Фанфик на "Князь Барбашин"

Повязав пленных, его десяток охотно довооружился находящимся в комнате оружием, и рванул дальше по коридору. И в это самое время, откуда-то со стороны двора, раздался звук выстрела. Потом ещё один, и ещё. Так, похоже взять "по тихому" надвратную башню, где, по имеющейся информации, находилась основная часть замкового гарнизона, у Груздева не получилось. Поэтому прибавить ходу, вперёд!

Несмотря на наступившую ночь, господин Берендт Туве фон Эц-Иссен не спал. Сидя в массивном деревянном кресле, он из-под полуприкрытых глаз смотрел на жарко полыхавший в камине огонь, и его лицо выражало полное умиротворение. И ему было отчего испытывать удовлетворение. Он по праву считал себя весьма удачливым человеком. Не смотря на то, что ему, представителю благородного, и немаловажно, весьма небедного рода, исполнилось уже пятьдесят пять лет, тело его не одряхлело, по прежнему пребывая в самом расцвете сил. Обходили его стороной и обычные в таком возрасте старческие болезни. К тому же он вполне мог похвастаться тем, что является счастливым отцом. Увы, его супруга покинула этот мир вскоре как подарила ему сына Якоба, и более Берендт не женился. Да и зачем? Якоб рос крепким и здоровым ребёнком, обещая со временем стать достойным продолжателем рода Туве. В отличие от молодых балбесов, что вырастали в домах его соседей, и которые вместо того, чтобы прилежно учиться, постигая богословие и воинские науки, дабы быть достойными своих славных предков, отобравших эту землю для себя и своих потомков у грязных язычников, предпочитали шляться по всевозможным злачным заведениям, ища удовольствие в вине, дебошах, да в объятиях падших женщин. Нет, Берендт ничего не имел против вина и плотских утех. Собственно и сейчас кубок с со сладкой мальвазией стоял на подставке рядом с ним, а ещё не чуждое ему желание чувственных наслаждений он частенько удовлетворял оприходуя служанку, либо жену или дочь какого-нибудь серва. Но ведь надо же знать меру! Если дело пойдёт так и дальше, то скоро молодое поколение забудет даже с какой стороны браться за меч. К счастью, Якоб не такой. В свои шестнадцать лет, он, в отличие от многих своих сверстников, усердно учится в Рыцарской школе в Ревеле, в которую отдал его отец. И учителя на него нахвалиться не могут. Разумеется, не обходится и без свойственных юности сумасбродств. Но все мы были молодыми, и глядя на сына Берендт частенько с ностальгией вспоминал себя в его возрасте. Главное, что Якоб ещё никогда не заставлял отца краснеть от стыда за свои дела. А остальное отшелушится по мере взросления.

Неплохо сейчас шли дела и на других направлениях. В детстве Берендт обожал слушать баллады, а также зачитывался рыцарскими романами и хрониками, в которых описывались подвиги героев прежних времён. И мечтал, что когда он вырастет, то обязательно совершит деяния, которые поставят его в один ряд с величайшими воителями прошлого. В своих детских играх он, подобно рыцарям Креста былых веков, тысячами косил своим игрушечным мечом воображаемых врагов, как проклятых язычников и магометан, так и восточных схизматиков, упорно отказывающихся вернуться в лоно святой матери церкви.

Увы, когда он вырос, то понял насколько был наивен его детский энтузиазм. Некогда воинственный и могучий Орден был уже давно не тот. Рыцари предпочитали драться не с врагами креста Христова, а между собой за власть над страной, и больше вспоминали о былой славе, нежели сами были готовы воевать, постепенно становясь более похожими на сельских хозяев, чем воинов. Епископы и другие священники были скорее озабочены выжиманием как можно больших поступлений со своих епархий, нежели несением света истинной веры заблудшим душам. А бюргеры, как и большинство людей подлого сословия, думали только о своих доходах, вспоминая о том, что Орден является их сюзереном, лишь когда на их мошну начинали покушаться соседи.

Вот только, в отличие от других, схожих с ним повзрослевших мальчишек, познавших "настоящую жизнь", он не утратил в глубине своей души огонёк страстного желания добиться в этом мире чего-то большего, чем всю свою жизнь просидеть в поместье, думая лишь о видах на будущий урожай, ценах на рынке, оброке с сервов и о том, как бы поудачней женить своего сына. Возможно, в этом была виновата кровь его предков, грозных датских языческих воителей, которые на своих кораблях с драконьей головой храбро устремлялись за море, погружая в кровь и огонь весь христианский мир, и наводя ужас даже на Рим. И пусть один из его предков и объявил во всеуслышанье о том, что родоначальник их рода прибыл в Ливонию из Вестфалии (ибо Орденом управляли выходцы из этой области Германии), а другие рыцари-вестфальцы хотя и знали, что в их краях нет благородного семейства с такой фамилией, по причине политической целесообразности, тем не менее признали это, но сами Туве никогда не забывали о своих настоящих корнях. И не смотря на то, что они уже давно стали христианами, но в глубине души продолжали гордиться ими.

