— За возможность есть мясо, и носить красные галстуки вы отказались от Великой Цели, нарушили священные законы предков и покинули свои прекрасные леса? — не смог удержаться от ехидного вопроса Мичигран.
— Тебя бы годик подержать в лесу, кормить побегами молодых растений, а пить давать только нектар и росу, — разозлился эльф. — Интересно, что бы ты сказал, если бы тебе через год предложили кувшин свежего пива и кусок хорошо зажаренного мяса...
Всегда невозмутимый Буркст расхохотался. Даже Калант улыбнулся. Он тоже не мог себе представить, чтобы Мичигран пил росу и ел зеленые побеги растений.
— Да-а, — Мичигран тоже рассмеялся. — Год я бы не выдержал. Я бы из этого леса удрал на второй день.
— Но вы ведь были вольными эльфами... А в городе вы уже граждане, должны подчиняться властям, выполнять законы. Неужели вам это понравилось? — спросил Буркст.
— Вы совершенно не знаете нашей жизни. Все считают, что эльфы были свободны в своих желаниях и поступках. Только и говорят о наших свободах. На самом деле это не так. В каждом племени есть вождь, приказы которого выполняются беспрекословно. Если пользоваться вашими определениями, то у нас существовала диктатура вождя. Вождь волен наказать каждого эльфа, вне зависимости от уровня его вины и даже без всякой вины. А Геликс свободный город. В нем законы мягче. Каждый может делать, что хочет, заниматься, чем хочет и думать о чем хочет. Главное — платить налоги и почитать святого Фестония.
— Вам в городе понравилось?
Конечно, понравилось. В городе можно сходить в таверну, выпить пива и съесть что-нибудь вкусное. Побывать в балагане и посмотреть на разные диковины. Много лавок где продают хорошие и красивые вещи. Конечно, чтобы жить в городе, красиво одеваться и вкусно есть, нужны монеты.
— Вот вы все и подались в чиновники...
— Не только в чиновники... Все эльфы талантливы. Они хорошие музыканты, среди людей, гномов или гоблинов нет таких хороших музыкантов как мы. Многие из наших преподают музыку, играют в оркестрах, учат танцам... Некоторые магами устроились... С растениями почти каждый эльф умеет магические действия производить.
— А ваши вожди? — вспомнил Мичигран. — Как же они вас отпустили?
— Вначале не отпускали. Тех, кто пытался уйти в город, ловили и казнили. А когда началось массовое бегство, они уже ничего не могли поделать.
— Они что, одни там остались, ваши вожди? — спросил Калант.
— Как бы не так, — грустно усмехнулся Альдарион. — Когда вожди поняли, что могут остаться одни, они сами примчались в Геликс. Причем, прямо к бургомистру. Заявили, что они вожди, что у них есть ценный опыт руководящей работы. Бургомистр их всех пристроил. Работают личными секретарями, заведующими департаментами, секторами и на других прибыльных должностях. Они все хорошо устроились. И взятки берут такие, что нам и не снилось. А все шишки достаются нам...
Альдарион осторожно пощупал выросшую на лбу шишку. Вершинка ее все еще была красной, а по краям стали появляться синие и желтые тона.
— Больно? — посочувствовал монах.
— Конечно, больно, он же изо всех сил, — сердито посмотрел эльф на мага.
— Нечего взятки брать, — не задержался с ответом тот. — И с кинжалом не надо было бросаться. Ты мог меня убить. Что бы тогда стал делать наш благородный рыцарь? Как он сражался бы с драконом без моего магического прикрытия?
— Я бы ему помог, — нахально заявил самонадеянный эльф.
Все эльфы были хвастунами и нахалами. Они искренне верили в свою исключительность. Или делали вид, что верят в нее.
— Чем ты можешь помочь?! — Мичигран рассмеялся. — А, вот ты о чем!.. Конечно! Как же я раньше не подумал! Ты можешь вырастить огромную тыкву и обрушить ее на башню дракона. Очень прошу тебя, не делай этого! Там принцесса, которую Каланту непременно надо спасти. А если ты обрушишь свою тыкву на башню, принцесса может погибнуть, так и не дождавшись своего освобождения.
