Днепровская купель

— Что вы думаете по поводу генерала Рауффа? — спросил он Боля, когда дверь за гостем закрылась. — Лично мне он совершенно не симпатичен. Возможно он хороший исполнитель, но откровенно посредственный организатор. Он с готовностью перечисляет проблемы и не ищет возможности их решения. Учитывая важность предстоящей операции, я бы с радостью заменил бы его на другого генерала, но, к сожалению, без веских оснований это невозможно. Он назначен на пост командира дивизии лично Гитлером — со вздохом молвил Манштейн.

— Я полностью согласен с вами, экселенц, но эту проблему можно попытаться разрешить. Согласно докладам из штаба дивизии у генерала Рауффа заболел начальник штаба полковник Абст. На освободившееся место можно рекомендовать полковника Венка. Он хорошо показал себя в боях под Курском и уверен, сможет стать хорошим проводником ваших идей в отношении генерала Рауффа. Провести назначение Венка на эту должность полностью в вашей власти. Тем более что у Рауффа нет подходящей кандидатуры на место начальника штаба дивизии, а время не ждет.

— Отличная идея, Боль. Венк светлая голова и на него можно положиться в трудную минуту. Пусть напишут нужный приказ, я его подпишу, — обрадовался фельдмаршал, — так, что там доносит разведка?

Разведка всегда была глаза и уши любой армии позволяющие заглянуть в карты противника, узнать его замыслы и, исходя из них, делать те или иные действия.

Чем дальше продвигался прогресс, тем разнообразнее и изощреннее действовала разведка. Если в предыдущую войну сообщение от шпионов передавались путем эстафеты, посредством голубиной почты или симпатических чернил, то теперь все ушло в далекое прошлое. На первое место вышли специальные группы, действующие в тылу врага и передающие важные сведения при помощи радиопередатчика, а также фотокамеры, установленные на самолетах, способные засечь и точно определить не только местоположение войск противника, но установить его численность и вооружение.

Не отставали от них и радиоустановки способные не только прослушивать переговоры врагов по радио, но даже определять какому штабу армии или дивизии относятся различные позывные, летящие в эфире.

Таковы были успехи техники, но и работа на земле, так сказать с "черновым материалом", занимала важное место в разведке. С обеих сторон через линию фронта шли группы разведчиков, главной целью которых был захват "языка" и получения нужных сведений. Желательно, чтобы пленник был штабным работником, офицером, но и младшие чины тоже шли в общую строку. Главное было суметь разговорить пленного, выпотрошить его до самого дна, применяя для этого любые средства.

Трудно сказать, чья разведка сработала лучше, чья хуже, но к концу октября, обе стороны готовились к нанесению своего удара, находясь в полном неведении о планах своего противника. Немцы усиленно сосредотачивал силы двух танковых дивизий против советского выступа на Правобережной Украине. В свою очередь армия Черняховского готовилась к наступлению, стремясь уложиться в названный командармом срок.

Собираясь взять реванш за поражение под Киевом, фельдмаршал Манштейн не особенно ломал голову как это сделать. В его представлении ничего особенного на фронте не изменилось и потому, не было никакой необходимости отходить от прежнего шаблона. Только изменив место наступления с Коростеня на Фастов, а в остальном без изменений. Мощный танковый удар силами двух дивизий и победа в кармане.

Решение прибегнуть к старому шаблону, на что ему справедливо попенял начальник штаба, было обусловлено не неуважением Манштейна к противнику, а ограниченностью средств исполнения замысла. Главные силы группы армий "Юг" были по-прежнему прикованы к Днепровской дуге и фельдмаршал, не мог снять с неё ни одного соединения, хорошо помня, к чему привел его прежний эксперимент.

Несмотря на неоднократные предложения Боля усилить ударную группу под Фастовом за счет 40-го танкового корпуса, Манштейн неизменно отвечал ему отказом. его позиция осталось неизменной и в тот день, когда подводились итоги подготовки к предстоящему наступлению.

— С присланными мне резервами я могу самостоятельно распоряжаться так, как посчитаю нужным, не считаясь с мнением Ставки. А вот снятие дивизии с Дуги может быть расценено Цоссеном, как скрытое намерение начать отступление для выравнивания линии фронта, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Вы стали осторожнее экселенц. Ранее вы были куда решительней в принятии подобных решений — с грустью констатировал Боль.

— Никто не знает, сколько неучтенных нашей разведкой дивизий осталось в кармане у Сталина. Возможно, он уже пуст, а возможно там их у него ещё с целый десяток. Увы, но Абвер ничего не может сказать конкретного по этому вопросу. Одни только туманные предположения. Точь в точь как у старой гадалки — фельдмаршал не упустил возможность подпустить шпильку в адрес адмирала Канариса и заодно свалить на разведку все свои просчеты и огрехи.