Надежда на изменения к лучшему появилась только когда Берендту исполнилось девятнадцать лет. Именно в этот момент в Орден словно вдохнули новую жизнь. Под руководством ландмейстера Иоганна Фридриха фон Лоринкгофена рыцари усмирили епископов и сокрушили много о себе возомнившую Ригу, вынудив бюргеров склонить голову перед властью магистра. Казалось, возвращаются времена былой славы и могущества. Но тут, на восточных границах Ливонии, словно тёмная грозовая туча возникла единая Московия, великий князь которой подмял под себя вольный Новгород, что привело многих ливонцев в состояние близкое к ужасу. Все прежние расклады, договора и баланс сил исчезли в один момент. И случись такое несчастье хотя бы лет на десять раньше, то, как подозревал Берендт, Ливония рухнула бы как насквозь прогнившее дерево под натиском шквального ветра. Но в тот момент, на какой-то миг Эц-Иссену показалось, что в людях возродился былой боевой дух. Вся страна сплотилась в едином порыве, и новый ландмейстер Вальтер фон Плеттенберг, неоднократно показавший себя рыцарственным защитником Ливонии, заключив союз с литовским великим князем, повёл свою победоносную армию на этих схизматиков. Увы, литвины подвели своих литовских союзников, после первых поражений предпочтя запереться в своих замках и не совать носа наружу, пока в схватках с восточными варварами массово гибли славные немецкие рыцари и кнехты. А затем в страну ворвались московитские орды, огненными змеями расползлись они по стране, безнаказанно грабя, убивая и насилуя.

Но, не смотря на возникшую панику (отдельные жалкие душонки прямо стали говорить, что, мол, пора думать о бегстве "за море"), это не остановило славный Орден, и не смотря на открытый бунт части ленников, разочарованных первой неудачей, в попытке переломить ситуацию Плеттенберг собрав новую армию атаковал Изборск и Псков. Но литвины снова обманули, не выслали обещанную помощь, из-за чего, потерпев неудачу под стенами обоих городов, ливонцы были вынуждены начать отступление. А потом была эта несчастная битва у озера Смолина с преследующим их русским войском. И пусть хронисты и трубадуры без устали вещают о великой победе рыцарей у того озера, и многих тысячах якобы убитых там московитов, но он ведь был там, и знает, как всё произошло на самом деле. Не увлекись русские разграблением ливонского обоза, то вся орденская армия могла бы полечь в том сражении, оставив страну без защиты перед новым русским вторжением. Возможно, ещё более страшным и разрушительным, чем первое. Да и потери русских были намного меньше тех, о которых трубят отступившие вояки.

И пусть поэты и хронисты сколько угодно изощряются в прославлении и возвеличивании якобы триумфа рыцарства в той битве, но после неё что-то сломалось в Ордене, угас, как и не было, возродившийся было энтузиазм, а вернувшиеся с войны рыцари более не грезили новыми подвигами во славу Креста, предпочтя закуклиться в своих поместьях, ставя собственные интересы выше государственных, и не особенно интересуясь событиями вне своей округи.

И когда Литва, опять сцепившись с русскими в яростной схватке, вновь обратилась к ливонцам за помощью, те, помня урок прошлой войны, предпочли сохранить с московитами мир. И, как полагал Берендт, совершили большую ошибку. Кто бы мог подумать, что эти варвары так многому научатся за прошедшие годы. Литовские города под натиском их орд падали один за другим, словно перезревшие яблоки с дерева. Да, литвинам удалось одержать одну большую победу, о которой они тут же раструбили на весь мир. Вот только тем горше были последующие известия о новых сокрушительных ударах русичей по Полоцку и Витебску, с захватом Подвинья, поставившего под их контроль большую часть Двинского торгового пути.

И что же поляки, соединённые с литвинами личной унией? А они, вместо того, чтобы помочь своим братьям по вере против восточных схизматиков, предпочли этому войну с Тевтонским орденом! И даром Плеттенберг призывал ливонцев прийти на помощь своим тевтонским братьям, слишком мало нашлось тех, кто был готов откликнуться на этот призыв, окончательно продемонстрировав, как низко пал боевой дух рыцарства.

А тут ещё и московиты преподнесли в очередной раз неприятный сюрприз. Их купцы освоили морское дело и научились строить хорошие суда, на которых, игнорируя ранее контролировавших русско-европейскую торговлю ливонцев, устремились сначала в Любек и Вендские города, а затем в Швецию и дальше на запад, лишая бюргеров их законного куска хлеба. Но самого Эц-Иссена не меньше волновало то, что пользуясь этим, русские в обход блокады, которую установили для них ливонцы, стали безвозбранно в больших количествах завозить в свою страну медь и олово, свинец и железо, из которых делали себе оружие. Которое, а в этом у него не было никаких сомнений, они однажды пустят в дело против ливонцев. Ну и главное, русские энергично вербовали мастеров, которые за звонкую монету передавали схизматикам знания, в которых те ранее не могли сравняться с истинными христианами.

Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Пусть и из опасений за состояние своего кошелька, но забеспокоились бюргеры, начавшие требовать от властей энергичных мер против беззаконных действий московитов. За ними, столкнувшись как с падением доходов, так и всё возрастающей угрозой с востока, зашевелилось как братья-рыцари, так и ленники Ордена. Ибо, русские товары были дешевле таких же, но произведённых уже в Ливонии, и это сбило на них цены в Европе, и уменьшило ручеёк поступающего в закрома землевладельцев серебра. Ведь те же любекцы, так обожавшие, когда их припекает, взывать к ганзейскому единству, в случае, если дело начинает касаться их выгоды, предпочитают торговать с русскими, а не со своими немецкими собратьями. Не говоря уже про то, что многие владельцы мыз имели долю в купеческих компаниях, и падение оборота последних болезненно сказалось на их доходах. Да что там далеко ходить — сам Берендт в глубине души признавал, что даже его нынешний гнев против этих схизматиков вызван не столько возвышенными соображениями, сколько опасениями за собственное благополучие.

Поэтому, когда магистр призвал настоящих людей христианского имени к борьбе с беззаконными действиями московитов, Эц-Иссен был одним из первых, кто откликнулся на него. Приобрести нужный корабль не оказалось большой проблемой. Многие ревельские торговцы, в результате действий схизматиков, оказались на грани разорения, и выставили свои суда на продажу. Не оказалось и сложной задачей набрать подходящий экипаж — некогда грозные ревельские "морские братья" ныне пребывали в самом ничтожном состоянии: одни были уничтожены русскими, а другие предпочли затаиться или отправиться в поисках удачи в другие места. Так что на берегу было немало безработных и голодных моряков, готовых на всё ради того, чтобы заработать себе на еду и выпивку. Так что когда Берендт вывел свой корабль в море, у него были самые высокие ожидания. Финский залив это не Балтийское море, и русским будет трудно проскочить мимо вышедших на промысел ливонских охотников.

К его сожалению, реальность оказалась не столь радужной. Эти проклятые московиты давно наладили конвойную службу и предпочитали передвигаться в составе хорошо охраняемых караванов, выцепить из которых жертву было задачей нетривиальной. Так что неоднократно пришлось не то, что отказываться от захвата, но и в ускоренном темпе убираться с дороги, дабы самому не угодить, образно говоря, в пасть медведю. Впрочем, пару одиноких лодей он всё же перехватил, и захваченной добычи оказалось вполне достаточно не только на то, чтобы компенсировать траты на покупку корабля и выплаты экипажу, но и остатка хватило для того, чтобы пополнить его заветный сундучок. Да ещё на одной из лодей удалось пленить русского купца, за которого Берендт рассчитывает получить от родственников солидный выкуп. Те, конечно, заявили, что указанная сумма им не по карману, и просили уменьшить её в несколько раз. Но он остался непреклонен. Если нет своих денег, пусть займут. А если выкуп не прибудет, что же, он утешит себя, повеселившись с пленником в своих подземельях.

Раздавшиеся откуда-то снаружи выстрелы оторвали Эц-Иссена от его дум, заставив на одних рефлексах вскочить и броситься к стене, где висел его меч. Схватив тот, он подбежал к окну и попытался хоть что-то разглядеть в ночной мгле. И то, что он увидел, ему не понравилось. По двору его замка металось множество людей с факелами. Один, два, три... он сбился со счёта. Дьявол! Значит, неприятель не просто атаковал его замок, но и уже проник внутрь. Но как? Впрочем, сейчас не до этого. Выяснять будет потом. А сейчас, со стороны лестницы ведущей наверх дома уже доносился грохот десятков человеческих ног, и это однозначно не его люди. Обнажив клинок, он бросился к двери, намереваясь, если надо, грудью встретить врага. Не успел — дверь с грохотом отлетела, впуская в его покои с десяток чужаков во главе с каким-то юнцом. Эц-Иссен насмешливо ощерился. Несмотря на их численное преимущество, он был уверен в своей победе. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — они все вчерашнее мужичьё, никогда ранее не державшие меч в руках. А значит, они всего лишь стадо баранов, которое легко порвёт только один лев. Взмах клинком и... по спине пробегает неприятный холодок, когда его глаза встречаются с чёрной дырой пистолетного дула, направленного прямо ему в лицо тем самым щенком, который командует нападавшими. Держит уверенно, явно имеет опыт обращения с этим оружием. Проклятье! Будь оно в руках кого-то из стоящих за его спиной мужиков, он бы наплевал на опасность и атаковал. Но сейчас любое его движение однозначно будет иметь одно последствие — его гибель. Скрипнув зубами, Берендт опустил меч на пол, и приподнял руки, демонстрируя готовность к сдаче. Ничего, сегодня вы взяли вверх. Слишком беспечен он был. Но что будет завтра? Его замок, конечно, ограбят и спалят. Но сундук с отложенным в него серебром на "чёрный день" надёжно спрятан, и Якоба, хвала Господу, в замке нет. Буквально этим вечером уехал в деревню, где приглянулась ему одна девка. Так что нынешнее несчастье он, Берендт, переживёт. А там глянем, кто кого.