Училка недобитая

— Хватит! — шатен рявкнул и встряхнул парня. — Мы уходим.

— Куда? — блондин замер.

— Жди возле машины, я догоню, — проигнорировав вопрос, Глеб толкнул его к выходу.

Пробормотав что-то, старшеклассник обулся и вышел из квартиры.

— Значит так, — Савушка подошёл к Нику, — если я ещё хоть раз услышу, что ты обсуждаешь мою жизнь, я твою превращу в ад. И только посмей сказать какую-нибудь хуйню Антону, убью.

— Извини, — Алишеров ответил неожиданно спокойно. — Бесит, что он рядом с Анькой крутится, держи его в стороне, ладно? Ничего не могу поделать с ревностью. Я уже понял, что у вас с ним что-то есть, но всё равно злюсь, когда он с ней.

— Мальчик, научись держать эмоции под контролем, — Глеб кивнул ему, поцеловал подругу в щёку и вышел вслед за блондином.

— Я тоже сваливаю, поеду к твоей сестре! — крикнув из коридора, Макс хлопнул дверью.

— Ань, я... — Никита замялся.

— Мудило ты, Алишеров. С кем я связалась?

___

Антон стоял возле машины, сверля взглядом асфальт. Растрёпанный, измятый, с ссадинами на лице и сбитыми костяшками пальцев, он был похож на пятиклассника-хулигана.

— Красавец, — Глеб устало выдохнул и распахнул переднюю дверцу. — Садись.

— Куда мы?

— Садись, мелкий.

Тимошин не решился спорить и молча плюхнулся на сиденье. Обойдя машину, Савкин устроился за рулём и плавно тронулся с места. Через десять минут они подъехали к его дому.

— Зачем ты привёз меня?

— Помолчи.

И школьник снова подчинился, плетясь за студентом в подъезд. Перед ним всё ещё стояла та сцена, когда шатен орал на него, а потом просто выгнал, запретив появляться на глаза.

— Проходи, — Глеб пропустил парня в квартиру, скинул ботинки и прошёл на кухню. — Чай будешь?

— Давай, — Антон стоял в проходе, неуверенно глядя на широкую спину Савушки.

— Не тормози, садись. Я бутеры сделаю.

— Спасибо, — старшеклассник опустился на стул.

Савкин делал всё на автомате, отмалчивался и не смотрел на понурого парня. Обоим было неловко после всего, что произошло.

Когда Тимошин отодвинул пустую чашку, студент всё же взглянул на него.

— Надо раны обработать.

— Я дома сделаю.

— Мелкий, заткнись уже. Пошли в ванную.

Влажное полотенце мягко касалось кожи. А ведь такое уже было, и Антон невольно улыбнулся, вспомнив, как они познакомились с шатеном.

— Чего лыбу давишь?

— Да так...

— Вспомнил? Дежавю, — Савушка усмехнулся.

— Как ты понял?

— У тебя на лице написано, да и сам это же вспомнил.

— Спасибо.

— Тош, — Глеб отложил полотенце, — ты это... извини, ладно? Я сорвался.

— Это ты извини, ты прав был во всём! Я влез в твою семью, я привязал к себе Артёма, я...

— Молчи! — наклонив голову, студент приблизился и мягко коснулся приоткрытых губ своими. Всего лишь одно прикосновение, которое нельзя назвать поцелуем, но на Антона подействовало, и он умолк, отведя взгляд в сторону.

Савкин провёл пальцами вдоль шеи блондина, едва касаясь, и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

— Прими душ, я принесу тебе чистую одежду.

— Спасибо, — голос школьника был глухим и немного дребезжащим.

Раздевшись, Тимошин встал под тёплые струи и расслабился.

— Я шмотки принёс, — Глеб застыл в дверях.

— Положи на машинку, — Антон взглянул на парня через плечо: карие глаза скользили по обнажённому телу, ловя каждую каплю, скатывающуюся по коже и падающую в ванную.

— Ага, — шатен тряхнул головой. — Я приготовлю ужин.

— Я поел уже.

— Бутеры с чаем? Не смеши! — махнув рукой, студент вышел, прикрыв за собой дверь, а школьник прижался лбом к мокрому холодному кафелю и часто задышал. Он еле выдержал этот пристальный взгляд, блуждающий по его телу, наполненный желанием и страстью. Такое нельзя было подделать.

