Новый полдень. Хроники скупщика 3

— Куда идти то? — обречённо вздохнул Володя. Руки опустил. Немного ссутулился. Туда-сюда ногами попереступал. Носом только не шмыгнул. Внутри же весь напружинился, в боевой режим на всякий случай начал переходить.

— За нами. — опять раздалось из темноты.

Ну пошли, так пошли. Чего вату катать.

Одна из фигур двинулась. Вова тоже зашагал в том же направлении. Двое с обеих сторон к нему пристроились. Чуть сзади. Треугольничек такой вокруг него образовался. Коробочка.

— К кому идём то? — если не говорят куда, то может прояснят к кому. Сергей Вове такой вариант вопроса подкинул, а Владимир его и озвучил незнакомцам.

— К Агапиту. — не стали скрывать сопровождающие.

Им то понятно, а вот Володе весьма таинственен данный субъект. Что за Агапит?

— А, кто это? — продолжил спрашивать Вова. Что не спросить пока отвечают.

— Главный у нас. Он тебя давно заметил. Вот и велел к себе привести. Интересен ты ему. У всех один огонёк, а у тебя сразу два. — неожиданно расщедрился на слова правый сопровождающий.

Наконец-то Вова понял кто с ним беседует. Рассмотрел даже. Мужчина среднего роста, худоват, в возрасте.

Один вопрос отпал, а другой появился. Про огоньки.

— Что же за огоньки у меня такие, что к Агапиту меня надо обязательно вести? — озадачил от мужчину. Говоря, даже голову немного к нему повернул и чуть медленнее идти начал.

— Красный и синий. Сразу два. — опять начал склоняться к краткости ответов пожилой мужчина.

— А, у тебя какой? — заинтересовался Вова огоньками.

— Красный. — был немногословен сопровождающий.

— А, у них? — маякнул рукой Володя.

— Красные. — опять же как-то бесцветно прозвучал ответ.

— А, синие есть у кого из ваших? — продолжил проявлять интерес Владимир.

— Раньше у многих были. И у Доктора, и у медицинских сестер, и у санитаров. Сейчас нет. — выдал кучу информации мужчина.

Ясности не прибавилось. Всё стало ещё непонятней.

— Куда ж они делись? — всё интересней и интересней становилось Вове и Сергею. Последний хоть сам говорить и не мог, но в диалоге незримо участвовал.

— Зелёные выключили. — прозвучал ответ.

Так, так. Мысли, определённые начали появляться. Пока про синих и зелёных. Про красных бы надо прояснить. Ещё и про медицинских работников. Пример то весьма интригующий из уст сопровождающего прозвучал.

— Не в больницу ли мы идём? — у сопровождающего Вова поинтересовался.

— Нет. — отмёл его догадки сопровождающий.

— Куда же? — сделал очередную попытку Володя.

— Доктор как-то говорил, что у нас лесной психоинтернат для неизлечимых хроников с усиленным наблюдением. — снова стал почти многословным Володин конвоир. В словах о месте, куда Володю вели, даже какая-то гордость присутствовала. Все мол в обычных городах, селах и деревнях проживают, а они — в психоинтернате, причём в лесном и с усиленным наблюдением. Это вам не хухры-мухры.

Во попал. От балогов ушёл, да сразу в руки отечественной психиатрии. Чудненько, батенька, весьма чудненько.

Глава 69 Ночной разговор

Кировская область, начало июля 1987 года

Дорога, по которой Володя со своими сопровождающими двигался, скоро в сторону леса свернула, немного пропетляла и в поляну уткнулась. Размеров её Вова сейчас оценить не мог, но похоже, что вполне себе не маленькая она была.

Чуть отступая от края леса поляну окружал забор. Весьма фундаментальное сооружение по верху ещё и колючей проволокой украшенное. В ограждении имелись железные ворота с небольшой калиткой. Через неё и прошли на территорию наши полуночники.