— Шут! — огрызнулся эльф. — Он не чувствовал себя способным на равных состязаться с магом в ехидстве.
— Хватит вам, — остановил перепалку Калант. — Вы теперь в одном отряде, должны жить в мире и согласии. Так я говорю, святой отец?
— Так, — подтвердил Буркст. — Жить в мире и согласии призывает нас святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний.
— Слышали?! Сам святой Фестоний призывает нас жить в согласии. А теперь пора отдыхать, — приказал рыцарь. — Завтра выступаем в путь на рассвете.
— Надо назначить часовых, — напомнил монах.
— Зачем? — удивился Калант.
— Мало ли что. Могут ночью напасть на нас спящих, или лошадей увести.
— Ты говорил, что здесь поблизости никого нет, — напомнил монаху рыцарь.
— Здесь никто не живет, — подтвердил Буркст. — Но в эти места иногда заглядывают варвары.
— Неужели варвары осмелятся напасть на рыцаря и сопровождающий его отряд?! — возмутился Сокрушитель Троллей.
Буркст не стал объяснять Каланту, что для варваров нет ничего святого. Им безразлично, рыцарь ты, купец или монах. Они варвары, и живут по своим варварским правилам. Поэтому грабят всех встречных, не интересуясь, к какой гильдии те принадлежат, а многих и вовсе убивают.
— Ночью будет темно, а в темноте они не разглядят и не поймут, что ты благородный рыцарь. И вполне могут увести лошадей. Да и пристукнуть нас всех, во сне, дело нехитрое. А если будет часовой, они не застанут нас врасплох.
— Раз так, то будем по очереди охранять лагерь, — принял решение рыцарь. — Нас четверо: разделим ночь на четыре отрезка, поровну каждому.
— Давайте я первым подежурю, — вызвался эльф. — Могу и всю ночь охранять лагерь. Мы, эльфы, спим мало и в темноте хорошо видим.
Бурксту это предложение не понравилось. Он нахмурился и стал поглаживать свои кошачьи усы. Мичигран тоже эльфу не доверял. Но он раздумывать не стал.
— А когда мы все уснем, кто помешает тебе забрать лошадей и ускакать отсюда? — спросил он.
— Ты считаешь, что я могу такое сделать?! — возмутился Альдарион. И это выглядело очень естественно.
— Да уж, считаю, — подтвердил маг.
— Так нельзя, — заступился за эльфа Калант. — Он член нашего отряда. Значит так же заинтересован в успехе, как и все мы. Принять участие в битве с кровожадным драконом — большая честь для Альдариона.
— Он заинтересован — как бы не участвовать в битве с кровожадным драконом и как бы побыстрей выбраться отсюда, — не согласился с рыцарем маг.
— Не может такого быть, — не поверил Калант. — Альдарион, неужели ты хочешь бросить наш отряд?
— Спроси у него, не хочет ли он еще и увести лошадей? — посоветовал маг.
— Да, да, бросить отряд и увести лошадей? — поинтересовался простодушный рыцарь.
— Я никогда так не поступлю. Вы спасли меня от Бритого Мамонта, и я сделаю все, чтобы помочь тебе, благородный рыцарь Калант. Клянусь в этом священной вечнозеленой Олеандровой рощей, многоцветным мостом радуги и вечной молодостью нашей прекрасной царицы Эльсениор!
— Ты не забыл, что свою священную вечнозеленую Олеандровую рощу вы давно променяли на вечногрязные мостовые Геликса? — напомнил Мичигран.
— Ты пытаешься оскорбить меня! — Альдарион вскочил и начал шарить на поясе, собираясь пустить в дело кинжал.
— И не думай, — посоветовал маг. — Если вытащишь его из ножен, то снова получишь посохом в лоб.
После такого предупреждения эльф не стал прибегать к оружию. Он пронзил мага взглядом.
— Сядь! — велел Мичигран. — Я кое-чего знаю о клятвах эльфов. Вы ведь считаете, что клятва, данная эльфом человеку, недействительна. Правильно?
Альдарион промолчал, он даже не посмотрел в сторону мага. Все видом он показывал, что оскорблен в лучших своих чувствах, причем оскорблен незаслуженно.
