турианца-Спектра, когда на борту и протеанский маяк и живой представитель имперской расы, до недавнего времени считавшейся вымершей, планы изменились. Пусть частично, но — изменились. Да, маяк будет доставлен к Цитадели. Но на Цитадель, в чём Андерсон был теперь убеждён, этот артефакт не попадёт. Есть большая вероятность, что благодаря возможностям и способностям Явика на этой станции будут обнаружены и остальные Маяки. Хоть целые, хоть разобранные на составные части. Может быть, их тоже придётся взять на борт фрегата и...
Надо помнить о том, что выжившие протеане сейчас заняты поиском приемлемой для себя планеты, а значит, скорее всего, там теперь и будут храниться все Маяки. А 'Нормандия'... пойдёт от Цитадели, к примеру, к 'Омеге'. А потом... надо будет искать Лиару. Предварительно, конечно, известно, что молодая азари руководит археологической экспедицией, отправившейся на планету Терум. Но теперь, за эти несколько суток, которые придётся потратить на движение к Цитадели, многое может измениться. Во всяком случае, так полагает Явик, а его предвидению и чутью, как убедились очень многие нормандовцы, вполне можно доверять.
Маяки вполне могут пока быть на борту 'Нормандии'. И Явику будет спокойнее, и для управления ситуацией так тоже будет лучше. Ясно, что и протеанин, и нормандовцы будут проявлять к этим артефактам повышенный интерес. Надо будет подумать над тем, чтобы дать возможность и воину древней расы и остальным членам экипажа и команды заниматься на борту корабля научными исследованиями — в длительном полёте по обитаемым мирам это будет необходимо. Значит, придётся вскрывать контейнеры, которые содержат научное оборудование. Подарок от иденцев. Среди нормандовцев есть те, кто имеет допуск к научной и исследовательской работе. Требование, определяемое спецификой службы на разведкорабле.
Многое придётся обсудить на первом после отлёта с Иден-Прайма совещании командного звена фрегата. Предварительный список вопросов почти готов, теперь надо подумать над тем, в каком порядке их следует обсуждать и какие проекты решений можно уже сейчас сформировать. Явика необходимо официально ввести в состав командного звена экипажа фрегата-прототипа. Нельзя больше сохранять за ним неопределённый статус. Турианцев — обоих — надо оградить от любых попыток Советников отобрать статусы Спектров.
Бенезия... С ней — и проще и сложнее. Она уже неоднократно говорила и Карин и другим женщинам о том, что на Цитадели хочет 'расшифроваться' окончательно. Да, в Экстранет ушло предостаточно роликов, не говоря уже о многочисленных текстовых материалах — от заметок до статей — о том, что матриарх азари, религиозный лидер расы синекожих красоток Бенезия Т'Сони непонятным образом оказалась на Идене. И, тем не менее, многие отслеженные нормандовцами признаки указывали на то, что этих свидетельств — недостаточно. Видимо, Бенезия это тоже понимает и потому уже сейчас, за несколько суток до прибытия 'Нормандии' на Цитадель планирует, как должно будет происходить это действо, под условным названием 'расшифровка'.
Время, сроки. Это — основной вопрос. Ясно, что идя к Идену, никто из нормандовцев не знал, что на планете придётся провести несколько декад, до предела насыщенных работой. Приказ был прост: прилететь, забрать, отвезти на Цитадель, вернуться к 'Арктуру'. Да и после посадки на Идене не было ясно, сколько же продлится стоянка. Командир фрегата знал, что Джеф Моро, например, оценивал возможную длительность стоянки не больше, чем в несколько суток. Понятно, пилоту важно летать, а не ждать, когда дадут команду на взлёт. Техники и инженеры, кстати, наоборот полагали, что фрегат простоит на планете несколько месяцев: был бой, корабль получил пусть небольшие, но повреждения, которые требовалось устранить. Надо было также осмыслить и изучить данные систем объективного контроля, понять, насколько успешно техника выдержала первое реальное боевое столкновение. Перезарядить накопители энергии, внести изменения в программы, отвечающие за полуавтоматы двигательной установки. Можно долго перечислять, чем пришлось заниматься 'трюмачам', но несколько месяцев стоянки на Идене — этот срок оказался намного более реальным. Корабль пробыл на планете столько времени, сколько требовалось и инженерам, и пилотам, и другим нормандовцам.
Казалось бы, нет необходимости особо задумываться о сроках, но... впереди война с врагом, который придёт из-за пределов Галактики. Тёмный Космос, межгалактическое пространство. И вот так, сразу всё это стало не отдалённой перспективой, а достаточно близкой реальностью. Время... можно сказать, что оно уплотнилось, стало вбирать в себя больше дел, занятий, решений, действий.