Разговорчивый сопровождающий задвинул массивный засов, изолировав от нежданных гостей внутреннюю территорию психиатрического лечебного заведения. Ну, а чтобы никто изнутри в мир здоровых не вышел, на проушины засова ещё и замок повесил. Ключ в карман положил и сверху по нему похлопал. Правильно ли он там разместился проверил.

Полная луна позволяла судить о том, что территория психоинтерната находилась в весьма ухоженном состоянии. Бедненько, но чисто. Памятуя о том, что трудотерапия являлась одним их любимых средств советской психиатрии, это было вполне объяснимо. Руками пациентов всё содержалось в полном порядке.

Здания лечебного учреждения претендовали на звание памятников старины, скорее всего построили их ещё в период земского самоуправления. Российские земские деятели первыми в мире децентрализовали психиатрическую помощь населению и их заботами территория империи покрылась подобными заведениями.

В СССР, страдающих душевными недугами было не мало, болезни эти были чаще хроническими, то есть на всю оставшуюся жизнь. Ремиссия — обострение, ремиссия — обострение и так до кончины. Широко говорить об этом было не принято, психических болезней люди стеснялись, неизлечимых хроников часто призревали в подобных лесных заведениях. Глаза не видят и вроде их нет, не портится красивая картина построения самого передового общественного строя.

При пациентах состоял доктор, как правило, увлеченный или рыбалкой, или охотой, или друживший с зелёным змеем. Жизнь в глуши его текла размеренно, перспективы отсутствовали, да и ладно... Средний и младший медицинский персонал составляли жители ближайшего сельского поселения. Зачастую психоинтернат выступал здесь в роли градообразующего предприятия. Работали в нём деревенские жители поколениями, вынужденно создавая целые рабочие династии.

Как правило, при психиатрическом заведении имелось мощное подсобное хозяйство, что позволяло кормить призреваемых свежими и экологически чистыми продуктами. И молочко своё было, и мясо, куры яйцами снабжали, картошку и морковку тоже не на стороне закупали. Так и жили замкнутым мирком от комиссии до комиссии.

Когда пришла беда не до лесных психоитернатов стало, но они никуда не исчезли. Правда, во многих персонал разбежался и стали пациенты жить своим умом без таблеток и инъекций.

В такое заведение и попал Володя.

Неформальным лидером среди призреваемых являлся Агапит. Когда он сюда попал, уже никто и не помнил. Семь Докторов пережил, годков ему порядочно натикало. Соматически был сохранен, так что при нормальном течении жизни долго ему ещё предстояло больничные харчи употреблять. Данных о родственниках у него не имелось, выписать его было некуда и не к кому.

К нему и привели Вову.

— Здравствуй, добрый человек. Давно тебя ожидаю. — несколько глуховато прозвучал голос Агапита.

Мужик как мужик. В возрасте. Вроде как все, но чем-то от него таким веяло...

— Здравствуйте. — не остался в долгу Володя. Вежливость ещё никому не мешала. Неизвестно, как дело может повернуться, никогда с порога хамить не надо.

— Дай посмотреть на тебя, такого необычного. — продолжил лидер пациентов психиатрического лечебного заведения. Мантиями и кринолинами он от окружающих не отличался, одет был в серую казённую пижаму и тапочки без задников. Видом носков, окружающих не радовал. Волосы, как и у всех его товарищей по несчастью пострижены были очень коротко. Правильно, нечего в больничных стенах вшей разводить. Жизнь на свежем воздухе способствовала наличию крепкого кондового загара. Такой в солярии и на недельном отдыхе у моря не получишь. Он как хороший газон многими годами формируется.

Рассмотреть хозяина заведения помогали исправно функционирующие керосиновые лампы в большом количестве расставленные по комнате. Светомаскировку они не нарушали, так как помещение окон не имело. У дверей уже знакомая троица мумиями застыла, так что бежать при случае Вове было проблематично. Кстати, пиктограммы и прочие волшебные рисунки кровью стены комнаты не расцвечивали — снизу до половины они были покрашены казённой синей краской, а далее до потолка побелены. Так во многих деревнях делать любят, ещё почему-то подумал Володя.

