Весёленькая помолвка

— Чего?! — Мои глаза могли бы вылезти из глазниц, если бы смогли это сделать. — Ты хочешь сказать, что для тебя создание материи всё равно, что для нас сталь выплавить?

— Нет. Я материю не создаю. Это божественное, как вы говорите. Я пользуюсь ею, как строительным материалом.

— Извини, но в это трудно поверить.

— А ты и не верь, если тебе так легче. — Улыбнулась Сэнни.

— Не могу, потому что знаю, правду говоришь. Но всё равно невероятно.

— Ерунда. — Ответила она, стирая ладошкой мои каракули. — Вот так будет лучше.

— Сэнни, это я написал.

— Что? — Не поняла она.

— Говорю, это я написал.

— Ну, разумеется. А кто же ещё. — Усмехнулась девушка. — Если бы кто-то из наших, так писали бы не по-русски.

Вытащив карандаш, я протянул его Сэнни на раскрытой ладони.

— Вот эта штука в тот вечер попалась мне на глаза подле тебя, я подобрал её. А когда ты думала, что нас спасал нож, который позже был отдан Игорю, в ножнах лежала эта фиговина. Тогда ночью, воспользовавшись темнотой, пришлось перепрятать её. Поэтому, когда ты говорила про нож, я уже догадывался, что он-то тут ни при чём. А вот когда эта игрушка угрохала чудовище, до меня наконец-то дошло, это твоя вещь. Бери. Что называется: "Я возвращаю ваш портрет"!.. Отдаю тебе своё могущество. Нет, твоё, точнее.

Девушка пристально посмотрела мне в глаза.

— Жезл Майя. Здесь. — Тихо произнесла она, как бы не доверяя своим глазам. — Теперь понятно, почему поменялись акценты.

— Чего? — Не понял я.

— Золотой ключик. — Пояснила Сэнни.

— Какой такой золотой ключик? Буратино, что ли?!

— Нет. Это я так назвала этот приборчик. У него есть совершенно конкретная задача, с которой он справляется великолепно. Кое-кто за ним охоту устроил. — Она улыбнулась, но карандаша не взяла. — Пусть он будет у тебя. Это мой подарок моему спасителю.

— Не боишься, что я весь город на воздух подниму?

— Нет. Не боюсь. Ты не станешь его применять без надобности, а главное без знания о его возможностях. Да и как им пользоваться тебе так же не известно.

— А вот тут ты не права. — Самодовольно улыбнулся я. — Чудовище-то мне как здорово удалось укокошить?!

— Ну, во-первых, ты его не "укокошил", а просто депортировал обратно туда, откуда он явился. А во-вторых, он не может убивать по определению. У него запрет на такие дела.

— Ух, ты! — Восхитился я. — Поверил. Сразу взял и поверил. Только объясни такую штуку. Если он не может убивать по определению, каким тогда образом мне удалось обрезать тросы крана, а не депортировать его Бог знает куда? По твоим словам я должен был его вышвырнуть к чёрту на кулички, однако, как тебе известно, этого не произошло.

Сэнни с интересом взглянула мне в глаза. Потом прошлась по комнате.

— Ты прав. Отчасти. Депортировать кран он не мог, так как это есть порождение данного мира, значит, и возвращать его некуда. А вот почему тросы перерезал, это и для меня загадка. Хотя постой?! — Она застыла посреди комнаты. — Ты можешь вспомнить, о чём думал в тот момент? Хотя да...

— Могу. — Усмехнулся я. — Это совсем не трудно. Я хотел перерезать тросы одним махом.

— Правильно! Это и случилось.

— Но почему только тросы, а не весь кран? Ведь он мог перерезать кран, как гнилую нитку?

— Именно потому. Ещё раз постарайся вспомнить, что конкретно ты тогда подумал, перед тем, как прикоснулся к торцу?

— Я и так хорошо помню. "Чтобы отрезать тросы, словно сваркой". Как нож масло. Только первая мысль всё же была перерезать стрелу, чтоб этот дурацкий кран больше нам не мешал. Но, увы. Он обрезал только тросы.

— Скорее всего, твоя последняя мысль или взгляд упали исключительно на тросы, державшие собаку.

— Утверждать не берусь, но про тросы точно думал. Опасался, что разброс этого прибора не позволит захватить все тросы сразу.

— Вот именно. Он и перерезал, как ты хотел... — Девушка осеклась.

— Поздно. — Усмехнулся я. — Поздно пить боржом, когда лёгкие отвалились.

— М-да. — Только и сказала она.

— Значит, эта штука мне подчиняется и кроме всего прочего я вполне могу ею управлять. Не так ли?

