Эльф Вояж- 2 Дар пилигримов

— Спасибо моя красавица, — погладила её по холке и медленно заковыляла к конюшне, подпираемая лошадью.

Как ни странно пока расседлала и растёрла кобылу, насыпала овса и принесла от колодца ведро воды, почувствовала себя гораздо лучше. До кровати доползу, но ни о каком ночном рандеву на конюшне не хотелось даже думать.

Сидя за очень поздним ужином в пустой трапезной, поймала себя на мысли, что воспринимаю довольно простое убранство трактира как должное. Воспоминания о небоскрёбах, автомобильных пробках и ночных огнях большого города казались сном. Словно вся моя прошлая жизнь вдруг превратилась в красивые картинки, не имеющие к сегодняшней Стасе никакого отношения. Но и этот мир пока ещё не мой. Не приросла, как сказала бы моя бабушка.

— Стась, спишь уже? — Лариса пихнула меня в бок.

Очнувшись от странных мыслей окинула взглядом нашу компанию. Уставшие, покрытые дорожной пылью, но ужасно счастливые, что скоро им нагреют воду для купания и застелят кровати чистыми простынями, туристы уминали мясное рагу с грибами и картошкой, запивали квасом и оживлённо обсуждали планы на завтрашний день.

Решили не сворачивать с дороги, именно она вела в ближайший город, где планировалось пополнить запасы. Почувствовав, что засыпаю, извинилась и пошла наверх. Одрин ещё перед ужином раздал ключи от комнат. Вошла и застыла в недоумении. Появилось жгучее желание хорошенько стукнуть Одрина. Или оставить всё как есть и лечь спать? Номер был одноместный, и я даже приблизительно не представляла, что это значит. Неужели напарник, проведя три недели со мной бок о бок, решил, что такая жена ему не нужна? Или опять в своей идиотской манере отстраняется, давая возможность выбирать между ним и Марко? Только выбор сделан... на этом месте задумалась и прыснула со смеху. Стася, ты умница, а парней в известность поставила? Вдобавок к ноющему телу, вопящему, что вот она кроватка рядом, уложи меня на неё и спи уже, разболелась и голова. Утром буду думать, как поступать дальше, а сейчас спать, спать, спать...

Конечно ночное рандеву в конюшне, благополучно проспала и ни капли об этом не жалела. Если моя судьба быть с Одрином, нечего по ночам устраивать свидания с другим мужчиной. Надеюсь, Марко поймёт.

Проснувшись утром, поняла, что только под страхом смерти сяду опять на лошадь. Люблю свою Рыжую, но вчерашняя поездка до сих ор отзывалась болью во всем теле. Даже встать с кровати стало настоящим подвигом, а встав, уткнулась носом в стену. Комнатка оказалась крохотной, узкая кровать у стенки, изголовьем упиралась в окно, рядом запираемый сундук для вещей, цветной половик... и всё. Но, несмотря на крохотные размеры, здесь было удивительно светло и уютно. Распахнув окно, впустила прохладный утренний воздух, вместе с шумом с улицы.

Высунувшись почти по пояс, улыбнулась. Другие постояльцы с шумом и гамом собирались в путь. Мужчины впрягали лошадей в телеги, детвора гоняла гусей по двору. Собаки радостно лая носились за ними следом, женщины выносили из постоялого двора вещи и корзины с едой в дорогу.

Невероятно вкусно пахло жареным мясом и сладкими пирожками. От мысли, что кто-то уже ест, а я до сих пор ту, в животе булькнуло и заурчало. Сглотнув слюну, подобрала с пола рюкзак, оглянулась, не забыла ли чего, и поковыляла вниз. Массаж бы помог снять скованность и унял боль. Интересно у кого выпросить? Знала я двоих, кто с удовольствием разомнёт мне спинку... и не только. О да, Марко с Одрином не откажут.

Представив лапищи барона, мнущие мои плечи, сглотнула. Ну почему он так хорош? А Одрин? Перед мысленным взором встала картинка в доме его брата. Одрин сидит за столом, черноволосая голова склонена над ноутбуком, и парень постоянно тыкает пальцем в батарею, посылая в неё молнии электрического разряда, чтобы техника продолжала работать и в этом мире, и почувствовала, как сердце заколотилось с бешеной силой. Все мысли о русоволосом великане развеялись как утренний туман. Интересно, мы и сегодня будем тащиться по жаре или Одрин что-нибудь придумает?

Пока умывалась, другие постояльцы уехали, и в трапезной было тихо. Только с кухни доносились звуки шкварчащей на сале яичницы и громыхание посуды, хозяйка наводила порядок. За дальним столом у окна сидел Марко и что-то записывал в толстую тетрадь, вполне себе современной шариковой ручкой.