— В чём же необычность моя заключается? — коротко спросил Володя. Лишних слов старался не говорить. Вдруг к какому из них Агапит привяжется или неадекватно на него прореагирует. Кто его, умом скорбного, знает. Тут всегда настороже надо быть...

— Сокол тебе уже поведал. Не делай, Соколов, удивлённое лицо, знаешь ведь об моих способностях. Два огонька у тебя сразу имеются. Никогда такого не видел, вот и хочу эту загадку разгадать. — не стал таиться Агапит. Доброжелательно так сказал, с немалой долей интереса. Говоря, на момент на Вовиного сопровождающего глаза перевел, а потом вернул их обратно. Снова Владимира с ног до головы рассматривать внимательно принялся.

Володя что-то немного стал сомневаться. Надо ли было сюда приходить? Открутят ещё голову в поиске огоньков. Такое ему совсем не желательно.

— Ну, мало ли у кого какие огоньки имеются. Всяко бывает. — начал тянуть резину Володя. Сам же на дверь поглядывать начал. Завалит сразу караульщиков или нет? С виду то они не атланты и не геркулесы...

— Вот у меня и ребят — красные. У тебя сразу красный и синий. Не бывает такого. У Доктора нашего тоже синий был. У санитаров тоже синие. В деревню, когда выпускали на работу у детишек красные огоньки видел. Плохие люди с зелёными приезжали. Я у них эти огоньки погасил, а других то у них и не было. Так они сейчас третий день в изоляторе и находятся. Не едят, не пьют, как чурки с глазами лежат. Словно умерли, но живы. — познакомил Вову Агапит с происходящими текущими событиям.

Так, так. Вот об этом надо разузнать поподробней. Уточнить про плохих людей и особенно о гашении у них зелёных огоньков. Вдруг Агапит его тоже плохим признает и в чурку с глазами превратит. Живую. Не желательно это.

Только хотел Володя задать свой вопрос, а Агапит его опередил.

— Что-то мы как-то не по-людски. Не покормили тебя даже с дороги. Есть, наверное, хочешь? Сокол, организуй гостю покушать. — начал руководить окружающими Агапит.

Второй раз Соколу говорить не надо было. Агапит здесь был в большом авторитете.

Глава 70 Трапеза

Кировская область, начало июля 1987 года

Вот она — несомненная польза и преимущество самообеспечения, натурального хозяйства. Продовольственные магазины не функционируют, а вам это абсолютно безразлично. Открыли вы свой подвальчик и достали из него и огурчиков солёненьких, и тушеночки собственного изготовления, компот в трёхлитровых банках у вас там ещё своего времени дожидается. Картошечка имеется, куда мы в России без картошечки, капуста и морковка заготовлена, грибы намаринованы, из лесной ягоды варенье сварено. Если же ещё и в хлеву корова или коза квартирует, подоил сию живность и попил молочка парного — опять же сплошная польза здоровью.

Как уже было сказано, психоинтернат подсобное хозяйство имел, поэтому в гастроном за батоном и маслом Сокол не побежал, а всё необходимое для раннего завтрака или позднего ужина было извлечено из закромов медицинской организации и вскоре на столе перед Володей и Агапитом появилось. Но, для того чтобы из кладовочки что-то достать, туда это что-то надо предварительно положить, а перед этим — вырастить, собрать, переработать... До седьмого пота и болей в пояснице трудиться надо чтобы на полках что-то появилось...

— Ну что, Владимир, может за знакомство и для аппетита немного примем? — Агапит с традиционным российским вопросом к Вове обратился. Он тут за хозяина, ему подобный вопрос и задавать положено.

— Возражений не имею. — последовал не менее привычный ответ. У нас, кто за знакомство выпить отказывается, в коллектив плохо вливается и под подозрение окружающих попадает. По российским понятиям не пьют за знакомство только весьма тяжело больные и не очень хорошие, это мягко сказано, людишки. Володя к хворым себя не относил и сволочью тоже не был. О варианте ответа он даже и не думал — на автомате ответил.