— Да. Можешь. — Согласилась она.

— Не боишься, что я начну экспериментировать?

— Нет. Не боюсь.

— Зря. Я вот сейчас возьму и прикажу этой штуковине восстановить справедливость.

— Чего? — Не поняла она.

— Не притворяйся, что не понимаешь.

— А я действительно не понимаю.

— Я говорю, что сейчас прикажу восстановить справедливость.

— Каким образом? И какую справедливость? — Продолжала недоумевать Сэнни.

— Так ты не веришь?

— Во что?

— Тогда смотри. — Я приподнял руку, на ладони которой продолжал лежать жезл, сосредоточился, как мог, упёрся взглядом в прибор и произнёс. — Девушка Сэнни обещала меня поцеловать, однако своего обещания не выполнила. Приказываю немедленно внести коррекцию и восстановить справедливость, то есть нарушение равновесия.

Сэнни громко и весело рассмеялась, как-то очень зажигающе.

— Ты чего? — Удивился я.

— Это тебе не волшебная палочка, а жезл иллюзии. Понял?!

— Какой иллюзии?

— Не "какой", а чьей?! Твоей, конечно. — Продолжала смеяться девушка. — Чудак, это же прибор для определённых действий, а не для исполнения человеческих желаний. К тому же, произнося свою тираду, ты ни на миг не поверил в собственный приказ. Твоё аристократическое воспитание, возвышенное отношение к противоположному полу не позволили даже допустить подобного поворота событий. Ты откровенно блефовал, а приборчик такие вещи чувствует.

— Какой он у тебя чувствительный. — Съязвил я. — Смотри, не-то перешагну через себя и как начну куролесить...

— Не начнёшь. Ты — не начнёшь. — Сказала, как отрезала, Сэнни и, сделав какое-то движение рукой, показала зажатую в кулаке точную копию жезла.

— А у кого теперь оригинал? — Поинтересовался я.

— У тебя. У меня бледная одноразовая копия для отвода глаз.

— Хочешь сыграть в кошки-мышки?

— На вроде того. У меня другого выхода нет.

— Ладно, не надо. Знаю, что мне нельзя знать и так далее.

— Да ты и так уже всё знаешь. Мне надо с тобой посоветоваться, очень надо, но не здесь.

— Нет проблем. — Усмехнулся я. — Мы с Дариком сейчас выйдем из дома, Ты можешь выйти раньше. Вот и всё. Только поверни направо.

Она кивнула и вышла. Тут же в комнату вошёл Дарик.

— Многоуважаемый Святодар, где это вы так долго болтались, позвольте вас спросить?

— А ты бы хотел, чтобы я ворвался посреди вашей беседы?

— Ты нахал. К тому же не культурный. Разве прилично подслушивать под дверями?

— А я и не подслушивал. Я просто стоял в стороне и ждал, когда она уйдёт.

— Откуда ты знал, что я не один? — Удивился я.

— Грант меня не пускал.

— Во! Даёт?! Врёшь?

— Святой крест! — Перекрестился Дарик.

Я задумчиво посмотрел на пацана, перекатывая в ладонях жезл.

— Дарик, так не бывает. — Сказал я, отводя взгляд.

— Может и не бывает, но есть же?! — Возразил он.

— Да. Ты прав. Пошли.

Солнце давно стояло в зените. На улице было тепло, Весна вовсю бушевала, и это в январе-то!.. Мы вышли со двора и повернули за угол. Сэнни стояла на противоположной стороне улицы. Я направился к ней.

— Ник, она с нами? — В голосе Дарика прозвучала неприкрытая обида.

— Да, нам надо поговорить, очень надо.

— Ник, ты влюблённый дурак. — Выпалил он.

— Нет. Это ты болван, не можешь отличить белого от чёрного.

Дарик недовольно засопел, но промолчал. Сзади послышались цокающие шаги. Я обернулся. По нашим следам бежал, низко опустив голову к земле, Грант.

— Вот тебе и охрана. — Усмехнулась Сэнни.

— М-да. Это становится очень интересным. — Глядя на пса, произнёс я.

— Всё нормально, Ник. — Успокоила меня девушка. — Он теперь твой вечный должник. А собаки это помнят, и благодарности их не бывает предела.

— Убедила. — Согласился я. — Пошли. А почему ты на эту сторону перешла?

— Не знаю. Что-то в городе происходит. Изменения полей уж больно резкие.

Я не понял, о каких полях говорит она, вроде вокруг одни улицы были. Вышел на середину дороги и махнул рукой Дарику.