Выйдя из душа посвежевшим, в чистой одежде и взбодрившимся, Тимошин пошёл на приятный запах, исходивший из кухни.

— Что ты готовишь? — он тихо подкрался к увлечённому парню со спины. Вздрогнув от неожиданности, Савкин выронил нож.

— Не подкрадывайся.

— Извини, — старшеклассник наклонился и поднял нож, протянув его шатену.

— Мясо по-французски.

— Звучит вкусно.

— Тебе понравится.

— Глеб?

— М?

— Почему я здесь?

— Не знаю, — Савушка пожал плечами, не отвлекаясь от готовки, — от тебя сложно избавиться.

— Глеб?

— Что?

— Ты злишься на меня?

— Нет, я понимаю Тёмку.

— Я объяснил ему всё.

— Мелкий?

— А?

— Иди фильм какой-нибудь посмотри, пока я готовлю.

— Зачем?

— Ты слишком много болтаешь.

— Мудак!

— Сопляк.

Глава 26

— Что смотришь? — Глеб заглянул в спальню.

Антон оторвал взгляд от монитора:

— Твои фотографии.

— Чёрт, надо пароль поставить, — улыбнувшись, Савкин сел на кровать, на которой растянулся школьник. — Много чего интересного нашёл?

— Ага, особенно вот это, — отодвинувшись, парень ткнул пальцем в открытую фотографию, где на улыбающемся студенте висел довольный Ярик.

— Старая фотка, — шатен поморщился.

— Хранишь, как память?

— Я не так часто копаюсь в папках со старьём.

— Она дорога тебе?

— Да нет, — Глеб пожал плечами.

— Отлично, — в мгновение ока Тимошин удалил изображение и поднялся с кровати. — Ужин готов?

— Готов, — Савушка был слегка удивлён.

— Не хочу видеть эту шлюху, — Антон быстро вышел из комнаты, а студент широко улыбнулся и пошёл следом.

— Ревнуешь?

— Не надейся, просто его физиономия портит моё чувство эстетики.

— Напомню, что она хранилась на МОЁМ ноуте.

— Я ещё не все папки проверил, тебе пора их почистить. Я займусь этим.

— Мелкий, ты реально ревнуешь!

— Пошёл ты!

Обняв старшеклассника со спины, Глеб выдохнул ему в ухо:

— Тош, мне всё труднее отказываться от подобных предложений.

— Отстань, маньяк! — вырвавшись, блондин влетел в кухню и с разбега приземлился на стул, вытянув ноги. — Я есть хочу.

— Маленькое чудовище, а ты быстро вернулся в норму, — смеясь, Савкин пододвинул школьнику тарелку с ароматным мясом и макаронами. — Приятного.

— И тебе не подавиться.

После ужина Тимошин снизошёл до того, чтобы помыть посуду. На самом деле ему отчаянно хотелось ещё покрутиться возле Глеба, убирающего со стола. Хотелось сделать что-то вместе, по-домашнему, спокойно.

— Спать? — студент зевнул, прикрывая ладонью рот.

— Я думал, что ты отвезёшь меня домой.

— Ты на время смотрел? Я постелю тебе в зале.

— Спасибо.

— Так, я тебе постелю, потом в душ и спать, так что спокойной ночи. Толкни меня утром, я постараюсь исправить твоё подпорченное лицо.

— Хорошо. Спокойной ночи.

___

Антон вертелся на разложенном диване и не мог уснуть. Он снова и снова вспоминал мимолётное прикосновение чужих губ, а потом и более страстные действия, которые были между ним и студентом ранее.

— Чёрт, — он сел, поставив ноги на пол, и потёр виски. Жутко хотелось курить, и на цыпочках школьник прошёл на кухню, устроился на широком подоконнике и с наслаждением закурил, выпуская дым в распахнутое окно.

— А я думаю, чем так воняет? — Глеб, потягиваясь, появился в дверях. — Выплюнь это дерьмо.

— Отстань.

— Выплюнь, противно же.

— Ничего не противно!

— Да? — Савкин подошёл ближе, выхватил сигарету и затянулся. — Брр, мерзость, — он выбросил окурок в окно, закашлявшись.

— Идиот, это последняя была!