— Да, трудно воевать с противником не зная всех его сил, — незамедлительно откликнулся на слова фельдмаршала Боль. — Ничто ровным счетом не указывало на то, что после Курска русские начнут столь полномасштабное наступление по всему Восточному фронту. Ничего — по складам произнес генерал. — Все собранные разведкой данные указывали на то, что у большевиков хватит сил только на то, чтобы провести одно, максимум два больших наступления против нас и вдруг такое. На сегодня у нас практически нет спокойного участка фронта, откуда мы могли бы спокойно снять дивизии и перебросить на опасное направление, как это было прежде.

— Вы совершенно правы, Боль. В сложившейся ситуации огромная вина нашей военной разведки. Знай, мы, сколько резервов имеются в распоряжении Сталина, мы бы заранее постарались к этому подготовиться. Приняли бы все необходимые меры и не оказались в столь дурацком положении, в котором мы находимся теперь — негодовал Манштейн, упорно не желавший признавать факт качественного изменения действий бойцов и командиров Красной Армии, а также превосходство советской резервно-мобилизационной системы над германской системой.

— Замечено ли прибытие свежих сил на Киевский плацдарм Рокоссовского? — потеряв Киев, фельдмаршал никак не хотел признавать значимость достигнутых успехов советских войск и всячески их принижал.

— Нет, господин командующий. У Советов, по всей видимости, идет обычная ротация войск. На это указывают данные полученные за последнее время от нашей воздушной и радиоразведки, а также от оставленных нами в советском тылу разведывательных групп по ту сторону Днепра. Ведя наблюдение на железных и шоссейных дорогах, они не заметили переброски войск противника на Киевский плацдарм. Согласно их сообщениям, русские в основном перебрасывают свои резервы, на помощь войскам, сосредоточенным в районе Днепровского выступа — Боль неторопливо перевернул страницу блокнота, куда он заносил нужные для доклада данные для вечернего доклада.

— Также по сообщениям агентурной разведки, на всех оставленных нами областях Восточной Украины, советы организовали мобилизацию мужского населения 1908 — 1924 года рождения. Подобные акции проводятся и на территории Киевского, Черкасского и Днепропетровского плацдарма. Все это, на мой взгляд, говорит о том, что основные резервы Сталина исчерпаны, и продолжения наступательной кампании русских в наступающей зиме ждать не следует.

— На подготовку пусть даже начинающего солдата, русским потребуется минимум два месяца, — согласился с начштабом Манштейн. — Учитывая эти сроки, можно предположить, что русское наступление может начаться не раньше января. А учитывая, сроки наступления весны на Украине, не раньше средины марта. Не будут же они наступать в непролазной грязи.

— Совершенно верно, экселенц. К этому сроку у нас появятся свежие резервы, и мы сможем достойно противостоять ордам Сталина будущей весной и летом. Главное удержать Днепровскую дугу. В противном случае осложнится положение наших войск находящихся в Крыму и на юге Украины. В первую очередь я имею в виду Очаков и Николаев.

— Что, "Лейбштандарт" и генерал Рауфф? Как обстоят дела у них? Заканчивают свое сосредоточение?

— Генерал Виш практически завершил развертку своей дивизии. Осталось подойти только двум батальонам танков и мотопехоты. Что касается Рауффа, то его войска сорвали развертывание в назначенные нами сроки. Полковник Венк пытается исправить положение дел, но я не уверен, что это ему удастся.

— Шайзе, — недовольно бросил фельдмаршал. — Будем надеяться, что у полковника Венка получится довести дело до конца и нам придется начинать наступление с разницей в один-два дня.

— Один вполне допустимый зазор для любого наступления, — не согласился с фельдмаршалом Боль. — Виш начнет, Рауфф продолжит.

— Мне не хотелось, бы иметь этого зазора в борьбе с таким противником как генерал Рокоссовский, — честно признался Болю, Манштейн. — Этот русский поляк на голову выше всех остальных генералов Сталина. Он умеет быстро реагировать на происходящее, на его фронте и, вступая с ним в борьбу, я не хочу давать ему любой минимальной форы, о которой, возможно потом придется жалеть.

— Какая бы светлая голова не была у вашего визави, многое зависит от его окружения. Как известно короля играет свита.

— Боюсь, что это не тот случай и свитой управляет Рокоссовский — покачал головой Манштейн.

— Тогда есть смысл обратиться за помощью к штандартенфюреру Либо — предложил начальник штаба и его слова вызвали недовольную мимику на лице фельдмаршала.

— Оставим Либо как запасной вариант. Сейчас надо успеть сосредоточить свои силы для нанесения удара по русским, пока они не укрепили свои позиции — Манштейн вопросительно посмотрел на Боля и тот прекрасно понял его.

— Наши воздушные разведчики не заметили признаков того, что русские перешли к созданию глубоко эшелонированной обороны. Все говорит о том, что они тешат себя мыслью, что сумеют возобновить наступление в ближайшие месяцы.