— Давай, парень, бери Гранта и впереди не более десяти метров. Ты разведка, имей в виду. По сторонам впустую не глазеть. Нам надо дорогу проверить. Здесь мы ещё не ходили.

— Но ты же с Сэнни возвращался этой дорогой?! — Удивился Дарик.

— Нет. Мы шли параллельной. Сейчас мы обойдём его, но не станем идти мимо крана, а посмотрим дорогу к супермаркету.

— У нас продуктов хватает. — Возразил Дарик.

— Знаю, но лишние не помешают. Это же не значит, что мы сейчас же бросимся за ними. Это на всякий случай. Мало ли чего...

— Ник, ты чего-то скрываешь. — Недовольно буркнул Дарик, и пошёл вперёд.

— Действительно, зачем тебе ещё один магазин? — Поинтересовалась девушка.

— Не знаю. Я доверяю своему чутью, а оно говорит, что мне ещё долго придётся бродить по этому городу.

— Возможно. — Задумчиво сказала Сэнни, глядя себе под ноги. — Наверное, ты где-то прав. Пора с этим завязывать. — Она решительно подняла голову и посмотрела мне в глаза. — Ты боишься смерти?

— Ого! Какой крутой поворот! Какая патетика! — Улыбнулся я. — Конечно, боюсь. Но страх мой какой-то непонятный. Когда я один, боюсь. Когда вокруг народу валом, нет. А почему тебя это интересует?

— Просто так. — Уклонилась она от ответа.

— Ложь не для вас...

— Ложь — да, но не нежелание отвечать.

— Я вот никак не пойму, зачем люди постоянно что-то скрывают, не желают говорить? Что в этом плохого? Ну, знаю я, что меня завтра угрохают, что от этого изменится?

— Многое. — Тихо, очень тихо ответила Сэнни.

— Сэнни, я не собираюсь на тот свет. Хотя бы потому, что на этом у меня ещё много дел. Поэтому оттого, что я буду или не буду знать, для меня не имеет никакого значения.

— Имеет. Ты просто не бывал в таких ситуациях, а потому и не можешь адекватно отвечать.

— Ты для этого пошла со мной на прогулку?

— Нет.

— Тогда в чём дело?

— В том, что тебе грозит опасность. Жуткая опасность. И предотвратить её не в моих силах.

— Ой, напугала! — Я поднял руки в комическом жесте. — Хочу я умирать или нет, боюсь, смерти или не боюсь, ничего не меняется. Сие есть привилегия всевышнего.

— Ты эгоист.

— О! Разумеется!

— Не паясничай.

— Да уж. Что мне остаётся?!

— Ты думаешь о тех, кто с тобой рядом?

— Только тем и занимаюсь на протяжении уже целой недели, а то и больше.

— Я не про это.

— Тогда про что?

— А про то, что твоя жизнь не безразлична для окружающих.

— Во-те-на?! Кому она, кроме меня, разумеется, нужна?!

— Да хотя бы той же Динке.

— Чего?! — Я осёкся.

— Понял. Наконец-то дошло.

— Нет, ещё не дошло. — Возразил я.

— Дошло, не ври. Ты понял, что нужен и Динке, и Паве, даже той девушке, не помню её имени.

— А-а! Так это только до тех пор, пока мы не покинем город, пока не вернёмся в общество, так сказать.

— Нет. И ты прекрасно это знаешь. — Покачала она головой. — Ты им нужен. Именно поэтому и ссоры. Сначала Они вдвоём ссорились, но так тихо, что ты об этом не знал, даже не догадывался. Потом появилась я, и всё вылезло наружу.

— Сэнни, если ты об этом, то зря тратишь время. Могла бы отдохнуть дома и не тереть ноги об асфальт понапрасну.

— А ты жестокий.

— Да. Жестокий. А почему я должен быть другим? Кого интересует моё отношение? Оно во внимание не берётся.

— Ник, они хотят счастья! — Воскликнула Сэнни.

— А я нет. На кой оно мне... — В тон ответил я.

Шедший далеко впереди Дарик обернулся. Я махнул ему рукой, мол, иди. Он как-то странно посмотрел на Сэнни, подозвал приотставшего Гранта и пошёл дальше.

— Прости. Ты прав. — Согласилась Сэнни. — Я не сдержалась. Оказывается и нам ничто человеческое не чуждо...

— Ладно. Забыли. Зачем тебе надо было со мной поговорить?

— Ник. Ты не задумывался о том, что кроме названных здесь девушек есть одна не названная, та, которая, может быть, тебя интересует больше собственной жизни?

— Это моё дело. Меня же интересует, а не её. — Отрезал я и отвернулся.