— Замечательно.

— Я курить хочу!

— М, можешь забрать эту гадость с моих губ, мне не жалко, — наклонившись, он приблизился к лицу Тимошина.

— И заберу, — у старшеклассника перехватило дыхание от этой близости, и он сам подался вперёд, впиваясь в губы шатена.

— Тошка, что ты со мной делаешь, а? — кое-как оторвавшись от Антона, прошептал Глеб. — Знаешь, как трудно останавливаться каждый раз?

— А ты не останавливайся, — парень снова потянулся за поцелуем.

— Мелкий, что ж ты... — настойчивые губы не дали ему договорить, накрывая и захватывая. Язык блондина шарил у него во рту, исследуя и изучая, а тёплые ладони скользили по обнажённой спине.

Сейчас Савкин в полной мере ощутил то жгучее желание, которое не давало ему покоя, долгожданный доступ к телу был открыт, сняты запреты и оковы, но всё ещё оставались сомнения и мелкие крупицы страха и тревоги. Он боялся причинить боль старшекласснику, оттолкнув тем самым от себя, но безумно хотел его, и остатки контроля покидали голову. Здравый смысл. Что это? Когда объект твоих фантазий сам жмётся к тебе, лапает нетерпеливо и яростно целует, кусая и теребя губы, о каком рассудке может идти речь?

— В спальню, не здесь... — хриплый голос в самое ухо заставил Антона вздрогнуть.

— Понесёшь меня? — блондин усмехнулся.

— Боюсь, что я не дотащу твою тушку, — студент скользнул пальцами по животу парня к резинке боксеров.

— Слабак.

— Кабанчик.

Тимошин притянул шатена и провёл языком по его губам, выдыхая каждое слово:

— Если. Ты. Остановишься. Я. Пойду. На. Улицу. И. Трахнусь. С. Первым. Встречным.

— Тогда Тёма останется сиротой, потому что один его отец будет мёртв, а второй будет мотать срок за его убийство.

— Что ты сейчас сказал? — школьник отпрянул и замер.

— О чём ты? — горячие ладони прошлись по бокам Антона.

— Ты назвал меня отцом Артёма?

— Мелкий, это не я сказал, а он. Ты заткнёшься сегодня?

— А ты найди способ меня заткнуть? — фраза получилась пошлой, какой и хотел сделать её старшеклассник.

— Ты знаешь, что рот человека многофункционален? — Савушка облизнулся.

— Пошёл ты!

— Непременно пойду... войду... выйду... войду... — Глеб укусил парня за ухо, сбивчиво шепча и продолжая изучать его тело руками.

— Замолчи!

— Пойдём в спальню, иначе я нагну тебя прямо здесь.

— Маньяк! — Тимошин соскользнул с подоконника, схватил Глеба за руку и потянул за собой, переплетая их пальцы.

Ему было страшно, глупо было бы отрицать это. Любопытство, желание, возбуждение и страх — всё смешалось в теле блондина, решившего попробовать отпустить себя и свои сомнения.

Повалив парня на постель, Глеб навис над ним, упираясь одной рукой в матрац, а другой мягко поглаживая его бедро. Сейчас под ним был мужчина, ещё не сформировавшийся до конца, но мужчина, а не женоподнобный юнец без поросли на теле. Жёсткие волоски щекотали ладонь, будто дразня. Сглотнув, студент оттянул резинку чужих трусов, проникая туда пальцами. Как он и думал, он ощутил мужское тело, а не выбритый гладкий лобок, как у помешанного на эпиляции везде и всюду Ярика. Антон дёрнулся неуверенно, но не оттолкнул касающуюся его руку. Непривычно, что его исследуют и изучают, страшно было думать о том, что последует после.

— Только ты...

— Не бойся, я осторожно, — тёплые губы заставили школьника замолчать, утягивая в нежный поцелуй, стремительно становящийся настойчивым и требовательным.

Они целовались в разнос, чтобы не зацикливаться на постороннем, кусали друг друга, сосались, как перевозбуждённые малолетки в тёмном переулке.

Постепенно страх начал уступать возбуждению, и Тимошин уже беззастенчиво тёрся о Глеба, пытаясь унять тянущее ощущение в паху.