— С одной стороны это радует, с другой настораживает. Рокоссовский не тот противник, который не взвешивает все за и против.

— Вы сами говорили, что все русские генералы слепые орудия Сталина, покорно выполняющие все его приказы — уточнил Боль.

— Не надо ловить меня на слове. Я действительно это говорил прежде и полностью согласен с этим утверждением и теперь, но Рокоссовский выпадает из общей схемы.

— По-моему вы переоцениваете его способности, экселенц и после Киева дуете на воду. Да, там ему повезло с мостами, и он сильно потеснил нас под Киевом, но сейчас, на мой взгляд, положение другое. С двумя свежими танковыми дивизиями, мы многое сможем сделать.

— Будем надеяться, что это так и мы спихнем русских в Днепр. Устроим им кровавую купель, как говорил доктор Геббельс.

Так закончился этот вечерний доклад в ставке под Винницей, а утром следующего дня все завертелось и закружилось.

Манштейн не зря опасался того, что госпожа Удача вычеркнула его из списка своих фаворитов. Пока он дискуссировал с генералом Болем, советские разведчики добыли важного "языка", который дал ценнейшую информацию о расположении месторасположении танковых соединений Лейбштандарта СС "Адольф Гитлер".

Конечно, молодой лейтенант не знал всего расклада, но точно указал на карте, где находились передовые соединения, изготовившиеся для нанесения удара по Фастову. Столь важная информация немедленно ушла наверх, лишив сна сначала генерала Леселидзе, а потом Малинина и многих других членов штаба фронта. Был разбужен командующий, который связался с маршалом Головановым.

Одним словом ночка была веселой. Менялись цели, задачи, планы, но все этим ночные мытарства окупились сторицей. Мощный удар тяжелой авиации и последовавший затем налет штурмовиков и "пешек" нанес сокрушительный удар по врагу. Многие танки и штурмовые орудия немцев были либо повреждены, либо уничтожены. От огня советской авиации досталось и экипажем танков, но больше всего урон немцы понесли от уничтожения запасов горючего.

Пылающие огнем баки были прекрасной мишенью, как для самолетов фронтовой авиации, так и артиллеристов, что с самого рассвета принялись громить опорные пункты обороны противника.

Готовясь нанести удар по советским войскам, немцы не стали создавать оборону по всем правилам своего искусства. Им было достаточно остановить наступление бойцов Красной Армии и длительно оставаться на занимаемом рубеже они не собирались. Теперь же они пожинали плоды своего бездействия.

Изначально, наступление под Фастовом намечалось как второстепенное, отвлекающее от главного направления. Появление элитного танкового соединения внесло коррективы в планы командующего фронтом. Он немедленно отдал приказ о переброске к Фастову все имеющиеся соединения 1-й танковой армии генерала Катукова и большую часть своей противотанковой артиллерии. Риск был большим, но Рокоссовский верил в счастливую звезду командарма Черняховского.

По вновь разработанному плану, главной ударной силой на этом направлении были общевойсковые соединения генерала Леселидзе. Прорвав оборону противника, они должны были сковать действия Лейбштандарта СС, обескровить во встречном бою, а затем попытаться оттеснить противника по направлению к Бердичеву.

Задача была не из легких, но советские воины с честью с ней справились. Продвинувшись за первый день боев на глубину до пяти километров, войска 38-й армии перешли к обороне, готовясь к отражению контратаки врага, которая не заставила себя ждать. Утром следующего дня, танки дивизии "Адольф Гитлер" успешно прорвали передовые заслоны советских войск и устремились на Фастов, однако каждый километр их пути сопровождался серьезными потерями.

Искусством боя из засад, генерал Катуков в полном объеме овладел ещё осенью 1941 года, когда его танковая бригада успешно громила соединения Гудериана на подступах к Москве.

Получив приказ обескровить врага во встречном бою, катуковцы мастерски наносили удары по машинам гитлеровцев в те моменты, когда они этого не ждали. Грамотно сочетая тактику огневого заслона с быстрым отходом на заранее заготовленные позиции, они умело сбивали темп продвижения противника. Заставляли его останавливаться, разворачиваться в боевые порядки, менять направление движения, а порой даже и отступать.

Не проходило и часа, чтобы рвущиеся на восток танковые колонны противника не подвергались обстрелу и не несли бы при этом потери. Ловко нанося внезапные удары, танкисты генерала Катукова мне только сокращали численность вражеских танков, но и хитро уводили их за собой, заставляя отклоняться от своего основного маршрута.

Так, сильно разозлив противника, танки капитана Борисова вывели преследующего их противника к деревне Месяц, где располагались советские противотанковые батареи. В этом бою совместным огнем артиллеристов и танкистов было уничтожено двенадцать танков и штурмовых орудий противника, который оставил поле боя и поспешил укрыться за лесом. Всего же за время боев, потери дивизии генерал Виша составляли пятьдесят одна боевая машина.