Хмыкнув, подошла и заглянула через плечо барона.

— Что пишешь?

— Веду путевой дневник, — мужчина оторвал взгляд от записей и оглянулся на меня. — Ты должна была вести такой же с первого дня.

— Правда? — Иронично изогнула брови, обошла стол, положила рядом рюкзак и села на лавку. — А мне кто-нибудь сказал, что это нужно?

— Стась, а как ты собиралась отчитываться о проделанной работе?

Задумалась, и правда как? Неужели надеялась, что мне поверят на слово? И честно призналась самой себе, наделась, Одрин нас догонит и спихнуть на него всю ответственность. Собственно так и вышло.

Упёршись локтями в стол, привстала и попробовала прочитать верх ногами, что написал Марко. Ну, конечно он писал на всеобщем. Говорила я на нём сносно, а вот писала и читала через пень колоду, да и почерк у барона...

Сев обратно, взяла поднос со своим завтраком у неслышно подошедшей дочки трактирщика.

— Спасибо, — улыбнулась девушке и как голодная упырца набросилась на еду.

Была тут и яичница с прозрачными кусочками сала и вплавленная в неё домашняя колбаса и мягкий хлеб, и кружка прохладного кваса и, о чудо, три горячих пирожка с разными начинками.

Марко сначала с удивлением, а потом заворожено наблюдал, как я сметаю еду, а когда увидела сиротливый пирожок на его тарелке и потянулась к нему, сам придвинул.

— Заказать добавку?

— Хошу, — начала с набитым ртом, дожевала, сглотнула и закончила. — Хочу сладкого.

Барон только головой покачал и приволок мне с кухни пирог с творогом и малиной. И ни слова о проигнорированном свидании. А когда он и к концу завтрака не проронил ни слова, уже я не выдержала.

— О чём ты хотел поговорить ночью?

Знаю, не надо было заводить разговор на эту тему. Нужно было, как и Марко, подержать дружескую беседу и притвориться, что ничего не было. Но ведь было, и не моя вина, что вспыхнувшие чувства угасли, оставив тёплое дружеское отношение к этому замечательному мужчине. И оставлять между нами недосказанность казалось нечестным по отношению к барону. Если я хочу двигаться дальше, здесь нужно поставить очку.

— Уже ни о чём, — мягко улыбнулся Марко и опять взялся записывать наши похождения.

— И всё же.

Он положил ручку, но тетрадь не закрыл.

— Ты ведь не отстанешь?

На этот раз его улыбка была весёлой, и я почувствовала, как огромная каменюка упала с сердца.

— Любопытство сгубило много окошек, — пришлось закусить губу, чтобы не улыбаться так глупо.

— Есть идея по поводу твоего дара... — Марко замолчал, выразительно глянул мне за спину и едва слышно прошептал. — Не хотелось обсуждать при всех.

Оглянувшись, увидела нашу тёплую компанию, спускающуюся на завтрак, и прыснула со смеху. Кряхтя, морщась от боли, крепко держась за перила, туристы с Земли ввалились в трапезную и попадали на первую же лавку.

— Кормить нас хотя бы будут? — Проворчала Сафира. — Женя, узнайте на кухне, что у нас на завтрак.

Королева ресторанов царственно взмахнула рукой, отправляя Петрункова на разведку.

— Одрину каюк, — сияющими глазами я посмотрела на Марко. Знаю мелко и недостойно, и пусть я не принимала в этом участия, это всё лошади, но боже до чего приятно видеть их в таком состоянии... только напарника жалко.

Настал черёд барона, сдерживать смех. Ещё бы, он сочувствовать должен туристам, а не насмехаться над их немощью.

— Думаешь, зря отмахали по лесу столько километров? Посади вас сразу на лошадей, было бы во много раз хуже, а так хоть немного окрепли.

Это я понимала. Поев, подобрев, я была готова двигаться дальше, подождём только, пока туристы позавтракают.

И тут очередная мысль-озарение накрыла сытый мозг, не желающий ни о чём думать. Получается это не мой дар водил нас по буреломам? Одрин изначально так задумал? Скверно. Получается, я опять ничего не знаю о своём даре. Интересно, магистру Ларкену удалось хоть что-нибудь накопать о нём в несметной библиотеке эльфов?

Звезда, которую я теперь всегда носила в нагрудном кармане рубашки, кольнула острым лучом.

— Я помню о тебе родная, — погладив карман, сдала страшные глаза в ответ на недоуменный взгляд Марко и пошла к туристам. Надо же спасать Одрина, а то его порвут в клочья.