— Ну, зачем ты так, — заступился за эльфа рыцарь. — Он искренен и не сделает ничего плохого.
— Пусть он со своей искренностью идет спать, — стоял на своем маг. — Первым охранять лагерь буду я. Вы все ложитесь. Часа через четыре я разбужу Буркста. Ты рыцарь, спи. Тебе надо хорошо отдохнуть перед сражением. И ты эльф, спи. И до утра не выходи из домика. Если я увижу, что ты вышел, то снова познакомлю тебя со своим посохом.
Эльфы весь день незаметно следовали за рыцарем. Когда группа Коланта стала устраиваться на ночлег, Ленкорион остановил и свой отряд. Он приказал Телерокану, самому молодому и, пожалуй, самому ловкому из эльфов, подобраться как можно ближе к путникам, не сводить с них глаз и внимательно прислушиваться к их разговорам. В случае каких-нибудь неожиданных действий рыцаря или его спутников, немедленно доложить. Остальным вождь разрешил отдыхать, ужинать и устраиваться на ночлег.
Не торопясь поужинали, но спать никому не хотелось. И медленно, без особого на то желания, стал завязываться разговор.
— Я, наверно, полгода в лес не приходил, — сообщил Эленард. Он лег на послушно принявшую его высокую траву и закинул руки за голову. — Думал, что отвык от него. Так нет же. Идем и чувствую, все здесь свое. Как будто домой вернулся.
— Здесь хорошо, — Мендогор потянулся, разминая мышцы, — У себя, в канцелярии, я за столом сижу. Ну, сижу... никуда не тороплюсь. Службу несу. Но к вечеру устаю, — он оглядел товарищей, как бы призывая их удивиться. — И, бывает, даже голова болит. А здесь — весь день шли, и ничего. Нормально.
— Ты же в канцелярии весь день работаешь, — стал объяснять ему Лендогор, отличающийся среди эльфов невысоким ростом и ироничным характером. — Бумаги перебираешь, что-то пишешь, что-то читаешь. Иногда думаешь... Так ведь? Признавайся, думаешь?
— Верно, — признался Мендогор, у которого с чувством юмора было плоховато. — Когда мне на работе делать нечего, я думаю.
— В этом как раз все дело, — подсказал Эленард. — Если эльфу приходится думать — он устает. А в лесу эльфу делать ничего не надо. И думать не надо. Поэтому ты и не устал.
— Нет, — не согласился Мендогор. — Я сегодня почти весь день думал. А голова все равно не болит.
— Почти весь день думал?.. — посочувствовал Эленард.
— Почти весь день, — подтвердил Мендогор. — Не знаю, почему так получилось, но думал.
— И о чем это ты? — поинтересовался Белироган.
Теперь к разговору прислушались все, потому что сегодня, каждый из них тоже думал. Всех интересовало одно и то же: далеко ли до башни дракона, что за сокровища там хранятся и куда Ленкорион поведет отряд, когда они завладеют сокровищами...
— Я вот думаю, что когда мы сокровища раздобудем, нам надо будет подальше от Геликса уходить, — заявил Мендогор. — Не уйдем, так отберут у нас все. Или монахи отберут, или Бритый Мамонт. А куда идти? На Харахорийские острова — так там пираты. С ними лучше не связываться. На юге тоже никакой жизни нам не будет. Там лесов нет и варвары в степях разбойничают. За Граничными горами — царство волшебников. На севере тоже, говорят, плохо...
— На севере Дикие Леса, — подсказал Меликорон. — Там за каждым деревом по змееголову сидит. А за большими деревьями — по два. И все голодные. Они только и ждут, чтобы к ним пришли.
— Вот-вот: Дикие Леса а в них голодные змееголовы, — невесело подтвердил Мендогор. — Значит, и на север идти нельзя. Интересная жизнь у нашего брата-эльфа. Если у тебя сокровищ нет — живи где хочешь в свое полное удовольствие. А как только сокровища появились — тебе и деваться некуда. Куда ни сунешься — непременно убьют. В лучшем случае — ограбят. Вот я и думал, куда бы нам со своими сокровищами податься?
— Придумал? — спросил Олькондор.
— Нет, ничего не придумал, — неохотно признался Мендогор и посмотрел на Ленкориона.