Разлил Агапит. Выпили. В пределах приличия закусили. Вторая вдогонку пошла. Тут большого промежутка быть не должно. За многие годы сложившееся правило нарушать не следует. Затем и по третьей пропустили. Вот после её уже и по-настоящему поесть можно, ну и поговорить.

— Агапит, можно ещё про огоньки спрошу? — прожевав жареную картошку Вова к вопросам перешёл. Весьма его эти огоньки интересовали, даже некоторые мысли о них у него появились.

— Почему нет, тайны здесь никакой не имеется. — доброжелательно отозвался спрашиваемый. Покушав и немного приняв на грудь Агапит выглядел менее строгим чем час назад. Расслабился он после алкоголя. Такая радость в прежние времена ему редко выпадала. Это сейчас, когда в интернате медицинский персонал отсутствовал пациенты стали несколько своевольничать, лишнего себе позволять.

— Как ты их видишь и что они такое? — два вопроса в одну фразу уложил Володя. При этом продолжал неспешно картошечкой закусывать, делал вид, что данный вопрос его не особо и интересует. Так он его задал, для поддержания разговора.

— Начну по порядку. Жили мы в селе Сорали. Семья большая была, детей много. Все как могли родителям помогали. В других семьях так же было. Пошли раз девочки по ягоды. Моя младшая сестрёнка с ними. Прибегает вся в слезах — Глаша потерялась. Пошли искать кто свободен был. Искали долго, но никак девочка не находилась. Я весь расстроился — нравилась мне Глафира. Тут в голове у меня что-то видно произошло и у каждого человека огонёк я стал видеть. И у тех, кто рядом, и у тех, кто в двух-трёх верстах. Потом уж я это расстояние видения определил, а тогда просто огоньки заметил у тех, кто близко и на отдалении находился. Всё вокруг меня в этих огоньках стало, но вот один огонёк понимаю — Глашин. Сказать даже могу, где она находится. Мальцом ещё был, но отец мне поверил, когда сказал ему где Глафира находится. Давно это было, ещё до германской войны. — обстоятельно, не торопясь начал рассказ Агапит.

— С Гитлером? — проявил свои знания Вова. В школе он историю любил, да ещё и до изучения данного предмета в СССР каждый первоклассник про Великую Отечественную знает, в играх с друзьями её моделирует с немцами воюя. Кстати, за немцев не все сразу соглашаются в игре участие принимать. За наших отыгрывать роли для каждого советского ребенка более предпочтительно.

— С Вильгельмом. — удивил его Агапит. Было чем. На моментально прикинутые Владимиром годы Агапит не выглядел. Ну ни как.

— Со временем эта способность у меня только усиливаться начала. По жизни это мне никак не помогало — стою бывало, огоньками любуюсь, а родителям на сенокосе или ещё что помогать надо. Спрашивать меня стали — что я временами замираю и как сам не свой становлюсь. Тут я по малолетству про огоньки и рассказал. Смеяться надо мной начали. Дурачком обзывать. Я ж не знал, что другие огоньки не видят, что меня за идиота считать будут... — замолк Агапит, задумался, а потом ещё выпить предложил.

Что не выпить под такую-то закуску да с хорошим человеком. Вова поддержал. Поели ещё картошки пока не остыла и рассказ продолжился.

— Доктора молодого в село к нам прислали. Всё ему не сиделось — приём закончит и начинает по избам ходить, больных выявлять. Про меня ему кто-то и рассказал, что есть мальчик умом скорбный и видится ему разное. Пришёл он как-то и к нам. Делать нечего, про свои огоньки ему я и рассказал. Вскоре меня в Казань в дурдом и отправили. — на этом месте Агапит надолго остановился, сидел ковырялся в сковороде, налил и выпил. Вове не предложил. Как забыл про него. Затем встрепенулся и продолжил.