Результат пребывания 'Нормандии' на Идене был нормативным — удалось запустить механизм реальной, деятельной, планомерной и масштабной подготовки к войне со Жнецами. Да, среди разумных органиков были и будут те, кто до самого последнего момента не поверит в приход в галактику множества враждебных гигантских кораблей. Были и будут те, кто ещё долго будет колебаться, выбирать, между 'верить — не верить'. Главное — уже есть те, для кого война со Жнецами — не перспектива, а современность. Потому что к такой войне надо готовиться намного серьёзнее, чем к любому — мелкому, среднему или крупному — межрасовому и даже мультирасовому конфликту. Одно дело — внутригалактические 'разборки' и другое — война с внешним врагом, цель которого — уничтожение высокоразвитой, а вероятнее всего — любой разумной органической жизни.
Фрегат-прототип. 'Нормандия'. Да, по-разному можно оценивать и процесс, и результат формирования экипажа и команды корабля, но ясно, что только новейшие корабли, несущие на себе самое современное вооружение, самую современную технику смогут стать действенным средством, способным остановить и разгромить Жнецов. Сколько было споров о том, стоит ли вообще соглашаться на строительство такого корабля. Андерсон не знал многих деталей 'подготовительного' этапа, но по кое-каким признакам догадывался — дело не совсем чистое. Адмирал Михайлович, которому 'Нормандию' навязали в приказном порядке, до сих пор при каждом удобном случае заявляет во всеуслышание о своём несогласии с тем, что корабль, стоимостью в несколько тяжёлых крейсеров, используется явно не в полной мере и часто — не по назначению.
Может быть, Михайлович действительно является адмиралом мирного времени. Если так... то обязательно найдутся адмиралы, способные эффективно работать в условиях времени военного. Так всегда было. Только после Фариксенского соглашения таких адмиралов в военно-космических силах Альянса Систем осталось не так много. Гораздо больше там адмиралов, не желающих даже регулярно сдавать нормативы по физподготовке и стрельбе из личного оружия. Три десятка лет прошло после конфликта с турианцами, и вот результат: разленились, расслабились.
Взглянув на часы, командир фрегата отметил, что момент снятия информационной блокады с Идена уходит всё дальше в прошлое. Синусоиды и столбики на одном из настенном экранов доказывали, что информационный обмен планеты восстановлен в полной мере и теперь Иден снова тесно связан с другими населёнными мирами.
— Джон, зайдите ко мне, — активировав наушный спикер, Андерсон взглянул на экран настольного инструментрона, отмечая, что старший помощник уже закончил внеочередной обход корабля и направляется в столовую.
— Сейчас буду, командир, — донёсся ответ Шепарда. Прозвучал тихий щелчок, отмечавший момент переключения каналов.
Ровно через две минуты в дверь командирской каюты постучали.
— Заходите. — Андерсон пододвинул своё кресло поближе к рабочему столу, привычно взглянул на несколько пустых кресел. — Проходите, Джон, присаживайтесь.
Шепард вошёл, плотно закрыл за собой дверь, отодвинул кресло, сел, пододвинулся к столу, вопросительно посмотрел на хозяина каюты.
— Не хочу сразу всех собирать, хотя надо провести расширенное командирское совещание, Джон. Есть вопросы, которые не требуют полного состава командного звена. И первый вопрос, который я хотел бы обсудить с вами, это вопрос о вредоносности Советников Цитадели. Мне хотелось бы знать ваше мнение перед тем, как, возможно, выскажутся другие участники совещания. Решение надо принимать как можно быстрее.
— Согласен, командир, — кивнул Шепард. — Я помню, мне многое показал пилот Жнеца во время нашего разговора тет-а-тет. Вы правы, начинать придётся с Советников Цитадели, но я не уверен, что вот так сразу потребуется давить, пугать, ограничивать. Всё же 'Нормандия' впервые прибудет на Цитадель и у нас и без аудиенций у Советников хватит проблем и вопросов, требующих решений в первую очередь. Виртуально — я сомневаюсь, что вот так сразу получится реально — пообщаемся, они почувствуют нас, мы — их. На этом — всё. Да, я знаю и понимаю, что нам нужно будет добиться от Советников сохранения за Сареном и Найлусом статусов Спектров, я помню и о том, что придётся 'прочесать' научные лаборатории, подчинённые Советникам и изъять из них протеанские Маяки. Я помню также и о том, что надо будет сделать всё, чтобы Советники забыли о существовании иденского маяка. Но всё это вполне можно будет сделать, не выходя с Советниками на прямой непосредственный контакт. Знаю, этой точки зрения в основном придерживается Явик, да и Сарен с Найлусом не горят желанием пообщаться с Советниками непосредственно, пусть и официально. Что же касается информации, переданной мне Жнецом и касающейся Советников Цитадели, Дэвид, то здесь нужно будет посредничество Явика. Думаю, с ней следует ознакомить весь состав командного звена экипажа фрегата.