— Тош, я тебя хочу, — рваный шёпот с придыханием в губы, и вот уже крепкая рука стягивает с парня трусы, отбрасывая их в сторону. На мгновение стало свободнее, но в ту же секунду Савкин плотно прижался, вжимаясь в старшеклассника.

— Сделай уже что-нибудь! — Антон заёрзал, цепляясь пальцами за бельё своего партнёра.

— Подожди, — самостоятельно избавившись от клочка ткани, шатен откатился к краю постели и открыл тумбочку, вслепую отыскивая тюбик со смазкой. Уронив что-то, перевернув всё содержимое, Савушка, наконец, вернулся к нервно дёргающемуся блондину.

В тот момент, когда пальцы студента, холодные, густо смазанные лубрикантом, коснулись ануса, парень встрепенулся и попытался вырваться.

— Тише, Тош, тише.

— Не хочу! — но в него уже проникали, поспешно растягивая упругие мышцы.

— Расслабься.

— Тебе легко говорить, — огрызнулся Тимошин, — не тебе в задницу пальцы суют!

— Всё в твоих руках, — томно выдохнув на ухо старшекласснику, Глеб навалился на него всем телом, не убирая руки и продолжая разрабатывать вход.

— Чёрт, это как-то странно! — Антон двинул бёдрами, и его выгнуло, будто разряд прошёлся по клеткам.

— Вот видишь, это может быть приятным, — шатен улыбнулся, пытаясь снова коснуться простаты.

— Хочу тебя!

— Мелкий, ты так быстро меняешь решения, — за усмешками студент пытался спрятать собственный страх. Под ним сейчас не одноразовая подстилка, а кто-то важный, заставляющий появляться непонятную тесноту в груди, вызывающий противное чувство ревности и такой желанный. Больше всего не хотелось причинить ему боль и напугать. Вытащив пальцы и вытерев о простынь, Глеб немного приподнял таз и направил себя рукой, приставляя головку к влажному анусу. Спокойный толчок, стараясь не срываться, медленно, осторожно, удерживая согнутую ногу под коленом.

— Бля! — школьник дёрнулся, но ему не позволили соскочить, придавив тяжёлым телом ещё сильнее. Он знал, что будет больно, но от этого легче не становилось. В него вдалбливался твёрдый мокрый член другого парня, заполняя и вынуждая сопротивляющиеся мышцы подчиняться, растягиваясь.

— Тс, ещё немного, — Савкин толкнулся резче, до упора, чтобы не затягивать с привыканием, и замер. — Скажи, когда я могу продолжить.

— Никогда! — старшеклассник зашипел. — Я кастрирую тебя! Нет, лучше оскоплю, чтобы ты больше не смог издеваться над людьми!

— Если возмущаешься, а не ноешь, значит, терпимо, — Глеб наклонился и припал к губам парня, глубоко целуя, стараясь отвлечь от ноющей тянущей боли.

Вцепившись в широкие плечи, Антон ответил на поцелуй и двинул бёдрами, позволяя студенту действовать.

Больно, непривычно, дико, но не так, чтобы визжать, как девчонке, и пускать слёзы с соплями. Оказавшись под другим человеком, Тимошин не перестал считать себя мужчиной и терпел, кусая иногда удачно подставленное плечо, мелко мстя и сдерживая таким образом болезненные стоны. Его не смущало такое раскрытое положение перед Савкиным, стеснение прошло давно, но морально он не мог до конца принять происходящее, и это мешало расслабиться, причиняя неудобства и сковывая движения обоих.

— Ты такой узкий, — прохрипел шатен, вталкиваясь в напряжённое тело под собой.

— Ну, извини, не успел пропустить через себя дивизию, — скрипнул зубами школьник и царапнул короткими ногтями влажную от пота спину.

— Только я, слышишь! Только я буду касаться тебя! — рыкнув, студент задвигался быстрее, сгорая от ревности, лишь представив, что Антон будет с кем-то другим.

— Сумасш... ах... ш... ед... ший... — протяжно простонав, Тимошин сам двинулся навстречу, потому что боль притупилась, оставив лишь чувство заполненности и дискомфорта. Где ожидаемое удовольствие и наслаждение? Как это может нравиться?

— Мелкий, — Глеб замер, провёл большим пальцем по приоткрытым припухшим губам, слегка нажимая, — ты мой. Запомни это.