И все остальные тоже посмотрели на Ленкориона. Раз вождь продумал и решил, как завладеть сокровищами, то должен он заранее наметить место, куда эльфы могут с этими сокровищами пойти и жить без всякой опаски.
Никто вслух не требовал от Ленкориона, чтобы он рассказал о своих дальнейших планах. Но все смотрели на него, и у каждого в глазах вождь мог прочесть один и тот же вопрос. Ленкорион понял, что должен ответить на этот вопрос прямо сейчас. А отвечать ему было нечего. Он просто не успел еще решить, куда эльфам следует идти, после того, как они завладеют богатством. Пришлось срочно придумывать что-то подходящее.
— Я приведу вас на остров Кохтахинор, — уверенно, как мог говорить со своими подчиненными только Вождь, соврал Ленкорион. Он слышал что есть такой остров и на нем хороший климат, но, по-настоящему, даже не представлял себе, где тот находиться. — На этом острове круглый год цветет Олеандровая роща, в реке прохладная и чистая вода, на полях ковры из цветов. Там нет никаких животных. Но на деревьях гнездятся стаи птиц, которые станут украшать наш досуг своим прекрасным пением.
— И далеко он, этот остров? — опять задал интересующий всех вопрос Мендогор.
— Не так далеко, чтобы мы не могли до него добраться, — по-прежнему уверенно ответил вождь. — Купим у рыбаков корабль и на нем поплывем на остров Кохтахинор.
— Вот видишь, все просто и понятно, — опять пристал к Мендогору Эленард, — И думать тебе теперь ни о чем не надо.
— Ну... не знаю, Мендогор неуверенно покачал головой. — Это уж как получиться... Я же не нарочно. Оно само-сбой получается.
— Хочешь, дам хороший совет, что тебе надо сделать, чтобы о делах не думалось? — предложил Лендогор.
— Ну? — с нескрываемым интересом приготовился выслушать его Мендогор.
— Ты не ужинай, — посоветовал Лендогор. — И о делах думать не станешь. Это я тебе точно говорю.
— Почему это я не буду думать о делах? — не поверил Мендогор.
— Потому что будешь думать только об ужине.
— Ну вас всех, — отмахнулся Мендогор. — В том, что я люблю вкусно поесть, ничего плохого не вижу. — Тебе все шуточки, а тут дело серьезное. Надо еще решить, что я стану со своей долей сокровищ делать, — он встал. — Пойду я, погуляю.
— Не обижайся, дружище, мы же шутим. — Белироган тоже поднялся. — Пойду и я с тобой. Подышим свежим лесным воздухом, о котором мы уже и забыли. Надо привыкать к лесам, где мы теперь будем жить долго и счастливо. Можно, мы пройдемся по тропам? — обратился он к Ленкориону. — Мы не на долго.
Во время похода никто не может оставить отряд без разрешения. И то, что самый ненадежный из эльфов, Белироган, подчеркнуто попросил позволения отлучиться, а, значит, показал всем, что он полностью подчиняется воле Вождя, порадовало Ленкориона.
— Идите, — разрешил он. — И будьте внимательны. Если увидите следы чужих, немедленно сообщите.
" Мендогор эльф надежный, — размышлял глядя им вслед Ленкорион, — а за Белироганом надо присматривать. Как бы опять не начал мутить воду. Надо было все-таки его повесить. Промахнулся я. Но, ничего еще не потеряно. Присмотрю за ним. Одно слово не так скажет — повешу, — решил Вождь. — И дружка его, Лендогора, тоже повешу".
От принятого решения Ленкориону как то сразу стало легче.
— Златокудрую принцессу оставим рыцарю. Победив дракона, он имеет полное право на такую высокую награду. А сокровища отберем, уедем на свой остров, и будем там жить долго и счастливо, — не умолкал Белироган. — Представляешь себе: на остров поселяться десять счастливых эльфов. И больше никого там не будет. Ты же слышал, что сказал Ленкорион: там даже животных нет. Но зато — сколько хочешь нектара, и сколько хочешь сочных питательных корешков. А потом мы позовем к себе еще десять эльфов, и те тоже сразу станут счастливыми...