— Напрасно. А ей тоже не безразлична твоя судьба.

— Сэнни, оставь. Сейчас не место и не время выяснять какой я поганый. Я и так это знаю.

— Ладно. Пусть будет по-твоему. — Она немного помолчала. — А вот на этом повороте ты мне пел.

Я огляделся. Действительно мы были как раз на том самом повороте, где водка выливалась из меня песнями и дурацкими признаниями. Стало стыдно. Дарик с Грантом уже поднимались на мост.

— Зря краснеешь. Ты тогда был самим собой. Или у вас стыдно быть честным, порядочным человеком?

— Дарик! — Крикнул я, не отвечая. — Не туда, иди сюда! Вон туда надо! — И указал направо.

— Благородный Ник не желает отвечать. — Констатировала Сэнни. — В конце концов, это его право.

— Сэнни, пожалуйста, оставь эту тему, а?! — Искренне попросил я.

— Ладно. Не хочешь, не надо.

Некоторое время мы шли молча. Потом Сэнни сказала:

— Насколько можно доверять твоему другу?

— Какому другу? — Не сразу понял я.

— Игорю.

— Как и мне.

— Нет, я не правильно поставила вопрос. Какой реальной властью он обладает?

— Вот этого я не знаю.

— Плохо. А нам без него не обойтись.

— А что надо? Ты можешь объяснить? Или это опять секрет?

— Да какой секрет. Слушай. В одном интернате жили-были дети. Вернее не дети, студенты. Они учились всяким умным нужностям. Среди них были разные. Одни учились с огромным интересом, другие не очень. Но все они любили учиться. Была там и одна очень завзятая студентка. Она просто обожала знания. Сутками могла просиживать над книгами, опытами. Нравилось ей это. Для неё не существовали половые различия и так далее.

— Ты хочешь сказать, что она не замечала мальчиков?

— Да. — Отмахнулась девушка. — Не перебивай, не-то не буду рассказывать.

— Хорошо, извини.

— Так вот... Ей было очень скучно со своими сверстниками. И она взяла привычку бегать к старшекурсникам. Те знали больше. Вели интереснейшие беседы. Им пора было уже покидать стены родного учреждения. Они готовились к новой жизни, к интересной работе. Строили проэкты, планы. Однажды кто-то из них, кажется Фарлакум, поделился своими мыслями о создании некоего виртуального мира, которого нигде не будет, но войти в него смогут лишь избранные, то есть единомышленники. Выглядело бы это приблизительно так: в меж временном пространстве устраивался самый обыкновенный мир из солнца и планет. Каждый мог создать, или попросить кого-нибудь из друзей, если сам не мог, свою планету, свой мирок. Некое сообщество планет. Но одна была бы главной и единой для всех, что-то вроде центра. Каждый мог устраивать там себе чего пожелает. Нарушений не было никаких, так как создавалось это не в обычном пространстве, а в месте, где ничего просто нет и быть не может. Студентке эта идея очень понравилась. Но все отвергли её, идею в смысле, как не реализуемую. Действительно, как можно что-то создать там, где ничего существовать просто не может?! И был там один парень, очень красивый, мягкий, добрый... Его звали Дэир... — Сэнни задумалась, потом, как бы спохватившись, продолжила. — Он единственный поверил в эту сказку. И студентка влюбилась в него без ума. Старшие закончили и разлетелись по вселенной, а студентка осталась. Она продолжала верить и проектировать. К концу своей учёбы она нашла решение. И тут снова встретила выпускника, поверившего в идею Фарлакума. На этой почве они стали встречаться, работая над реализацией проекта. Вскоре всё было готово. Дэир собрал всех участников, присутствовавших тогда при первом обсуждении. Однако получилась накладка. Не оказалось подружки студентки, на присутствии которой она настаивала. Почему так произошло? Эта самая подружка работает в очень серьёзной организации. Туда попадают лишь избранные, очень избранные, суперы, так сказать, а многие из бывших студентов недолюбливают эту фирму. Она могла выступить экспертом в этом проекте. Её слово могло стать... Нет, даже стало бы, решающим. Тут и получился первый конфликт. Первая размолвка влюблённых. Ну, это как раз не интересно. Короче, все преобразования сделала эта самая подающая надежды студентка. Мир родился! Но возникла проблема с проникновением в него. Вот тогда-то и был создан жезл "Майя". Это что-то вроде золотого ключика, открывающего дверь в другой мир. Теперь каждый мог без особых усилий приходить в новое созданное пространство с помощью жезла майя. И мы пришли... — Она сглотнула. — Права была Элеон. Это опасная идея. Страшная...